Дети Мораны

Крики и болезненные стоны не смолкали уже пятый час, и неизвестно, сколько еще эхом будут раздаваться в памяти небольшой больницы, находящейся в центе поселка, которая видела бесчисленное множество таких же рожениц, которые переживали все круги ада, перед тем как стать матерями. Пару медсестер сновали вокруг мучающейся девушки, следуя указаниям местного врача - серьезной женщины лет сорока, с русыми волосам, но уже с проглядывающимися седыми волосками, спрятанными под больничной шапочкой, и тонкими губами, которые всегда были сжаты в тонкую, почти прямую линию, скрытыми под стерильной маской. Глаза обычно светящиеся добротой, выражали сосредоточенность и усталость, а на переносице на постоянной основе поселилась глубокая прямая морщинка. За свою жизнь ею было принято несчетное количество младенцев, и она любила свою работу. Стоять у истоков рождения новой жизни было бесценно. Мира Алексеевна была в этих краях не местной. Еще в интернатуре она познакомилась со своим будущим мужем и без памяти влюбилась в него, а затем отправилась за ним в незнакомые края, в поселок откуда он был родом. Первое время здешний уклад существования казался ей диким. Она не понимала, как местные умудряются совмещать в своей жизни плоды технического прогресса и довольно отсталые правила или обычаи предков. Но с тех пор много воды утекло, и со многими вещами она свыклась и смирилась. Ее уже давно не посещали мысли о переезде в другой город. Из медперсонала их всего десять человек, и всего трое из них с оконченным высшим. Замену будет тяжело найти, а Мире Алексеевне не хотелось, чтобы кто-то пострадал, потому что первую медицинскую помощь оказать было некому. Да и полюбила она здешние края: волшебную зелень лесов, чистейший дурманящий воздух и прохладные глубокие реки. Все стало родным ее сердцу. - С Агнешей все будет хорошо? – отвлек от раздумий тоненький, но удивительно твердый и уж слишком требовательный голосок за спиной. Женщина повернула в сторону к говорящей и кинула взгляд на девчушку примерно десяти лет от роду чьи удивительно светло-серые глаза смотрели на происходящее в палате роженицы без страха, смятения и удивления. Женщина не помнила имени девчушки, но знала, что та была младшей сестрой девушки. - Не переживай, она справится, - проговорила женщина и повернулась обратно к Агнеше, которая после десятиминутной передышки возобновила болевые стоны и продолжила сжимать уже и до того мокрые и помятые простыни. К счастью для будущей матери, уже показалась головка ее маленького мучителя, а значит, процесс пошел и в скором времени все закончится. Агнеша была очень красивой девушкой, несмотря на типичную внешность для их краев, она была ладная по всем параметрам: и личиком удалась, и фигуркой. Волнистые волосы цвета светлого пшена доходили до поясницы и даже на вид были мягкими словно шелк, серые глаза были темнее, чем у ее младшей сестры, но светились незримым светом и теплом. А кукольное личико всегда выражало душевную доброту, которой полнилась эта милая девушка. Многие в их селении бегали за Агнешкой, от ухажеров отбоя не было. Отец и братья постоянно обороняли свои владения от потока парней. Старший сын Миры Алексеевны и Агнеша дружили с детства. Но позже, Богдан стал проявлять к ней отнюдь не дружеские чувства. К несчастью для сына, и к облегчению для женщины, девушка не ответила взаимностью на признание молодого человека. Мира Александровна не хотела родниться с отцом Агнеши, несмотря на то, что тот был главой поселка. Доктора устраивала ее жизнь, а от таких людей, как их глава, лучше держаться на расстоянии. Что же касается Агнеши, то все разборки и претензии для мужской половины были пустой тратой времени. Первая красавица никому так и не досталась. Агнеша не видела себя в родных краях, и, улучшив момент, уехала покорять каменные джунгли. Все могло сложиться иначе, но все произошло как произошло. Глупышка вернулась в отчий дом, совершим самую главную ошибку в своей жизни. Глупая, глупая девчонка, думала про себя женщина, вытаскивая крохотного сморщенного человечка из лона его матери. Буквально через пару секунд помещение больницы наполнил крик новорожденного младенца. Розовый, весь в крови, но удивительно милый человечек, еще не знал, что готовит ему этот жестокий и страшный мир. -Кто там? – раздался грубоватый мужской голос из приоткрывшейся двери в палату Агнеши. Мира Алексеевна держала младенца в руках, обернув в белую больничную простынку, и глядела исподлобья на семью девушки, заполнившую родильную палату, в которой пару минут назад на одного человека было меньше. Мать Агнеши, копия девушки, только старше лет на пятнадцать или двадцать, сидела чуть поодаль от новоиспеченной матери, гипнотизировала свои руки, мявшие конец вязанной кофты из козьей шерсти, затаив дыхание. Отец девушки, высокий и плотный человек с жестокими чертами лица и ее два брата, на которых врач не заострила внимание, стояли у входа в палату и смотрели только на женщину, в чьих руках лежал младенец и ждали от нее ответ. И только младшая сестренка сидела на коленях возле Агнеши, держала ее за руку и продолжала полотенцем вытирать пот со лба. - Я хочу подержать малыша, дайте его мне, - найдя в себе силы, прошептала юная мать, протягивая свободную от захвата сестренки руку к Мире Алексеевне. – Прошу вас. - Мальчик или девочка? – задал повторно вопрос отец семейства. –Отвечайте, Мира, не тяните время. Все уже решено и ваше молчание ничего не изменит. Так кто? Мира Алексеевна прожила в их поселении большую часть сознательной жизни, и знала, что вариантов изменить дальнейшие события у нее и правда нет, от ее желания ничего уже не зависит. И какие бы мысли беспорядочно не блуждали в ее голове, иного ничего не произойдет. Она глянула еще раз на Агнешу, у которой сел голос от усталости и родовых криков, но она не оставляла попытки обнять малыша и из оставшихся сил тянула руки к нему. «Прости, девочка», - попыталась взглядом передать все свое сожаление и попросить заранее прощение женщина. Глубоко вздохнув и зажмурив на долю секунды глаза, врач все-таки промолвила вслух. - Девочка.