Недостаточно

Сколько он себя помнил, всё в нём было неправильно. Всего в нём было недостаточно. Он всегда был чьим-то разочарованием. Ему недостаточно нравились девушки. Нравились, но не в том смысле, чтобы угодить родной матери. Он таким ей был не нужен. И его выгнали из дома. Он был недостаточно хорош, чтобы очаровать мальчика, который ему приглянулся. Едва обретя своего первого друга, он сразу же оказался отвергнут и брошен этим новым другом. Он был недосточно хорошим, недостаточно правильным, чтобы остаться в мире правильных и честных людей. Но он оказался и недостаточно подходящим, чтобы найти себя в мире ином – преступном и грязном. В мире грязных душ в его собственной душе грязи было недостаточно. Однажды в каком-то прокуренном притоне его поймал за руку один нетрезвый мужчина, когда он пытался вытащить у него из кармана кошелёк. Приставил к его животу нож, посмотрел пьяно и презрительно. И сказал, что у него ничего не выйдет. Правда здесь ему повезло – после этих слов его не убили, а столкнули со второго этажа. Он приземлился на спину и повредил позвоночник. С тех пор у него болела спина и постоянно ныла поясница на перемену погоды, как у какого-то старика. А скинувший его выпивоха оказался прав – у него ничего не вышло. Никогда ничего не выходило. Он оказался недостаточно пират среди недостаточно пиратской команды. И как он ни старался быть полезным, этого тоже в нём оказалось недостаточно– его бросили снова. Сначала его бросил собственный капитан. А потом его бросил чужой капитан — уже буквально – за борт. В нём всего было недостаточно. Недостаточно был нужным. Недостаточно любимым. Недостаточно любил сам. Недостаточно открыл себя, недостаточно показал себя настоящего за слоями налипшей на него шелухи. Приходилось притворяться, чтоб хотя бы производить видимость того, чего в нём нет. Или чего в нём мало, – а нужно больше. И увидел сам он недостаточно. Он был недостаточно злой и подлый, недостаточно добрый и милосердный, недостаточно милый и неотразимый. А теперь ещё он был недостаточно живой. Море его хотело забрать. Быть может, он хотя бы морю нужен? Оно заливалось в глаза, заливалось в уши, заливалось в рот. Оно пробиралось к нему вглубь, обхватывало его ледяными щупальцами изнутри и снаружи. После неоправданных ожиданий и разочарований, после боли и ужаса оно обещало покой. Море тоже его не возжелало. Или не смогло заполучить свою добычу. Хотелось бы думать, что его кто-то отобрал у моря, вырвал из страшных скользких щупалец стихии и хотел забрать себе навсегда. Но разве это правда? Кому он бы оказался нужен достаточно для этого? Да, он был всё ещё жив – пусть и недостаточно – он это понял, когда выплевывал из себя море на палубу. Кто-то присел с ним рядом и перевернул его на бок. Хотелось этого кого-то схватить за руку и потребовать ответа: «Зачем? Для чего? Почему ты спас меня?» Наверное, он так и сделал, поскольку ему ответили, почему-то голосом Иззи Хэндса: — Я недостаточно хотел твоей смерти. Люциус лежал спиной на палубе, делая короткие надсадные вдохи. В лёгких болезненно драло. Было странно пусто в голове. Путаница мыслей прошла, и вдруг всё стало кристально ясно. На небе сияли звёзды. Море многозначительно шумело. Море, которое сегодня не смогло его захватить – вернуло обратно. Потому что кому-то недостаточно хотелось его смерти. Люциус думал о том, что недостаточно – не всегда плохо. Люциус думал о том, что у него всё же может что-то выйти. Люциус думал о том, что кому-то он всё-таки нужен.