Серьезно, Северус? Зелье времени?

      Без квиддича Хогвартс не был Хогвартсом.       Гарри проснулся рано утром в субботу для того, чтобы подготовить поле к первому дню отборочных игр. Он прошелся по полю, проверяя, нет ли где скрытых опасностей или укромных мест. То же самое он проделал, пролетев на своей метле вокруг трибун.       Только убедившись, что поле свободно от дементоров и притаившихся волшебников, Гарри спустился на землю. Он отпер тренировочный сарай гриффиндорской команды и достал тренировочные майки, мячи и зачарованный планшет.       В отличие от игровых снитчей, тренировочные не реагировали на конкретный скин. Это позволяло использовать их повторно без дополнительных затрат. Квоффлы были старыми игровыми мячами, имеющими по несколько вмятин, но в остальном ими можно было пользоваться. А на бладжеры были наложены амортизирующие чары, делающие их менее опасными. Они все еще причиняли боль, но даже при ударе со всей силы были не способны сломать метлу или руку.       Глубоко вдохнув, Гарри приготовился к предстоящему долгому дню. Это первый раз, когда он официально будет набирать свою собственную команду. Этот год должен стать для него победным. Успех всего факультета зависит от правильности его выбора.       Оливер Вуд и Анджелина Джонсон, два предыдущих капитана квиддичной команды, составили свои подробные заметки о каждом выбранном ими как в основной состав команды, так и в резерв игроке. Основной состав уже весь, кроме Гарри, выпустился из школы, но эти заметки пригодятся ему для того, чтобы понять, на кого из резерва следует обратить внимание. Вуд стал профессиональным игроком в квиддич, поэтому Поттер был склонен верить его записям.       Что касается Охотников, он видел их как сплоченное трио. Вуд хотел, чтобы они работали вместе так, словно были одним разумом в трех разных телах. В идеале один из них должен быть особенно быстрым, у другого должна быть отличная меткость, а третий должен быть стратегом.       Загонщики, по мнению Вуда, должны были быть личностями. Хотя большая часть их работы заключалась в тщательном наведении бладжеров на противников, однако бладжеры были не единственным, чем они могли поразить команду соперников. Оливер любил близнецов Уизли не только за то, что они отлично управлялись с битами, но и за их остроумие и находчивость.       Ловец… Ну, тут всё очевидно. Сам Гарри был выбран за скорость, остроту зрения и изначальную настоятельную рекомендацию МакГонагалл. Джонсон оставила его в качестве ловца, потому что на тот момент Гарри был лучшим.       — Эй, эй, эй, посмотрите на моего мальчика!       Гарри оторвал взгляд от зачарованного планшета и посмотрел на толпу гриффиндорцев, приближающихся к полю. Джеймс, Сириус и Рон возглавляли шествие.       Джеймс протянул руки к Гарри: «Всегда знал, что мой сын будет одарен в квиддиче. И вот теперь он мой капитан! Что за день, что за день!»       Гарри видел, как потенциальные охотники стоящие в толпе, начали закатывать глаза.       Слова Гермионы, сказанные накануне, всплыли в его памяти.       Ты собираешься выбрать Джеймса и Джинни вместо объективно лучших игроков? Как отреагируют остальные, если ты это сделаешь?       — Мы начнем с нескольких упражнений по полетам. Если у вас своя метла, то встаньте вон там, если же вы будете использовать школьную метлу, то возьмите ее из сарая, — начал Гарри. — Прежде чем кто-то оторвется от земли, я должен ознакомить вас с правилами безопасности мадам Хуч.       Все застонали.       — Небезопасный полет приведет к немедленному исключению из отборочных состязаний, — продолжил Гарри. — А любое исключение из отборочных означает, что вы не попадете в команду.       — Есть, капитан! — крикнул Сириус, направляясь к компании студентов, владеющих мётлами. Остальные последовали его примеру.       Когда участники были отделены от зрителей, Гарри обратился к толпе: «Извините, но только гриффиндорцы могут наблюдать за пробами».       Несколько учеников младших курсов ворча, побрели обратно в замок.       Он продолжил: «Всем, кто находится на трибунах, запрещено использовать магию. Вы можете смотреть, можете подбадривать, вообще-то подбадривание даже приветствуется, но… Никакой магии. Никаких намеренных отвлекающих факторов. Я знаю, вы хотите, чтобы ваши друзья попали в команду, но если я кого-то из вас поймаю на мошенничестве, то тот, ради кого вы мухлюете, лишится своего шанса на попадание в команду. Мы не слизеринцы, мы играем честно».       Некоторые из наблюдателей переглянулись, понимая, что Гарри явно уловил некоторые махинации до того, как они начались. Он ненавидел быть «плохим парнем», но ему была нужна лучшая команда, и он собирался ее собрать.       Справедливо.       С упором на то, что будет лучше для команды.       Прочитав правила безопасности мадам Хуч, Гарри начал лётные упражнения. Он хотел оценить скорость, ловкость, но самое главное, он хотел увидеть, как ребята делят воздух. Он обращал свое внимание на тех, кто теснил других летунов, и на то, как те реагировали на то, что их теснят.       Джеймс и Сириус на своих Молниях с легкостью летели впереди толпы, Джинни же явно старалась не отставать.       Затем Гарри разделил группу по предполагаемым позициям и провел тренировочную игру. Он менял игроков в командах местами, пытаясь найти наилучшие сочетания.       У него было несколько учеников младших курсов, которые пробовались на роль запасного Ловца, поэтому Поттер выпустил их на поле. Никто из них не поймал снитч, но девочка со второго курса несколько раз его замечала. Ей не хватало навыков полетов, но ее можно было потренировать.       Сириус был очевидным фаворитом на место Загонщика, но ни один из других кандидатов не был заинтересован в партнерстве с ним. Загонщики должны быть партнерами. Было двое четверокурсников, которые по отдельности и не были лучше Сириуса, но в дуэте работали, как по волшебству.       Рон, Кормак МакЛагген и два третьекурсника боролись за место вратаря. С этим всё было немного сложнее. Кормак объективно лучше летал, но Рон был более терпимым в общении человеком.       Выбор Охотников обещал стать сложным. Каждый, кто пробовался, смог забить, но была ли это их заслуга или оплошность Вратаря?       К тому времени, как закончился первый отборочный день, Гарри понял, что оказался не в своей тарелке.       Я должен выбирать между своими друзьями и командой? Как мне собрать лучшую команду, если игроки не ладят друг с другом?       Почему все так ненавидят Сириуса?       Что проще: заставить его измениться, чтобы он присоединился к команде, или выбрать тех четверокурсников, которые ладят со всеми остальными?       Придя на ужин, Гарри был рад увидеть Гермиону, сидящую за гриффиндорским столом. В последнее время она редко ужинала со своими товарищами-гриффиндорцами, но, казалось, сейчас она была счастлива побыть в окружении разговоров о первом дне пробных игр в квиддич.       — Ну, как все прошло? — Спросила она.       — Мне нужна твоя помощь, — признался Гарри. — Мы можем перенести нашу встречу на послеобеденное время?       — Тебе нужна помощь с уроками? Я собиралась пойти в библиотеку, ты можешь присоединиться ко мне…       — Нет, с… эм, — Поттер огляделся вокруг, чтобы убедиться, что никто не обращает на них внимания и что все взгляды сосредоточены на Джеймсе, драматично схватившимся за грудь и рассказывающим всем, кто его слушал, о прошедшем дне. — Ты была права насчет капитанства. Мне нужен твой совет.       — Я ничего не понимаю в квиддиче, Гарри, — ответила Гермиона. — Но, думаю, что могу попытаться помочь. Разве Рон не подойдет лучше? Или твой отец, или, — она в отвращении сморщила нос, — Сириус?       — Почему все ненавидят Сириуса? — Спросил Гарри.       Гермиона посмотрела на него, как на идиота, и он начал чувствовать себя таковым.       Есть что-то очевидное, чего я не замечаю, но что именно?       — В любом случае, Рон… — Гарри кивнул в сторону того места, где их лучший друг во время еды искоса поглядывал на Кормака МакЛаггена. Кормак выделялся на фоне других кандидатов на место вратаря, и этот факт сделал Рона еще более занудным, чем обычно.       Настроение младшего Уизли только ухудшилось от того, что его сестра очень хорошо выступила на пробах. Среди охотников Джинни забила больше всех мячей, Джеймс был на втором месте, отставая от нее почти на десять мячей. Не будучи никогда ранее побежденным ведьмой, Джеймс не мог оторвать от нее глаз. Он зашел так далеко, что настоял на том, чтобы сидеть рядом с ней так близко, что и Гарри, и Рон испытывали дискомфорт.       — Я просто хочу сказать, что даже с плохо подобранной, подержанной, достаточно старой даже для моего времени метлой… — говорил Джеймс, наклоняясь к Джинни. — Ты мелькаешь, как простое красное пятно. Представь, что ты сможешь сделать с нормальной метлой.       — Она летает на нормальной метле, — проворчал Рон. — Не так ли, Гарри?       Гарри кивнул.       Джеймс отмахнулся, продолжив: «Ерунда, считай это ранним рождественским подарком. Я могу себе это позволить, поверь мне. Подумай о том, какими потрясающими мы будем: ты, я, Сириус, Гарри… Все мы, летающие на Молниях, во имя Гриффиндора. Мы будем непобедимы».       — Если мы вообще попадем в команду, — сказала Джинни.       — О, мы попадем в команду, — заявил Джеймс, обнимая Джинни за плечи. — У меня договоренность с капитаном. Правда, сынок?       Впервые Гарри не испытал радости, услышав, как Джеймс назвал его сыном. Его желудок скрутило, и он вдруг понял, что не голоден и зря минутой ранее наполнил свою тарелку едой.       — Гарри подбирает команду, исходя исключительно из того, что лучше для Гриффиндора, — вклинилась в разговор Гермиона, готовая защищать друга, даже если это поставит ее в неловкое положение, что неизбежно должно было произойти. — Если ты лучше всех подходишь на это место, то ты его получишь. Кровь, дружба, семейные узы — все это в квиддиче не имеет значения.       Джеймс указал на Гермиону, спрашивая: «Что она сказала?»       — Я имею в виду, что это очевидно, — сказал Джеймс. — Но Джинни забила больше всех мячей, а я был чуть позади нее. Сириус, безусловно, был лучшим среди Загонщиков. Было бы глупо не включить нас в команду.       Джинни закатила глаза и убрала руку Джеймса со своего плеча: «Мне не нужна новая метла».       Гарри знал, что это ложь. Джинни месяцами ныла из-за того, что ей приходится пользоваться старой метлой брата. Она умоляла близнецов позволить ей поработать в их магазине, чтобы заработать денег, но они сказали, что она еще недостаточно взрослая для этого.       — Если ты покупаешь Джинни новую метлу, то собираешься ли ты купить метлы всей команде? — спросил Кормак. — Эти «Молнии» — действительно классные метлы.       — Полагаю, это было бы справедливо, — подмигнув, ответил Джеймс.       — Ты не можешь купить себе место в команде, Джеймс, — сказала Гермиона. — Это не по-гриффиндорски.       — Что? Я могу себе это позволить, так что считай это пожертвованием школе.       — Школе, в обмен на место в команде, — проворчал Рон. — Напоминает Малфоя.       — Я должен идти, — Гарри поднялся со скамейки, отчаянно желая уйти от всего этого.       Гермиона последовала за ним. Она была удивительно быстра, учитывая массивную сумку с книгами, перекинутую через ее плечо.       — Выручай-комната? — спросила она.       Гарри кивнул. Они шли в тишине, пока не добрались до седьмого этажа.       — Ты должна ее вызвать, — сказал Поттер. — У меня голова кругом идет.       Гермиона мерила шагами коридор, пока не появилась дверь, в которую они вошли.       Гарри ожидал, что Гермиона приведет их в тренировочный зал ОД, но вместо этого они попали в уютное помещение с потрескивающим камином, мягким диваном и несколькими книжными шкафами.       — Ты выглядел так, будто тебе нужно расслабиться.       — Спасибо, Гермиона.       — Значит, быть капитаном квиддичной команды — это еще не всё? — спросила она, аккуратно поставив сумку с книгами на пол и устроившись в одном из мягких кресел.       — Нет, это еще не все. Сириус — лучший Загонщик, но никто из других кандидатов, похоже, не хочет с ним играть. Так что я могу либо выбрать его и человека, который не хочет с ним играть, либо взять в команду двух других приличных Загонщиков, которые будут хорошо играть в дуэте.       — Звучит несложно. Ты всегда можешь обучить новых людей для игры на нужной позиции, но если твоя команда не доверяет игроку, то ты, как капитан, мало что можешь сделать для того, чтобы это исправить.       Гарри теребил потрепанный шнурок.       — Но это же Сириус, понимаешь?       — Я действительно не понимаю, Гарри. Я знаю, что ты любил своего крестного, но этот мальчик — не он.       — Но это он.       — Нет, это действительно не он. Сириус Блэк, который умер несколько месяцев назад, вырос из этого несносного мальчика в чуть более сносного мужчину. Этот мужчина был тем, кто любил тебя и кого любил ты.       — Наверное, — Гарри чувствовал правду в словах подруги, но признать ее правоту значило признать одно — он потерял Сириуса… по-настоящему. Поттеру было слишком больно думать, что он потерял своего крестного до того, как у него появилась реальная возможность иметь его в своей жизни.       — А этот Джеймс? Сейчас он тот парень, которого ненавидела твоя мать, — продолжила Гермиона. — Разве Ремус не говорил, что Джеймсу потребовалось семь лет, чтобы добиться ее внимания?       Гарри кивнул.       — Что-то вроде того.       — Что ж, — сказала Гермиона. — Это значит, что тот парень внизу — не твой отец. Не совсем. Ему все еще нужно вырасти, прежде чем он заслужит это право.       — Ты не понимаешь, у тебя все еще есть родители.       Гермиона напряглась.       — Дело не во мне. Предполагается, что речь идет о квиддиче.       — Хорошо, извини. Я просто… Я всегда хотел иметь свою семью, и теперь она у меня вроде как есть, и я не хочу ее подводить. У Сириуса и Джеймса большие планы на этот сезон.       — Они еще могут играть, но если докажут, что так будет лучше для команды.       Гарри кивнул, но это не ослабило узел напряжения в его животе.       — Я просто не знаю, что делать.       — Я думаю, что знаешь, Гарри, — возразила Гермиона. — Но хочешь, чтобы я сказала тебе, как поступить, чтобы, если что-то пойдет не так, ты со спокойной совестью смог бы указать на это и сказать: «Гермиона так мне сказала».       — Нет, это не так.       Гермиона скрестила руки на груди.       — Я бы не стал.       — Но ты хочешь, чтобы я дала тебе ответы.       — Да.       — У меня их нет.       — Я знаю.       — Вот и хорошо. Теперь наш проект…       Гарри застонал, он почти о нем забыл.       — Мы не обязаны этого делать, Гарри. Я могу просто поработать над ним самостоятельно и надеяться на лучший исход во время занятий. Завтра мне нужно рано встать из-за наказания и…       — Ты все еще отбываешь наказание?       — Да, Гарри. Я наказана по крайней мере до Хэллоуина, теперь мы можем…       — Но Джеймс, Сириус и Ремус вчера закончили со своим наказанием. МакГонагалл отпустила их за хорошее поведение.       Гермиона уставилась в потолок.       — Я знаю, что они тебе небезразличны, но они… Они ужасны, Гарри. Я просто не понимаю, почему все к ним так благоволят.       — Что ты имеешь в виду?       — Их выходка нарушила дюжину школьных правил и несколько законов. Им повезло, что они не в Азкабане! И они до сих пор не извинились ни перед Северусом, ни перед профессором Снейпом за эту выходку. Разве это нормально? Разве это справедливо?       — Это была просто…       — Гарри Поттер, не говори, что это была всего лишь безобидная шалость! — Волосы Гермионы затрещали. — Я и так стараюсь тебе сочувствовать. Я знаю, что прошлый год был для тебя очень тяжелым, а потеря Седрика и Сириуса подвела тебя к краю пропасти.       Узел в животе Гарри превратился в ураган.       Какое право она имеет говорить о Седрике? Именно сейчас?       — Но за все время, что я тебя знаю, ты никогда не терпел хулиганов. А сейчас ты больше беспокоишься о том, как бы не задеть чувства Сириуса Блэка, чем о том, что он чертовски сильно обидел Северуса. Мне тяжело, Гарри. Я пытаюсь быть понимающей, но я так разочаровалась в тебе. Я ожидала подобного поведения от Рональда, но…       — Разочаровалась во мне?! Кто ты такая, мой профессор?!       — Так, хорошо. Мы работаем над нашим проектом или нет?       — Я думаю, мы можем поработать над ним завтра, как и планировали. Со всей группой. Правда я не уверен, что хочу находиться рядом с кем-то, кто во мне разочаровался.       Губы Гермионы задрожали, она подняла свою сумку и направилась к выходу из комнаты.       Гарри увидел блеск слез в ее глазах и сразу же пожалел о своих словах.       — Гермиона, подожди.       — Что?! Собираешься рассказать мне, что я теперь не так хороша, как Джеймс и Сириус? Как насчет того, чтобы заменить меня Ремусом? Теперь он может быть твоим умным другом!       — Заменить тебя? Как я могу тебя заменить? Ты моя лучшая подруга.       — Ну, в этом году ты ведешь себя так словно мы чужие.       — Мне жаль.       — Я тоже сожалею, но мне действительно нужно идти. Завтра у меня раннее утреннее задержание.       Гарри смотрел, как уходит Гермиона, и чувствовал себя хуже, чем до того, как они вошли в Выручай-комнату.       Я не должен был набрасываться на Гермиону. Почему я всегда так поступаю? Она одна из моих лучших друзей. Она всегда и во всем была рядом со мной. Когда Рон злился из-за Турнира Трех Волшебников, Гермиона потратила недели, обучая меня заклинанию Accio.       Даже умоляя меня не ходить в Отдел Тайн, она последовала за мной и в результате чуть не погибла.       Я мог бы потерять в ту ночь и Сириуса, и Гермиону. Я мог бы потерять Рона, Джинни, Невилла и Полумну. И это была бы только моя вина. Мне следовало прислушаться к Гермионе. Она ни разу не напомнила мне об этом факте, а могла бы кричать со своей больничной койки, что это я виноват в смерти Сириуса. Потому что она знала, что это была ловушка.       Гермиона говорила мне об этом.       А я все равно пошел. А она — моя лучшая подруга, которая пошла со мной.       И после всего этого я на нее набросился…       Глядя в потрескивающий огонь, Гарри Поттер принял решение.       Он набросился на Гермиону, потому что верил — она вернется.       Никто другой в его жизни не был так непоколебим и постоянен, как она. Сириус умер. Ремус подал в отставку. Дамблдор… ну, Дамблдор всегда его подводил. Рон был угрюмее самого Гарри.       Но Гермиона никогда не унывала. И как он вознаградил ее?       Мне нужно извиниться.       Мне нужно по-крупному извиниться.       Гарри покинул Выручай-комнату и побежал в общежитие. Когда он вошел в гостиную, Рон, Сириус, Джеймс, Ремус и остальные шестикурсники спорили о квиддичных отборочных матчах, но он их проигнорировал.       — Карта. Мне нужна карта, — сказал он.       — Ооо, время розыгрышей? — Спросил Сириус, доставая свою копию карты. Рон протянул свою.       Гарри взял ту, что принадлежала Уизли.       — Это не для розыгрыша. Мне нужно извиниться перед Гермионой.       — Что ты сделал, приятель? Помочился на ее книгу? — Сириус рассмеялся.       — Нет, я не защищал ее. Но теперь с этим покончено. Я не потерплю издевательств со стороны своих друзей. Если ты хочешь быть моим другом, то с сегодняшнего дня перестанешь придираться к Гермионе и ко всем остальным, — Гарри выпрямился.       Глаза Сириуса сузились.       — В смысле? Я не злой, Гарри. Я просто шучу.       — Я не вижу, чтобы кто-то смеялся, — сказал Рон, становясь справа от Гарри.       — Мне точно не смешно, — заявил Невилл, становясь слева от Гарри.       Рон и Невилл последовали за мной на битву. Они мои настоящие друзья.       — Пойдемте, ребята, — сказал Гарри.       Посмотрев на карту, он нашел Гермиону во внутреннем дворе в компании Питера Петтигрю. Это имя до сих пор причиняло Гарри физическую боль.       Он предал моих родителей.       Нет, этот Питер Петтигрю не предавал их. Этому Питеру Петтигрю шестнадцать, и он друг Гермионы.       — Так за что мы извиняемся на этот раз? — поинтересовался Рон. Коридоры были практически пусты, а до комендантского часа оставалось еще несколько часов, так что время еще было.       — Я был ужасным другом с тех пор, как появились Мародеры, — сказал Гарри.       — Рад, что ты это понял, — сказал Невилл. — С Ремусом все в порядке, но Сириус и Джеймс просто ужасны.       — Фу, он постоянно пристает к моей сестре, — простонал Рон. — Как будто Джинни падка на деньги и быстрые метлы.       — И Сириус постоянно проклинает всех, кто носит зеленое, — добавил Невилл. — Он ударил Полумну проклятием Желейных ног за то, что на ней было ожерелье из ромашек. Это был даже не слизеринский галстук, он просто решил, что любой, кто носит на шее зеленое, — змея.       Гарри покраснел.       Как же я этого не заметил?       Они завернули за угол и чуть не столкнулись лоб в лоб с Драко и Северусом.       — Смотри, куда идешь, Поттер, — усмехнулся Драко.       — Боже, смотрите, кто это, — сказал Северус. — Это же преданные гриффиндорцы. Скажи мне, Драко, как ты думаешь, они ищут неприятности?       — Совершенно точно, Сев. Эти ребята не могут держать свои палочки в штанах достаточно долго для того, чтобы сначала подумать, а уже потом говорить.       — Что это значит? — прошептал Невилл.       — Понятия не имею, — прошептал в ответ Рон.       — Послушайте, я просто хочу извиниться перед Гермионой.       Драко фыркнул.       — Что ты натворил на этот раз? Позволил ей взять на себя вину за очередную выходку моего дорогого покойного дядюшки?       — Нет, — сказал Северус, сузив глаза. — Я думаю, это как-то связано с его дорогим мертвым папочкой.       — Прекратите, — выдавил из себя Гарри.       — Мы должны идти, — сказал Невилл.       — Правильно, — сказал Северус. — Вы должны уйти. Вы ей не нужны.       — Мы ее друзья, — возразил Рон.       — Точно, ее лучшие друзья, — сказал Драко со злобной ухмылкой. — Северус, сколько раз ты заставлял Гермиону плакать с тех пор, как познакомился с ней?       — Один раз, но это были радостные слезы.       — Точно. Она тогда успешно сварила Веритасерум. А Питер? Он когда-нибудь заставлял ее плакать?       — Насколько я знаю, нет.       — Ну, Малфой, ты-то много раз доводил ее до слез, — возразил Рон. — Ты всегда ее обзывал.       — Ты заколдовал ей зубы на четвертом курсе, — добавил Невилл.       — Я извинился, — сказал Драко. — И она меня простила. Но в том-то и дело, что искупление — это то, чему я научился на своих ошибках. Я не повторю их снова.       — Отойди в сторону, Малфой, — сказал Гарри, выхватывая свою палочку.       — Думаю, нет, — сказал Драко, выхватив свою собственную палочку. — Думаю, я был бы очень плохим другом для Гермионы, если бы позволил тебе прямо сейчас прервать Питера. У него дар успокаивать плачущих ведьм. Навык, которому он, по-видимому, научился благодаря страданиям, доставленным ему твоими новыми друзьями. Верно, Сев?       — Верно, Драко.       Гарри захотелось проклясть их обоих. Впечатать прямо в стену.       Как я должен наладить отношения с Гермионой, если эти чертовы слизеринцы не дают мне прохода?       — Драко? Северус? Что Вы… О, что происходит? — Гермиона вышла из-за угла, держа Питера Петтигрю под руку.       Они встречаются?       Гарри не раз видел, как они вместе ходят на зелья, но тогда он не придал этому значения, сосредоточившись на том, чтобы произвести впечатление на Джеймса.       — Мы пришли извиниться, — сказал Невилл. — Ну, Гарри пришел извиниться, а мы с Роном пошли с ним за компанию, чтобы избежать неловкости в общежитии.       Гермиона, не отстранившись от Петтигрю, уставилась на гриффиндорцев нахмуренным взглядом.       — И вы хотите извиниться, направив палочки на моих друзей?       — Они не собирались нас пропускать, — ответил Рон.       Северус и Драко пожали плечами, когда Гермиона посмотрела на них с вопросом на лице.       — Мне не следовало говорить то, что я сказал, Гермиона. Ты слишком хороший друг для такого парня, как я, — сказал Гарри, сломавшимся от эмоций голосом. — Мне очень жаль. Надеюсь, ты сможешь меня простить.       — Я… Я подумаю об этом, — ответила Гермиона.       Из палочки Питера раздался пронзительный звук.       — Хорошо, уже без четверти, а ты обещала лечь спать в девять.       Гермиона улыбнулась, отпуская руку Петтигрю.       — Спасибо, Питер. Я сразу же лягу спать. Увидимся в пять?       — Мы придем, — сказал Драко. — Нет ничего лучше пробежки, пока чертовы птицы спят.       — Эй, — сказал Северус.       — Я имел в виду настоящих птиц, а не тебя.       — Мы проводим тебя в башню, — сказал Гермионе Северус.       — Не стоит, все в порядке. Я могу пройтись с Невиллом, — ответила Гермиона.       — А как же мы? — спросил Рон.       — Вы будете вести себя прилично? — спросил Невилл.       — Да, — ответили хором Гарри с Роном.       — Ну, думаю, тогда все нормально, — сказала Гермиона.       Гарри знал, что это еще не прощение, но шаг в правильном направлении. Они оставили слизеринцев позади. К тому времени, как они поднялись на третий этаж, Рон задал вопрос, ответ на который отчаянно хотел узнать.       — Итак, зачем ты на рассвете встречаешься со слизеринцами?       — Вообще-то, за час до рассвета, — поправила его Гермиона, перекладывая сумку на другое плечо. — Завтра они присоединятся ко мне на отработке.       — Почему?       — Потому что они этого хотят?       — Но с чего бы им этого хотеть?       Гермиона поежилась.       — Это не наше дело, — сказал Невилл. — Но если хочешь, то расскажи нам.       — Слушай, я ценю твою попытку извиниться, даже если ты, вероятно, понятия не имеешь, за что должен извиняться, но это не то, о чем тебе стоит беспокоиться.       — Ага, словно это не звучит подозрительно или что-то в этом роде, — проворчал Рон, закатывая глаза.       — Ух, как же ты меня бесишь, — пробурчала, уходя, Гермиона.       — Ну, все прошло хорошо, — пробормотал Невилл. — Вы ужасны в общении с ведьмами.       — Да, могло бы быть и лучше.       — Вы можете попробовать еще раз завтра.       — Да, завтра.