Ответственный подход к шпионажу

      Когда связист проснулся в очередной раз, прошло довольно много времени, по крайней мере сам безликий был уверен, что пробыл оффлайн слишком долго.       Но встать он все равно не мог, пришлось беспомощно лежать на спине и ожидать момента, когда корпус начнет откликаться. Благо, неуместный отдых скрашивало наблюдение за Нокаутом, что обустраивал новое рабочее место.       Лазербик лежал на соседней платформе и глубоко спал. С ним сейчас все хорошо и это не могло не радовать, все же Саундвейв понял, насколько сильно привязался к вверенному ему крохе.       Все же безликий сумел перевернуться на бок. Теперь он находился в любимой закрытой позе, чувствуя себя более защищенным.       Нокаут, заметив пробуждение самого жуткого десептикона, заметно напрягся. Благо, он каким-то чудом до сих пор не узнал об особенности главы разведки, продолжая пребывать в счастливом неведении. А тому клону вряд ли так повезло,ведь он напрямую считывал воспоминания связиста. Максимум как медик взаимодействовал с экраном — менял на нем защитное стекло.       Прямо сейчас он уже и забыл о том, что совсем недавно был в рядах отряда Старскрима, очень легко сменив сторону. Да и, как партнер, сикер перестал представлять для него интерес полностью.       Так прошло несколько долгих циклов. Саундвейву хотелось наконец приступить к работе, попытаться восстановить свой обычный распорядок и вернуть жизнь в норму. Связисту тяжело давалось бездействие, он считал, что таким образом подставляет Мегатрона.       Наконец безликий решил, что полностью восстановился, неуверенно поднявшись. Самочувствие стало капельку лучше. Препараты довольно неплохо глушили боль и сейчас можно было передвигаться, не боясь рассыпаться на запчасти. Так или иначе, Нокаут, пусть и не осмелился трогать фейсплейт, но остальной корпус привел в идеальный вид.       Саундвейв сразу же подошел к платформе с Лазербиком, попытавшись растормошить того, выспится в стыковке. Тот очнулся практически сразу же, и, к удивлению хозяина, взлетел, закрепившись на груди.       Связист повернулся к медику:       — Мегатрон сказал отремонтировать миникона, — он развел манипуляторами. — Кстати, Лорд приказал тебе зайти на огонек в камеру пыток.       По мыслям медика сразу стало понятно, что за «огонек». Саундвейву снова поплохело, он даже пошатнулся, испугавшись, что опять грохнется в обморок.       Сам Нокаут по очевидным причинам не участвовал.       Связист осторожными шагами направился к выходу. В голове снова была каша. Собраться и успокоиться не выходило, все это представление только сильнее расшатало измученные квантовые связи несчастного. Он стер себе память в надежде на то, что, полностью избавившись от груза воспоминаний, пусть совсем кратковременно, но испытает положительные эмоции. Но все вышло из-под контроля. Он испытал слишком много положительных эмоций, из-за чего возвращение в обычную жизнь стало особенно невыносимым.       Не помогали и мысли о будущем. Саундвейв не хотел заниматься подобным, тем более со Старскримом. Да, он предатель, и полностью заслужил свое наказание, но у связиста сложилось о нем слишком хорошее мнение, слишком хорошее, чтобы обезличить и отконнектить, как обычную интерфемку.       Для связиста всегда вопросы интерфейса вызывали огромный стресс. Да, он получал удовольствие от самого процесса, причем очень серьезное, но после его окончания он чувствовал тотальное опустошение, даже не понимая почему. Ему было глубоко плевать, кто там находится под ним. Саундвейв не питал большой любви к другим ботам, но его все равно задевали их ужас и отчаяние.       Он знал, что некоторые интерфемки заканчивали жизнь самоубийством после ночи с тенью Мегатрона. Этот факт не льстил ни капельки.       Безликий бы вряд ли стал заниматься подобным ради себя, просто Лорд пытался таким образом сделать существование своего вернейшего подчиненного менее мучительным, думал, что подобное помогает ему расслабиться и отвлечься от бесконечной работы. Саундвейв был благодарен ему за заботу, поэтому не высказывал претензий. Он вообще не перечил Мегатрону.       Впереди раздались шаги, по звуку это точно был не вехикон. Вскоре стало понятно, что это Блицвинг.       Его походка была странной — трехрежимника шатало из стороны в сторону, и в целом его вид был максимально убитым.       Подойдя ближе, Саундвейв попытался по отдельности разобрать эмоции каждой личности и понять, кто был инициатором похода в пыточную. Айс? Очень маловероятно, сейчас он ощущал себя очень мерзко, так, словно его самого изнасиловали. А ведь, если подумать, то это и правда так было, если он стал участником коннекта не по своей воле. Хот? Вероятно. Он был не слишком разборчив в партнерах, но сейчас тоже испытывал не самые положительные эмоции. Рандом? Здесь вообще невозможно определить. Он, как всегда, думал о каком-то стороннем квинтеце, абсолютно ничего не испытывая относительно случившегося.       Сейчас корпус находился под контролем Айса. Стоило только боту подровняться со связистом, как его вырвало.       Бедолага поднял испуганный взгляд на безликого, а потом, резко трансформировавшись, улетел прямо через узкий коридор.       А ведь факт того, что несколько кибертронцев могут жить в одном теле, реально очень пугающий. Прямо сейчас Саундвейв увидел результат разницы их восприятия. Айс получил очередной травмирующий опыт, когда для Хота это был просто неудачный интерфейс, а для Рандома произошедшее вообще не имело значения.       Так или иначе, вечность стоять на одном месте, глядя в сторону, в которую улетел Блицвинг, было нельзя.       Пришлось продолжить идти, все глубже погружаясь в отталкивающие мысли.       А вот и пыточная!       Заходить совершенно не хотелось, а в процессоре замелькали воспоминания с последнего допроса, а точнее — его последствия.       Саундвейв обладал уникальной способностью, изучив которую, Шоквейв изобрел кортикальное соединение. Безликий с помощью оптокабелей мог подключаться к процессору другого бота, открывая себе полный доступ к его воспоминаниям. Но было одно «но» — в качестве разъёма служили органы нижней системы интерфейса...       Связист почувствовал новый приступ ненависти к своему корпусу. Иногда все это казалось просто глупой шуткой. Нет лица, нет речевого блока, зато есть тентакли с функцией подключения через порт...       Саундвейв сдавлено усмехнулся, наконец зайдя внутрь.       По обонятельным датчикам ударил резкий запах энергона, лубриканта и отработки. Переведя дух, безликий оглядел крохотную комнату, вроде бы ничего необычного, но почему-то это место нагоняло жути. В ее дальнем углу находилось несколько фигур, вехиконы, заметив появление офицера, сразу же прекратили процесс, заметно испугавшись и даже смутившись. Очень быстро камера была освобождена.       Корпус Старскрима оказался на полу, в луже технических жидкостей. Он все еще, судя по хриплым стонам, находился в сознании. На его голову, видимо, чтобы ее вид никого не смущал, была натянута какая-то тряпка.       Состояние сикера было просто ужасным, порт превратился в сплошную кашу из кусков погнутого метала и энергона. Также топливо шло из энергоприемника, к которому была прорезана дырка.       Все тело покрывали глубокие порезы и вмятины.       Но зрелище не было бы таким страшным, если бы не эмоции, которые испытывает Старскрим в этот момент, а также симпатия и даже некая привязанность Саундвейва к нему.       Сейчас он понял, что не сможет прикоснуться к предателю. Не хотел доставлять ему еще больше боли.       Лазербик тоже молчал, пусть никогда не отказывался от коннекта. Сам он лишился подобной возможности, и корпус командира был для него единственной возможностью утолить обычные потребности.       Лазербик, судя по всему, вообще был расположен к Старскриму куда сильнее, чем к Мегатрону.       Но Саундвейв знал, что Лорд скорее всего запросит отчет о выполнении приказа, и для этого может даже подключить кортикальное соединение. Связист никогда не был против просмотра воспоминаний, ему нечего было скрывать.       Но сейчас, по крайней мере пока предмет противоречий все еще был жив, безликий был готов на маленькое предательство.       Он осторожно подошел к сикеру. К нему было страшно даже прикасаться, казалось, что он может развалиться. Хрупкий корпус явно не был предназначен для подобных испытаний.       Саундвейв начал максимально аккуратно обвивать его щупальцами, всеми силами пытаясь не навредить ещё больше.       От прикосновений контакт с чужим разумом становился еще ярче. Связист не хотел знать, что ощущает жертва изнасилования, тем более такого массового, после того как она начала чувствовать надежду и налаживать свою жизнь.       Несмотря на смертельную усталость от длительного процесса Старскрим все еще реагировал слишком ярко. Он не хотел, чтобы ему причиняли боль, тем более настолько унизительным способом. Он не мог смириться со своей беспомощностью, с тем, чего он так боялся. С тем, что его начали использовать как фемку. Он ненавидел себя, свою суть, понимал, что его бы просто убили, активируйся он другим, что смог бы уйти достойно. Сейчас же он стал грязью, с помощью которой другие боты получают удовольствие. И он сам к своему ужасу тоже. Каждый может просто подойти к нему, использовать как сливной бак, и бросить корчиться от страшной боли на полу.       Саундвейв приподнял сикера, услышав, как из порта вытек энергон. Звук не был равномерным, на пол плюхнулось несколько более густых из-за смазки комков.       Бедолага надрывисто завентилировал, готовясь к новой порции страданий и отвратительного всему его существову мазохистского наслаждения, но безликий только прижал его к себе, опутывая оптокабелями все сильнее и сильнее.       Ему не хотелось издеваться над этим ботом, делать ему что-то плохое, только успокоить и утешить. Было ясно, что на этом кошмар Старскрима не закончился. Саундвейв знал, что снаружи находятся еще вехиконы, опасающиеся заглядывать внутрь, ведь понимали кто там.       Но сикер не успокаивался, его паника только нарастала. Он не понимал, что с ним происходит, процессор и так работал с огромной перегрузкой, но всё же где-то в подсознании выл сигнал о том, в чьих манипуляторах находиться изуродованный корпус.