Вспомни меня

Flashback

В больнице суматоха. Такой крупной аварии в Валетте ещё не было. Все хирурги вызваны на смену. — Черепно-мозговая травма. Без сознания. — Сильная кровопотеря. — Многочисленные ушибы. — Внутреннее кровотечение. — Открытый перелом. — Множественные ожоги второй степени. — У неё шок. Ещё бы, девчонка потеряла ногу. Доктор Ким Намджун, главный врач больницы, торакальный хирург и травматолог по совместительству, даже близко не предполагал, что его ждёт сегодня на работе. Ужас, страх, паника — это всё отражается не только на лицах больных, но и на лицах медперсонала больницы. Потому что они понимают, что не справятся с таким количеством операций. Поэтому руководство учреждения принимает решение задействовать ещё две больницы. Экстренный выпуск новостей! Двенадцатого июня две яхты под названием «Spring Day» и «Red Sea» столкнулись в Средиземном море недалеко от берегов Валетты. В результате восемнадцать человек были госпитализированы и, к сожалению, уже известно, что есть один погибший. Данное происшествие — трагедия мирового масштаба. Причины выясняются… В Вашингтоне и Сеуле медленно умирают несколько человек.

***

Доктор Ким мечется от одного пострадавшего к другому, распределяя их по отделениям и операционным, одновременно пытаясь хоть как-то ликвидировать хаос, образовавшийся в больнице. Пострадавших всё больше, а врачи из других больниц ещё не прибыли. Ким Намджун решает взять на себя ответственность за самого сложного, нуждающегося в срочной помощи, больного. — Мужчина. Предположительно до тридцати лет. Без сознания. Открытая черепно-мозговая травма с колоссальной кровопотерей, внутричерепным кровотечением и уже отёком мозга, — врач скорой помощи отдаёт документы Намджуну, и тот тут же увозит пациента в операционную. Сразу после него доставляют мужчину с открытым переломом руки и разорванным мениском. А следом — капитана без сознания, с пробитыми осколками стекла лёгким и бедром. На другой яхте дела обстоят намного хуже: один человек погиб и пятнадцать с кошмарными повреждениями. Девушка при столкновении упала в воду и её ногу оторвало вентилем. Другая осталась без руки — отрезало битым стеклом. У парня разорвалась единственная почка. Другой навсегда останется инвалидом из-за травмы позвоночника, так как он стоял ближе всех к месту удара, и в итоге почти все упали на него. Два человека с обожжёнными телами… Кошмар и боль — вот во что превратилась дружелюбная и чаще всего полупустая больница «Мater Dei hospital» всего за один час. — Джун… — еле слышно зовёт капитан, придя в себя. — Джун. Где мой Джун? — Ваш сын на операции, мистер Ким. Как только он освободится, прилетит к Вам, — уверяет мужчину молодой врач. — А пока что Вами займёмся мы. — Передайте ему… — капитан пытается сказать. — Передайте обязательно… — Передадим, мистер Ким, — не обращая внимания на слова мужчины, врач надевает ему на лицо маску, чтобы ввести наркоз. — Передайте, — сопротивляется капитан. — Красноволосый… — сознание путается. — Пак… Спасти… Пак… Тэхён… Обеща… Капитан засыпает, а врачи начинают операцию. Тем временем доктор Ким отчаянно борется за жизнь того самого красноволосого паренька с черепно-мозговой травмой, которая уже ввела Чимина в кому. Медлить нельзя.

***

Через восемь часов всё затихает. Только слышны короткие сигналы аппаратов реанимации. Никаких долгих звуков, значит сердца ещё бьются — это победа. Все живы. Хочется сказать и здоровы, но это неправда. Обессиленный после четырёх операций Намджун еле доносит ноги до ординаторской и забывается сном. Ненадолго. Встревоженная врач из другой больницы резко тормошит Кима за плечи и зовёт срочно пойти за собой. Еще не до конца проснувшийся, с сильной тахикардией из-за нарушенной фазы сна Намджун плетётся за женщиной и на ходу себя за щёки щиплет. Зачем его снова привели в реанимацию? Неужели осложнения? — Твой отец, Джун… — виновато произносит врач и пропускает Кима в палату. Намджун окончательно просыпается, когда видит перед собой отца, отчаянно борящегося за жизнь, только бы успеть передать просьбу… Последнюю волю. — Па… — дыхание перехватывает. Второй слог застревает в сухом горле. Тахикардия начинает сдавливать сердце. — Папа… — с нескрываемым страхом и удивлением Джун смотрит то на отца, то на врача. Последний, к слову, тупит взгляд, а затем морщится и вовсе покидает палату. — Джун… — слышит Ким надрывный голос отца. — Джун, послушай меня. — Папа… — Дай сказать. Намджун послушно кивает, собирая капли слёз в уголках глаз. — Джун, Пак… Красноволосый… Спаси… Пак Чимин… Я обещал… — Почему ты сейчас об этом говоришь? Посмотри на меня, паааа-паааа, — Ким еле держится, чтобы не сорваться на крик. — Джун… Спаси его. Я дал обещание, но… — капитан делает глубокий вдох, — я обещал, но мне пора… — Нет… — поскуливает сквозь слёзы. — Я чувствую, Джун… Я видел твою маму… Ким поднимает на отца широко открытые глаза и не может поверить в услышанное. Всего полтора года назад они развеяли прах мамы над Средиземным морем, как она и хотела, а теперь… Теперь… — Джун… Пообещай спасти Пака… Пока я ещё здесь… Обещай мне… — Я обещаю… — давясь слезами, сквозь стиснутые зубы цедит Намджун. — Я выполню данное тобой обещание за тебя. — Спасибо, Джун… — облегчённо выдыхает капитан. — Ты хороший человек. Жаль, что тебе достались такие родители, — по морщинистой щеке ползёт прозрачной змейкой одиночная слеза и прячется в сединах. — Прости нас. Мы хотели, как лучше. — О чем ты говоришь, папа? — Джун, мой золотой сын, я не хочу уходить, так и не сказав тебе, что у тебя есть… — делает глубокий вдох и левую руку пытается положить на грудь. Кислорода не хватает. Он должен успеть сказать что-то важное. Делает глубокий вдох и замирает. Весь мир исчезает вместе с недосказанным словом. Намджун шепчет, зовёт надрывно шёпотом, вглядываясь в неподвижные глаза отца, тормошит безжизненное тело и не прекращает звать, просить остаться, падает на забинтованную грудь с осколками стекла в добрейшем и огромном сердце и ревёт, отказываясь осознавать, что остался один в этом мире. Уже не в силах держаться на ногах, он падает коленями на мраморную плитку пола и больше не хочет держать в себе боль. Усталость и стресс берут верх. Пронзительный крик и злосчастный писк аппарата эхом проносятся по коридорам больницы и замолкают навсегда.

***

Доктор Ким стал сам на себя не похож. Тёмные круги под глазами съели почти пол-лица. Походка из уверенной и быстрой превратилась в вялую и неторопливую, почти пьяную. Намджун и был пьян. Он не просыхал пять дней. Ни с кем не общался. Не ходил на работу. Не ел, не спал, не плакал. Как только накатывали воспоминания, он пил. Один. Дома. Никто ему уже не поможет. И он никому, раз уж родного отца не смог спасти. Очередной стук, эхом разлетевшийся по посеревшим стенам квартиры, снова был проигнорирован. Дверной звонок Намджун давно отключил. Кто бы ни хотел сейчас вырвать Кима из лап Синего Бога, у него снова ничего не получится, как и на протяжении всего этого времени. Но, неожиданно для Намджуна, аккуратно повернулся замок, и дверь отворилась. Кто посмел? — Наму, — позвал доктора тихий женский голос. Он знал, кто пришёл, но видеть её хотелось меньше всего. — Я знаю, что ты не спишь, — продолжила женщина. — У меня до сих пор есть ключ. Намджун открыл глаза, но всё ещё лежал отвернувшись к стене, закипая от злости. — Я ждала пять дней и не беспокоила тебя. Но теперь пора возвращаться на работу. Твои пациенты тебя ждут. — Я больше никого не могу спасти… — бубнит Ким, но женщина всё слышит. — Ты не забыл, что являешься главным врачом больницы? — Забыл. Женщина, выкладывавшая продукты на стол, остановилась. Она подошла к кровати Кима, присела и тихонько спросила: — О своём обещании отцу тоже забыл? Удар под дых. Намджун поднимается на локтях, поворачивается и внимательно смотрит на женщину. Та делает то же самое, не скрывая беспокойства, когда перед ней открылась вся боль на лице врача. — Парень жив. Я его спас. Моё обещание выполнено, — резко отвечает он и обратно укладывается на кровать. — Парень умирает, Джун… Всё внутри холодеет у врача. Равнодушие сменяется беспокойством и злостью. — Что значит, умирает? — подрывается он и садится на кровати. — Его состояние было стабильно. Как вы это допустили? Женщина снова виновато тупит взгляд, как тогда, перед палатой отца Намджуна. — Отца не спасли. Теперь и парня упустили? — Джун начинает нервозно расхаживать по квартире, крича и размахивая руками. «Отца не спасли…» — эхом проносится в голове женщины, молча роняющей слёзы, всё ещё сидящей на краешке кровати и сжимающей ладонями колени. Она ничего не могла поделать в ситуации с отцом Кима. Несколько врачей бились за капитана, но его травмы были несовместимы с жизнью. — Ана, прости, — подлетает Намджун к ней. — Прости. Я сам не ведаю, что говорю. Он опускает голову на её колени, и она чувствует, что ладони становятся влажными. Ким плачет. Наконец-то. Пусть плачет. Пусть со слезами выйдут боль, злость, страх, горе, отчаянье и скорбь. Никуда они не выйдут. Но станет немного легче, если разделить их с кем-то. С тем, кто знает, через что проходит Намджун, кто сможет понять и простить. Сможет найти верные слова и вернуть обратно к жизни. — Прости меня, Ана, — всхлипывает Ким, крепко сжимая колени женщины. Она гладит его по мягким волосам и молчит. Так нужно. Всё наладится. Должно. — Я приготовлю поесть, — через время произносит она, делая попытку встать, но Намджун только крепче обнимает её ноги. — Ты должен поесть. Пора возвращаться к жизни, — тихонько произносит Ана. — Ты нужен этому миру… Ты нужен мне… — последняя фраза даётся ей тяжелее всего. Намджун ослабляет хватку, поднимает на женщину заплаканное лицо и понимает, что наговорил. Что брошенных слов уже не вернуть назад. И что сказать теперь? Он молчит, ком в горле не даёт и слову выйти из его рта. Ему и не нужно. Ана всё знает. Она тот человек, который может понять и которому не нужны для этого слова. Женщина собирает продукты обратно в пакет и уносит на кухню. Пока она готовит обед, Ким плетётся в душ. Ана слышит звук воды в ванной, улыбается и в данный момент просто уверена, что всё наладится. Шум воды затихает. Через несколько минут в кухню входит совершенно другой человек, побритый и немного посвежевший. Ана не может скрыть улыбку и смущённо отворачивается. Намджун улыбается тоже. Он подходит к женщине сзади, сцепляет руки на животе и, зарывшись носом в каштановую копну коротких волос с одурманивающим ароматом гибискуса, хрипло спрашивает: — Ты вернёшься ко мне? Ана поворачивается к Джуну, сплетает руки на шее и, нежно касаясь его щеки своей, шепчет на ухо: — Я и не уходила. Мужчина сводит брови и с облегчением и благодарностью обнимает любимую ещё сильнее. Он уже точно не отпустит её, никогда в жизни. — Завтра я выйду на работу. — Хорошо.

end of Flashback