Лунные пряники

Лунные пряники подпрыгивают на каждом шаге, будто норовят выкатиться из пакета, но Мо Жань перехватывает удобнее свою ношу и, бережно прижав ее к груди, бодро ступает по деревне. Он идёт и идёт — мимо жилых домов, кивая и улыбаясь в ответ на приветствия местных жителей, мимо осенне-золотой лесной опушки, мимо нагретых закатным солнцем камней у предгорного ручья. Он поднимается в гору — вверх и вверх, пока не достигает своей хижины. Стоит ему приблизиться, как дверь распахивается, и пёс с громким лаем бросается навстречу хозяину. Вслед за ним выскакивает человек, при виде которого нежная улыбка расцветает на лице Мо Жаня. Чу Ваньнин. Его учитель и его любовь. Сделав несколько шагов к своему ученику, он вдруг останавливается, смутившись своего порыва. Будто все ещё нельзя. — С возвращением, — произносит Чу Ваньнин, и очаровательная растерянность читается в его глазах феникса с покрасневшими уголками. — Здравствуй, золотце, — Мо Жань решительно приближается и мягко касается его губ своими. Лишь после этого Чу Ваньнин, осмелев, пылко отвечает на поцелуй. Некоторое время они увлеченно целуются, никак не в силах насытиться, но Мо Жань вспоминает кое о чем и отстраняется. Чу Ваньнин тянется следом, ненасытно пытаясь поймать губы новым поцелуем, однако между ними возникает пакет, источающий аппетитный запах. — Сегодня праздник середины осени, — поясняет Мо Жань. — После работы задержался в деревне, чтобы купить лунных пряников. Полюбуемся луной? Чу Ваньнин опускает взгляд, и алый румянец растекается по кромке его ушей. Он уже не вскидывается недоверчиво, не пугается, выискивая подвох — но говорить прямо ему все ещё сложно. Миновал год с их уединения на горе Наньпин, а оба они до сих пор не верят своему счастью. И все же оно здесь, рядом. Плещется в глазах Чу Ваньнина, наблюдающего за тем, как Мо Жань расстилает плед на поляне перед домом. Серебрится лунным светом на цепочках парных кулонов. Растекается медом в улыбке Мо Жаня, когда Чу Ваньнин приносит тарелку сладостей. Они оба устраиваются на мягком пледе, чей оттенок вторит ночному небу, к которому обращены их взоры. Круглая полная луна похожа на пряник в руке Мо Жаня — и тот будто протягивает ее, желтую и сладкую, разламывая песочное тесто, чтобы вложить кусочек в губы возлюбленного. Чу Ваньнин долго слизывает крошки, как сытый кот. — Луна сегодня похожа на ту, — негромко говорит он, и Мо Жань понимает. Он тоже думает о ней — о луне, в свете которой они поднялись на мече ввысь в ту самую ночь. О луне, слышавшей его тайное признание своему учителю. — Да, — просто говорит Мо Жань и накрывает своей ладонью прохладную руку Чу Ваньнина. — И на ту, что мы видели каждый год. Они оба невольно думают о ежегодных пирах Пика Сышэн в честь праздника середины осени — праздника объединения семьи. Никто не знал ценность семьи лучше, чем Сюэ Чжэнъюн. Каждый на Пике Сышэн был ему семьёй, и в этот день он с широкой улыбкой поднимал свою чашу вина за них. Эхо былых празднеств давно утихло, и кувшины вина стоят нетронутыми в погребах. Но сегодня где-то на Пике Сышэн его юный Глава Сюэ угощает лунными пряниками светловолосых близнецов, прибывших к нему на праздник из холодных краев, и красивый мужчина с дорогим мундштуком в изящных пальцах благосклонно наблюдает за ними со своим пряником. А далеко-далеко странствующий заклинатель поднимает лицо к небу, и лунный свет выбеляет повязку на незрячих глазах. Задумчивая улыбка касается тонких губ, прежде чем странник возвращается в теплый дом: семья, спасённая им от демонов, позвала его угоститься пряниками с ними. На горе Наньпин двое держатся за руки, переплетая пальцы, и общая память согревает их любящие сердца. В этот праздник середины осени никто не одинок.