Анимаг с еВау

      Я был одним из тех, кого к чертям сослали из магической Британии. Причём, не просто из магической Британии — из магического мира. Мою палочку забрали и расхерачили её так, что даже щепки не осталось, а потом, сунув сумку с минимальными пожитками, пинком под зад выбросили к магглам.       Ни дома, ни еды, нихуя.       Собственно, я и не надеялся, что меня простят, да и жить среди магглов всё равно лучше, чем гнить в Азкабане до конца дней, как папаша. Что стало с матерью, я не знаю. Обвинять её особо было не в чем, поскольку она не принимала метку. Вообще-то она Избранного спасла, уж эта сущая мелочь не должна была укрыться от Министерства. Я надеюсь, что её хотя бы не выперли из поместья.       Преследуемый жизненно важной мотивацией найти хоть какой-то захудалый ночлег, я планировал слоняться по грязному Лондону, пока не стемнеет. Министерство, конечно, приняло невероятно пиздатое решение выпихнуть меня на улицу в начале ноября. Ну, спасибо, что не стали тянуть до зимы, иначе я бы замерз в первую же ночь.       Вот так я здесь и оказался практически без вещей, которые мне — внимание — запретили забирать, без денег, поскольку состояние арестовали, и без ночлега. Зато с сумкой, где лежало две рубашки помимо той, что была надета на мне, брюки и пара носков, в которых были спрятаны пятьдесят фунтов стерлингов — маггловская валюта, которую мне все же смогла выгадать мать, обменяв галеоны, сикли и кнаты в Гринготтсе.       Одежды меня лишили по самой тупой причине, которую только можно придумать: туфли из драконьей кожи сделаны, а в маггловском мире такое носить «запрещено»; мантии — это атрибут волшебника. Даже за пальто, которое я все же смог выторговать, шла война — на него изначально были наложены водоотталкивающие чары, что, несомненно, для нервной системы магглов будет ударом. По крайней мере, такова была идея сраного Бруствера, у которого теперь дохуя много власти, как и проблем с головой.       Ещё б в одних трусах выгнали! А почему, собственно, нет?       В общем, в пять часов и две минуты утра, когда открывается метро, я стоял на вокзале Кингс-Кросс и наблюдал за сонными работниками платформы девять и три четверти.       — Заебись.       Помимо бессрочной ссылки, отвратительному настроению способствовала еще и отвратительная погода. В принципе, я привык, что туманная промозглая сырость — это обычный британский климат примерно девять месяцев в году… Грязные вонючие маггловские бродяги заняли почти все скамейки, под их «лежбищем» валялись горы мусора. Если я в ближайшие пару дней что-то не придумаю, то либо подохну в подворотне от какой-нибудь болезни, либо превращусь в них. И первый вариант мне импонирует значительно больше.       Никогда бы не подумал, что найти работу в блядском магглополисе так сложно. Я в принципе не особо хотел работать, думал, что моего состояния хватит на следующие поколений пять, а то и семь, но что же случилось? А, точно, удача повернулась ко мне задницей, после чего жизнь решила поиметь меня. В итоге мне пришлось ждать девяти утра. Я вернулся на вокзал и предпринял безуспешную попытку поспать пару часов в зале ожидания (так было написано на табличке). Хуже придумать нельзя? Можно!       Какая-то бабка подсела ко мне и стала рассказывать про своих котов, которые гадят ей на кровать, и внуков, которые ее не навещают. А шутка в том, что эта старая идиотка совершенно лишена слуха! Ей вообще было поебать на то, куда и как громко я ее посылаю. Как же жаль, что магические выбросы бывают только в детстве, иначе я бы спалил ее в Адском пламени. Это было бы зрелищно. И никто ничего не смог бы доказать.       К моему счастью, выговорившись, она ушла. И я понял, что все это время задыхался от вони. У нее же кошки. Судя по количеству кличек, которые она перечислила, штук десять, не меньше.       Я сидел и бесконечно долго ждал, когда же сраный город начнет просыпаться. Магглы, видимо, активизируют свою бесполезную жизнедеятельность только после девяти, а то и после десяти часов утра. Когда же это случилось, я собрался позавтракать и, как бы тупо это ни прозвучало… просрал все деньги. Кто же знал, что такая еда, какой нас кормили в Хогвартсе, настолько дорого стоит у магглов. Мне едва хватило денег оплатить счет, но зато там был более-менее хороший кофе.       Спасибо и на этом, в общем-то.       Когда мои карманы окончательно опустели, я подумал, что самое время устроиться на самую лучшую работу и руководить магглами — собственно, быть тем, кем я родился.       Ага, хуй там.       В первом месте попросили взглянуть на мой диплом. Еще бы я знал, что это такое… Когда я сказал, что у меня его нет, последовал вопрос о том, есть ли у меня высшее образование. Ответ «то, которое есть у меня, вам не понравится» — кто бы сомневался — не понравился моему потенциальному работодателю.       Во втором у меня спросили о том, где я прописан. Про-пи-сан? Объяснили это, как место жительства. Я хотел было назвать Уилтшир, но проебался. Меня же выгнали оттуда. В общем, когда выяснилось, что у меня даже нет документального доказательства, что я — британец, на эту работу меня тоже не взяли.       В следующей конторе у меня потребовали рассказать об опыте работы. То, что мне только-только исполнилось восемнадцать, никого особо не волновало. Да и какой опыт работы у меня может быть, если это мой первый день на свободе с окончания блядской войны? Ну да ладно…       Ещё одно место… и ещё. И ещё штук десять, пока я в край не заебался и не захотел есть снова.       Денег нет, еды нет, дома нет. Ничего нет. Пришлось тащиться в супермаркет. Воровать, конечно, меня не учили, но когда голоден, то пойдёшь и не на такое. Проще простого, дел на две минуты. Ага. Хуй там.       Меня за руку поймал мужик, одетый в стрёмный костюм розового кролика. Настолько стрёмный, что я думал, что прям здесь отдам душу Мерлину. Для чего он это напялил? Этот мужик сказал, что наблюдал за мной через стекло витрины, и пообещал, что не выдаст меня хозяину магазина, если я устроюсь на его место, буду расхаживать по улице в этом самом стрёмном костюме розового кролика и завлекать покупателей. Таким можно только бабок в гроб завлекать, потому что это пиздец какой-то!       Однако я согласился. Работа мне была нужна уже сегодня, потому что с каждым часом мой желудок начинал урчать всё громче. Возможно, я даже смогу выпросить у начальника плату до окончания смены — подумал я, иначе ведь подохну с голода. Да и подсобка… явно теплее, чем улица. Скатился я ниже некуда.       — Сколько платят? — начал я деловые переговоры.       — Двадцатку в день. Вот чесслово, чувак, забирай костюм и работай. Я уже не могу, мне срать на эти двадцать фунтов с высокой горы, я даже с мудаком-хозяином прощаться не стану, — мужик вытащил из кармана сигареты и нервно закурил. — Будешь?       Я задумался, надо ли оно мне, но я так хотел понять, что в этом такого… Почему магглов это расслабляет. За весь день я видел столько стрессующих людей, которые даже в холод стоят у входа на работу, трясутся, как девчонка перед первым сексом, и затягиваются этой дрянью… Я протянул руку и вынул сигарету из пачки.       — Не унывай, наденешь костюм, можешь даже не показывать своё лицо, ему вообще без разницы, кто или что под этой головой. Забирай всё: и костюм, и деньги, хоть на имя мое откликайся. Давай, дружище, спасай. Тебе ведь нужна работа, денег не хватает? — он наблюдал, как я тупо пялюсь на сигарету, а потом продолжил: — Давай, я тебе — сорок, а ты забираешь этот костюм? Не тупи, парень, у тебя всё равно нет выбора, ты напиздил кексов на восемь фунтов. У тебя будут большие проблемы, если об этом кто-то узнает.       Убедительно. Я чувствовал подвох, но не определил. Всегда, сука, хотел стать анимагом. Судя по всему, двадцать фунтов в день — маловато, но у меня: ни квартиры, ни одежды, ни еды. Надо… с чего-то начать. Пусть и с такой хуйни.       Так полетели дни. Я стал чувствовать себя ещё более жалким, чем тогда, когда меня швырнули к магглам без гроша в кармане. Я жил в блядской каморке, где спал ночной продавец, пока я его не выгнал, питался тем, что покупал в этом самом магазине, где я такой пиздатый талисман, что люди шарахаются. Четырнадцать часов в сутки я ношу ебучий костюм кролика, снимая эту розовую дрянь только перед сном. Уже декабрь, время близится к Рождеству, а я до сих пор пляшу на улице в снег и дождь, как последний придурок.       Начальник так и не понял, что я совсем другой человек. Когда я снял голову кролика, он сказал: «Ты раньше, вроде, как-то иначе выглядел, похудел что ли?». Я не похудел, дружок, я охуел. Как можно быть таким недалёким идиотом?       Мой друг, который подарил мне свой костюм, появился лишь однажды, чтобы предложить мне перекочевать в зассанное общежитие за пятьдесят фунтов в месяц, потому что он искал соседа. Условия получше, чем в каморке без кухни и нормальной кровати, без возможности постирать вещи и всё такое. Идея неплохая, вот только…       У меня появились другие проблемы. Я умудрился заплатить за месяц, а на следующий день у меня спиздили голову!       В прямом смысле спиздили и в прямом — голову. Голову кролика от ебучего костюма! Какой-то обмудок подошёл ко мне со спины, пока я талисманил. Вообще я считаю, что талисман должен приносить счастье и радость. Я же стал талисманом кринжа и идиотизма. Видимо, этот… человек решил забрать себе мою роль. Он содрал с меня голову кролика и стремглав полетел по зассаным переулкам.       Скользко, сыро, грязно, блять, а рождественские гирлянды на фоне всего этого дерьма выглядели такими издевательски насмехающимися, что меня чуть не стошнило. Пока я бежал за этим ублюдком, который орал мне «попробуй догони, долбоёб!», я, разумеется, успел несколько раз наебнуться, и, конечно же, засрать свой костюм. Мысль о том, что начальник теперь вставит мне не только за потерянную голову, но и за грязный костюм, сил и мотивации совсем не прибавляла. Мне просто хотелось пустить в этого говнюка Аваду, но, к сожалению, ошмётки моей палочки были похоронены где-то в подземельях Визенгамота с такими же, отнятыми у других Пожирателей. Блять, спасибо, что не казнили. Хотя, что было бы лучше, я до сих пор не решил.       Ублюдка я всё же догнал, отобрал ебучую голову, врезал ему по челюсти и вернулся в магазин. Как я и подозревал, мой начальник оказался редкостным уёбищем. Он содрал с меня деньги за химчистку костюма. Якобы. Потому что эта розовая и теперь грязная хуйня осталась на мне. Может, я чего-то не понял, но, видимо, мне самому надо идти в химчистку. То есть я заплачу дважды.       Жизнь — дерьмо.       В итоге денег на сегодняшний день у меня не осталось. В кармане только — сраный пенс, который я подобрал с земли, и пачка с пятью маггловскими сигаретами. Есть нечего и не на что. Самое время либо подохнуть, либо преисполниться в своём познании.       Именно поэтому я сижу на обоссанных ступеньках своей общаги, не понимая, что делать дальше. Казалось бы, в принципе, всё не так плохо, но после богатой жизни свалиться в эту ебучую яму… Вспомнилось семейство нищебродов Уизли. Теперь я им даже немного завидую. На данный момент они в несколько раз состоятельнее меня.       Сижу, прокрастинирую, никого не трогаю. Курю эту табачную дрянь, скинув и без того грязную кроличью голову на все те же обоссанные ступеньки. Рождественские гирлянды, которыми нарядили парадные двери две главные по общежитию старушки, жгут взгляд и мозг своей необоснованной праздничностью. И так всё отвратительно, просто хуже некуда, так ещё и Рождество… Настроение: депрессивно-суицидальное. Тот, кто придумал семейные праздники, явно не был нищим и одиноким. Настоящий плевок в душу несчастных людей.       Докуриваю я третью сигарету, чего так и не смог осознать своевременно, растрачивая свой драгоценный запас дыр в лёгких. Редкие прохожие не вызывают у меня ни малейшего интереса. Я вижу только их ноги, и даже этого для меня слишком много. Только что мимо прошёл мужчина в огромных грязных кроссовках. Сейчас от стен домов отражается звук женских каблуков. Вдруг до моего слуха доносится звон монет. Совсем рядом. И эти самые блядские монеты прилетают в голову кролика! Я вам что, побирушка что ли?!       — Ты охуела? — вырывается у меня раньше, чем я успеваю взглянуть на непрошеную благотворительницу. — Я похож на того, кто клянчит деньги? — и тут я совершаю самую большую ошибку в своей жизни. Я решаю посмотреть, что за идиотка приняла меня за попрошайку. — Грейнджер?!       У меня всё внутри переворачивается. Гермиона Грейнджер, та самая, которую я пытался обойти во всём ещё в школе, подкинула мне монет. Кажется, я отморозил себе все мозги, и мне это всё чудится.       — Да твою ж мать! — я подскакиваю на ноги, не сразу понимая бессмысленность этого действия, и сажусь обратно. Она уже увидела меня, уже узнала, какой толк опять пытаться выебнуться и унизить её? Тут унижать можно только одного человека, и это не она.       — Малфой, — она улыбается, а меня воротит от этого. Я пытаюсь не злиться. Пытаюсь! — Вот уж не думала увидеть тебя здесь.       Это что, злорадство? Вот сука! Я медленно поднимаю взгляд, цепляясь за каждую деталь в её одежде. Для чего? Чтобы почувствовать себя ещё большим дерьмом, видимо. Сапоги из драконьей кожи (а это разве этично по отношению к бедным драконам, Грейнджер?), пальто с блядскими водоотталкивающими чарами, за которое у меня была война, сумка наверняка набитая деньгами, раз уж эта сердобольная так расщедрилась. Грязнокровка познала вкус жизни, заняв высокооплачиваемый пост в Министерстве магии. Чистокровный волшебник, аристократ, представитель древнего магического рода застрял в самой заднице маггловского Лондона, вынужденный ежедневно танцевать чечётку в костюме розового кролика. Это ли не насмешка судьбы?       — Я, знаешь ли, тоже не ожидал увидеть тебя. Может, принарядился бы! — как всегда, из меня прёт ядовитый сарказм. — Или что тебе больше по вкусу: остатки моих вещей, которые не годятся для такой погоды, или кроличья голова на моей собственной?       И тут у меня срывает крышу и ломается шаблон. Грейнджер громко икает и заливается диким хохотом. Как будто я клоун, блять! Я чувствую, как у меня скрипят зубы от того, насколько сильно я сжимаю челюсти, я ощущаю зуд в кулаках, но… Я всё равно никогда не опущусь до того, чтобы бить женщину, тем более, эту. Она обошла меня. Во всём. И от абсурдности этой ситуации и её тупой реакции я не выдерживаю и абсолютно непроизвольно тоже начинаю истерически ржать, как последняя тварь. Кажется, у меня нервный срыв.       — Хватит, — кое-как выдавливаю из себя в надежде, что это поможет, и она заткнётся, но это веселит её ещё больше, а соответственно, и меня. У неё слишком заразительный смех, а у меня обычная истерика — мы друг другу совершенно не помогаем.       Когда она, наконец, замолкает, я ощущаю, что мышцы живота не вывозят. Колет, что аж дышать больно. А потом она садится на корточки передо мной, как будто не заботясь о том, что под её пиздатой офисной юбкой могут сверкнуть трусы.       — Поделись сигаретой, — приказывает Грейнджер. В её голосе всё ещё чувствуются остатки недавнего приступа смеха.       — Ага, а может, тебе ещё отлизать? У меня осталось две, а денег нет, уж извини, — хмыкаю я, а потом выдаю, как на духу, совершенно не заботясь о том, что опущусь в её глазах ещё ниже: — Мудак-начальник содрал с меня штраф за химчистку костюма, а потом сказал идти и стирать его за свой счёт. У меня нет денег, чтобы купить лишнюю пачку.       Недолго думая, Грейнджер решает меня добить окончательно и наглядно продемонстрировать, какой я неудачник: она достаёт волшебную палочку и за секунду очищает ебучий костюм кролика до идеального состояния. С одной стороны, хорошо, а с другой — я все ещё лох. Круто. Просто заебись!       — Давай бартер, — она чуть приближается, и я чувствую её спиртное дыхание. Точно, сегодня ведь двадцать четвёртое. И когда я успел пропустить ту самую неделю? Наверное, когда пританцовывал, как последний долбоёб, чтобы завлечь побольше людей в ублюдский маггломаркет. И чтобы не замерзнуть.       — Ну и? Какой? — мне неинтересно. Ладно, может быть, совсем чуть-чуть. Хотя, себя не обманешь. Мне очень интересно, что придумала красношарфая заучка.       — Ты мне — сигарету, а я тебе — крутую забегаловку, где готовят обалденный тако. А ещё там щедрые порции. Особенно перед Рождеством. И такой глинтвейн… закачаешься! — Грейнджер улыбается и ждёт, когда я поделюсь с ней своей оставшейся дрянью. Мне бы не соглашаться, но… уже почти десять вечера, а я не съел за сегодня ни крошки, кроме отвратного кофе из автомата — бонус к работе.       — А тебе разве не надо спешить к Уизлику в вашу супер уютную квартирку с видом на Лондонский мост, чтобы отметить блядское Рождество в романтической семейной обстановке? — я закатываю глаза до боли и тут же думаю о том, что сделал это с максимальной самоотдачей — глаза обратно могут не выкатиться, и тогда кроличью голову мне придётся носить до конца своих дней.       — Нет, Рождество я праздную сама. Совсем. Так что будь другом, поделись сигаретой и составь компанию на этот вечер. Предпочитаю не выпивать одна. Если ты не против, конечно.       Да она просто в стельку. Но мне это на руку. В трезвом состоянии Гермиона Грейнджер вряд ли пригласила бы меня на тако, а ради этого низкопробного пищевого мусора я сейчас буквально готов отдать душу.       В общем, картина маслом: идёт красивая девушка — отрицать этого я не могу, заучка уже давно стала выглядеть… весьма неплохо, — а следом за ней тащится грёбаный розовый кролик. Сраный маньяк.       Они подходят к украшенной сверкающей рождественскими гирляндами забегаловке. Внутри пусто: все магглы нежатся в своих уютных домах в кругу семьи или кошек, как та бабка с вокзала, а мы с Грейнджер, как самые последние лохи, припадаем к тарелке горячей еды, грея руки о бокалы с глинтвейном.       В любом случае, всё получилось лучше, чем я ожидал. В этом году у меня всё же состоялось Рождество. Правда, под конец вечера Грейнджер настолько развезло, что она начала меня упрашивать отправиться вместе с ней в её съёмную квартиру.       Как думаете, принять приглашение или лучше не стоит?