У всего есть цена

      Чёрные ресницы слегка подрагивают, а затем размыкаются, подставляя солнечным лучам темно карие радужки. Мира растягивает затёкшие мышцы и замечает, что на кровати лежит она одна. Она проводит ладонью по остывшей половине ложа, делая вывод о том, что он ушёл довольно давно. Поворачивая голову в другую сторону, замечает кружку и записку, стоящую домиком, на прикроватной тумбочке. «Мира, не пугайся, пожалуйста. Меня срочно вызвали на работу, поэтому пришлось безотлагательно ехать. Кофе на тумбочке, в колледж сегодня не ходи, я предупредил директора о том, что ты сегодня не сможешь посетить занятия. Вопросов не задавали, так что не беспокойся. Я вернусь ближе к вечеру.

Твой муж»

— Уиииии — девушка с радостными визгами откидывается на подушку и прижимает листок к груди. — Что случилось? — из-за шкафа вылетает сонный квами, пытаясь понять, откуда столько шума. — Он подписал записку «Твой муж»! Ни «Феликс», ни «Грэм де Ванили»! Фрооооол…— Мирослава счастливо улыбается и делает глоток горького, немного остывшего, но безумно вкусного напитка. Она замечает, что шторы в спальне плотно задвинуты. Очередной приступ счастья охватывает с головой. — А где мои…— ее раскиданные вчера по кухне вещи аккуратной стопочкой лежали на кресле, стоящем напротив кровати. Она обматывается в простынь, берет свою домашнюю одежду из шкафа и направляется в ванную. — О Боже мой…— молвит девушка, замечая своё отражение. Опухшие от вчерашних слёз глаза, размазанная тушь и помада, блестки от теней распространились по всему лицу, волосы максимально взлохмачены, а на ключице красовалось одно большое бордовое пятнышко. Оно находилось вне зоны видимости людей, если надеть соответствующую одежду.       Миру почему-то не огорчил факт того, что на ней оставили метку. Случись это пару месяцев назад, она бы уже убила того, кто посмел оставить на ней хоть что-нибудь лишнее, в плоть до чужого волоса. А сейчас она касается пальцами кровоподтека, представляя, как он появился. Она аккуратно гладит кожу, будто он может стереться.       На ней все ещё присутствовал его запах. Эта свежесть, колючий мороз и старые книги. Она полной грудью вдыхала его аромат вчера вечером, уткнувшись ему в ключицы. Его волосы, руки, кожа, все пахло свободой, холодом и силой. И ей все равно было мало.       Мира приходит в себя, и смотрит на собственное отражение: — Так, не сходи с ума. Ты нарушила данное самой себе обещание, Мира! Ты снова привязалась к человеку. Но ведь он не такой, верно?..Боже, шиза прогрессирует со страшной скоростью. — она качает головой и залезает в душевую, подстраиваясь под холодные струи воды. Пара минут, и сон, как рукой сняло. Она быстро кутается в свой белый свитшот и шорты, а затем отправляется на кухню.       Мира приготовила себе омлет и два сэндвича с авокадо. Фрол, по-видимому, все ещё спал, поэтому девушка не стала его звать. — Чем бы заняться…уборка! Точно, нужно убраться. — черноволосая моет посуду и ищет кладовую, доставая оттуда все необходимое: вёдра, швабру, моющие средства, тряпки и т.д.       Все началось с приятной музыки. Мира, пританцовывая, начала мыть окна, затем полки, дальше в ход пошли занавески, а уже только потом полы. Девушка управилась намного быстрее, чем она рассчитывала. Она решила сходить в библиотеку. Это была отдельная комната, со всех сторон обставленная книжными шкафами и полками. Пол был застлан бордовым ковром. В центре библиотеки стояло два кресла, повернутых друг к другу, а по серединке небольшой торшер.       Мирослава проходит вдоль шкафа, проводя подушечками пальцев по старым корешкам книг. Ей однозначно нравилась эта комната, эта атмосфера и этот запах. Здесь пахло Феликсом.       Кареглазая перекидывает длинные, все ещё влажные, волосы на другую сторону и замечает листы бумаги, лежащие на одном из кресел. Как вот пройти мимо?       Она берет в руки скреплённые листы и понимает, что это напечатанный экземпляр рукописи. — Феликс пишет? Да не…— она перелистывает на последний лист и замечет, что оставшиеся несколько бумажек исписаны ровным, каллиграфическим подчерком, как и на той бумажке, что он оставил. — Да ладно…? — девушка заинтересованно поднимает бровь. Она кладет рукопись, уходит на кухню, возвращаясь оттуда с миской сырного попкорна. На спинке кресла висел мягкий чёрный плед. Не став долго думать, девушка забирается на мягкую широкую обивку с ногами, укрывается пледом и ставит чашу с вкусняшками в пространство, между ее ногой и подлокотником кресла. Ее тут же окутывает аромат юноши, словно он сейчас сидит с ней рядом.       Мирослава качает головой, отгоняя лишние мысли. Берет в руки стопку листов А4 и погружается в полный удивительных тайн, шпионов и заговоров, мир.

***

      Она пожирала взглядом страницу за страницей. Ни на минуту не отвлекаясь от затянувшего ее в иной мир сюжета. С таким рвением она читала, разве что «Шерлока Холмса». Ей безумно нравились детективные романы, а тут так подфартило.       В последних главах, уже написанных от руки, в сюжете появляется таинственная незнакомка, что зацепила рационального и хладнокровного детектива своим умом и силой духа. Она была расчётлива, не бросала слов на ветер и очень наблюдательна.       Мира не спускала с губ радостной улыбки. Этот персонаж безумно напоминал ей себя. А может он и создал Селин, так звали героиню сюжета, по ее образу? Возможно ли такое?       Раздается звон телефона. Девушка незамедлительно берет трубку. — Феликс? — слишком уж громко отвечает Мирослава, не переставая улыбаться. — Ты такая радостная. Чем занимаешься? — по голосу юноши можно было понять, что он улыбался. — Я убиралась и засела в библиотеке. — О нет. — досадно выдыхает юноша по ту сторону телефона. Видимо он сразу понял, что она читала. — О да! Это просто удивительно, Феликс. Я прочитала все 465 страниц меньше чем за…— она бросает взгляд на часы, висящие над дверью и приходит в ужас. — Уже пол двенадцатого?! — слышится тихое хихикание по ту сторону телефона. — Да, я еду домой. В магазин заехать? Нужно что-то? — Вроде нет…нет. Не нужно. — Хорошо. До встречи. — он отключается. Мира откладывает листы, складывает плед и уходит на кухню, забирая миску из-под попкорна.       Она греет запеченную рыбу в духовке и режет греческий салат. Также заваривает чай. — Мира, пол двенадцатого. Ты проголодалась? — из комнаты вылетает Фрол, потирая глаза. — Ты сегодня целый день проспал. Нормально себя чувствуешь? А квами вообще могут болеть? — девушка снимает фартук и поворачивается к волчонку, выставляя ладошки, на которые он тут же усаживается. — Нет, просто я совсем недавно пробудился. И мне немного трудно целыми днями находится в активном состоянии. Все таки я столько лет спал. — Все понятно. Пойдём, отнесу тебя обратно. Мне как раз нужно переодеться. — друзья топают в комнату, и Мира укладывает Фрола на подушки.       Тот сворачивается калачиком, но глаз не смыкает. — Ты такая радостная. — Ох, Фрол…кажется все становится только хуже. Я все сильнее и сильнее влюбляюсь. А вдруг этот год пройдёт и мы вообще больше никогда не увидимся? Ты понимаешь до чего все это дошло? Мы переспали! И знаешь, будет безумно смешно, если он скажет что-то про простые физические потребности. — Ты себя слишком накручиваешь. Не нужно все продумывать на несколько шагов вперёд. Безусловно, это очень важное умение, которое не раз сможет тебя выручить, но иногда стоит рисковать. Есть ситуации в жизни, которые требуют жить сегодняшним днём, не думая о завтрашнем. — Я боюсь, что уже просто не смогу забыть его. Что, если все пойдёт не так? Что, если что-то произойдёт, и мы разойдёмся?..Да я умру, если что-то произойдёт после того, как этот год кончится! Я просто не смогу этого вынести! Этот так меня гложет! Я не хочу, чтобы между нами что-то происходило! Что-то, что сможет все изменить…изменить все, что мы имеем сейчас. Я просто не смогу его отпустить…— Мирослава сидела в кресле, потирая лицо руками. Фрол поднимается с мягких подушек и приземляется на растрепанные чёрные волосы, начиная их теребить. — Хватит себя накручивать. Прекрати думать о том, «что будет, если?» Попробуй просто взять от жизни все. Сегодня, завтра. Этот год, в отношениях с Феликсом, попробуй жить настоящим. Пробуй довериться. Некоторые люди действительно его заслуживают. — девушка поднимается с кресла и подходит к туалетному столику, замечая, что верхняя часть волос заплетена в два французских колоска. — Спасибо тебе, Фрол…и за причёску тоже. — друзья смеются и Мира идет переодеваться в футболку на одно плечо и чёрные лосины.

***

      Феликс открывает дверь и бросает негромкое «Я дома». Ему так хорошо на душе, он вошёл к себе домой, где его ждёт любимая девушка. Она уже расставила на кухне несколько блюд, свет был приглушённый, из-за чего создавалась дополнительная атмосфера уюта. Впервые за несколько месяцев, что он живет в Париже, он пришёл домой. Здесь пахло домом. Пахло едой и ею. Запах лета, полевых цветов и камина.       Он проходит к спальне и слышит обрывки фраз разговора Фрола и Миры —… Да я умру, если что-то произойдёт после того, как этот год кончится! Я просто не смогу этого вынести! Это так меня гложет! Я не хочу, чтобы между нами что-то происходило! Что-то, что сможет все изменить…— повисла недолгая пауза в их диалоге, а Феликс делает один резкий шаг, отдаляясь от двери. Грудь больно сдавило. — «Она не хочет, чтобы между нами что-то было. Тогда почему.? Неужто из жалости? Но она не такая. Я верил ей… Как я вообще мог подумать, что достоин такой девушки, как она…если ее это так «гложет», то я просто буду держаться на расстоянии.» — за внутренними размышления, Феликс сам не заметил, как оказался за обеденным столом с чашкой кофе в руках. — Ты уже вернулся! Как дела? — Мирослава радостно шла навстречу юноше, поправляя рассыпавшиеся по плечам смоляные волосы. Её улыбка озаряла весь мрак его жизни, и как же больно ему осознавать, что все это — ложь. — Нормально. — сухо бросает блондин, отстраняя руки Миры от своей шеи. Брюнетка хотела обнять парня, но, видимо, он был против. — Что-то произошло. Рассказывай. — девушка садится напротив, складывая руки в замок перед собой. Взгляд его малахитовых очей застыл на обручальном витиеватом кольце. И это все тоже не правда. Как он мог подумать, что все окажется так просто? Какая девушка захочет связать свою жизнь с бесчувственным роботом? Вот и Мире такой за ненадобностью. — Все нормально. Просто было много дел. И думаю, что тебе в это лезть не стоит. — кареглазая откидывается на спинку стула и удивлённо таращится на мужа. — «Тааак…мне это безумно не нравится! Спокойно. Все это не то, о чем ты думаешь, Мира. Он просто устал, может есть какие-либо проблемы на работе, но это не как не связано с тем, что мы провели ночь. Нет.» — она глубоко вдыхает и придаёт лицу спокойное выражение лица. — Поделись своими переживаниями. Есть какие-то проблемы? Давай вместе решим. Ведь мы… — Нет никаких «нас», Мирослава. То, что мы обручились, ничего не меняет. Мы все ещё чужие друг другу и будь уверена, ничего не изменится до окончания договора. — он со звоном ставит чашку на стол и встаёт. Девушка вскакивает следом. — Что ты такое говоришь? — на первый взгляд, фраза прозвучала холодно и спокойно, но в отголосках слов можно было услышать неописуемый ужас и мольбу. — Что есть, то и говорю. Это всего лишь фиктивный брак. Давай держать субординацию. — Да почему ты так резко изменил своё отношение? — едва прикрикнула та. — Почему вдруг так похолодел? — Изменил? Да я и не менял. Я с самого начала был таким, Мирослава… Всего год и мы разойдёмся по разным уголкам планеты. Ради чего стараться? Не хочу просто так тратить свои силы и время. — сердца обоих стучали невообразимо быстро, но никто не обращал на это внимание. Каждый, сквозь боль и недопонимание, упрямо держал маску безразличия. — А как же ночь…— Мира сглатывает липкий ком в горле — …вчерашняя ночь. Что она значила? — со страхом в голосе спрашивает она. Феликс лишь оценивающе смотрит на неё. — «Хорошо играет. Только ради чего? Какие цели она преследует? Если ничего не испытывает ко мне, то что? Ее отец хорошо умел дурить людей. Может быть и она не просто так сблизилась со мной?» — кажется мысли его поплыли совершенно в другое русло, что было абсолютно не на руку девушке. — Кажется, нам нужна была разрядка. Мы всего-лишь удовлетворили физические потребности, не более.       Ей богу, ее поворотам судьбы могут позавидовать даже американские горки в ДиснейЛенде! Что за установившийся распорядок дня: больно — хорошо, больно — хорошо?! Что за хрень? Каждый чертов день ее доводят до ручки, а потом заставляют поверить, что это ее самый счастливый день! И она верила!!! Как дура верила каждому его слову!!!       Она сжимает кулаки. Нет. Он не увидит ее слез. Только не сейчас. Когда сделал больнее всего. — Ты можешь сесть? И мы все нормально обсудим. По человечески, без криков и ссор. Давай просто поговорим и решим, как поступать дальше? — она чувствует, как ранки на костяшках снова начинают лопался. Эта боль…она так и будет преследовать ее до конца дней? Да?.. — Работы много. Может быть, позже. — он уходит, а Мирославу прорывает на крик. — Да что не так?! Что я не так сделала?! Почему и ты от меня в итоге отворачиваешься?! — неужели она действительно настолько плохая? Ни уж то никто не сможет ее полюбить? Никогда? Она не заслуживает быть счастливой? Сколько ещё ей нужно выстрадать, чтобы наконец-то не бояться жить? Какова цена ее счастья? — Ты ещё встретишь любимого человека. — бросает он через плечо и закрывается в своём кабинете. Мира бросается в спальню, хватает маленькую сумочку, в которую тут же залетает Фрол и выбегает в коридор. Она накидывает на плечи тёплое пальто, надевает ботинки и выбегает из квартиры, спускаясь вниз по запасной лестнице. Она с детства терпеть не могла лифты. Сколько бы она не пыталась, каждый раз застревала. Видимо ее до безумия ненавидела техника. Как и эта чертова жизнь…       Она выбегает на первый этаж и нажимает на кнопочку домофона, но так и остаётся на месте, прикрывая рукой глаза от многочисленных вспышек. Несколько десятков репортеров собралось возле многоэтажки. — Миссис Грэм де Ванили!..Ответьте на парочку вопросов!..А когда вы успели сыграть свадьбу?..Как так поучилось, что один из самых завидных холостяков Лондона оказался женатым?..А что вы…? — девушка мигом шагает назад и захлопывает дверь, поднимаясь обратно. Но уже на середине пути злость хлещет фонтаном. Она со всей дури бьет окрашенную белой краской стену кулаком. Ещё не зажитые трещины и ссадины на костяшках снова открылись. Несколько десятков ударов, в результате чего и стена, и рука окрасились багровой жидкостью. Она обессилено падает на ступеньку и прячет лицо в ладонях. Она не будет плакать. Просто не станет лить слёзы из-за того, кто так подло с ней поступил. Несмотря на невообразимую боль в груди, она не покажет, насколько ей сейчас плохо. Хватит с неё! Хватит!       Ещё через несколько минут она достаёт из маленького бокового кармашка сумки пачку шоколадных сигарет. — Ты куришь? — удивился Фрол. Он сидел на перилах, наблюдая за очередными муками хозяйки. Ему было настолько больно видеть ее в таком подавленном состоянии. Он тоже не понимал, почему Феликс вдруг так себя повёл. Все же было прекрасно. Его Мира столько уже натерпелась за эти две недели! Это если не считать жизнь в России. Ни уж то она всегда так жила? Ни один человек не заслуживает такой судьбы… — В самых крайних случаях. Если сейчас не покурю, то точно взорвусь. — она закуривает одну тонкую коричневую папироску и блаженно прикрывает глаза, наполняя лёгкие приятным дымом табака, что после себя оставлял приятное горьковато-сладкое послевкусие на языке. — Ты ведь не любишь шоколад? — интересуется волчонок. Уж промывать ей мозги на счёт того, что курить — это вредно, он точно не собирается. — Да я в принципе и курить то не люблю. Просто…просто иногда хочется забыться. Некоторые выпивают несколько бутылок виски за раз, в надежде что-то забыть. А у меня сигареты. Просто табак курить не могу, а из примесей мне понравились только с шоколадом. Забавно. — горько смеётся Мирослава. Страх того, что Бражник может воспользоваться ее подавленным состояние больше ее не беспокоил. Смогла противостоять раз, сможет и два. Да и тем более, вряд ли он снова вообще рискнёт ее акуманизировать.       К ногам падает малюсенький окурок, который она тут же тушит подошвой сапога. Черноволосая достаёт вторую, повторяя те же действия с зажигалкой. — И сколько тебе их нужно выкурить? — осторожно спрашивает квами. — Штуки три, четыре. В редком случае пять. — она закатывает очи, замечая выпученные от удивления глазки Фрола. — Да, да. Все знаю, можешь не говорить. Давай просто посидим. Я хочу помолчать и все обдумать…не успела я влюбиться, а мои чувства уже растоптали. Везунчик по жизни, ничего не скажешь.       Они сидели ещё некоторое время. У ног черноволосой сформировалась небольшая кучка окурков. — Может быть достаточно.? — аккуратно подаёт голос Фрол. Мира смотрит на свои ботинки и выдыхает. Семь штук. — Может и достаточно. Пойдём-ка с тобой к Жаку. — она встаёт с лестницы и отряхивает грязные лосины. Она ведь даже не переоделась. — А ты уверена, что твой отец не там? — Скорее всего он сразу же улетел в Россию, блокировать новости обо всем, что о нем сегодня услышали. Плюс проблемы с фирмой. — они поднимаются на крышу, и Мирослава перевоплощается.       Воздух беспрепятственно проникает в лёгкие, рассеивая всю боль и разочарование. — Если он решил, что нам следует держаться на расстоянии, так тому и быть. Ещё мне не хватало по нему убиваться. — она прыгает с многоэтажки и несётся по плотным сгусткам воздуха, формирующихся под ногами. Она громко кричит, выплескивая все накопившиеся эмоции. — Пусть и это будет для меня уроком…

***

— Ты представляешь, как удивится Жак, когда ты утром спустишься? — Ну, сделаю ему сюрприз. — она меняет грязные лосины и футболку, на белый шелковый комплект из топика и шорт. — Ага, но как ты в дом то прошла? — Давай подумаем об этом завтра. — она укутывается огромным шерстяным одеялом и понимает, что снова замерзает. Эту неделю ее грел он. А сейчас ее снова будет бить озноб. Что ж…не привыкать.       Она откидывается на мягкие подушки и по ее виску, к уху, скатывается одна единственная слеза.       Достаточно этой влаги. Пожалуй за эти пару недель она пролила столько слёз, сколько за всю свою жизнь не лила. Она закрывает глаза, с уверенностью думая о завтрашнем дне. На зло всем она снова станет сильной. Закроется, не подпуская к своей душе никого.       Она проваливается в сон, но совсем недолгий. Стоило ей задремать, как Фрол начинает яростно щипать ее за плечи и встревожено шептать что-то на ухо. Мира отмахивается и приоткрывает глаза.       В лунном свете мерцает лезвие кухонного ножа…