Серьезно, Северус? Зелье времени?

      Сириуса вытащили из камина за шкирку. Он лаял на камин до тех пор, пока оттуда не вынесли Ремуса и Тонкс, возле которых тут же начали суетиться целители.       Это моя вина.       Это я во всем виноват.       — Бродяга?       Сириус посмотрел на Джеймса.       Я должен бежать. Я не должен быть здесь. Джеймс все еще ненавидит меня. Все ненавидят меня.       — О, слава Годрику, ты в порядке, — Джеймс притянул гримма к себе и сжал в крепких объятиях.       На подобную реакцию Сириус рассчитывал меньше всего, но послушно склонился в объятиях.       — Он в порядке? — Рядом раздался голос молодого Ремуса, его Ремуса.       — Он здесь, Лунатик, — Джеймс разжал руки, и Сириус тут же оказался в объятиях Люпина.       Они обнимают меня. Почему? Я же еще даже не извинился. Они должны ненавидеть меня…       — Что случилось со стариной Лунатиком? — спросил Джеймс.       Сириус заскулил.       — Он был в Министерстве? Подожди, ты тоже был в Министерстве?!       Сириус продолжил скулить.       — Я рад, что ты выжил, приятель, — сказал Ремус, почесывая его за ухом, так, как любил Бродяга.       — Гарри сходит с ума, — сказал Джеймс. — Он здесь и уверен, что ты умрешь. Твое появление его успокоит.       Джеймс провел Сириуса через лабиринт безумных профессоров, накладывающих исцеляющие чары, раздающих дурно пахнущие зелья или каким-то иным образом пытающихся помогать исцелиться жертвам битвы в Министерстве.       — Сириус! Ты в безопасности, — закричал Гарри, и гримма снова заключили в объятия. — Он что, застрял в своей шкуре, как в ловушке?       — Бродяга?       Сириус продолжал скулить.       — Примем это как «да». Какова вероятность того, что МакГонагалл поможет ему превратиться?       — Он ее любимчик.       — Он был ее любимчиком.       Сириус по-прежнему скулил.       — Я спрошу, а потом нам нужно будет выбраться отсюда, — продолжил Гарри. — Что-то намечается, и я не хочу, чтобы меня поставили в угол.       Остальные кивнули. Гарри вернулся с МакГонагалл, которая нахмурилась, но молча произнесла обратное анимагическое заклинание.       — Спасибо, Мин, — сказал Бродяга, стряхивая с себя пыль. — А сейчас я, пожалуй, пойду и не стану вам мешать.       — Не так быстро, Блэк, — в разговор вмешался вовремя подошедший Грюм. — Мистер Поттер говорит, что ты одна из целей Темного Лорда, и ты не покинешь моего поля зрения. Остальные ребята могут идти. Прямиком в общежитие. Не покидайте Общую комнату, как бы громко мы ни звали на помощь.       — Ну просто здорово, — пробормотал Джеймс. — Будь осторожен, Бродяга.       Ремус похлопал его по спине, а Гарри бросил на него грустный взгляд.       — Ты должен сидеть на этом стуле и не двигаться.       К всеобщему шоку школьного персонала, Сириус поступил, как было велено.       Когда хаос превратился в более-менее организованное безумие, он напрягся, пытаясь вникнуть в то, что происходит.       Для Ремуса и Тонкс все обошлось, на них было наложено подлежащее исцелению проклятие. Они все еще лежали на больничных койках, но через пару часов должны были вернуться в строй.       Другим повезло меньше. Сотрудник Министерства с кирпично-красными волосами был поражен темным клинком, и раны его не заживали. Его постель была окружена множеством других рыжих людей, отпаивающих его крововосполняющим зельем.       Уизли.       Этого Уизли Блэку встречать еще не приходилось, но Сириус предположил, что это Перси.       Рон говорил, что он придурок, но даже придурок не заслужил такого.       Два незнакомых Сириусу аврора, были объявлены мертвыми, и Кингсли Шеклболт не очень хорошо воспринял эту потерю. На эмоциях он бросил заклинание в одно из окон, и только древняя магия замка не дала стеклу разбиться.       После этого Помфри выгнала из своих владений весь второстепенный персонал.       — Укрепляйте защиту, играйте в квиддич, мне все равно. Убирайтесь из моего лазарета!       Взрослые ушли, а неподвижно сидящий между ранеными Сириус остался.       — Ты, — сказала Помфри и, сунув ему в руки ящик со звенящими пузырьками, продолжила: — «Помоги мне организовать сортировку в Большом зале…»       — Сортировка?       — Ты что, не слушал? Грядет битва, и нам нужно подготовиться. Как бы мы ни старались уберечь учеников, кто-то все равно будет ранен, и мы должны быть к этому готовы. Слушайся Добби, Винки или Риппа, они главные.       Сириуса привел в Большой зал любимый домовик Гарри.       В Большом зале не осталось ни одного стола. Скамьи, столы и посуда были превращены в больничные койки. Сейчас все они пустовали, но если Помфри была права, то это запустение продлится недолго. Эльфы, не только перечисленные Помфри, порхали по помещению, складывая бинты, одеяла и зелья в доступных местах.       — Зеленые коробки — для зелий, — объяснила эльфийка Винки вошедшему Блэку и указала на дюжину парящих зеленых ящиков.       — Добби занимается зельями, — сказал Добби. — Добби принесет зелья Сириусу Блэку, а Сириус расставит их.       — Я сделаю это, Добби, — сказал Сириус и принялся за работу.       В течение следующих нескольких часов Винки, Рипп и Добби давали ему дополнительные задания, например, помочь им поставить коробку повыше, несмотря на то, что сами могли левитировать предмет в любую точку комнаты.       — Красный ряд — умирающие, — сказал Добби, указывая на место, где обычно стоял стол Гриффиндора. Он указал на стол Рейвенкло и продолжил: — «Синий — раненые. Зеленый — снова в бой».       — А Хаффлпафф? — спросил Сириус.       Уши Добби поникли, когда он пробормотал: — «Мертвы. Мы не хотим использовать черный ряд».       Сердце Сириуса бешено заколотилось.       Она приближается. Это происходит. Это реально. Это война.       Когда он вонзил клык в медальон, происходящее не казалось ему реальностью. Но сейчас… В импровизированном военном госпитале… Сириусу все казалось слишком реальным. Ему хотелось бежать. Хотелось спрятаться.       Добби исчезал и появлялся вновь.       — Зелья. Восполнители крови. Красный ряд.       Нужно работать.       Сириус разложил зелья по ящикам, как было велено, и двинулся вперед к новой цели.

***

      Зимнее солнце уже давно село, когда первые звуки битвы достигли Большого зала.       Помфри распахнула двери Большого зала и, крича стала призывать эльфов.       Один за другим они появлялись из небытия, принося кричащих и раненых ведьм и волшебников, и исчезали вновь.       — Минерва, ты со мной. Сибилла, Аврора, ваш ряд Синий. Блэк! Ты отвечаешь за Зеленый, — крикнула ему Помфри. — Останавливай кровотечения, вправляй кости. И все это как можно быстрее.       — Да, мэм! — Прокричал Сириус и отправился восвояси. Без палочки ему приходилось лечить раненных маггловским способом. Он поблагодарил свою счастливую звезду за то, что его юношеский бунт заставил его флиртовать с магглорожденными, играя роль доктора. Сириус надеялся, что его знаний хватит для оказания элементарной первой помощи.       Следующие несколько часов прошли в круговороте крови, костей и зелий. Любезно предоставленные Добби зелья продолжали прибывать и тут же исчезали в желудках сражающихся.       В Большом зале оказались не только взрослые ведьмы и волшебники, но и несколько старшекурсников.       Джеймс пришел в Зеленую зону с вывихнутым плечом.       — Почему ты не сражаешься, Сириус? — спросил его Сохатый, после того как он вправил его плечо на место и протянул другу обезболивающее зелье.       — Нет палочки, — признался Сириус.       Джеймс, ухмыльнувшись, протянул Сириусу волшебную палочку.       — Забрал ее у брата мужа твоей покойной кузины.       Палочка Рабастана не светилась и не давала ему того тепла и умиления, которое давала собственная палочка, но пробное заклинание левитации сработало лучше, чем ожидалось.       — Тогда пошли, — усмехнулся Сириус и последовал за Джеймсом из Большого зала.       — Что происходит?       — Волдеморт охотится за Гарри, — на бегу бросая заклинание, прокричал Джеймс.       — Экспеллиармус! — Крикнул Джеймс, а Сириус послал в Пожирателя жалящее.       Пожиратель Смерти заблокировал оба заклинания и бросил в их сторону кроваво-красный луч сглаза.       — ПРОТЕГО!       Их закрыл ярко-синий щит, отбивший красное заклятие, которое тут же вернулось к своему «хозяину» и заставило того корчиться от боли.       — Лунатик, как ты вовремя.       — Пойдемте, Ремус и Тонкс окружены.       Только не снова!       Сириус не был готов еще раз увидеть, как они рухнут.       Заклинание за заклинанием, промах за попаданием. Кровь. Боль. Агония. Триумф.       Битва продолжалась.       Но почему? Почему они просто не атакуют Волан-де-Морта? Неужели он такой трус, что спрятался?       Затем Сириус увидел его.       Змеелицый сукин сын как раз направил свою палочку на Гарри.       Хуже всего было то, что Гарри не сделал в ответ того же.       Блэк бросился бежать, но был недостаточно быстр. Луч зеленого света ударил в Гарри, и тот упал.       — НЕЕЕЕЕЕЕТ! — Закричал Сириус.       Волан-де-Морт не заметил его крика. Ему было наплевать на убитого горем путешественника во времени, он отвернулся, собираясь обратиться к своим последователям.       — АВАДА КЕДАВРА! — Заорал Сириус, вливая в заклинание всю когда-либо испытываемую им ненависть.       Ненависть к матери за то, как она обращалась с ним и его братом. Ненависть к брату за то, что тот стал Пожирателем Смерти. Ненависть к Нюниусу за то, что этот, так на него похожий парнишка, попал на Слизерин. Ненависть к Джеймсу за то, что у него были любящие родители. Ненависть к себе за свою ревность…        Все эта, копившаяся годами ненависть промчалась через него на скорости света и поразила Темного Лорда прямо в позвоночник.       Волан-де-Морт пал.       На поляне лежало два мертвых волшебника.       Звуки битвы медленно затихли, когда осознание того, что произошло, эхом прокатилось по полю боя. Светлая сторона сплотилась, готовясь оплакивать своего павшего Избранного.       Темные же бежали, не дожидаясь ареста.       Руки Сириуса дрожали.       Я был недостаточно быстр.       Я не спас Гарри.       Я потерпел неудачу.       Я подвел всех.       Его обхватили чьи-то руки. И вопли чьего-то горя, боли и страдания наполнили его уши.       Это не имеет значения.       Все кончено.       Битва закончена.       Но какой ценой?       Гарри умер.       Мой крестник умер.       Сын Джеймса погиб.       Джеймс!       Джеймс…       Сириус повсюду искал Джеймса и нашел его склонившимся над телом Гарри. За спиной Джеймса стоял рыдающий Рон.       — Гарри, Гарри… — хрипел Джеймс.       Ремус притянул Сириуса к себе, но ничего не сказал. Тепло друга не могло избавить Блэка от леденящего холода.       Гарри умер.       Дамблдор подошел к трупу Волан-де-Морта и, официально объявив ублюдка мертвым, опустился на колени.       Из ниоткуда появился старший Снейп и встал перед директором.       Оба, и Северус, и Альбус, плакали, что-то шепча.       — Ты должен это сделать, Северус, — перекрывая своим шепотом шум скорбящей толпы, произнес Дамблдор.       — Мы и так потеряли сегодня слишком многих, Альбус. Не проси меня об этом.       — Пожалуйста, старый друг.       Округу осветил второй зеленый луч, и на землю рухнул третий великий волшебник.       Хогвартс окружила гробовая тишина.       Как будто сама земля знала, что на ней произошло. Кровь просочилась в саму основу магии, и древние лей-линии поглотили ее.       Дамблдор — мертв.       Гарри — мертв.       Волан-де-Морт — побежден.       Но стоило ли это того?       Хагрид был единственным среди бойцов, кто был физически способен перенести павших обратно в замок. Грюм стоял на страже трупа самого темного волшебника за последние столетия.       Сириус не мог спокойно смотреть на это горе. Смерть. Травмы.       Я не могу вернуться в замок. Мне нет там места.       Блэк встал рядом с Грюмом и отдал Главному Аврору добытую нечестным путем палочку.       — Что это?       — Я полагаю, что это палочка Рабастана Лестрейнджа. Мне ее отдал Сохатый, эммм, Джеймс Поттер.       — Это та самая палочка, которая убила эту кучу отбросов? — Грюм пнул труп Волан-де-Морта своей протезированной ногой.       — Да, сэр.       — Ей место в музее.       — Возможно.       — Тебе полегчало? От того, что ты лишил его жизни?       — Нет.       — Ты хочешь сделать это снова?       — Что сделать?       — Убить.       — Нет, никогда.       Грюм кивнул.       — Нужно быть великим волшебником, чтобы отнять чужую жизнь и остаться самим собой. Я беспокоюсь о Снейпе.       — Почему Дамблдор умолял Нюн… Снейпа убить его?       — Проклятие. Ужасное, болезненное проклятие. Он не собирался переживать этот год. Полагаю, Альбус не хотел жить в мире без цели. После смерти Поттера и Риддла, за что еще он должен был бороться?       — За школу?       — Со школой все в порядке. Она пережила смерти всех своих директоров до Дамблдора, и после его смерти выстоит.       — Но почему Снейп?       — Действительно, почему?       Это не было ответом, но Сириусу этого было достаточно.       Ветер усилился, и повеяло холодом. Блэк дрожал, но не хотел возвращаться в замок.       Гарри мертв.       Битва окончена.       Но Гарри мертв.       Какой в этом смысл?