Ответственный подход к шпионажу

      Стоны Скрим стали громче. Ученый даже сначала не заметил этого. Он обратил внимание на сикерфем, только когда та приподнялась на манипуляторах. По аудиодатчикам ударил неприятный скрип ржавчины. Видимо, сикерфем еще до того, как попала в плен, не занималась необходимой полировкой.       Шоквейв сейчас не видел ее, пусть и хотел, но ему было страшно открывать уродливый кусок аугментики, играющий роль глаза. Не хотел пугать Старскрим.       Та подползла к нему ближе, а потом села с боку, прижавшись со стороны здоровой руки, и вынудив ученого отцепиться от дурацкого окуляра. Только чтобы приобнять ее.       Захотелось отвернуться, чтобы она не пялилась на него, но безголовый понял, что сикерфем может расценить это так, словно ему самому мерзко смотреть на нее.       Максимально легкий и хрупкий для такого роста корпус, теперь полностью облокотился на корпус ученого.       Искра, до этого размерено отбивающая мучительные удары, застучалась чаще.       Жар спал не до конца. Ученый чувствовал это. Нужно было поддержать теперь уже партнершу, но он не мог прекратить рыдать, считая себя максимально никчемным из-за этого.       Старскрим ничего не говорила, просто сидела рядом, пока также не начала всхлипывать. У нее были на это все причины. Но главная из них — потеря Саундвейва.       Для предательницы он стал больше, чем основным орудием в борьбе с Мегатроном. Но еще ее совсем недавно пустили по кругу, сделав обслуживающим персоналом... Нет... Мастурбатором для сотен вехиконов. Страшно даже представить, сколько коннекторов побывало в ее порту, приведя его в такое состояние. Причем среди них точно был сам связист...       Сейчас уже нельзя было проявлять слабость и Шоквейв сделал все, лишь бы успокоиться.       — Думаю, тебе стоит проплакаться... — сказал Старскрим. — Мико сказала, что это помогает... По моему, она права...       Но ученый уже больше не мог так, ведь понимал, что его состояние может усугубить состояние сикерфем.       — Все в порядке, я спокоен, — обыденная холодность в голосе подтверждала слова, однако на Искре было все так же паршиво. Может быть он проверит слова белковой, но точно сделает это в одиночестве.       После, он усадил раненую к себе на колени, а она все так же прильнула к нему, теперь еще и обнимая толстый живот. Это максимально смущало, и это чувство постепенно выбивало тревогу.       Чего уж Шоквейв точно не испытывал, так это комплексных чувств, постоянно перебивающих друг друга и борющихся за доминацию. В его жизни вообще было мало противоречий. Он точно знал, чего хочет на самом деле.       Старскрим тоже стала успокаиваться, но, чтобы облегчить эффект, а также облегчить страдания партнерши, ученый начал гладить ее живот. До этого он сомневался в теории, что прикосновения действительно могут снизить боль, но сейчас он снова в этом убедился. Сикерфем полностью расслабилась и даже стала умиротворенно улыбаться.       Искра затрепетала еще сильнее. Сам ученый тоже получал удовольствие, пройдясь когтями по стыкам брони и стеклянным деталям. А процессор пытался запомнить все это в мельчайших подробностях, также как и в момент операции.       Шоквейв в очередной раз поймал себя на мысли, настолько ему нравятся некоторые части корпуса сикерфем. Прямо сейчас он находился в визуальном и тактильном экстазе. Можно было сказать, что фейсплейт портил все впечатление, но в нем было что-то. Особенно когда Старскрим показывала яркие эмоции. Вообще ее мимика впечатляла, и заставляла таять от очень своеобразного умиления.       Сейчас она откровенно кайфовала, но выглядела максимально спокойно. Однако даже так ее лицо при долгом разглядывании становилось все менее и менее уродливым. Скорее... своеобразным, и даже в какой-то степени женственным.       Она сладко щурила расфокусированные окуляры и немного приоткрыла рот, показывая верхний ряд дент. Ее щеки капельку покраснели, вентиляция стала ровной.       — Это все часть какого-то опыта? — однако в первом же вопросе прозвучал скрытый страх, сильно ударивший по больному.       — Можно и так сказать, но я не вижу смысла вредить тебе. Все будет хорошо...       Шоквейв сразу же попытался ее успокоить, а позже для убедительности добавил:       — Я решил исключить проведение жестоких экспертов из своих исследований. Скрим кивнула, поджав губы, видимо сразу поняла причину, не обременяя лишними вопросами.       — И как ты сейчас? — она еле выдавила слова, видимо не зная, как это лучшее сформулировать.       А ученый не знал, стоит ли отвечать честно.       — Я... Изменился... — он решил не кривить Искрой. — И теперь не знаю, чем являюсь. Но в плане здоровья и правда стало легче, я пока не достигал критических температур, — можно было закончить и на этом, но, по сути, все происходящее можно было считать очередным экспериментом, и Шоквейв горел желанием поделиться с кем-нибудь его результатами. — Эмоции стали более яркими, сложными и комплексными, будто пытаясь заполнить брешь, что образовалась после поломки процессора. И они очень контрастны. Это... Тяжело воспринимать и оценивать... — исследователь загорелся этим монологом, пусть со стороны это было незаметно из-за как всегда слишком спокойного голоса.       — Тебе вроде нравится... думать... — усмехнулась Старскрим. — Вот, прекрасная почва для размышлений...       Внезапно когти любителя подумать добрались до точки рядом с вентиляционной решеткой, от прикосновения к которой у сикерфем задергалось крыло.       Та, сначала расплылась от нахлынувшего кайфа, но потом смутилась, пытаясь прекратить, но одноглазый беспощадно продолжил ее ласкать в этом месте, вырывая из бедолажки бурю эмоций.       — Шоквейв, пожалуйста, хватит! — вскоре взмолилась она.       Ученый и правда прекратил, поняв, что это уже перестало быть приятным для нее. Может их Искры уже и связались, но психологическая связь была еще недостаточно сильной. По крайней мере все происходящее воспринималось странно, не было достаточного уровня доверия, чтобы полностью открыться. Ни Шоквейв, ни, Скрим пока еще не были готовы к откровениям, пусть уже не в первый раз заглядывали в саму суть друг друга.       Одноглазый все еще чувствовал себя чужаком из-за упущенного времени. Ведь, если бы он не лишился эмоций, все могло бы быть по-другому. Чувства развивались бы более здоровым образом.       А сейчас он испытывал нерушимую связь с существом, с которым даже не мог полноценно поговорить без страха и стеснения. Это... Неправильно!       В комнате повисло неловкое молчание. Даже мысли о грядущих экспериментах не помогали отвлечься.       Он не знал о чем сейчас можно с ней поговорить, чтобы не задеть ни ее, ни свои еле устаканившиеся воспоминания. Наверное, стоило зайти с другой стороны... Что-то сделать, что позволит сикерфем снова стать счастливой.       Сейчас Шоквейв просто чувствовал себя куском шлака, грузящим своими проблемами и без того находящуюся в самом худшем положении Старскрим.       Но для этого придётся расстаться. Буквально на несколько циклов, но даже такая разлука уже стала казаться невыносимой.       Ученый положил подопытную обратно на платформу, стараясь сделать это так, чтобы ей не было больно. Не получилось. Сикерфем зашипела, а потом страдальчески захныкала, начав дрожать без чужого тепла. С этим нужно было что-то делать... Шоквейв не мог оставить ее мёрзнуть в одиночестве.       — Мне нужно работать. Мегатрон дал мне на реабилитацию пару дней.       Услышав это имя, бедолажка вздрогнула.       — Он не тронет тебя. Клянусь, — слава Праймусу, голос не дрогнул. Но ученый не был уверен в том, что справится. Лорд безумно зол на предавшую его заместительницу, а также ту, кто убила его злейшего врага.       Шоквейв знал, насколько Орион был важен для Мегатрона, и что тот был готов пойти на все что угодно, лишь бы вырвать его Искру.       Сейчас он был максимально уязвлен подобным стечением обстоятельств и видимо находился в отчаянии.       Но сначала нужно было убедиться, что с остальными пленниками все в порядке. Ученый слышал, что погибло только несколько вехиконов, но он опасался, что в статистику не входили белковые, пусть Шоквейв указывал на их важную роль в эксперименте.       Оказавшись на выходе из лаборатории, Шоквейв выяснил у охраняющего ее вехикона, все ли в порядке с людьми. Тот сказал, что все трое на месте. Однако на Искре все равно было тревожно. Возможно они ранены, у Мико и вовсе могла начаться истерика, а эта фемка способна натворить всякого.       Сомнения развеяла встреча с Саундвейвом и несколькими солдатами, идущими к выходу. Один из клонов доложил:       — Один из органиков пропал.       Безголовый остановился, пульс стремительно учащался.       — /Мико/, — уточнил связист, окончательно обескураживая и вгоняя в панику ученого.       — Их же было трое? — благо по крайней мере голос остался спокойным. Все это же... нелогично!       — Каким-то образом в лагере дезертиров оказался посторонний человек.        «Откуда?!»       Однако девчонку просто могли забыть. За эти пару дней с ней же ничего не случиться?! Она самостоятельная и способна приспособиться.       Но слова о постороннем настораживали и пугали.       — Она необходима для дальнейших исследований, ведь показывала самые лучшие результаты. Ее нужно найти и доставить сюда.       — /Отыщите эту шаркову белковую, людям не должна достаться информация о «черной магии»/, — Саундвейв включил запись голоса Мегатрона.       — И когда начнётся операция? — было крайне сложно не выдавать свое волнения, хотя... Возможно, даже если бы Шоквейв хотел это сделать, то вряд ли бы вышло.       — /Сейчас/.