Ответственный подход к шпионажу

      Но в последний момент он все-таки включил двигатели. Топливный бак стремительно пустел, но сикер знал, что сядет еще не скоро. И его не опустят ни голод, ни усталость.       Старскрим уже не знал, за что любит Шоквейва. Наверное, понапридумывал себе всякого, чтобы любить хоть кого-то. Чтобы не было так одиноко. Чтобы он мог думать о ком-то, стремиться добиться его.       Наверное, он просто глупая фемка, которая хочет, чтобы ее отконнектили до полусмерти...       Шоквейв явно не тот, кто ему нужен. Сикер просто слишком глупый. Он делает чересчур много идиотских импульсивных поступков. Ученый же всегда мыслит абсолютно трезво. Он постоянно предельно серьезен, и Старскрим для него выглядит, как шут.       Сделав еще пару виражей, авиатор приземлился на промёрзшую землю, рухнув в мягкий сугроб. Его корпус стал покрывать тонкий слой льда. Подниматься не было сил. Командующий начал смотреть, как с неба падают мелкие ледяные точки. Они напоминали частицы пепла, завораживая свои плавным, неспешным полетом.       Сикер сам не заметил, как оказался под слоем снега, промёрзнув до магистрали. Наконец, он поднялся, а после полетел обратно, начав отогреваться в джетмоде.       Вернулся он в крайне подавленном состоянии. Со стыков брони капала ледяная вода, а голова кружилась от голода и усталости. Старскрим добрался до своего спального блока. Он находился далеко от лаборатории и пустовал все это время.       Командующий приземлился на пыльную платформу, но всё не мог уснуть из-за ноющей боли в груди.       Он разочаровался. Не только в Шоквейве, но и в себе. Авиатор хотел верить в то, что он лучше окружающих, что он единственный достоин править кибертронцами, но реальность раз за разом давала по процессору. Он просто посмешище, и никто никогда не будет воспринимать его в серьез.       Тут в коридоре послышались слишком знакомые шаги. Сикер сжался, мелко задрожав. Дверь тихонько приоткрылась.       — Я почувствовал твою сигнатуру... — от этого голоса все сжалось в груди. — Я могу войти?       Старскрим промолчал. Шоквейв все же медленно подошел к платформе, а потом сел на край. В комнате повисла долгая тишина. Он ждал извинений?       — Прости меня... — командующий вздрогнул, услышав в речи ученого настоящую боль. Сикер сразу же встрепенулся, приподнявшись.       — Нет, это я нагрубил тебе! — авиатор не верил аудиосенсорам. Перед ним... извинились?!       — Я понял то, что сделал то, что сам ненавижу всей Искрой... Проигнорировал тебя.       — Стой, погоди... — Старскрим был растерян. Он просто смотрел на ученого, видя, как тот ссутулился и опустил антенны. Все, что мог сикер это начать лепетать: — Это я виноват! Я знаю, сколько усилий ты вложил в картикальное соединение и... и... Передо мной ни когда не извинялись...       — Все в порядке... — но после Шоквейв немного поправил. — Я и правда расстроился из-за твоих слов. Но главное, что мне просто не хотелось говорить в тот момент.       От чего-то сикеру стало легче. Просто это звучало куда искреннее, чем если бы ученый делал вид, что его ничего не задело. К тому же он только что извинился перед ним. Со Скримом никогда такого не происходило, и он даже не знал, как реагировать. Обычно это ему приходилось молить о прощении каждого встречного.       — Но мне не стоило отвечать так резко.       — Я тоже наговорил лишнего, извини! Пожалуйста! - из-за быстрого говора у бедолаги сбилась вентиляция. Шоквейв оторвал руку от своего корпуса, приглашая Скрима обняться, а тот даже не думал отказаться, прижавшись к чужому корпусу. Сразу стало теплее. Внезапно сикер почувствовал ускоренный электропульс партнера.       Но после тон разговора стал мрачнее:       — Нам нужно поговорить, — тяжело провентилировал ученый. Сикер заметно напрягся. — Я очень волновался, когда ты исчез, ведь знаю, что ты можешь выкинуть все что угодно.       Командующий нервно усмехнулся:       — Правда.       — Я боялся, что ты что-нибудь сделаешь с собой по моей вине и много думал о нашем диалоге. Я не привык отвлекаться на что-то, когда занят, но понимаю, как все это выглядело для тебя... Я сам сталкивался с... Безразличием... И понимаю, что нет ничего страшнее...       Скрим почувствовал, как его Искра забилась чаще, и он мгновенно растаял.       — Но я хочу быть честным. Я вряд ли смогу достаточно быстро измениться. А может быть и не смогу вообще. Все перевернулось с серво на голову слишком быстро, и я не знаю...       — Ты не знаешь, стоит ли того это все? — все же решился спросить авиатор то, что тревожило его сильнее всего.       — Да... — тяжело ответил безголовый, опуская антенны еще сильнее. — Я не знаю, что чувствую на самом деле. Мне нужно время... И еще я боюсь разочароваться, пусть это не совсем логично.       — Понимаю... — воодушевление как манипулятором сняло. Но... Так даже стало легче.       Шоквейв сел поглубже на платформу, а потом, положил голову партнера себе на колени, начав осторожно гладить шлем и шею.       — Но я влюбился в тебя не в один день. Я вспоминаю то время, когда был лишен эмоций и сейчас могу полноценно реагировать на это, понимать моменты, которые цепляли меня. Старскрим, я вижу, что тебе сейчас плохо, но я не хочу бросить тебя.       — Тебе нужно время, чтобы привязаться?       — Чтобы понять природу моей привязанности. В какой-то момент я понял, что никому не нужен, что всем глубоко плевать на меня. Я не думаю, что это такая же программная потребность, как знания. Тебе, наверное, кажется, что это игра в одни ворота, и что наши чувства лежат на разных уровнях. По многим причинам. У нас разный характер и у меня повреждения процессора. Но... Искры работают одинаково...       Внезапно возникшее тепло в голосе ученого довело сикера до слез. Ученый словно видел все опасения партнера, давая на них все ответы.       — И чем дольше я думаю и вспоминаю наши встречи, тем меньше вижу тебя как средство от боли. Но с рациональной точки зрения это, наверное, все же так. Однако я же ведь не полностью состою из рационализма.       Наверное, если бы у Шоквейва был энергоприемник, то он бы улыбнулся, так мягко звучала его речь. Старскрим слишком ярко представил это.       — Не нужно считать, что я не люблю тебя. Это так, и это случилось не в один день, а также как и у всех ботов. Но нам все еще необходимо узнать друг друга получше.       — Конжункс Эндура...       — Ты знаешь, что это?       — Не очень хорошо, словосочетание знакомое. Думаю, ты лучше понимаешь его значение. Просто, по-моему, основа этих отношений — полное взаимопонимание...       — Это скорее официальный статус, к которому прилагается серия «ритуалов». Ты хочешь попробовать?       — Не знаю... Просто мне казалось, что в Иаконе отношения другие... Там же вроде нормально относились к... Фемкам. Я просто подумал... Конечно, околокамерный энергон пить не надо (хотя я бы попробовал), но можно было бы сократить количество тайн. Может... Картикальное соединение? — Скрим пискнул это совсем неуверенно. Все, что обнадёживало — это спокойный характер Шоквейва, и то, что он вряд ли будет закатывать истерики, увидев некоторые картины.       — Я бы подключился. Проблема в том, что я храню не только свои тайны.       — Мегатрона? — сикер встрепенулся.       — Нет. Разве что из его молодости. Есть другие боты.       Сикер сразу же подумал о Саундвейве. Ученый точно знал, что находится у него под маской.       — Тогда вслух? — Скрим мог бы прямо сейчас дать заднюю. Наверное, ему было бы гораздо проще, чтобы кто-то по быстрому посмотрел его воспоминания и не пришлось ничего объяснять самостоятельно.       — Да... Правда, мне особо не чего скрывать...       Командующий глубоко провентилировал. Он натворил столько всего, что трудно было собраться с мыслями.       — Я... Хотел, чтобы ты умер, и постоянно пытался как-то незаметно прикончить тебя. Я бросил тебя на вымершем Кибертроне после взрыва космического моста. Я разнес твою старую лабораторию в Тезарусе. Я...       — Подожди.       Скрим сразу же смолк, услышав нотки злобы в голосе ученого. Тот перестал его гладить.       Вскоре сикер начал мелко дрожать от страха, думая, сможет ли от по-быстрому исчезнуть. Лучше с этой планеты.       Но ученый глубоко провентилировал.       — Ты... Злишься на меня? — наконец осмелился пискнуть командующего.       — Да, злюсь, — ответил тот уже с характерным спокойствием. Однако такой тон беспокоил еще сильнее. — Но мои эмоции... Не логичны. В отличие от твоих мотивов.       Авиатор резко провентилировал, а Шоквейв снова начал массировать ему шею. Старскрим мгновенно расслабился.       — Еще я брал датапад, открывал на нем твое фото, клал его между ног и дрочил на него... — скикер был уверен, что покраснел. Твою матрицу, неужели такое действительно было?!       — Я лишился способности чувствовать многое, но не возбуждение. И у меня тоже были фантазии... Насчет тебя...       Командующий смутился еще сильнее.       А после он сел, сказав:       — Ложись на живот.       Шоквейв странно повел антеннами, но послушался. Скрим начал разглядывать его спину, изъеденную полосками подсветки. Командующий провел когтями по сегментам опорной системы. Корпус ученого мелко задрожал. Сзади броня была не менее толстой, чем спереди. Сикер даже не мог представить, насколько глубоко находятся внутренние органы. Командующий даже легонько постучал по огромному стальному куполу. Но после его внимание привлекли крылья.       Старскрим начал гладить их, водить ими в разные стороны и в целом пытаться расслабить приводы партнера.       — Тебе... Нравятся эти детали? — спросил ученый. Сикер в ответ укусил краешек стальной пластины. — Так, я ведь еще не рассказал свои тайны? Меня... В плену...       Командующий захотел остановить его, но почему-то остановился, решив, что лучше выслушать.       — Я там пил отработку.       Скрим понял, что бледнеет. Он и правда чувствовал запах отработки из камеры сенатора, но он даже не догадывался, что все было настолько кошмарно. Авиатор даже невольно почувствовал этот вкус на глоссе.       — И еще... Это было до эмпураты... У меня выпал глаз...       — Что?.. — а вот с этого сикер опешил еще сильнее.       — Благо, это случилось, когда я уже стал политиком, и у меня в связях были медики, к которым можно было без опасений обраться с такой проблемой. Больнее и страшнее до плена мне было всего лишь один раз.       — Стой... У тебя действительно выпал... Глаз?!       — Вероятно это было из-за изменений в атмосферном давлении. Окуляры у меня в целом держались не слишком надежно и...       Тут Скрим почувствовал, что основания крыльев ученого безумно нагрелись. Сикер сразу же отскочил, вскрикнув:       — Переворачивайся!       — Все в...       — Ты опять плавишься!       Шоквейв неспешно приподнялся, но потом вскрикнул, схватившись за грудь.       — Шлак, шлак! — командующий попробовал помочь консерве сменить положение, но это конечно же никак не ускорило процесс. Наконец ученый лег на спину и сам открыл верхнюю интерфейс-систему.       Сикер без лишних раздумий сразу же запустил туда руки.       — Проклятье... Какого Юникрона ты не остановился?!       Шоквейв глубоко провентилировал, обдав ладони Старскрим раскалённым воздухом.       — А ты знал, что люди сливают отработку через коннектор?