У всего есть цена

      Утро у нашей любимой парочки началось примерно в шесть, с недовольных стонов и шипения. — Моя рука…— Мира растирала затёкшую конечность, что ее совсем не слушалась. Второй этап возвращения нормального циркулирования крови начал бить по нервным окончаниям, создавая эффект «иголочек».       Феликс в это время не мог повернуть голову, так как та же самая фигня произошла и с шеей. — Сюда однозначно нужно купить нормальный диван…— едва касаясь больного участка, бубнит юноша. — Дома надо больше спать, а не в офисе…— Видимо девушка была не в духе. Феликс, находящиеся за спиной Миры, хватает ее за талию и роняет обратно. Та недовольно пищит и пытается подняться. — Ну что ты творишь?! У меня рука…— блондин аккуратно массирует конечность жены и по лисьи улыбается. — Вот только не говори мне, что ты осталась не довольна…— он касается губами ее костяшек, обводя своим большим пальцем обручальное кольцо. — Нет, почему? Я очень довольна всем, что было до того, как мы легли на этот диван. — она пересаживаешься ему за спину и разминает мышцы плеч и шеи. Феликс едва не мурлычет. Он проводит рукой по гладкой коже ее щиколоток, икр, колен и…дальше его перехватывает рука Мирославы. — Осталось два часа до начала рабочего дня. Я все понимаю, но нам ещё нужно убраться и каким-то образом нормально позавтракать. — слову «нормально», она уделила особое внимание. Юноша досадно выдыхает, но не спорит.       Они собирают разбросанные вещи и одеваются. — Давай я схожу в соседнее кафе за завтраком, а ты пока разберёшься? — она кивает головой в строну разбросанных бумаг и канцелярии, что была скинута со стола в порыве страсти. Феликс одобряет идею и приступает к работе, целуя жену на прощание.

***

      Мира сходила в кафе и кофейню, захватив два самых больших стакана эспрессо, омлет с сыром, фруктовым салатом и сандвичами с авокадо. Она с наслаждением вдыхала ароматы блюд, пока шла до офиса, используя, практически, всю свою железную силу воли.       Она спокойно поднимается на верхний этаж здания с помощью лифта, однако в сам кабинет, дверь которого была приоткрыта, не вошла. Оттуда доносились два голоса, причём один из них — женский. Мира с интересом остановилась у двери так, что она видела все, а ее — никто. — …ты меня не хочешь слушать?! Я всего лишь хочу поговорить! — это была его секретарша. На вкус Миры, слишком вульгарная рыжая лисица с бледно-зелёными глазами. — Кажется, я предупреждал, что ты на испытательном сроке. Не делай себе же хуже. — Феликс говорил это даже не оборачиваясь к незванной гостье. Думаю, не стоит говорить о том, что и речь его была отстранённой, холодной и властной? Как, впрочем, и со всеми. (За исключением его обожаемой женушки) — «А кого черта она вообще в такую рань приперлась?» — пронеслось в голове Мирославы. Может внешне она и оставалась спокойна, но где-то внутри уже начала разгораться ненависть к этой секретарше. — Я люблю тебя, как ты не понимаешь?! — она бьет маленькой ладошкой по столу с такой силой, что тот жалобно скрипит и с него сваливается только что собранная пачка бумаг. Видимо вчера они постарались на славу, знатно расшатав деревянную конструкцию. Мира, почему-то, не испугалась этой ее фразы. Она знала, что Феликс не поступит так подло. Она верила ему. Просто все, чего ей сейчас хотелось, это повыдергивать эти рыжие кудри. — Ты осознаешь, что ты сейчас сказала? — яростно рычит Феликс, присаживаясь на корточки и собирая разлетевшиеся по кабинету бумаги. Опять. — Все, заканчивай этот цирк и иди на своё рабочее место! — Но Феликс… — Все, я сказал хватит. Я женатый человек и я счастлив в этом браке. Еще один подобный выпад и ты уволена. — он отчеканивает последнюю фразу и подчёркнуто перестаёт обращать внимание на присутствие в кабинете чужого человека.       Зеленоглазая поворачивается на тонких, слишком длинных кривых ногах и замечает стоящую в дверях Миру. Она тут же присаживается перед Феликсом, «собираясь помочь собрать бумаги». Она нарочно тянется к той бумаге, которую уже взял юноша и хватается за краешек. Зеленоглазый отпускает бумагу, как бы уступая, и поворачивается в другую сторону, чтобы подобрать остальные.       Мира спокойно выдыхает. Его слова и действия вернули ей душевное равновесие. Она доверяла ему. Верила. Он — последний человек, который сможет предать ее.       Она возвращает внимание к мужу и замечает то, что он сидит на полу, очевидно упал, когда стоял на корточках, а сверху сидела, присосавшись, словно пиявка, эта рыжая бестия. Он всеми силами пытался отодрать ее от себя, отталкивая за предплечья, а она вцепилась ногтями в его плечи, открывая только затянувшиеся царапины, оставшиеся на нем после сегодняшней ночи. На белой рубашке проступили алые пятнышки, но его это не волновало. Сейчас он думал о том, как бы отцепить эту придурошную от себя и молился, чтобы Мира их не увидела. Вот только именно в этот момент она спокойно входит в кабинет, ставит пакеты с едой и стаканы на стол и подходит к развалившейся на полу парочке. Секретарша отцепляет свои силиконовые губы от его лица и гаденько ухмыляется. — Ой, Мирослава Сергеевна, а мы вас и не заметили. Вы понимаете, мы просто…— Мира хватает ее за копну рыжих лохм и тянет на себя, заставляя слезть с колен ее Феликса и встать на высокие шпильки. — Мира, прослушай, это не то…— юноша вскакивает на ноги и обращается к жене, но та его прерывает. — Тихо. — голос ее звучал ровно, холодно. Она поворачивается к девушке, голова которой все ещё находилась в ее руке — Слушай меня сюда. У меня нет ни времени, ни желания разбираться с такой мелкой проблемой, как ты. Благодари Бога на то, что у нас через два дня тендер. Но я уверяю тебя, если ещё хоть раз замечу тебя в радиусе пяти километров от Феликса, я обещаю, устрою такой Ад на Земле, что настоящий Раем покажется. Я тебя уничтожу и физически, и морально. От тебя пресса даже в туалете отходить не будет. Я доведу тебя до реального сумасшествия, и когда единственным решением твоих проблем станет суицид, я лишу тебя и этого, упрятав в психушку. Поверь, это не пустые угрозы. И, я надеюсь, тебе не нужно объяснять то, что сюда на работу ты больше не приходишь? — рыжеволосая давится слезами, избегая грозного взгляда карих очей. — Не слышу! — П.поняла! — она последний раз сжимает кулак с локонами и отпускает ее, резко дёргая рукой. Секретарша тут же отпрыгивает и убегает из кабинета, глотая слёзы и сопли. — Мира, это не то, что ты подумала. Я все могу объяснить, я не…— она в жизни не видела столько страха и паники в малахитовых очах Феликса. Сейчас вечно суровый и холодный юноша был таким беззащитным, напуганным.       Он боялся того, что она сейчас скажет, что он козел и уйдёт, громко хлопнув дверью. Скажет, что съезжает, и что пусть он ждёт через полгода повестку из суда о разводе. Что ненавидит его…       Мира прерывает его, положив свою ладонь на его скулу. Феликс ошалело смотрит на девушку, ожидая удара по этой же самой щеке. — Я была тут с самого начала. Ты чего так запаниковал? — она ласково улыбается. Блондин громко выдыхает и притягивает ее к себе, крепко сжимая в своих объятиях. — Думал, что ты сейчас пошлёшь меня и уйдёшь. Как и большинство девушек. — Но ведь я не большинство? — Это точно. Таких как ты не сыскать на всем белом свете. Я один такой везунчик. — он немного отстраняется и с особой внимательностью всматривается в карие глаза — Точно все в порядке? — Да, забыли. Очень надеюсь, что до неё дойдёт с первого раза и она больше не сунется сюда. Давай позавтракаем, иначе я буду безумно злая сегодня. — Мира подходит к столу и делает пару глотков горького кофе, блаженно прикрывая глаза. — Ооо, злой Мирославы мне на сегодня хватило, поэтому распаковывай еду.

***

— Здравствуй, Жак. — Мира обнимает мужчину и вручает ему большой бумажный пакет с различной выпечкой. — Здравствуй, Мира. Как ты? Совсем бледная, похудела. Я тебя всего неделю не видел, а ты уже так себя запустила. Пойдём, буду тебя откармливать. — дворецкий берет девушку под руку и ведёт в столовую. — Как там Феликс? — Он не смог приехать, у нас через два дня тендер. На нем вся основная работа. — Не жалеешь, что отдала ему часть своих акций? — он усаживает брюнетку за стол и начинает распаковывать пакеты с едой, параллельно доставая из холодильника свежее куриное филе и овощи. Мира, наотрез отказавшись просто сидеть и смотреть, как для неё готовят еду, встаёт и помогает с готовкой. — Нет. Теперь у нас поровну. Ещё мне сегодня нужно завести ему что-нибудь покушать, иначе он опять либо не поест, либо будет объедаться этими ужасными крекерами. Не хочу, чтобы мой муж умер от пищевого отравления. — Мира аккуратными колечками нарезает огурцы, параллельно бросая взгляды на мужчину. — Какая ты заботливая. — ухмыляется он, натирая филе специями и соусом. — А ты тут как? Совсем один целыми днями. После того, как отца посадили, все горничные и повара разошлись. Ты один остался. Почему? — Ты давно сама узнала ответ на этот вопрос…— девушка откладывает нарезанные овощи и поворачивается к кареглазому. — Ты прав, догадалась. Ты мой биологический отец. — Я и не сомневался. Ты слишком сообразительная для своего возраста. В свое время я гулял и наслаждался жизнью, а ты в свои двадцать уже настрадалась так, как врагу не пожелаешь. — Почему ты так долго молчал? — С самого начала я просто не мог покинуть Париж. Ты не представляешь, как я страдал, когда узнал, что Агата беременна, а я не могу приехать за ней. Не мог забрать и даже просто увидеть ее. И тебя. Сергей договорился с местными органами управления о моем запрете на выезд из города. — А как же мама? Она не могла приехать к тебе сама? Сказать, что уехала в одно место, а прилететь сюда? — Именно так она и сделала. За что получила свой первый шрам. Сергей поставил мне ультиматум, либо я работаю на него и не вижусь ни с Агатой, ни с тобой. Либо он убивает вас обоих. Он псих, я не мог жертвовать вами. И я действительно пытался рассказать об этом в полицию, подавал в суд, но это бесполезно. Сергей был одним из самых близких друзей мера, у него была такая же неприкосновенность, как и у Буржуа. Я чуть не сошёл с ума, когда узнал, что Агата погибла. Был почти на 100% уверен, что это не несчастный случай. Но там осталась ты! Я понадеялся на то, что в этом ублюдке все ещё осталось что-то человеческое. — на его глазах навернулись слёзы. — Но когда ты приехала сюда, и я впервые тебя увидел, у меня перехватило дыхание. Моя дочка, живая и здоровая. — он с таким трепетом говорил эти слова. Мира утирает ладонями скатившиеся по щекам слёзы, подавляя громкие всхлипы. — Я увидел, какой сильной, смелой и уверенной ты стала. Я так тобой горжусь. И единственное, что я мог для тебя сделать, это выкупить этот долбаный контракт. Прости меня, Мира. Прости за то, что у тебя не было нормального детства, за то, что не было отцовской любви и поддержки. За то, что я появился так поздно. — по его щекам бегут две маленькие слезинки, в то время, как Мира захлёбывалась в своих. Она нырнула в объятья отца и разрыдалась ещё громче. — Знаешь, как говорится: «лучше поздно, чем никогда». Думаю, ты имеешь право на ещё один шанс. — Жак утыкается носом в такую же, как и у него, чёрную макушку и вдыхает этот запах. Запах Агаты. — Спасибо, моя девочка…

***

      Мира стучит в кабинет мужа, но не слышит никакой ответной реакции. Приоткрывая дверь, замечает, что юноша лежит на столе, уткнувшись лбом в сложённые руки. Его грудная клетка медленно поднималась и опускалась. Он был полностью истощён.       Девушка тихонько подходит ближе, ставит на край стола пакет с едой и накрывает его плечи пледом, лежащим на диванчике. Однако Феликс дёргается и поднимает голову, нервно осматриваясь по сторонам. — Я уснул? Черт…— он запускает руку в волосы, приглаживая непослушные пряди. — Тебе нужно немножко отдохнуть. Я понимаю, что послезавтра тендер, но ты прям там в обморок и грохнешься, как ты не понимаешь? — она лаского целует его в макушку, разминая плечи и мышцы шеи. Он молчит, и она понимает, что означает это молчание. — Ладно…хотя бы поешь. Пожалуйста. — Мира разворачивает пакет, доставая термос с зелёным чаем, в котором плавали ягодки черники, контейнер с запеченной курицей и овощами. На десерт они с Жаком приготовили брусничный пирог.       Феликс тут же накидывается на, уже получается, поздний ужин, так как настенные часы показывали одиннадцать ночи. Закончив, он притягивает Мирославу, тем самым роняя к себе на колени и дарит ей нежный, полный благодарности поцелуй. — Большое спасибо. Это было очень вкусно. — она отвечает на поцелуй, зарываясь пальцами в пшеничные пряди. Разрывая уста, они соприкасаются лбами и закрывают глаза. — Я обещаю, после завтра я приеду ночевать домой. И каждую следующую ночь я буду рядом. — Хорошо. Я приеду завтра утром. Приготовить что-нибудь? — Кажется, ты мне обещала пирог с голубикой и клюквой. — Когда? — Мира немного отстраняется, усердно копошась в памяти. — Твой первый день в нашем доме…— девушка задумчиво смотрит в окно, находящееся за спиной мужа, а затем переводит понимающий взгляд на его лицо. — Это ещё когда ты муку рассыпал? — она смеётся — Боже, ты все ещё помнишь? — Я помню каждый день, проведеный с тобой…— он завлекает ее в новый поцелуй, проводя руками по бедру, талии, спине.       Но Мира отстраняется, упираясь руками ему в грудь. На непонимающий взгляд малахитов лишь хитро ухмыляется. — Вот когда придёшь ночевать домой, сможешь сделать все, что угодно…— она шепчет ему на ухо, обводя пальчиком воротник белой рубашки. — Ты понимаешь, какую ты сейчас совершила ошибку? — прикусывая ее нижнюю губу, спрашивает блондин. — Ты официально дала мне разрешение делать с тобой все, что я захочу. — он сжимает ее ягодицы, оттягивая зубами мочку уха с небольшой сережкой. — Ты не представляешь, что тебя ждёт… — Не раньше, чем ты снова будешь спать в своей родной кровати. — она изо всех сил держится, дабы не застонать в голос. — Теперь у меня есть очень весомая причина. — понимая, что ещё пара его таких трюков и она точно не выдержит, Мира вскакивает с его колен и поправляет брюки все от того же белого комбинезона. — Тогда до завтра. — она забирает свою сумку и покидает кабинет, посылая на прощание полную нежности и любви улыбку.

***

      На часах почти три ночи, а Мира все ещё сидит на кухне, перебирая ягоды голубики и брусники, аккуратно выкладывая их на заготовке из сырого слоеного теста.       На ней шёлковая пижама медного цвета, состоящая из майки и шорт. Ещё больше отросшие волосы были заплетены в косу и перекинуты на одну сторону. Несмотря на позднее время, она не хотела спать. Ее что-то тревожило. Как было перед тем, как заместитель Феликса продал его. Ещё через двадцать минут, когда пирог стоял в холодильнике (Мира оставила его сырым, чтобы утром отнести свежеиспечённым), она не выдерживает и набирает мужа. Он тут же берет трубку: — Мира, что-то случилось? — голос его был тревожным. — Нет, у меня все хорошо. А у тебя? — она крутит кольцо-талисман, тупо уставившись в стену. Однозначно, что-то не так. — У меня тоже все нормально. Но предчувствие какое-то… — Жуткое. Да, у меня тоже. — она заканчивает фразу за него. Из комнаты вылетает точно-такой же обеспокоенный квами. — Я тоже это чувствую. — взволнованно виляя хвостом, говорит Фрол. — Странно. Надеюсь, ночью не будет происшествий с акумами. Уж больно тревожные мысли голову посещают… — Ложитесь спать, утром разберёмся. — по ту сторону трубки слышится сдавленный зевок. — Ты тоже отдохни. Чуть-чуть. Доброй ночи, Феликс. — после ответа, черноволосая скидывает звонок и они с Фролом идут в спальню. — Что-то не так. Странно это все. — Это шестое чувство у меня ведь часть твоей силы? Почему тогда и Феликс это чувствует. — она поворачивает голову к свернувшемуся в комочек на подушке волчонку. — Думаю, да. Но и у некоторых людей с самого рождения очень хорошая интуиция. Думаю, к такому типу относится Феликс. — Ясно…— Мира всего на секунду прикрывает глаза и моментально проваливается в темноту. Перед тем, как полностью отключится, в голове успела пронестись мысль — «Что за фигня? Обычно, когда я нервничаю, у меня даже со снотворным уснуть не получается»

***

      Утро не задалось с самого начала. Мира проснулась от сильного кашля. Ее лёгкие наполнил отвратный запах гнили и мусора. — Фрол, откуда эта вонь? — она встаёт с кровати и осматривает комнату на предмет запаха, но ничего не находит, так как замечает, что квами не появился. — Фрол? Ты здесь? — никто не отозвался. — Фрол, только не говори мне, что ты решил поиграть в прятки! — ее буквально выворачивало от тошнотворного аромата перегноя. Мирослава осматривает каждый угол квартиры, но черт возьми, здесь была идеальная чистота. И полное отсутствие волка. — Фрол! Уже не смешно! Вылезай! — но и спустя десять минут никто не появился. Она смотрит на часы и с ужасом понимает, что опоздала на работу почти на два часа. Быстро набирая номер Феликса, пытается позвонить, но на телефоне не было связи. Она удивлённо смотрит на гаджет и перезапускает его, но и тогда на нем не появилось ни одной палочки сети. — Да что за хрень с утра творится? — закончив отчаянные попытки дозвонится, она идёт к шкафу, бросая взгляд в окно.       Она застыла возле оконной рамы, вцепившись руками в подоконник. — Что за…       Увиденное повергло ее в дикий ужас…