Это о любви

      Виолетта сидела на кухне в полном одиночестве. В руках–чашка с горячим чаем, на столе–телефон без симки с включённым фонариком. Тихая ночь поглотила все звуки, даже остальные пацанки уснули раньше, чем обычно. А настроение девушки, обычно взвинченное, возбуждённое, наконец стало умиротворенным и спокойным. Лёгкая сонливость, какая-то даже печальная музыкальность и спокойствие заволокли разум юной ученицы. И пусть чай давно остыл, пусть холод пробирался по пальцам, было просто хорошо. –Хэй? Вил, ты?       На кухню заглянула Рони. Заспанная, в растянутой Виолеттиной футболке, улыбчивая и прекрасная. Она тихо шептала, боясь нарушить покой, но Малышенко лишь улыбнулась, еще больше вдохновляясь. –Я.       Она тут же вскочила с места и обняла одноклассницу, вдыхая такой родной запах. По телу разлилось тепло, романтика вспыхнула в каждой частичке девушки, и она потянулась за поцелуем, на который Рони, в прочем, ответила без колебаний. Была ли то любовь или проявления особых чувств, особого внимания–сейчас это не имело никакого значения. Вилка, оторвавшись от чужих губ, оставила несколько лёгких поцелуйчиков на веснушчатых щечках и потянула подругу к столу. –Долго ты тут сидишь, котенок? Не одиноко?       Рони улыбнулась и помогла Малышенко сесть на край стола, а сама встала вплотную к ней. Риск, что сейчас на кухню кто-то зайдёт, небольшой, но Вербицкая всё равно вздрагивала от каждого шороха. –Нет. Ждала тебя. И ты пришла. –А разве я могла не прийти?       Очертания друг друга были почти не видны, в комнате царил полумрак. Это даже играло на руку–обе девушки покрылись румянцем, смущались, но прижигали друг друга взглядом. –У тебя всё хорошо?– Рони заправила прядь тёмных волос Виолетты за ухо. –Да,–без колебаний ответила последняя и расслабилась, ластясь о руку старшей,– Только скучала. Ты весь день с Лерой и... И мало ли.       Вербицкая тихо рассмеялась, целуя подругу в макушку и укладывая руки ей на ноги. –Извини, котенок. Я вовсе не хочу, чтобы ты думала, что я люблю кого-то больше, чем тебя. –Ты меня любишь? –А как иначе?       Малышенко замолчала и беззвучно ахнула. Сердце кольнула вовсе не радость или удивление, а самый настоящий страх. И страх этот смешивался с накатившейся грустью, причину которой Виолетта и сама не могла понять. Она лишь отвела взгляд и потянулась к однокласснице, обнимая еë. –Ты тëплая.       Рони хихикнула и аккуратно высвободилась из объятий, усаживаясь на стол рядом с Вилкой. –Ты снова напилась,–Рони устало выдохнула и взяла девушку за руку. –Снова... –глухо повторила Малышенко и сжала руку Рони,–Да. –Тебя могут выгнать. –Да.       Девушки перестали разговаривать, сохраняя комфортную тишину. Каждый думал о своем, всё также держась за руки, так близко и так желанно, что в итоге Виолетта спрыгнула на пол и поцеловала Вербицкую, руками обвивая еë шею. Сама Вербицкая, в прочем, вовсе не возражала: позволяля себя трогать, целовать и отвечала взаимностью, укладывая руки на талию подруги. Последняя разорвала поцелуй и, набрав побольше воздуха, прильнула губами к тонкой шее, вырывая из Рони удивлённый стон. –Вил, ты чего?.. –Ты против?       Виолетта провела кончиком языка по горячей шее, и Рони молча запрокинула голову назад. Улыбнувшись, младшая, оставив на последок пару поцелуев, опустилась на колени и замерла, глядя на раскрасневшееся лицо одноклассницы. –Котенок, в любой момент могут зайти, понимаешь? Это неправильно и...       Малышенко чмокнула коленку девушки и потерлась о неё щекой. Надув нижнюю губу, она свела брови, делая самый жалобный взгляд, и, в итоге, это сработало. Рони слегка развела ноги и сглотнула. –Все точно спят? –Это надо спросить у тебя. Ты последняя выходила.       Не дождавшись ответа, Вилка завела руки под юбку ученицы и погладила тело, вызывая у старшей табун мурашек. Она дышала тяжело, то и дело ерзала и поглядывала на дверь. Меж тем Виолетта стянула с Рони бельё и двинулась ближе, ловя взгляд подруги. –Я точно могу?       Вербицкая кивнула. Малышенко задрала юбку и, закрыв глаза, провела языком по половым губам. Рони вздрогнула и закусила указательный палец, стараясь быть как можно тише. Виолетта, напротив, старалась добиться открытых стонов, а потому начала двигать языком быстрее, особое внимание уделяя клитору. Чмокающие и чавкающие звуки разлетались по кухне, а стоны от них и того дальше. Вербицкая прогибалась, скользила рукой по столу, хныкала, и Малышенко остановилась лишь для того, чтобы положить руку подруги себе на голову. Быстро освоившись, Рони сжала тёмные волосы, прижимая Вилку ещё сильнее. Та шикнула от боли, но не остановилась. Движения становились всё быстрее, всё мокрее, стоны всё протяжнее и громче. Младшая скользнула рукой по бедру девушки и, отведя голову назад, заменила язык пальцами, массируя клитор. –Хочешь поцелуйчик?–хихикнула девушка и облизнулась.       Рони взглянула на неё затуманенным взором и потянулась вниз, ища губы Виолетты. Последняя тут же подхватила инициативу, скользя языком уже по другим губам, а пальцами нажимая всё сильнее и двигаясь всё быстрее. Вербицкая поджала ноги и промычала в поцелуй, сжимая руку на макушке. Она вся напряглась, дрожь перешла с рук на всё тело. Виолетта отстранилась и вновь примкнула языком к влагалищу старшей, делая последние несколько движений перед тем, как Рони, хрипло вскрикнув, не кончила, тут же обмякая и укладываясь на стол. Как только одноклассница встала на ноги, Вербицкая свела и ноги и вновь села, приходя в себя. –Это было очень громко,–рассмеялась Вилка, стирая с подбородка влагу. –Котенок... –Я тоже тебя люблю.       Рони кивнула и слезла со стола, подбирая бельё. Оставив поцелуй на одной из татуировок подруги, она направилась к двери. –Я в душ, котенок. Не засиживайся, хорошо? Буду ждать в спальне.       И Малышенко кивнула, вновь садясь за стол на холодный стул и допивая остывший мерзкий чай. Выключила раздражающий фонарик и уложила голову на руки, даже не пытаясь остановить слëзы. Любви? Переизбытка эмоций? Грусти? Виолетта не знает. Виолетте хочется взять Рони за руку и ни за что не отпускать. Виолетте хочется не делить Рони с Лерой. Виолетте хочется, но она знает, что не хочется Рони. А разве может она пойти против любви?