Дети Мораны

Продолжая сидеть на канатных качелях, перекинутых через сук многовекового грозного дуба в наряде из темно-зеленого мха, и отталкиваясь от земли, поросшей сорняками завитушками и видневшимися сквозь них крохотными цветочками ярко алого окраса, девушка парила над землей, словно причудливая птица. Пернатое создание, которое еще немного и, наконец-то, взлетит в бесконечную даль, так манящего его лазурного неба. Ласковый ветер гулял по золистым волнам волос юного создания облаченного в просторный белоснежный сарафан простого кроя. Дуб–великан возвышался на краю небольшой полянки округлой формы, которая была окаймлена темной и молчаливой стеной из лесных деревьев. Крохотное озерцо обмелело и поросло камышами, и больше походило на пропасть в адскую бездну, нежели на источник жизни на Земле. Прикрыв глаза в обрамлении шелковистых ресниц и запрокинув голову к небесам, девушка продолжала описывать дугу в пространстве. Розовые щечки и умиротворение, которое отпечаталось на ее миловидном и непорочном личике, никак не вязались со зловещей атмосферой, заполнившей полянку. Казалось, каждая травинка и листок несут в себе первородное зло. Но беззаботное юное существо не замечало ничего вокруг, как и Сеньку, притаившуюся в тени деревьев на противоположной стороне от дуба. Облачившись в любимые черные одежды, Есения больше подходила к местному, неприветливому пейзажу. Но в отличие от объекта ее наблюдений, ей хотелось сбежать: куда подальше с этой проклятой полянки. Но будто невидимая сила сковала ее конечности, и сдвинуться с места не было никакой возможности, и ей оставалось только наблюдать за происходящим. Она потерялась во времени. Возможно, прошли секунды, а может часы. А она следила, впадая в подобие гипноза за живым маятником, который продолжал раскачиваться вперед-назад. Вперед-назад. Вперед-назад… Оглушающее карканье прорезало тишину вокруг, и Сеня вздрогнула, словно и правда до этого впала в глубокий транс. Карканье повторилось с удвоенным надрывом, а Сенька поняла, что так долго не давало ей покоя, обволакивая неуютной пеленой тревоги изнутри, но, не позволяя выплыть на поверхность. Смертельная тишина. До птичьего карканья и звуков, издаваемых при раскачивании качели, других признаков живых существ лес не издавал. Он словно был искусственным или…. мертвым. Еще пару каркающих звуков и девушка в черной толстовке и графитовых джинсах увидела изумительной, но в тоже время пугающей красоты белую птицу, сидящую на одной из веток дуба. Ворон – альбинос. Никогда еще ей не приходилось лицезреть подобного восхитительного чуда, которое сотворила по ошибке природа. Златовласка под дубом остановила качели, и поднявшись с них подошла ближе к ветке, на котором сидела белая птица. Последовало очередное «кар», и ворон, глянув мимолетно на девушку своими светло-розовыми глазками бусинами, взмахнул крыльями и полетел прочь с поляны в самую чащу. Сенька подумала, что на этом знакомство объекта ее наблюдения с неестественно прекрасной птицей закончено, но та и не думала возвращаться к прежнему занятию. Она отправилась следом с вороном. Та сила, что прежде не давала Есении сделать и шага, повела ее следом за странным дуэтом из лесной нимфы и птицы. Передвигаясь по узкой тропке следом за мелькавшим в темной зелени белым пятном, Сенька не могла понять, как в такой оглушительной тишине, девушка до сих пор ее не заметила и не обернулась. Путь был не долгим, и вскоре они оказались на покинутой ими полянке-близнеце. Вот только дуба здесь никакого не было, только здоровенный пень, на котором восседал человек, укутанный в серное одеяние с ног до головы. Он сидел спиной к пришедшим к нему незваным гостям и был настолько увлечен, что не замечал изменений вокруг. Девушка остановилась ровно по середине поляны, а ворон, спикировав вниз, уселся на ее плечико, вдавливая в ее нежную молочную кожу острие когтей. Капли крови появились через несколько секунд и стали стекать алыми тонкими струйками по выпирающим, словно крылья ангела, лопаткам, превращая белый сарафан в окровавленную тряпку. Но нимфа даже не вздрогнула, она продолжала стоять, словно античная статуя, наблюдая за незнакомцем, который усердно занимался незримым для других делом. Отвлекшись от созерцания спины незнакомца, Есения оглядела поляну и удивилась своей невнимательности. Вокруг, словно стражи, находились совершенно одинаковые деревья. Неестественная однотипность и равномерные промежутки, на которых они прорастали друг от друга, ошеломляли. На ветке каждого дерева были повязаны длинющие полупрозрачные белоснежные отрезы материи, которые своими концами при сильном ветре, могли бы долететь до центральной части поляны. Есения вновь перевела взгляд с деревьев на незнакомца, а затем на девушку, и чуть не вскрикнула. Альбинос пересел с одного плеча юного златовласого создания на другое, и так же продырявил его своими маленькими когтями-кинжалами. Верхняя часть сарафана и спина полностью покрылись кровавыми струйками, делая из нее героиню злых сказок. Руку Сеньки задела материя с ближайшего от нее дерева. Вздрогнув, она проследила от кончика ткани, ниспадающей к земле до ветки, на которой крепился другой конец. Но это оказалось не так легко. Ей пришлось подойти ближе к одному из деревьев-клонов и задрать голову, чтобы разглядеть его ветки стремящиеся к макушке. И в то момент она закричала, но звук из ее глотки не вырывался, будто все происходило в вакууме. Она орала с надрывом и ужасом, который окутал каждую клеточку ее тела. Но вокруг была тишина, и только стеклянные голубые глаза смотрели на нее с фарфорового мертвого лица повешенной незнакомой девушки, в глазах которой застыл посмертный ужас и боль. Сеня отскочила от дерева и впечаталась спиной в соседний ствол. Боли она не ощутила, а вот страх нарастал с геометрической прогрессией. У другого дерева, как бы не хотела, но она вновь задрала голову вверх, где встретилась уже с ненавидящим взглядом сероглазой покойницы, чей рот скривился в зловещей ухмылке. Сенька осела наземь и прикрыла глаза. Ни кричать, ни шевелиться она более не пыталась. Прикрыв глаза, она думала только о том, чтобы перенестись из этого Богом забытого места куда-нибудь в безопасность. Но ничего не происходила, она все также находилась на проклятой поляне. Открыв глаза, боковым зрением она уловила движение на безмолвной поляне. Девушка с вороном на плече на мгновение присела на корточки, и пошарив руками в траве подняла с земли золотистый лук и пару стрел. Одну стрелу он воткнула в землю, а вторую, быстрым движением профессионального охотника, натянула на тетиву и прицелилась в незнакомца. Было неожиданно, что девушка, чьими нежными чертами и образом все это время восхищалась Есения, в скором времени станет убийцей. Она вновь попыталась крикнуть. То ли предупредить незнакомца о предстоящей угрозе, то ли остановит девушку, чтобы она не совершала ошибки, о которой будет жалеть всю свою дальнейшую жизнь, но у нее вновь не получилось произнести ни звука. Между тем, пространство вновь прорезало, на это раз уже зловещим «кар». На угрозу птицы, человек ежесекундно развернулся на пне всем корпусом. Из-за падающей тени деревьев, лица было не разглядеть, а вот то, что это был мужчина, Сеня почему-то не сомневалась. Длинные пальцы мужчины сжимали белую материю, из которой он уже соорудил очередную удавку для повешения. Незнакомец, видя угрозу, не шелохнулся, но его бы уже ничего не спасло. Стрела мгновенно пронзила пространство, а затем и плоть мужчины. Не издав ни звука, держась за торчащий из груди конец стрелы, он медленно упал на землю. Девушка-охотник, схватив вторую стрелу, проворно повернулась на сто восемьдесят градусов и повторно прицелилась, теперь в качестве жертвы выбрав Сеню. Холодные, пугающие бледно-серые глаза смотрели на нее с ненавистью и презрением. Невольная свидетельница застыла в немом ужасе, ожидая своей кончины. Она предполагала, что услышит очередное «кар», как сигнал к атаке, но вместо него раздался тихий, но в тоже время оглушающий голос девушки: -Трусиха - прошипела окровавленная незнакомка, выпуская вторую стрелу. В тот момент у Сени все-таки получилось приоткрыть глаза в стенах безопасной крепости - своей спальни.