Следующий бар, пожалуйста!

Проходит неделя с того злосчастного ужина. То, что Ёнджун практически не отвечает в групповом чате — всего лишь совпадение. То, что Субин ни разу не звонит ему за эту неделю — тоже. Просто у них обоих, вероятно, накопилось много работы. Ёнджун проводит дни в офисе, вечера — в радио-студии, а ночи — у Сону. Его жизнь чертовски быстрая в последние семь дней. На то, чтобы думать о своём плохом поведении, просто не остаётся времени. Сегодня суббота. На часах 9:57, когда глаза Ёнджуна распахиваются от трели входящего вызова. На экране высвечивается контакт Сону и глупые эмоджи бабочек и сердечек у имени, которые она сама себе поставила. Ёнджун не задумываясь отвечает на звонок. — Джун-и, привет! Не спишь? — Нет-нет, всё хорошо. Доброе утро. — У меня срочный вопрос. Ты в состоянии думать? — Это и был вопрос? — Да, Ёнджун. В целом, думать умеешь? — Эм… — Я поняла. Сейчас слишком рано, чтобы шутить с тобой, — Сону смеётся в трубку, а Ёнджун изо всех сил старается держать глаза открытыми. Каждый занят своим делом. — Так вот, насчёт вопроса. Мы прогуляемся сегодня по парку? Мне одеться красиво или потеплее? — Да, мы пойдём в парк. И ты всегда красивая. — Не подлизывайся, придурок. Специально надену самую уродливую толстовку. Зато не замёрзну. — Вот это моя девочка. Всё, я могу спать дальше? — Спи, конечно. И не забудь, в шесть у меня. — Окей, малыш, хорошего дня. Ёнджуну нравится называть её так, нравится делать комплименты. Ему очень нравится быть в роли официального молодого человека, ведь это так необычно. У Ёнджуна каждый раз бабочки в животе появляются, когда он спрашивает Сону, покушала ли она и тепло ли оделась. Он просто ещё новичок в этом деле. Сама Сону Ёнджуну тоже нравится: у неё лёгкий характер, красивая фигура, классная тачка. И она точно его тип. Секс с ней — роскошный, ужины — всегда сытные, а фотографии похожи на те, что печатают в глянце. Они хорошо смотрятся вместе: у них похожий стиль в одежде, не слишком большая разница в росте и хорошая кожа. У Ёнджуна уже пару недель, как руки чешутся выложить к себе в инстаграм хотя бы одно из совместных фото. У неё он светится только в историях, и то — исподтишка. Но теперь они в отношениях, и можно сделать шаг вперёд — опубликовать пост. Недолго раздумывая, Ёнджун заходит в фотоплёнку, чтобы выбрать парочку фотографий. Он определённо хочет найти что-то сексуальное, но, вместе с тем, милое. Ему хочется показать всем, какая у него красивая девушка. И возможно, совсем чуть-чуть, хочется доказать Чеён, что она была не права, когда говорила, что с таким характером Ёнджун до конца своих дней останется один. Уже тошно смотреть на их с Наён счастливые фотографии. Пришло его время блистать. Жаль только, что судьба ему такого шанса не даёт. В комнате снова раздаётся противный и слишком громкий для утра звук входящего вызова. И на этот раз вверху экрана высвечивается злосчастное «Бомгю». Звонок Ёнджун, к сожалению, не принять не может. Тот же снова позвонит. И будет звонить, пока своего не добьётся. — Алло? — тон голоса мужчина старается сделать максимально недовольным. — У меня предложение. — Ты когда-нибудь спишь вообще? — Повторяю, у меня есть предложение. Время ограничено. Ты либо соглашаешься, либо я сбрасываю, — на фоне слышится гул машин и шум ветра. Ёнджун считает, что это слишком громко для такого раннего утра. — Предложение сначала озвучь своё, манипулятор. — Я в кошельке вчера нашёл пригласительный на вводный урок гончарного дела. Срок действия истекает завтра. Уже позвонил, к двенадцати ждут. И раз я не сбросил звонок, ты идёшь со мной. — Почему это? — Во-первых, потому что ты любознательный. Во-вторых, потому что пробовать что-то новое — это твоя работа. В третьих, ты — мой единственный друг, который в десять утра в субботу не спит. Почему не спишь, кстати? — Меня разбудили. — Я, что-ли? — Ты не единственный человек в моей жизни, Бомгю-я. Придержи своё эго. — Ладно, буду вежливым, пока ты не согласишься. Хён. — Тогда конечно, бегу и спотыкаюсь собираться, — на самом деле, Ёнджун просто выпендривается. Он уже принял сидячее положение у себя на кровати и готовится к тому, чтобы стать гончаром. — Вот и отлично. Я недалеко от тебя. Куплю пару булочек, ты сваришь нам кофе, позавтракаем и вперёд. Щеколду только открой. — Чтобы меня похитили, пока я буду в душе? — Кому ты нужен? Тем более в десять утра в субботу. Сеул ещё спит, а я мчу к тебе, — Бомгю матерится себе под нос на звук сигналящего автомобиля и продолжает, как ни в чём не бывало: — Давай шевелись, Ёнджун-и. Нас ждёт увлекательный день. Сбрасывает Бомгю быстро, видимо опасаясь, что старший передумает. Удивительно, конечно, но друг со своими идеями, как всегда, вовремя. Ёнджун уже решил, что в понедельник эфир на радио будет на тему нетипичных первых свиданий, а идея с гончарным делом хоть и заезженная, но временем проверенная. Недавно они с Сону посмотрели «Привидение», и там сцена с глиной выглядела горячо. По образованию Ёнджун — журналист, так что проверять свои теории на практике — его профессиональная обязанность. И не важно, что проверять он эту теорию будет со своим бисексуальным другом. С Сону, наверное, было бы романтичнее. Но с Бомгю они зато посмеются от души. Взвесив все за и против, Ёнджун поднимает себя с кровати, чтобы заблаговременно открыть дверь для не самого желанного гостя и поскорее отправится собираться. В любом случае, гостей, какими бы они ни были, заставлять ждать — неприлично.

***

— Мы как два педика, — подытоживает Ёнджун спустя двадцать минут с начала мастер-класса. — Я и есть педик, Джун-и. Ты тоже не без опыта. Крути давай педаль. Не кувшин получается, а хуй пойми что. — Почему прошло уже три года, а ты до сих пор мне это припоминаешь? — Потому что в твоём телефоне до сих пор есть контакт «Джонни Со Большой Член». И не важно, что он сам себя так записал. У меня нет никого в телефоне с таким именем. Это так, к слову. — Потому что ты не записываешь номера. Ты никому, попросту, и не звонишь во второй раз. — Не суди меня, а я не буду судить тебя. Бог рассудит. — Ты в него не веришь. — Ты тоже. Так что нам теперь, пересраться из-за этого? Ёнджун думает, это была бы действительно глупая причина. А ещё он думает, что прийти с Бомгю сюда было отличной идеей. Пускай, получается у них плохо, зато это довольно увлекательно. Гончарное дело точно войдёт в его «романтический список» в понедельник. — Всё, я кручу педаль, а ты молчишь. И убери от меня свои колени ебанные. Мы реально, как геи. — Лучшее утро субботы.

***

Кувшин у них выходит кривой и уродливый. Мастер говорит, что забрать его можно будет через две недели здесь, либо заказать доставку. Ёнджун понимает, что заниматься этим не будет, потому что ему кувшин в квартире точно не всрался. Поэтому он заботливо оставляет номер Бомгю в книге клиентов до лучших времён. Ёнджун надеется, что ему ещё и рассылки будут приходить. Должна же в этом мире быть хоть какая-то справедливость. — Надеюсь, вам всё понравилось, Ёнджун-ши! Будем рады видеть вас двоих снова. Позвольте сказать, что вы — чудесная пара, и мы от всего сердца поддерживаем вас и всё ваше комьюнити! — ну твою же мать. Ёнджун знал, чем это закончится. — Нет, это вам спасибо! Мы отлично провели время! Хотелось вот, что у вас спросить: а много к вам приходит таких пар, ну, на первое свидание? — раз уж Ёнджун — журналист, он пойдёт до конца. — Это ваше первое свидание? Айгу-у, какая честь! К нам действительно часто приходят такие пары, и всем очень нравится. Есть что-то интимное, прошу прощения, в этом процессе. Мне кажется, у нашей студии прекрасная атмосфера. Если захотите попробовать снова, приходите обязательно! Сделаем такой красивой паре бесплатный визит, — и мастер даёт ему такой же пригласительный, с каким они пришли сюда. Ёнджун в восторге от самого себя. — Не могу не согласиться. Что ж, спасибо вам большое ещё раз и хорошего дня! Побегу признаваться в своих чувствах. — Файтинг, Ёнджун-ши! Буду болеть за вас! Бомгю стоит в другом конце зала у витрины с не менее уродливыми гончарными изделиями и рассматривает их с очень тупым выражениям лица. Либо ему правда так не нравится творчество клиентов этой мастерской, либо на него, наконец-то, накатило похмелье после его вчерашней попойки с Каем на открытии нового тату салона. К слову, ни у одного из них татуировок нет. — Не спрашивай ни о чём, возьми меня за руку и улыбайся так, словно я не наебал её ради ещё одного бесплатного пригласительного. Ты в меня страшно влюблён сейчас, осёл, лицо сделай попроще. — Чаги-я, ты бесподобен. Вразвалочку они выходят за руки из мастерской и уже на улице начинают смеяться, как умалишённые. — Я не знаю, как ты это делаешь, но клянусь, это работает каждый раз. Есть в мире хоть один человек, кроме меня, которого ты не способен очаровать? — То есть, я тебя так и не очаровал за столько лет? — Чхве Ёнджун. Кладя руку на сердце, заявляю: я ни за какие деньги мира никогда в своей жизни не стал бы встречаться с тобой. Ты красив, как Бог, но душа у тебя уродливее, чем у самого Сатаны. — Поговорим, когда я заработаю свой первый миллиард, Бомгю-я. — Ага, наберёшь. Они уходят вглубь улиц, чтобы Ёнджун мог спокойно покурить в закоулке, а Бомгю — обработать фотки. Стрелки часов близятся к двум, и до встречи с Сону остаётся всё меньше времени. В голове мужчины вновь всплывают непрошеные гадкие мысли. По правде говоря, они мучали его всю неделю в промежутках его плотного графика. И, почему-то, он снова решает поделиться ими, хоть это и совершенно на него не похоже. — Давно общался с Субином? — На днях советовал ему мануального терапевта. Опять шея болит. Тебе не звонил, что-ли? — Нет. На пару секунд они замолкают. Атмосфера кажется Ёнджуну слегка душной и напряжённой. Он рассматривает причудливое граффити на грязной кирпичной стене, а Бомгю без стеснения пялится на него в ожидании чего-то. — Ну что хочешь спросить? Спрашивай. — Между вами что-то случилось? — Ничего не случилось, — это ведь правда, Ёнджуну и врать не приходится. Он вообще крайне редко этим занимается. А вот докапываться до самой сути вещей он любит. Поэтому этот вопрос решает пока не закрывать: — Тебе не показался он странным в ту пятницу? — Наверное. Хуй его знает. Их офис закрывается в десять, и ключей от него у Субина никогда в жизни не было. Он сколько раз забывал там свои ключи от квартиры и ночевал у тебя. И это только на моей памяти, — и правда. Об этом Ёнджун тогда не подумал. Он, конечно, понимал, что это была ложь чистой воды, но, чтобы такая откровенная и глупая — не догадался. — Да и вообще, весь вечер он сам не свой был. Я чувствовал его напряжение и уныние. Знаю, что Субин-и сильно устаёт в последнее время, но обычно оттаивает на наших посиделках. Что-то явно не так. — Что может быть не так? Я правда хочу услышать твоё мнение. — Зачем тебе моё мнение? Просто спроси у него сам. Субин всё тебе расскажет. Он тебе доверяет, как себе, и ты это знаешь. — Знаю, — Ёнджун правда знает. Наверное, поэтому ему так неприятно. — Просто я переживаю. — Не переживай, бро. Он будет в порядке. Ты тогда всё про девушку вывалил так внезапно, дай ему время. — Время на что? При чём тут мои отношения? — Я не знаю, правда. Поговорите сами. Я не хочу навязывать свои мысли и не хочу встревать. И вообще- Сейчас я хочу пойти подстричься! За углом салон моей нуны из универа. Стоматолог из неё не вышел, зато стилист она ахуенный. Приходи как-нибудь со мной, познакомлю. А сейчас я погнал, — Бомгю похож на маленький вихрь: мечется от мысли к мысли, от слова к слову. Ёнджун совершенно растерян. — Спасибо, что составил мне компанию, Джун-и. Ты же знаешь, что я тебя очень люблю и ценю? — Мы прощаемся? Ты уходишь на войну? — это всё так странно, даже сюреалистично. Но Ёнджун считает, что отшутиться проще, чем копать глубже, и, наконец, закрывает вопрос. — Нет, но нуна может уродливо меня подстричь, и тогда нам придётся повременить со встречами. — Она же хороший стилист, нет? — Отличный. Но эксперименты — это тоже неплохо. — Ты прав, Бомгю-я. И спасибо, что вытащил сегодня. Созвонимся на неделе. — Давай, бро, — машет на прощание товарищ, и второпях заворачивает за угол. Ёнджун правда надеется, что Бомгю не соврал насчёт стрижки. Во-первых, он действительно страшно зарос и стал похож на девчонку (куда больше обычного). Во-вторых, он очень не любит, когда близкие люди обманывают его. Как это сделал Субин. Ёнджун думает, что обязательно стоит хотя бы написать ему сегодня. Но не успевает сделать это первым. В 16:33 он получает долгожданное сообщение: «ты, я, тэхён. баскетбол в среду. уже забронировал зал, ты идёшь <3 «. Не совсем то, что он ожидал, конечно. Но на душе, всё равно, становится легче.

***

Ужин с Сону проходит, как всегда, отлично. Они идут в турецкий ресторан, много шутят и смеются, кормят друг друга странными закускам, и, по сложившейся уже традиции, препираются из-за счёта. Эту битву выигрывает Ёнджун, но Сону берёт реванш и предлагает зайти в соседнюю кофейню. Ёнджун соглашается только потому, что страшно хочет запить всю эту жирную еду холодным американо. — Как ты смотришь на то, чтобы в следующую субботу поиграть в гольф? Мои друзья не смогут, а бронь уже есть. Что скажешь? — О, мне нравится гольф. В прошлом году мы с другом выбирались поиграть чуть ли не каждую неделю. Нам быстро надоело, но воспоминания остались хорошие. Уверен, мы сейчас ничего уже и не вспомним, — несмотря ни на какие обстоятельства, их с Субином воспоминания очень дороги Ёнджуну. Эти поездки в гольф клуб были для них огромной отдушиной и, вместе с тем, огромным ударом по кошельку. — Вот и проверим тогда, давайте? Приглашай друга, побуду вашим персональным тренером. Возьму недорого, с тебя — можно натурой, — Ёнджун думает, что Сону забавная и милая. Девушка действительно хочет познакомиться с его друзьями, и это очень важно для него. — Я буду рад, если мы возьмём Субина. Ему будет полезно развеяться. Пригласил бы ещё парней, но не хочу, чтобы это превратилось в хаос. — Субина? — Да, Чхве Субин — мой ровесник, школьный друг. Мы вместе так долго, что иногда кажется, что он и в представлении не нуждается. Но я с удовольствием вас познакомлю. Он — отличный парень. — Чхве Субин? — Сону переспрашивает, и Ёнджуну это кажется плохим знаком. Выражение её лица прочитать сложно, но чем-то оно напоминает то, которое Ёнджун уже видел, неделю назад. Ему это очень не нравится. — Не думаю, что это возможно, но- Вы что, знакомы? Субин — страшный затворник, и мне кажется, что я знаю всю его телефонную книгу наизусть. — Мы- Да, мы знакомы. — Есть какая-то проблема? — Чёрт возьми, конечно, она есть! Ёнджуну нужно наконец выяснить её. Пазлы складываются слишком быстро, а у него всегда были проблемы с мелкой моторикой. — Я не знаю. Просто, мы встречались какое-то время. Но это было довольно давно. Это проблема? — это не то, что Ёнджун ожидал услышать. Этого просто не может быть. И да, блять, это проблема. На вопрос Сону мужчина отвечает размыто и не начинает конфликта. Потому что, если судить объективно, причин для него просто нет. Они познакомились недавно, у них всё только закрутилось. Их жизни несильно переплетены, и каждый имеет право на собственное прошлое. У Ёнджуна оно было не самым образцовым, и ворошить его не особо хотелось бы. Поэтому он осознаёт, что не имеет права на лишние вопросы. Ну встречались и встречались. Сону сказала, что было это осенью 2019, общались они, не сказать, что долго, и ничего серьёзного у них не вышло. У каждого на то были свои причины. Разошлись молодые люди спокойно, но друзьями, очевидно, не остались. У Сону никаких обид нет, и, по её словам, у Субина их тоже быть не должно. Гольф они больше не обсуждали, да и разговор особо не клеился. Сону сказала, что Ёнджуну явно есть над чем подумать, поэтому предложила разойтись по домам. Это было мудрым решением, как и её слова: «Надеюсь, то, что выяснилось сегодня, никого не ранит, и мы не потеряем нашу связь. Мне нравятся эти отношения, Джун-и. Ты мне нравишься». На этой ноте они и попрощались. Сев в машину, Ёнджун чувствовал себя благодарным своей девушке. Бан Сону, при своём озорном характере, была удивительно понимающим и рациональным человеком. Она никогда не давила на мужчину, не заставляла чувствовать себя неудобно. Она всё говорила прямо и как есть. В ней он очень ценил эти качества. Но что действительно злило — даже приводило в ярость — то, что у его лучшего друга эти качества куда-то пропали. Ёнджун был в бешенстве с того, что Субин решил буквально сбежать от проблемы в прошлую пятницу. В прямом смысле этого слова. Ёнджуну было достаточно назвать имя, как тот уже был на низком старте. Как последний трус. Мужчина думал, что знал всех девушек Субина. Список был не особо велик, так что имя своей второй половинки он бы точно в нём запомнил. Это факт: Субин никогда не говорил о Бан Сону раньше. У Субина вообще за последние три года ничего серьёзного ни с кем не было. Хотя теперь Ёнджун в этом не так уж и уверен. Поэтому мужчина, не долго думая, отправляет следующее сообщения: «приезжай ко мне, нужно поговорить»

***

Субин звонит в дверь в начале десятого. Приехал он, несомненно, быстро, но для Ёнджуна эти пятьдесят минут тянулись вечность. Он успел нервно походить по квартире, устать от этого, переодеться в домашние спортивки и даже налить себе виски. Ёнджун не драматичный, ему просто правда нравится вкус виски. То, что напиток создаёт драматичную атмосферу — не его проблемы. Тем более, Субин виски тоже любит. Он и ему нальёт. Открывать дверь Ёнджун идёт воинственно. Он, всё ещё, в бешенстве и надеется, что не отпиздит Субина с порога. — Привет. Я нахуй никогда в жизни больше не поеду к тебе на метро, твоя станция — ужасна. Мне уже почти тридцать лет, мне нужен комфорт и собственная машина. — Привет. Разувайся и иди на кухню, — будничный тон друга убил в Ёнджуне последние нервные клетки. Сейчас главное — не убить самого Субина. На кухню его лучший друг заходит уже с виноватым выражением лица. Ёнджун знает, что делает он это непроизвольно. Субин ненавидит выяснять отношения и всегда тяжело переживает конфликты. Это — одна из причин, почему их ссоры можно пересчитать по пальцам одной руки. А ещё, Ёнджун ненавидит расстраивать Субина. Но в этот раз Субин его расстроил, причём, очень сильно. Так что причина для ссоры имеется. И игнорировать её — просто невозможно. — Сейчас я налью тебе. Ты выслушаешь меня. И потом, надеюсь, мы нормально поговорим. Если будет такая хуйня, как в прошлый раз, клянусь богом, я не сдержусь и въебу тебе. — Ёнджун, я не пони- — У меня много вопросов, и я бы хотел услышать на них ответы. Но сейчас просто слушай, — Субин осторожно садится на барный стул, берёт в руки стакан с алкоголем и смотрит на Ёнджуна слишком испугано для взрослого мужчины. — Я не понимаю, почему ты посчитал, что рассказать мне о том, что знаком с моей девушкой — это так сложно. Сказать о том, что между вами что-то было — согласен, сложнее. Но Субин, какого хуя? Злость, копившаяся так долго где-то внутри, набирает обороты. Ёнджун не может контролировать себя. И не должен, если говорить откровенно. — Какого хуя Сону, как взрослый человек — которым ты, кстати, тоже являешься — говорит мне о том, что это не проблема? Что можно обо всём подумать, всё обсудить? Говорит мне об этом прямо в лицо, не сбегая, как тряпка. Почему она использует слова, а мой лучший друг — нет? Я страшно злюсь на тебя сейчас: за вечер пятницы, за неделю молчания и за то, что, блять, ни разу в жизни не слышал от тебя её имени. Я- — Но я тоже. — Что? — Я тоже не слышал. Ты не говорил мне о ней, — Ёнджун думает, что если это всё, что Субин вынес для себя из его пламенной речи — то у них большие проблемы. — Это всё, что тебя волнует в данной ситуации? Что я не рассказывал тебе о своих свиданиях? Как я всегда и делаю? — Нет, Ёнджун, извини. Я не это имел ввиду. Блять, я просто- — Ну что «просто»? Что с тобой? Я должен знать что-то важное? Так скажи мне! Тебя так задело ваше расставание? Ты не хочешь, чтобы я встречался с ней? Она так тебе нравилась, тебе больно? Дай мне хоть немного информации! — Ёнджун сам не замечает, как начинает кричать. А Субин — плакать? Напряжение резко спадает. Отступает и злость. Ёнджун не знает причину, но видит перед собой странную картину: Субин закрывает лицо руками и отчётливо всхлипывает. Кажется, голос ему не следовало повышать. — Субин, подожди… Не плачь, ты чего? Мне не стоило быть таким резким, я погорячился. Извини, давай мы- — Нет, это моя вина. Я всё сделал неправильно. Я снова — чёрт, он выглядит совершенно разбитым — Снова выставил себя идиотом. Мне не стоило делать этого тогда. — Мы со всем разберёмся. В тот вечер ты просто растерялся, я могу это понять. — Нет. Мне не стоило пробовать с Сону, усложнять всё, игнорировать тебя целую неделю. Не стоило ничего говорить. И сейчас я- — Я не понимаю, о чём ты. Ты можешь мне по-человечески объяснить? — Не могу, — Субин вытирает лицо рукавом свитера, немного успокаивается и делает глоток виски. Он отворачивается к отрытому настежь окну и ненадолго замолкает, чтобы потом продолжить уже увереннее: — Ёнджун, прости за это. Я сейчас возьму себя в руки. — Да прекрати извиняться… Субин-а, всё в порядке. — У тебя рядом сигареты? Дай одну. — Совсем больной? Ты же еле бросил. — Я могу контролировать это. Сейчас одна не помешает. — На подоконнике лежат. Они молча подходят к окну и молча закуривают. Если честно, Ёнджун по этому сильно скучал. На себе он крест давно поставил, но за Субина был искренне рад, когда тот справился с зависимостью. А сейчас Ёнджун стоит рядом с другом, курит те же сигареты, которые они ни разу не меняли с 2017, и думает, что так и должно быть. На всех тусовках, во время экзаменов, после плотных обедов — больше всего выкурить по сигарете он любил с Субином. С ним всегда было спокойно. Вот бы сейчас растянуть это спокойствие и не возвращаться к разговору. Мужчина готов простить другу всё, лишь бы он не нервничал и не начал снова курить. Не такой уж Ёнджун и эгоист, раз готов пожертвовать любимыми перекурами во благо лёгких Субина. У него ведь есть склонность к пневмонии. — Ты как, нормально? — Да, всё окей. Очень неловко. — Нет, не должно быть. С кем не бывает? — С тобой, например. — Я плакал, как последняя сука, когда меня уволили с SBS. — Ты был пьяный, и тебе выписали штраф за мат в прямом эфире. Твоё состояние можно было понять. — Господи, блять, не напоминай. Мы должны забыть тот ебучий день навсегда. — Мы не можем. Видео до сих пор есть на Ютубе. — Я знаю, — Ёнджун смотрит на профиль своего лучшего друга, который в тот вечер, шесть лет назад, успокаивал его, как ребёнка, остался с ним на ночь и утром накормил домашним завтраком. Он очень ценит и любит его, и они всё обязательно переживут. Главное — поговорить. — И я знаю, что у тебя были свои причины так расстроиться. Ты расскажешь мне о них? — Со мной всё будет в порядке, — Субин разворачивается корпусом к Ёнджуну, и их глаза встречаются. У Субина они заплаканные, а у Ёнджуна — уставшие. Не так нужно проводить вечер субботы в компании друзей. — А сейчас мне надо ехать. Я правда тороплюсь. Сорвался к тебе ненадолго, потому что знал, что это важно. О том, что произошло в пятницу… Да, ты прав, я растерялся. Но, поверь мне, причин для беспокойства у тебя не должно быть. Ничего серьёзного у нас не было. Ваши отношения меня никак не задевают. Сону — замечательная девушка, и вы действительно подходите друг другу. Субин наконец тушит сильно затлевшую сигарету и прячет руки в карманы плюшевой кофты. Он выглядит крошечным, хотя выше Ёнджуна не меньше, чем сантиметров на шесть. — Тогда мне нравилась Сону, не хочу скрывать этого. Но это было давно, и время было неподходящим. У нас просто не сложилось, но я надеюсь, что сложится у вас. Если у тебя будут какие-то вопросы, лучше задавай их мне. Не порть отношения с девушкой из-за такого недоразумения. Я обещаю тебе, что расскажу всё, как есть. Такого больше не повторится, Ёнджун. Мы поговорим позже. А сейчас мне пора, проводишь? Хозяин квартиры не говорит ни слова и нехотя плетётся за Субином к двери. Он не чувствует себя удовлетворённым этим разговором. Всё до сих пор кажется сложным: он видит проблему, чувствует её, но она остаётся какой-то размытой. Ёнджун запутался, устал и хочет спать. У него нет сил на истерики и допросы, а у Субина, видимо, действительно нет времени, раз он вызывает такси на пути к входной двери. Атмосфера мрачная. Такая, какой не должно быть между ними. — Почему мне кажется, что всё это хуёво закончится? — Потому что ты — пессимист, Джун-и. У тебя всё будет отлично. — Ты так думаешь? Я вот ни в чём не уверен. — Просто не забивай голову ненужными мыслями и не веди себя с Сону, как гандон. Ты это умеешь. Что-то во взгляде друга не даёт мужчине покоя. Миллионы вопросов крутятся в его голове, но, неожиданно для самого себя, он задаёт один единственный: — А с тобой мне себя как вести? Субин отворачивается, открывает дверь и выходит в подъезд. Чувство, что Ёнджун видит эту картину в последний раз, не даёт ему покоя. Он думает, что не может этого допустить, несмотря ни на какие обиды и недоговорённости. — Как всегда? Ты — мой лучший лучший друг, Чхве Ёнджун, и это никогда не изменится. В среду баскетбол, не забудь. Увидимся. — Давай, до среды. Субин улыбается и закрывает за собой. Ёнджун плетётся на кухню, чтобы допить свой виски и завалиться спать пораньше.

Он не остаётся у двери подольше, чтобы услышать, как из подъезда доносятся горькие всхлипы.