Вспомни меня

Весь день до вечера Тэхён гипнотизирует телефон. То ли ждёт звонка, то ли кого-то хочет набрать сам. Но вскоре аппарат заливается громкой трелью, заставляя Кима вздрогнуть, а потом содрогнуться ещё раз, когда Ким видит высвечивающееся на экране «Пак Унсон». Внезапно жар по телу разливается, а пальцы становятся холодными. Ви вдыхает решительно и на выдохе отвечает: — Давай встретимся, красавчик. Разговор есть, - тон голоса железный, слышно, что Унсон настроен серьёзно. — Хорошо. Где? - Тэхёну кажется, что тот что-то задумал. Его окутывает колющая тревога и страх. Ему до сих пор не верится, что Унсон зло. Но такова реальность, и она возвращает Тэхёна и Чимина в их "Дом восходящего солнца". Снова. — Приезжай ко мне домой. — Нет. Не желаю, чтобы меня ваши шавки снова лапали. Я пришлю адрес сообщением. Не дожидаясь ответа, кладёт трубку и начинает жадно хватать ртом воздух, который по трахее с трудом проходит, вызывая кашель. Вытирая испарину, он летит к следователю и всё рассказывает. Встречу назначают в людном кафе и принимают решение надеть прослушку. — Если и эту потеряешь, я тебя убью, Ким, - угрожает с серьёзным видом лица Донук, показывая, что это не шутка. Даже Хосок не улыбается, подтверждая этим слова следователя. — Не потеряю. Каждое слово его гнилое запишу, - с злостью выплёвывает слова, однако норова Ли побаивается. — Отвлекай его подольше. Мы с Хосоком в тот дом поедем, разведаем, кого он держит в заложниках. — Будьте осторожны. Его голос тихий, молящий. Они со следователем и его помощником за это время стали одной семьёй. Несмотря на дрянной характер Донука, Тэхён переживает за него, как за старшего брата. В моменты отчаянья и истерик, когда Ли пытался успокоить Кима, тот прижимался к нему и называл «хён», умоляя помочь и не бросать. На утро Донук снова становился господином Ли, но никогда не показывал своего превосходства. Даже сейчас, угрожая и ругая, он боится за Тэхёна, хоть и не показывает этого. — Это ты будь осторожен. За нас не волнуйся.

***

К ужасу Тэхёна кафе оказывается полупустым. Охранники Пака не трогают его без команды, чему тот беспредельно рад. Плотнее прижимая пиджак к груди, Ким присаживается напротив Унсона. — Говорите, зачем звали, — Тэхён пытается держать голос ровным и важным, чем вызывает у Унсона едкую ухмылку. — Куда нам спешить? Давай выпьем сначала. — Я не пью, — врёт, просто не хочет нечаянно выпить какую-нибудь отраву, что Унсон мог заранее подсыпать в напиток. Мало ли что он подмешал в уже открытую бутылку. Теперь можно что угодно ожидать от двуличного Пака. — Что ж, давай тогда к делу. Я хочу, чтобы ты отвязался от Чимина. — Он ведь меня не помнит, — смеётся Тэ. Унсон улыбается в ответ. И эта улыбка очень нехорошая. — Каждую ночь он пишет твоё имя на клочке бумаги и кладёт рядом с кроватью. Не знаю, что в тебе за магия такая, что этот гадёныш даже в беспамятстве тянется к тебе, — скалится. У Тэхёна сердце ёкает. От упомянутого имени хорошо внутри становится. Ким давит невольно зарождающуюся тёплую улыбку — «… пишет твоё имя…». Но тревога по капелькам наполняет разум. Что ещё знает Унсон? — И что вы собираетесь делать? — Я — ничего. Ты сделаешь. Вот представь, тонут два родных для тебя человека. Кого из них ты бросишься спасать? — Я не умею плавать, — со всевозможным равнодушием отвечает Ким, однако, в венах кровь холодеет. — Представь только. С одной стороны Чимин, а с другой, — пристально смотрит, не мигая, затем добавляет, поднимая брови: — Чонгук. К кому первому поплывёшь? «Чонгук? При чём тут он?» — хмурится Ким. — При чём здесь Чонгук? - вторит мыслям вслух. — Он у меня, — его мерзкая ухмылка начинает раздражать Ви. У Тэхёна в мозгу что-то неприятно щёлкает, и он понимает, кого держит Пак в том старом доме. Хочется броситься со всех ног из кафе и умчаться за полицейскими. Он так и делает, но охрана останавливает его. — Ох, я всегда говорил своему сыну, что подслушивать чужие разговоры нехорошо. Но видимо он забыл мою науку. Ах, да — театрально прикрывает рот рукой, — он и правда забыл. Ким нервно сглатывает. По позвоночнику мороз проносится, заставляет вздрогнуть и волосы шевелиться. Тэхён замечает покидающих заведение посетителей и понимает, что так быстро и легко отсюда не уйдёт. Паника наступает. — Раздевайся, — произносит Унсон, когда кафе опустело.

***

Юнги хочет пить. С трудом разлепляет глаза и пытается пошевелиться, но его руки всё ещё привязаны к кровати. Он с силой дёргает ремень, однако, вырваться не получается. — Эй, есть кто? — кричит он. На шум реагирует медицинская сестра. Она заглядывает в палату и снова исчезает. Мин начинает не на шутку злиться. Где он? В психушке? И, как он тут очутился? Кричит громко, ругаясь по-чёрному. — Господин Мин, пожалуйста, успокойтесь. Вы в больнице, — заходит в палату доктор Чхве и пытается утихомирить буйного пациента своей невозмутимостью. Но, как мы все знаем, невозмутимость только ещё больше бесит. Вот и Юнги звереет. — Какого чёрта я тут делаю? Где я, нахер? — рычит он, всё ещё делая попытки вырваться из оков. — Вы в больнице, господин Мин. Как себя чувствуете? — Что? Прекрасно! — выпаливает громко. — А помните, как чувствовали себя до этого? Юнги замирает. Непонимающим взглядом смотрит на врача и осознаёт, что чувствует себя действительно лучше. В руках есть сила, и голова не кружится. Дышится легче и, кажется, щёки горят. — Развяжите меня, — произносит он уже спокойно. Доктор расстёгивает ремни на запястьях. Мин потирает красные следы на руках и снова обращается к Чхве: — Где я? Это психушка или наркологичка? — тон спокоен, но взгляд исподлобья и низкий голос по прежнему выдают негодование. — Ни то и ни другое. Это госпиталь "Анам". — Как давно я здесь? — Три дня. «Три дня? — мысленно повторяет Юнги. Он смотрит на доктора, размышляя, знает ли тот о его болезни. — Скорее всего знает. Но почему так спокоен и… Почему я, в таком случае, здесь остался?» — Как я здесь оказался? — Господин Чон и его знакомый доставили вас. — Что ещё за Чон? — Чон Хосок и Ким Тэхён. Юнги вскидывает брови. Затем начинает вспоминать тот вечер встречи с Хосоком. — Сначала заразил, теперь лечить вздумал… — бормочет про себя Мин. — Что, простите? — Ничего. Это я не вам. А где Хосок? — Господин Чон сейчас уехал. Он от вашей постели не отходил и вчера буквально с того света вернул. «Даже так?!» — думает про себя Мин. — Позволите, я задам вам пару вопросов? — Валяй. Только пить охота. Доктор хотел позвать медицинскую сестру, но пристальный насмешливый взгляд Юнги вынуждает его самому взять графин и налить жидкость в стакан. Он подаёт воду и присаживается на стул возле кровати. — Господин Мин, Вы знаете, когда заразились ВИЧ? — Примерно два года назад. — Исключено. Думаю, Вы заразились гораздо раньше, но хочу у вас узнать точное время, чтобы понимать, как вас лечить дальше. — То есть как "раньше" ? — внутри будто органы все резко вниз срываются, и голова становится горячей. — По моим предположениям, пять лет. Но лучше Вы мне скажите. Ужас и паника заслоняют былое равнодушие. Юнги напрягается внутренне, не веря в услышанное. Хочет спросить снова, но челюсти сводит и к горлу подступает тошнота. Он ноги с кровати свешивает и падает, только коснувшись пола. Доктор ему помогает подняться, и Мин спешит к унитазу в объятия. Умываясь, он начинает перебирать в голове события пятилетней давности. Но на ум только Чимин приходит. Больше он ни с кем не общался. Кроме друга по детскому дому, с которым они жили вместе, когда в универе учились. Которого, кстати, Юнги уже давно не видел.

*Flashback*

Квартирка Юнги крохотная и всего с одной комнатой. Но это ребят не смущает. Всё равно лучше, чем в детском доме. С Тором они со школьных лет вместе. Вернее, Мин в детском доме с рождения, а Тор попал туда в десятилетнем возрасте. Худой, дрожащий и испуганный тайский мальчик боялся всего и всех. Он просто сидел в углу и звал маму. Пареньку ещё не сказали, что мамы больше нет. Юнги с ним не сразу общий язык нашёл. Он терпеливо ждал, пока младший пройдёт стадии принятия, помогая и поддерживая издалека. И когда тот почти освоился, Мин шаг за шагом прокладывал тропинку к внутреннему миру нового друга. Тор, кроме Юнги, ни с кем больше не дружил. А когда выпустились из детского дома, решили жить вместе, хоть и учились в разных вузах. В один из дней поведение Тора резко изменилось. Это произошло, когда они оба учились на предпоследнем курсе. Друг Юнги стал раздражительным, скрытным и почти не спал. На вопрос «В чём дело?» он сначала отшучивался, натянуто улыбался и старательно притворялся, что всё отлично. Затем они стали общаться всё реже и реже, а на вопросы Мина тот только отмахивался. Тогда, на фоне одиночества, Юнги стал засматриваться на только что переведённого в его группу однокурсника, в которого беспамятно и безответно влюбился. Мин хотел поделиться новыми чувствами с другом. Забежал домой, а Тор на диване избитый валялся, словно труп. Костяшки в мясо, а на лице живого места нет. Юнги тормошил его за плечо, тот подхватился и вдруг резко ударил Мина в зубы. Юнги с воплем отлетел назад, даже не успев понять, что произошло. Из носа кровь хлынула и рот тоже наполнился жидкостью с металлическим привкусом. Он сплюнул ярко-красную слюну и со злостью посмотрел на Тора. Тот, осознав, что сделал, начал извиняться, но близко не подходил. На лице читались и ужас, и паника, и сожаление. Он хотел что-то сказать, но прикусывал губы, роняя слёзы. В этот день они виделись в последний раз. Утром Мин нашёл записку на кухне с непонятными извинениями и не нашёл вещей друга. Телефон перестал отвечать, и их пути разошлись. А с Юнги стали происходить странные вещи. Отменным здоровьем он никогда не гордился. Но болячки цеплялись одна за другой. Лимфоузлы, увеличенные по умолчанию, непонятно откуда возникающие пятна на коже, постоянные простуды, тяжёлая ангина. Лечился Мин сам, поэтому не очень хорошо, и постепенно всё становилось только хуже.

*Flashback end*

Юнги тогда не понял, что произошло, и сейчас не понимает. Эти два события так никогда и не сможет связать вместе. Одно теперь он понял отчётливо — это он забрал жизнь у Хосока, это он его заразил, а не наоборот, как думал раньше. Мин сползает вниз по кафелю и, упираясь локтями в колени, обхватывает голову ладонями. Там мысли одна за другой взрываются, создавая настоящий хаос. С сегодняшнего дня его жизнь станет сплошной трагедией. К Чимину он однозначно теперь не приблизится. К Хосоку… К нему — тем более.

***

Дрожащими пальцами Тэхён снимает пиджак, затем футболку. — Оооо, а, что это у нас за узоры такие? — изгибает брови Пак. — На удар молнии похоже. Унсон переводит взгляд на охранника, что ближе всех стоит к Киму и коротко кивает. Тэхён ничего не успевает понять, когда за спиной раздаётся негромкий треск и шею пронизывает электрический разряд. Острая мышечная боль опускает Тэхёна на колени. Одна секунда — будто вечность. Он не чувствует, как с тела срывают провода, не слышит мерзкий голос Пака. Кто-то хватает его за волосы и поднимает голову. Унсон открывает рот, но Ким не слышит его. Фигура мужчины плывёт в глазах, и через мгновение спину пронзает ещё один удар током. Тэхён больше ничего не видит и не слышит — отключается, стоит щеке коснуться пола. — Грузите его. Отвезём к приятелю.

***

К госпиталю на полной скорости подъезжает автомобиль и тормозит возле дверей. Из него выскакивают двое мужчин и ещё двоих берут на руки. В холле раздаётся громкий ор. На крики сбегается медперсонал. — Джувон! — зовёт врача Хосок. — Позовите доктора Чхве! Быстрее! Из палаты на шум выходит Юнги и сквозь суматоху пытается разглядеть, что там творится. — Господин Чон, — прибегает доктор. — Что произошло? Носилки! Заберите пострадавшего, — командует он медсестрам и указывает на человека в руках Чона. — Нет, тому нужна помощь, — кивает в сторону следователя. — А с этим что? Глаза Хосока, полупрозрачные от слёз, выглядят безжизненными. — Он мёртв.