Ответственный подход к шпионажу

      Саундвейв настороженно прошел в главный зал и направился в сторону столпившихся автоботов.       — Что ты сделал с Арси?! — Балкхед сразу же, как новобранец попал его поле зрения, рванулся наводить справедливость.       Провинившийся бот начал пятиться в страхе, думая, что зеленый гигант намеревается разбить ему что-нибудь.       Громила же, схватив бывшего десептикона за плечо, рванул на себя. А несчастный, сильно волнуясь, что может выронить кристаллы, крепче прижал их к себе.       — Саундвейв! — новобранец услышал голос Оптимуса, по которому было невозможно определить, насколько тот зол. И все же было очевидно, что сейчас кому-то непоздоровится.       Бывший десептикон резко вырвался из сильнейшей хватки с такой легкостью, будто его удерживал миникон.       Несчастный поплелся в сторону основной автоботской массы. Рука, которой он нанес удар, судорожно дрожала. На ней все еще оставались следы энергона, но даже несмотря на это доказательство, все равно было ясно, что только он мог ранить фемку.       Саундвейв замер напротив своего лидера.       — Бамблби, забери оставшиеся кристаллы и отнеси их в хранилище.       К бывшему врагу подошел черно-желтый бот, с которым новичок до этого особо не пересекался, и молча изъял энергон. После он направился в сторону.       — Кажется, я поручил тебе сделать все, чтобы с Арси ничего не случилось. Возможно ты, будучи десептиконом, привык обходиться подобным образом со своими товарищами, но для автоботов это неприемлемо. Есть что сказать в свое оправдание?       Саундвейв покачал опущенной головой. Как он допустил подобное?!       — Тебе придётся понести серьезное наказание. Я не люблю прибегать к таким серьезным мерам, но, как лидер, верный своим солдатам, я должен делать все, чтобы защитить их.       Теперь у несчастного трясло весь корпус. Ему хотелось раскаяться, но от стресса в речь не складывались даже готовые записи.       Но тут случилось то, чего провинившийся никак не мог ожидать:       — Это была случайность, — прошептала Арси, почти не открывая губы с изуродованной стороны.       Саундвейв опешил. Это какая-то жестокая шутка?!       Он не был готов поверить в искренность слов своей жертвы, ожидая подвоха, но та больше ничего не сказала.       — Стоп, что?! — выкрикнул Ретчет.       — Мне больно говорить. Саундвейв задел меня случайно.       Все присутствующие были в током же шоке, как и сам обвиняемый. Разве что Прайм сохранял тотальное спокойствие.       — Погодите... — сказал медик, придя в себя. — Но он все равно нарушил приказ! Арси должна была остаться в целости и сохранности.       — Боюсь, ты прав. Саундвейв, ты показал, что мы не можем на тебя полагаться. Нам необходимы твои навыки в дешифровке, но тебе придётся провести работу без прямого подключения к компьютеру.       Это был приговор.       — Можешь приступать. Раф, проследи за ним...       Человеческое существо, скорее всего, все это время не отрывалось от работы. Услышав приказ, оно покосилось на новобранца.       Тот на негнущихся сервоприводах подошел к терминалу. Паника не давала мыслить здраво. У него было желание рефлекторно выпустить кабели, чтобы получить прямой доступ к машине. Он может работать только так...       И все же Саундвейв не имел права ослушаться Прайма. Он заслужил это наказание. Задание провалено с треском, и Оптимус был бы глупцом, если бы спустил все своему подчиненному с манипуляторов.       Пальцы рук коснулись приборной панели. Придётся полагаться на них. Немой бот относился с огромным недоверием к этой части тела, банально потому что она была для него куда менее удобна, чем щупальца. К тому же он постоянно боялся лишним движением повредить их — слишком ненадежными казались крепления. Вообще эта деталь выглядела для него чем-то инородным, не имеющим должной связи с остальным корпусом.       Саундвейв предпочитал использовать эти манипуляторы только в случае крайней необходимости — большую часть времени они просто висели, как украшение под собственным весом.       Однако, на них были пальцы — часть, имеющая очень значимый функционал в отличие от невзрачных пластин плеча и предплечья. В какой-то степени безликий видел в них единственную возможность хоть как-то выражать свои эмоции — они реагировали на страх, ярость, боль. Возможно, если бы трансформеры вокруг были значительно проницательнее, то смогли бы по этой детали без проблем считывать состояние немого. Но автоботы слишком боялись или ненавидели своего товарища, чтобы понимать еле заметные невербальные сигналы. А некоторые из них вероятно испытывали такое же отвращение при взгляде на тонкие длинные черные палки, как от его оптокабелей или экрана.       Саундвейв приступил к работе. Было странно взаимодействовать с компьютером таким образом, даже унизительно. Подобное занятие казалось абсолютно бессмысленным. Пусть новобранец и так мог перевести текст за считанные часы — все же он успел за время подключения к человеческой сети сохранить огромную языковую базу, — но работу заметно бы ускорил прямой доступ в интернет. Процесс замедляло и то, что переводчик банально не видел сразу весь пласт информации, с которой ему нужно было работать. Сохранить его у себя в карте памяти посредством визуального восприятия было гораздо тяжелее, и по большей части он просто прокручивал текст, даже не пытаясь полностью запомнить его. В голове возникала серьезная путаница. Все это здорово раздражало, но в целом еще было терпимо. Но вот самая серьезная проблема должна будет возникнуть в будущем — как вывести полученную информацию?       Подступающее отчаяние мешало мыслить трезво. Саундвейв чувствовал себя полностью уничтоженным. Его загнали в угол. Скоро все узнают, что он немой, и даже более — что у него дефективный процессор, неспособный на полноценное воспроизведение речи.       В конечном итоге несчастный оказался на грани срыва. Он бросил работу, и, опираясь на терминал, начал усиленно вентилировать, чтобы хотя бы капельку спастись от неминуемого перегрева. На корпусе выступил холодный конденсат.       Нужно успокоиться... Нужно прийти в себя... Нужно сделать все, чтобы не разнести тут все к юникроновой матрице...       — У тебя все хорошо? Оптимус просил смотреть, чтобы ты не пытался подключиться к терминалу.       Саундвейв только сейчас заметил, что он начал судорожно выпускать, а потом убирать обратно оптокабель. Парень заметно смутился, глядя на это зрелище. Несчастный испытал те же чувства, закрыв проблему крылом. Избавиться от нее у него не было сил. Стресс бил слишком сильно.       — Я же все вижу...       Переводчик отчаянно замотал головой. Как ему объяснить, что он не хочет сделать ничего такого?! Проклятье...       Саундвейв рукой надавил на щупальце, вдавливая его внутрь. Сделал он это так резко, что почувствовал боль. Кабель сплющило от внезапной нагрузки гармошкой и его разорвало внутреннее давление.       Все это привело к тому, что конечность не свернулась, а безвольно свесилась на живот, застряв.       Безликий подавил приступ отчаяния и бессильной ярости.       Рафаэль же наблюдал за этим зрелищем снизу, округлившимися от ужаса окулярами.       — У тебя... Утечка энергона... — выдавил он.       Саундвейв облокотился на терминал, уперевшись головой в ладонь. Даже эта поза в его исполнении выглядела своеобразно — из-за длины рук он не мог удобно положить локоть, поэтому он просто уперся краем предплечья в поверхность.       Расплющенная конечность отказывалась убираться внутрь. Это банально было больно. Поэтому она осталась болтаться снаружи, медленно истекая топливом.       — Кажется, ты чем-то расстроен, — заметил человек. Почему эти существа гораздо эмпатичнее кибертронцев?!       Саундвейв тяжело кивнул.       — Я слышал то, как тебя ругал Оптимус. Арси же сказала, что ты не виноват! Не знаю, что на него нашло... Мико мне говорила, что ты не любишь говорить, поэтому, чтобы передать перевод автоботам, тебе нужен посредник. Ты можешь взять мой ноутбук. Только... Пожалуйста, не надо вредить себе!       Наверное, у органика появилась травма...       Несчастный искренне улыбнулся. Вообще все эмоции, что он пытался изобразить на своем экране, были такими же настоящими, как если бы он показывал их с помощью нормальной мимики... Но для окружающих, наверное, это выглядело фальшиво...       Саундвейв протянул здоровый кабельный манипулятор. Парень немного опешил:       — Ты так быстро?       Переводчик кивнул. За время своего психоза он успел завершить работу.       Человек неуверенно протянул устройство пришельцу.       После тяжелого рабочего дня несчастный сразу же пошел в душ. Ремонт щупальца он решил отложить на потом. Всё, что ему нужно было сейчас — это смыть всю земную грязь.       Наконец он позволил себе успокоиться. Шум воды расслаблял. Саундвейв постепенно начал чувствовать себя лучше. Первым делом он отмыл руку от чужого энергона.       В какой-то момент раненый заметил, что оксид водорода, стекающий с него, отдавал синим свечением. Это все из-за открытого повреждения.       Безликий, повернувшись к зеркальной панели, сразу же поёжился от отражения. На этой планете вообще было мало зеркальных поверхностей, поэтому Саундвейв крайне редко мог посмотреть на себя со стороны, разве что его силуэт иногда попадал в объектив оптокабеля, но несчастный старался сразу же развернуть его. Ему не нравилось смотреть на себя своей же камерой напрямую.       Напротив него стояло существо, очень далекое от представления об идеальном кибертронце — ноги очень странной и неуклюжей с виду конструкции, которые вообще непонятно как должны двигаться, руки, оторванные от остального корпуса, в некоторых ракурсах их вообще не заметно. Чтобы не смущаться, Саундвейв немного развернулся боком, чтобы конечности было лучше видно. Они были слишком неправильной формы. Слишком плоские, слишком длинные, заканчивающиеся слишком тонкими пальцами и торчащими слишком высоко над головой.       Но сильнее всего смущало лицо, а точнее — его отсутствие.       Немой закрутил шлемом в разные стороны, пытаясь представить, как бы он мог выглядеть, если бы снял маску.       Тут несчастному пришла странная мысль — а если бы его особенность не была особенной? Если бы все кибертронцы были бы похожи на него, то считал бы он себя уродом?       Тут Саундвейв заметил, что ему также многое нравится в его внешности. Только вот... Против объективности не пойдешь. Он должен ненавидеть себя, шарахаться от своего отражения и видеть себя в кошмарах.       Это и правда было так. Возможно, если посмотреть под каким-то очень извращенным углом, то можно увидеть во внешности бывшего правого манипулятора Мегатрона нечто привлекательное. Хотя нет, скорее даже вызывающее светлую жалость, но... Он пугает. Его вид пробирает до глубины Искры.       Саундвейву стало еще больнее от осознания этого. Он обессиленно опустился на пол и лег в лужу льющейся воды. Ему было плевать на то, что он так заржавеет в разы быстрее, или на то, как сильно жжет его кабель. Ему просто было плохо.