смирение - оковы сердца

небо кроется перенос ожидания, мягко сыплются звёзды россы, а небо закроет признания, избавляя знак зодиака весы. ты будешь упрямой - его умиляет, будешь смиренной - он заберёт, будет твой поцелуй мягко таять, а если ослушаешься - в голосе лёд. он тихо за ушко прядь убирает, тихо прошепчет досаду забот, а после - свечами играет, а ты же скрываешь души оборот. молчи, не теряй терпения, сожги боль и гордыню убей, не тешь никого иллюзией мании, не трогай ты душу, не бей. все люди уходят, все люди придут и дымка окно уже не покроет, только, привяжешься - избавится блуд, а в животе всё от боли заноет. так больно, родная, я знаю тебя- ты каждого от него же закроешь, шепча всё искренне, любви не тая, и лаской своей защитишь и прикроешь...

***

Она сидела, мягко читая сказку на ночь своей дочери, своему единственному лучику такого тëплого и любимого солнца. Хотя, её кожа уже давно не могла спокойно переносить его и покрывалась опасными воволдырями. Её кожа... Такая красивая, светящаяся изнутри добром всего мира, добром, способным созидать и делать всё вокруг бессмысленно спокойным, умиротворять и дарить лёгкость. Было ужасно мило, когда она смущалась от детских касаний, дарящих столько безусловной и искренне непорочной любви. Эта любовь её дочки... Она была чистой, словно прошла мимо всех миров, и абсолютно вслепую. Совершенно ничем не было очернено ещё это юное и хрупкое сердце, бьющееся в такт своей собственной мелодии. Эта мелодия... Она была такой жадной до жизни, такой яркой и спелой, что хотелось её потрогать и утонуть в этом пушистом ощущении нежности. Так чаруеще она ходила от одной гармонии к другой, когда утром вставала Лилит с постели, потянувшись в сладком ощущении беспечности. Так яростно эта мелодия закрывала любую мимолетную и скромную тоску, когда оказывалось обязательным куда-то идти так рано. И как быстро эта мелодия угасла, состарилась, забрала терпкое ощущение довольности и привнесла ветхую меланхолию, смешанную с ярким мартини и громкими криками в пустоту на крыше дома... Как быстро ушло это ощущение близости, это ощущение бережного восторга при виде её... Мамы. Она стала смотреть в зеркало, спрашивая, красивая ли она и так заинтересованно ждала ответа, с придыханием предвкушая. Так интересно узнать, какая же она! И как довольна её внутренняя женщина, получая ответ на волнительный вопрос. Мама сказала, что она красивая! Как же это забавно и интересно, как это прекрасно, что она красивая! -Пап, а мама сказала, что я красивая! Я же правда красивая? - розовые от радости щёчки становятся самыми милыми в тонких и длинных костяшках пальцев, почти как ресницы изящно смотрятся на глазах с возбужденно расширенными зрачками. - Ты очень красивая, принцесса. - Прямо как мама? - взгляд умоляющей преданной лани широко смотрит вверх, не боясь ничего, не регулируя своё поведение, не анализируя себя субъективно.

***

-Милая, давай скорее, тебе не обязательно прихорашиваться, ты итак прекрасна. -Тогда почему ты так много времени тратишь чтобы накраситься? Ты же очень красивая. И именно в этот момент, ей не объяснили, что следить за своей внешностью - проявление любви к себе, а не способ "замазать" недостатки. Именно в этот момент, она сломалась и больше не смогла быть эту маленькой девочкой, которая смотрела в зеркало и любовалась собой, смотря на ярко аллые щёчки, пышные локоны белоснежных волос, яркие глаза, полные доброты и жизни... Она видела себя также, как и мать видела. Тоже искала всюду недостатки, мечтала со школьной скамьи сделать операции на увеличение губ, уменьшение носа, талии, бёдер... Ей больше не нравилось в себе ничего, а границы между "красиво" и "некрасиво" стали определёнными и точными, слишком резкими и неестественными. Так и завершилась история Лилит, став историей Селены, ведь даже имя она потеряла... Не красивое.