Ответственный подход к шпионажу

       Саундвейв чудом перебрался через барьер и рухнул уже на базе. Автоботы не сильно спешили его поднимать, но все же вскоре столпились вокруг и пинками стали загонять на медицинскую платформу. Силы были на нуле.        Раненый иногда вылетал из реальности, но каким-то «чудом» приходил в сознание.        Все же Смоук подал ему руку, надеясь на то, что пострадавший сам встанет. Но он не мог даже этого. Щупальце снова начало болеть. Анестезия больше не работала и мучения усилились еще сильнее. Живой металл отмирал изнутри, распространяя смертельную заразу по остаткам энергона.        Наконец Балкхед соизволил поднять несчастного на руки. Тот обмяк. Все системы работали в аварийном режиме, некоторые менее важные отключились вовсе.        Саундвейв чувствовал, как тело оставляет его. То, что было для него обыденностью, перестало существовать. И все же он сохранил способность мыслить и запоминать.        Пострадавшего уложили на платформу, а тот безразлично уставился в потолок, прощаясь с жизнью. Вроде бы он, наконец, оказался в безопасности. Сейчас его спасут и все будет хорошо, но бывший десептикон понимал, что здесь ему точно не помогут по нормальному. И был прав.        Ретчет сразу же поспешил снять лицо с пациента. Тот все же сумел высказать протест, резко дернувшись в сторону, как только чужие пальцы коснулись экрана. Настолько был сильным страх Саундвейва.        Медик ожидаемо начал возмущаться, резко схватившись за шипы. На наноклик в камерах раненого потемнело. Он почувствовал, как стык между «маской» и шлемом немного разошёлся. Какую боль он испытал при этом думаю можно не описывать.        И только сейчас несчастного наконец спас Оптимус.        — Ретчет, я сам справлюсь с его заправкой. Принесу его, когда уровень энергии не будет критическим.        Саундвейва снова куда-то потащили, снова засунули в него шланг чуть ли не на полную его длину. Благо в этот раз он был хоть поменьше диаметром, но все равно очень противно. И почему, когда остальные боты наслаждаются этим процессом, безликий бот вынужден так страдать?!        Но пролежать долго пострадавшему не дали. Он вновь оказался под скальпелем у великодушного врача. Ретчет долго и мучительно ковырялся в его щупальце. А Саундвейв до смерти боялся, что медик перемкнет контакты и процессор снова прошибет такой же импульс. Его все еще мутило от голода, но ничего поделать было нельзя. Либо заправка, либо жизнь...        Медик вырезал обширные куски плоти, даже не озабочиваясь заменой их на что-то, все равно оптокабели будут удалены. Несчастный уже не сомневался в этом, слыша бесконечный поток оскорблений в сторону своих конечностей. Просто... За что?!        Наконец Саундвейв снова оказался в своем блоке. Снова подключенный к этой пыточной машине. То, что осталось от манипулятора, покоилось внутри грудной клетки. Пострадавшему было даже страшно представить, во что превратилось его щупальце.        А состояние все ухудшалось. Новый энергон разнес заразу по всему корпусу, и у безликого бота началась лихорадка.        Очень серьезная лихорадка. Видимо, его иммунитет не справлялся с органической заразой этого мира, а может положение усугубилось сильнейшим стрессом. Или просто само строение тела не было предназначено для борьбы с инфекционными заболеваниями. Какая разница?        Саундвейв все это время бредил. Его голосовой модуль, если слуховые датчики улавливали что-то, и при этом постоянно полуотключенный процессор не стирал это сразу же, воспроизводил их в рандомном порядке.        Температура поднялась настолько сильно, что корпус начал потихоньку плавиться. Было страшно чувствовать, как твое тело размякает, медленно превращаясь в жидкость.        А никто даже не собирался помочь несчастному справиться с этим. Как физически, так и морально. Парочку раз в день к больному заходил Ретчет. Вкалывал ему что-то в локтевые приводы и спешил как можно быстрее покинуть помещение. Видимо, чтобы не заразиться.        А Саундвейву очень хотелось, чтобы в такие тяжелые циклы кто-то был рядом с ним и не позволял впасть в отчаянье.        Иногда он плакал от безнадёжности, одиночества и понимания собственной ненужности. Он даже не инструмент. Он сломанный, а до этого бракованный механизм, который еще изначально нужно было выкинуть, а сейчас его просто забыли на складе за ненадобностью.        От осознания этого становилось на порядок больнее.        Вот бы кто-нибудь сейчас открыл дверь, вошел и пожалел его, сказал, что все будет хорошо и он поправится, не умерев долгой и страшной смертью. Хоть бы кто... Смоукскрин, Мико или хотя бы Арси... Он виноват перед ней. Страшно виноват, но сильнее всего больной хотел увидеть именно этого автобота.        Маска тоже болела, порождая серьезные мигрени, но все же она чудом зажила — к счастью, повреждения были не слишком глубокими.        Все же постепенно Саундвейв шел на поправку, но полная изоляция на протяжении очень долгого времени слишком негативно сказалась на нем.        Больной поднялся сразу же, как почувствовал, что рухнет не в тот же момент, стоит ему только встать на сервоприводы. Через неимоверные усилия он дополз до противоположного конца комнаты и оперся всей своей массой на стену. Вентиляция очень быстро сбилась, и немому боту нужно было время, чтобы восстановиться.        Он медленно выбрался из комнаты и начал неумолимо пробираться к главному залу. Каждый шаг давался с невероятным усилием. Голова кружилась, весь корпус знобило. Саундвейва быстро укачало, и его несколько раз чуть не вырвало. Он все еще страдал из-за очень сильных проблем с координацией, совершенно не оценивая окружающее пространство и идя буквально в пустоту.        В коридоре больной случайно наткнулся на Бамблби. Такой же немой бот, как и он сам. Тоже объясняющийся с окружающими альтернативными способами... Только вот сам разведчик вряд ли бы пожелал выстраивать в своем процессоре аналогичную ассоциацию и сравнивать себя с Саундвейвом.        Желто-черный автобот просто обошел собрата по несчастью, решив, что с ним лучше даже не пересекаться. Они были похожи, но шансов найти общий язык у них было меньше всего.        Безмолвное зло пробралось в главный зал, пытаясь понять, что там вообще происходит. Оно сделало пару шагов от стены, но это привело лишь к полной дезориентации.        Больной упал, судорожно «закашлявшись» на полу.        К несчастью первым подошедшим к нему ботом был именно Балк.        — Теперь он хочет, чтобы мы все заразились от него и отбросили сервоприводы? — сделал он мрачный вывод.        Вентиляция не могла прочиститься. Саундвейву было очень плохо, но помогать никто точно не станет.        — /Хочет, чтобы.../ — больной попытался хоть как-то привлечь к себе внимание. — /Чтобы.../—- он одновременно проигрывал запись и продолжал задыхаться от кашля, перегреваясь еще сильнее.        — Мне напомнить, где находится твой блок?        Больной попытался встать. Он должен работать, ему некогда расслабляться. Через неимоверные усилия бывший десептикон все же смог хоть как-то подняться на сервоприводы. По виду он скорее походил на ходячего мертвеца.        — Саундвейв! — внезапно безликий услышал знакомый голос. Ему показалось?        Обернувшись, воплощение зла увидело маленькую человеческую фемку. Как же он был рад...        — Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить! — начала тараторить Мико. — Меня заперли в маленькой серой комнате с ужасным ремонтом и крохотным окном, в которой была только кровать, тумбочка, стол, гардероб и куча нуднейших книг. И совсем никаких развлечений! Только уроки, уроки и уроки! Самое скучное место в мире. Я, конечно, несколько раз пыталась сбежать, но меня сразу же ловили и продлевали мое заточение в этой камере пыток! А ты как?        — /Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить./        Саундвейв показал изувеченный оптокабель. Балехед, все это время следивший за диалогом, встал между говорящими.        — Только попробуй ей что-нибудь сделать!        Больной, подняв голову, уставился в окуляры обидчику.        — /Мне напомнить, где находится. Твое. Место?/        Бывший десептикон обошел амбала, но тот схватил его за выпирающее вверх плечо.        — Не трогай Мико!        — /Не трогай. Меня./        — Убери свой отросток.        Саундвейв отрицательно покачал головой, начиная поднимать оптокабель. Громила, испугавшись жуткой мерзкой трубки, обессиленно свисающей всей своей частью находящейся ниже повреждения, еще сильнее схватился за крыло бывшего десептикона и, до скрежета сдавив его, бросил опасного противника в сторону.        Несчастный сильно ушибся головой, один из шипов скололся.        В камерах замигало.        — Балкхед!!! Что ты делаешь! Ему же больно!!! — белковая сразу же подбежала к раненому.        — Он хотел напасть на меня!        — Чем?! Его щупальце сломано! Зачем же ты так с ним?!        А помехи стали сильнее. Процессор начал перегружаться. Ослабленное серьезной болезнью тело было не способно справиться даже с настолько несущественной нагрузкой.        Саундвейв отключился. Но все же он успел почувствовать то, чего так долго ждал — злорадство. План сработал.