Перекроить свою основу

      Очередной скандал… Ну почему эти «умные и прожившие жизнь» взрослые не могут понять, что докричаться они не смогут друг до друга? Обстановка в доме накалялась слишком быстро, бежать было попросту некуда. Да и куда бежать, если кроме как домой идти и некуда, тем более девочке четырнадцати лет отроду? Друзья? Не вариант–их почти нет, всего три человека, да и надоедать им… Нет, не то. Жаловаться кому-то? Кому, если учителям доверять смысла нет, только будет повод для сплетен, а толку ноль? Школьному психологу… А он у нас вообще есть? Кажется, был, но он у нас как медсестра–зверь мифический, и появляется очень уж редко. Если вообще появляется. Из раздумий о путях отступления меня вывела крепкая затрещина, а перед носом замаячила страница с четвертными… Большая часть–тройки… —Это что? Это не твои оценки! Английский–три! С твоими талантами?! —мать начала свою обычную тираду, после которой обычно подбрасывало неделю…       Я сжалась, отступив назад ровно на шаг, в свою комнату. Разговор через порог–попытка хоть как-то разорвать дистанцию, создать слабую иллюзию защищëнности. Шторы резко отодвинуты в сторону, едва ли не сорваны. Это плохо… Уже на автомате, не слушая оглушающего то ли рычания, то ли крика, отвечаю что-то из серии «да, нет, не знаю», а у самой всë холодеет от страха, сердце стучит как сумасшедшее, едва рëбра не проламывает, как только слëзы ещё не полились?.. Счëт времени потерян, осталось только ожидание, что этот кошмар скоро закончится. Снова несколько шагов назад, вглубь комнаты, снова прилетает крепкая оплеуха… Крики не прекращаются, а, кажется, только громче становятся.       Спустя ещё пару шагов я вдруг поняла, что отступать уже некуда–поясницей упëрлась в подоконник. Глупая попытка разорвать дистанцию… Крики, снова сильный удар по лицу. Кажется, оно уже полностью горело… Я что-то промямлила, выслушав очередную гневную лекцию и простояла столбом, пока мать не ушла.       В секунды передышки я прислушалась к ощущениям. Лицо болело, словно пульсировало, а от прикосновений становилось немного хуже. Кажется, правая щека совсем распухла… Нос оказался цел, что удивительно, а вот губы… справа, опять-таки, были разбиты–на пальцах осталась кровь. Паршиво… Стараясь не шуметь и лишний раз не привлекать внимания, я выскользнула в коридор, совмещëнный с кухней, и только собиралась уже свернуть к ванной, когда услышала стук. Настойчивый, как по стеклу. Шаг к ванной–стук стал более настойчивым, громким…       Со стороны вешалки, из зеркала.       Одно осознание этого будто бы прирастило к полу. Стук стал более настойчивым, требовательным, словно кто-то хотел вырваться в человеческий мир. —Да подойди ты уже сюда! —резко прозвучал чей-то голос. Вернее, тон был резким, а звучание–приглушëнным, хотя голос был очень необычным, приятным и пугающим одновременно. Не знаю, чем я вообще думала и думала ли вообще, когда сделала шаг к зеркалу, в которое и посмотрела. —И вот за этим забитышем я присматриваю…—мрачно протянуло отражение. Моë отражение. Идеальная осанка, словно древко копья или сосна в Корабельной роще, спокойный змеиный взгляд серо-голубых глаз… и властно-спокойный облик в целом, не смотря на неухоженный вид, оставшийся единственным сходством—Тощая, нервная истеричка с запретом на эмоции, склонностями к самоповреждению и полным непринятием себя. Ну что же, могло быть и хуже.       Сказать что-либо я была попросту не в силах от шока, да и боялась, если честно. Тем временем та, что была за стеклом, подошла ближе и села на корточки, поставила локти на колени подперла кулаками голову, продолжая пристально следить за мной. Не мигая. Совсем. —Обычно ты более словоохотлива. Даже в таком состоянии, —проговорило создание. Коротко усмехнулось.—А, понимаю… Суеверный человек, с двойниками не разговариваем… Кивни хоть, что ли, а то как столб соляной стоишь, даже не дышишь. Ты же дышишь, да? —Я кивнула.—Ну вот! Это же совершенно несложно! Знаешь, двойники не очень уж болтливые. Молчат, как партизаны, ни слова тебе не скажут. А мы вот, Зеркальные, поболтать любим, ещё как. Не со всеми, при определëнных обстоятельствах чаще всего, но всë же. Внезапно девушка встала в полный рост и прильнула к стеклу, словно собиралась толкнуть его и вырваться наружу. —Сделай как я, —скомандовала она. —Что? —удивилась я, не понимая происходящего. Странное создание нахмурилось. —Хочешь продолжения разборок? —спросила гостья. Я мотнула головой.—Тогда делай, что велено. Я послушалась, повторив действие отражения. —Глаза закрой и прижмись лбом. Этого тебе видеть не надо. Во всяком случае, пока, —отчеканило существо. Я снова послушалась. Неожиданно ледяные пальцы сомкнулись на запястьях и меня резко потянуло вперëд. —Откроешь глаза–умрëшь, а нам этого не нужно. Не нужно ведь? Я стояла молча, не шевелясь и закусив губу так, чтобы рана оказалась спрятана. На всякий случай. За спиной послышался громкий хлопок сначала деревянной двери, потом приглушëнные, как из-под воды, крики, оправдывания и удары, а потом–оглушающий грохот железной двери. Спустя миг странное создание с такой силой толкнуло меня в грудь, что, грохнувшись на пол, я несколько долгих секунд ловила ртом воздух, не в силах хоть как-то вздохнуть. —Сегодня она к тебе близко не подойдëт, не до того будет, —гостья была совершенно спокойна внешне, разве что взгляд был тяжëлым.—Но лучше бы тебе привести эту тощую тушку в порядок, а то своим видком приманишь кого не следует, и не факт, что я смогу тебя вовремя обратно вернуть. И сделай это сейчас, в прохладной воде. —Х-хорошо, —просипела я, пытаясь встать. —А, и кстати, даже не думай благодарить. У нас не любят слов благодарности и извинений, —сказала девушка напоследок и просто исчезла.       Я какое-то время сидела на полу и тупо смотрела на холодное полотно посеребрëного стекла, но потом метнулась к нему и, не поднимаясь с колен, стала ощупывать, надавливать и даже пытаться царапнуть. Без толку. Передо мной висело самое обычное зеркало, каких по всему белому свету миллиарды. —Похоже, мне и правда нужна прохладная ванна…—пробормотала я, греша на звенящую от криков и ударов голову. Совет, касавшийся прохладной воды, был как нельзя кстати–боль, до этого успевшая захватить не только голову, но и всë тело в целом, потихоньку отступала, да и дышать было намного легче, не то что с горячей водой. Сжавшись в комок, уткнувшись носом в коленки, я водила пальцем по мутной от мыла воде и пыталась понять, что вообще произошло. Ладно, скандал и побои, это дело обычное, но от части этого привычного ада меня спасли, да ещё таким странным образом. Кто, как и зачем? —До чего же странный сегодня день…—вздохнула я, по которому кругу гоняя этот непонятный и в некоторой степени жуткий для меня случай. Ну вот кто ещё из четырнадцатилетних девочек рисковал жизнью, чтобы спастись от домашнего ада? И в каком смысле за мной присматривают? Зачем? И что было, пока меня прятали? Я ведь отчëтливо слышала свой голос, а не чей-то ещё. —Будешь делать, что скажу–обо всëм узнаешь. Со временем, —неожиданно прозвучал голос со стороны зеркала.—Не сжимайся так, словно я тебя съем, задохлик. А, ты же замëрзла… Ну, зато хоть более чистая, почти красотка. Я с опаской покосилась на зеркало, висевшее над раковиной. Оттуда на меня смотрело отражение с совершенно змеиными, но по каким-то причинам незаметными, чертами, оперевшись на отражающую грань, как на подоконник. —Ой, да вылезай уже, и так час тут сидишь, —шикнула странная гостья. —Отвернись хоть, —просипела я. Не хватало ещё, чтоб те, кто мог услышать, решили, что у меня крыша поехала. —Мы тут обе–девочки, и потом, раньше ты перед этим зеркалом не стеснялась. Да и чего я там не видела? Глаз на пояснице и рта на животе? —фыркнула девушка. От такого стало совсем неуютно и стыдно. Отражение усмехнулось.—И в кого же ты такая стеснительная, Светлик? —Саша, —поправила я. Гостья только отмахнулась, потихоньку вылезая наружу.—Лезь обратно! Мне жизнь пока дорога! —Ну тогда глаза закрой, пугливый воробушек, —отозвалась девушка.—Я не трогаю тех, кто меня не видит. Тут уж я послушалась, крепко зажмурившись. Лëгкий скрип раковины, с которой соскользнули, два шага, похожих и непохожих на человеческие одновременно и пара секунд выжидания. Резко, без предупреждения, меня обхватили поперëк туловища, посадили на край ванной и кинули полотенце на голову. Снова скрип чуть отъехавшей от стены раковины и всё стихло. Со скоростью солдата я собралась и, поправляя наспех натянутую футболку на бегу, вывалилась из ванной под хохот потустороннего существа. Просто упала на пол, неудачно подвернув ногу. Поднявшись, я таки доковыляла до своей комнатки и просто рухнула на постель, заматываясь в спасительное одеяло. Что это вообще было?! Как на это надо реагировать? Говорить кому? Я долго думала, как поступить в сложившейся ситуации, пытаясь анализировать произошедшее, засыпала несколько раз, просыпалась снова… И в очередной раз услышала стук по стеклу, в коридоре. Стараясь перешагивать особо скрипучие участки, я выскользнула на кухню и осторожно заглянула в зеркало, встав напротив. —Сейчас мы сможем поговорить нормально? —с усмешкой спросила гостья, уперевшись ладошками в коленки. —Наверное, да, —тихо ответила я, сминая подол футболки. —Слишком уж ты нервная, девочка моя, —вздохнула гостья, немного помрачнев.—Хотя в половине случаев ты и правда спасалась благодаря этому. —Мне же не просто так ваш народ показывался ещё года два назад, верно? —спросила я, подходя к плите. —Это я была, —ответила гостья.—И да, это не просто так. Видишь ли… Мне интересны люди, особенно подобные тебе, с колдовскими корнями. —Будет очень смешно, если сейчас будет что-то из серии «ты Избранный, Гарри», меня одарят способностями и сделают королевой какой-нибудь далëкой страны, —фыркнула я, смотря на синий газовый огонь. —Если совсем отдалëнно, с наставлениями и заставлениями, кучей правил, условностей и рисков для жизни и души… То да, можно считать тебя «Избранной». Среди сотен других таких же, —отозвалась девушка, немного язвя. —Но ведь не за просто так мне такая честь оказана, верно? —уточнила я, отключив газ.—Должны же быть какие-то условия, правила… —Умный заморыш, —похвалила гостья, положив ладони мне на плечи, обжигая каким-то потусторонним холодом. Я только воздух сквозь зубы втянула, едва не закричав от боли, причиняемой холодом.—Условие первое: заметить и ответить. Оно выполнено. Второе: прислушаться хотя бы к одному совету потустороннего, что тоже было сделано, хоть и с неохотой. Третье: заключить контракт. —Не хочу рисковать, —пережила я, потянувшись за кружкой. —Рано отказываешься, —мягко упрекнула сущность, и на краю стола появилась вторая чашка, ручку которой едва придерживали тонкие пальцы, покрытые розоватой чешуëй, как у змеи, с жемчужными коготками ящерки, такими же тонкими и изящными. —Знаю я, какие удочки демоны кидают, —фыркнула я, быстро переключив внимание на банку кофе.—Сначала заманиваете в свои сети, предлагая то, что другим недоступно или что очень хочется, а потом забираете всë, и душу, и подарки. Да и где гарантии, что ты меня прямо сейчас не убьëшь? Зеркала ведь, по легендам, демоны придумали, да и кое-кто из них там и прячется. Изящные, фарфоровые руки на секунду замерли, держа стеклянную сахарницу, но продолжили путь до чашек, быстро насыпали сладкий песок–ровно две чайные ложки, и вернули увесистую посудину на место. —Знаешь… Ты первая из людей, кто сказал нечто интересное за всë время, что я за вашим родом наблюдаю, —задумчиво проговорила девушка, выдвинув табуретку.—У вас, кажется, шиповник заваривали на днях? Не грей, я сама. Я пожала плечами, заливая себе насыпанный ранее кофейный порошок, а странной гостье–отвар из шиповника. —Ты девка читающая, умная, и это даже беда в некотором роде, —проговорила гостья, пододвинув к себе взвар.—Только вот не всему, что пишут, верить надо. Особенно в нашем случае. —И не всем. Духам, кстати, тоже, —я медленно размешивала сахар в кружке, опираясь одной рукой на стол. —Верно, но если бы я хотела с тобой что-то сделать, думаешь, ты бы сейчас тут стояла? —ответило странное создание, как бы усмехаясь. —Может быть и да, —ответила я, пододвинув стул, на который забралась с ногами, опираясь локтем на спинку. —Но не в этот раз. Помнишь, какой сегодня день? —неожиданно спросила гостья.—День всех святых, Хеллоуин. И в этот день границы между мирами становятся тоньше волоса, как сказали бы люди. И кровь на лбу–да, я её заметила ещё тогда, попросив прижаться к стеклу, послужила ключом для этой двери. Этого хватит до трëх утра. —В любом случае, ты тут не для праздных разговоров, —вернулась я к прежней теме. Продолжать разговор было страшно, как и рассмотреть собеседницу как следует, хотя и было очень интересно. —Не совсем. Иногда даже таким как я хочется посмотреть на ваш народец поближе, —сущность постучала коготками по столу, отбивая незатейливую мелодию.—Это может тебя сильно задеть, но мне хотелось понаблюдать за тобой ближе положенного, да и восстановить свой образ Проводника в своих и чужих глазах. Правда, твой возраст может немного усложнить дело, но это не суть важно. —Предположим, меня это заинтересовало, но для меня какие последствия будут? —спросила я, отпив совсем немного, при этом стараясь не смотреть на гостью. Вечные скандалы и драки научили меня оценивать риски, правда, удавалось это не всегда, и часто я оказывалась в паршивых ситуациях, но в этот раз рисковать совершенно не хотелось.—Любое решение может меня убить, раздробить или ещё что… —Если будешь нарушать правила, то да, могут быть вещи и похуже смерти. Уничтожение души, например, —ответила девушка.—И я знаю, что ты частично меня видела, а это не очень хорошо. —Главное–не смотреть в глаза, не так ли? —спросила я, пытаясь увидеть себя в отражении… которого не было. От этого становилось неуютно, жутко. —Это знание насчëт глаз тебя и спасает, чахотка, —ответила гостья, обхватив чашку обеими руками.—Непривычно видеть в отражении что угодно, но не себя, да? К этому привыкаешь. В любом случае, ты права, стараясь не смотреть на меня. Потом эта мера предосторожности будет лишней. —На меня это как повлияет? —спросила я, едва не посмотрев странной гостье в лицо. Ну сколько можно ходить вокруг да около? —И какова цена этой авантюры? —Душу никто у тебя по контракту не отберëт, не волнуйся, —вздохнуло странное создание, едва слышно поставив кружку на стол.—А вот ты сама сильно изменишься, и не факт, что сможешь снова стать человеком. Возможно, твои соплеменники это заметят, хоть и не поймут, что именно изменилось. Ты потеряешь свою суть, возможно, часть души придëтся отделить. Не волнуйся, после смерти душа снова станет целой. —А что будет вне контракта? —спросила я, взглянув на фисташковую стену. —Разного рода увеселительные мероприятия с изучением кое-каких основ, особенностей и навыков, которые помогут выжить, —уклончиво ответила гостья.—Обязательное условие–кровь, которая нас свяжет. —Такая связь ни к чему хорошему не приведëт, —отрезала я, нахмурившись.—Ты будешь использовать меня как подпитку, укорачивая мой жизненный срок. —Не знай я тебя вовсе, решила бы, что это оскорбление, —рыкнула гостья. В голосе едва проскакивало недовольство, но что-то кричало о том, что она была задета.—Я не какая-то лярва или мелкий низший дух, чтобы так по-варварски поступать, укорачивая жизнь. Да, я буду использовать тебя как подпитку, но в соотношении с тем, сколько ты будешь есть, восполняя энергию, этого не заметишь. —Чем докажешь? —спросила я. Послышался тяжëлый вздох. —Клянусь своей душой и кровью, это правда, —проговорила иномирянка. Странная клятва, ещё и вместо доказательств… С другой стороны, это могло быть даже больше, чем обычное человеческое человеческое заверение. —Клятва на крови–это уже серьëзно…—задумалась я.—И надолго это? Ну, подпитка. —На людской счëт–месяца четыре, если по местному времени, —последовал ответ.—В течение года в любой момент ты сможешь разорвать контракт. Потом уже через Старших решаем. —Сколько времени на раздумья? —спросила я, водя ногтем по краю чашки. —Желательно до трëх ночи. В противном случае наша следующая встреча может состояться на святках. Заметь, я не ставлю жëстких рамок по времени. —Скорее, намекаешь на них, —фыркнула я. —Я лишь обозначаю границы времени, отпущенного нам бродить по миру смертных и безнаказанно творить то, что нам вздумается, не более того, —гостья передвинула свою табуретку ближе ко мне и снова устроилась на ней, едва покачиваясь.—Однако же, обдумывать это решение ты можешь сколько душе угодно, и потом озвучить его, когда я снова окажусь достаточно близко, чтобы контракт начал действовать. —И чем быстрее он начнëт действовать, тем лучше будет для тебя, —добавила я. Эта беседа начинала знатно беспокоить, ведь положительных сторон для себя я пока так и не увидела. —Верно, но торопить тебя я не собираюсь. Такие решения должны быть взвешенными, и принятыми на добровольной основе, —сущность была совершенно спокойна, хотя и время, судя по всему, играло не в её пользу. —Предположим, я соглашусь, но какая мне с этого польза? Кроме рисков я пока ничего не вижу, —проговорила я, совсем немного отхлебнув из своей кружки. Гостья сделала то же самое, почти одновременно со мной. —Да, опасности и правда многовато, не спорю, —согласилось потустороннее создание. По голосу было понятно, что оно улыбнулось.—Но для начала… Чего ты хочешь? Кроме прекращения этих ужасов. Казалось бы, такой простой вопрос, а поставил в тупик. Хотелось посмотреть на обладательницу странной чешуи на руках, но в который раз пришлось одëрнуть себя. —Вот, это оно и есть, —неожиданно на свой вопрос ответила девушка, крепко, но как-то осторожно обхватив моë запястье тонкой фарфоровой ладошкой.—Ты не знаешь, чего хочешь. Как думаешь, долго так можно просуществовать? Совсем, совсем мало. Так и останешься несчастным задохликом, если ничего не поменять. Ты даже не до конца знаешь, чего ты не хочешь, и это плохо. —У всех людей так. Это совершенно нормально, —отмахнулась я. —Не у всех, Светлик. Ты даже не понимаешь, в какой трясине тонешь, —вздохнула гостья.—Я могу показать и кое-что другое. Другую жизнь. Да, это опасно, да, ты можешь чего-то лишиться, но и на мир ты сможешь посмотреть немного иначе. Ты, скорее всего, не сможешь сворачивать горы или управлять звëздами, но зато научишься жить. Мало кто из людей это умеет. Я многих твоих сородичей повидала, и отлично знаю, о чëм говорю. Я долго молчала, обдумывая услышанное. Другая жизнь? Звучит как глупая сказка для детсадовцев. Или как насмешка. С другой стороны, если это шанс хотя бы ненадолго сбежать из дома, где каждый день приходится глохнуть от скандалов и прятаться, чтобы не избили в очередной раз, то почему бы и не рискнуть? Не вернусь, так и ладно, по такому забитому созданию скучать не будут. —В течение какого срока можно будет разорвать договор? —спросила я. —В течение года из родного мира подопечного, —ответила сущность.—Значит, соглашаешься, так? —Соглашаюсь, —кивнула я. Гостья то ли облегчëнно, то ли устало вздохнула. —В таком случае, жди здесь, скоро вернусь. Отпустив меня, странное существо поднялось с табурета и едва слышно удалилось. Отражение в кофе снова вернулось на привычное место, что немного успокоило. «И всë-таки сегодня очень странный день…"–подумалось мне, вызвав немного нервную улыбку. Махом проглотив остывший напиток, я попыталась вспомнить, на что же были похожи шаги отражения–уж больно знакомо они звучали. И дело было даже не в лëгком скрипе половиц, а в каком-то странном цоканье, словно от когтей… Ну конечно, когти! Точно также звучат и собачьи шаги. Это открытие было таким неожиданным, что я даже попыталась представить себе эдакую химеру с чертами человека, собаки и змеи или ящерицы. Чего я только не навоображала, ожидая необычную знакомую–от человека с необычными конечностями до чешуйчатой собаки с руками вместо передних лап.       Снова послашались цокающие шаги, но какие-то другие. На когти это похоже не было, копыта тоже не подходили, на каблуки или шпильки так уж тем более. И не было скрипа. Может, для потусторонних созданий это и было нормой, но тогда и шаги не должны быть слышны. —Я вернулась, —послышался голос, совершенно чужой, даже близко не похожий на тот, что я слышала ранее. На столе возник странного вида лист с совершенно неразборчивыми каракулями и пером, напоминающим страусиное, но какое-то… обгоревшее, что ли? —Подпиши уже. Чего ты ждëшь? Однако, торопиться я не собиралась. Неизвестно, что мне за бумажку подсунули и к чему заветный крестик в углу договора приведëт. Ни к одному из предметов я прикасаться не стала. На всякий случай. Осматривала их на столе. И чем больше шëл осмотр, тем меньше мне нравилось положение, в котором выпало оказаться. Во-первых, нечитаемый (во всяком случае, для меня) текст, похожий на безумную смесь нескольких письменностей и до того жуткую, что становилось страшно до дурноты; во-вторых, лист, на котором был написан договор. Это совершенно точно не было бумагой. Даже на старый египетский папирус не было похоже. И на кожу, кстати, тоже не шибко смахивало. Слишком плавал материал, невольно напоминая живые обои в виде дыма или поверхность Солнца в видео, только какого-то то ли бурого, то ли бордового оттенка. В-третьих же сильно напрягло отсутствие чернильницы и слишком остро наточенное перо, пишущий кончик которого недобро поблëскивал в свете ламп. Да и то, что меня торопили, особо не радовало… Я даже не сразу поняла, как это произошло, но рука сама потянулась к соли, которая просыпалась на договор. Послышалось шипение на столе и со спины, которое только усилилось, когда я одной рукой метнула несколько солëных кристалликов за спину, через левое плечо, а второй обсыпала себя, выскальзывая из-за стола. —Ах, ты… Мелкая мерзавка! —прошелестел совершенно нечеловеческий голос на грани слышимости, почти ощущаясь физически и едва не изгоняющий душу из тела одним только внушаемым ужасом. Бежать совершенно некуда, а смотреть на то, что оказалось в людском мире… Нет, ничего хорошего не вышло бы, это точно! Оставалось только пятиться с закрытыми глазами, доверяя слуху и интуиции, да не позволить этому гостю незваному себя поймать. Страшные салки только начались, когда кожи на шее коснулась тонкая, холодная как лëд, цепочка, которая тут же плотно стянулась, словно ошейник какой-то. —Это мой человек, —спокойно проговорила знакомая, притянув меня к себе за руку.—Не с тобой девочка решила договор заключить, а со мной. Правила есть правила. —Первородные тебя заживо разорвут, на тропу Смерти отправят, —прошелестело нечто. Казалось, воздуха стало не хватать, но не от стягиваемой на шее цепочки, а от чего-то, что простыми человеческими словами и не опишешь толком. —С ними я сама разберусь. А теперь прочь отсюда, жалкий паразит, пока Пастушку сюда не позвала. Или тебе к хозяйке фонаря захотелось? —голос отражения звучал совершенно ровно, без эмоций.—Не забывай, я старше по рангу, и без зазрения совести разорву тебя на клочки, как тот самый дьявольский контракт, который ты хотел подсунуть, а прах развею по всем мирам и тропам, на какие хватит. Не хочешь такой участи, так исчезни и не подходи к моей подопечной. —Заиграешься, снова как тогда будет. Не рыдай потом, —гневно прошипел монстр и ушëл. Просто исчез и больше не напоминал о себе. Сущность едва слышно выдохнула, сняв с меня цепочку и ослабив хватку. —Он ушëл, —коротко оповестила гостья, подводя меня к столу. Только после её слов я осмелилась открыть глаза. Снова передо мной лежал лист с договором и перо, но текст был более приятен глазу, хоть и за необычными закорючками, похожими на «усики» бобовых или виноградной лозы, не сразу можно было различить слова. Рядом сущность поставила какая-то то ли соусницу, то ли пиалу с порошком похожим на гречневую крупу по цвету и тонкое лезвие, украшенное узором в виде хедеры. —И снова здравствуйте, —вздохнула я, рассматривая необычный режущий предмет. Это даже на нож не похоже… Вернее, похоже, но совершенно иного вида, что ли… —Знаю, выглядит крайне подозрительно, тем более, после того, что ты увидела, но не делай поспешных выводов, —мягко проговорила девушка, крутя в руке перо.—Для подписания договора нужна кровь с обеих сторон. И твои раны не подойдут. Нужны именно те, которые на ладони, идущие по линиям. —А порошок этот зачем? Дурман какой-то? —спросила я, насторожившись. —Один из компонентов чернил. Ничего более. Пером ничего прокалывать не нужно, да и не получится–оно из безвременника, —послышался ответ.—Почитай договор как следует и подумай хорошенько, хочешь ли ты его подписывать. Я кивнула, стараясь разобрать странные буквы. Проблема была даже не в языке и почерке –с этой стороны всё было более чем прекрасно, наверное. Сложности были из-за завитков. На каждой букве, на строчках, на рисунках трав и каких-то странных животных, образовывающих рамку… выглядело это красиво, конечно, но прочитать такое нечто попросту нереально. Долгое всматривание в текст результатов не принесло, так что пришлось придумывать, как этот завитковый кошмар разобрать.       Первое, что пришло на ум –стереть завитушки. Сначала я попробовала оттереть эти текстовые украшения пальцем, потом –отскоблить пером… которое оказалось мягким, как кисточка. —Ты вообще слышала, что я говорила про перо? —спросил дух. —То, что им нельзя порезаться, ничего не значит. Я растушевать это нечто пытаюсь, —отозвалась я, откладывая писчую принадлежность и пытаясь разобрать текст уже на просвет. Ничего. Так исчез даже сам текст, со всеми украшениями и всем таким прочим. —И что ты за танцы с бубнами устроила? —с едва различимым любопытством в голосе спросила сущность, когда я уже сворачивала лист в трубочку, но не ровную, а как бы выезжающую, словно подзорная труба. —Пытаюсь сделать текст более читабельным, —отозвалась я, чуть не посмотрев на собеседницу. —Тьфу, мо́роки–моро́ки! И почему со смертными так много мороки?..—цыкнула сущность, а следом по столу покатился камень с несколькими отверстиями, самое большое и корявое из которых было примерно по середине. Оставив лист в покое, я взяла необычный предмет и стала его рассматривать. Совершенно гладкий, чем-то даже похожий на воздушный шоколад в разрезе, треугольной формы… —Ты что, божков никогда не видела? —послышался вопрос. —Фото и жизнь –разные моменты, знаешь ли. Вживую это вживую, —ответила я, заглядывая в самое большое отверстие.—А через него можно на тебя посмотреть? —Пока нет. Светлик, ты прямо как сорока с блестяшкой, честное слово, —фыркнула иномирное нечто.—На лист камень положи, удобнее будет. —Слушай, а если я по каким-то причинам не стану подписывать эту бумажку, то можно будет божка себе оставить? —Не знаю, это не мой, —тут я во всех красках представила, как химера пожала оперёнными плечами, откинувшись на спинку стула.—Читай давай. Я вздохнула и, отставив забавную безделицу на небольшое от столешницы расстояние и, не вчитываясь, пробежалась глазами по тексту. —А может, я не буду всё это читать, и просто поставлю крестик где-нибудь в углу листа? —спросила я. —Нет, чахлик, ты это всё прочитаешь, и уже потом распишешься, если сочтёшь нужным. Иначе договор окажется недействительным, ты не сможешь забирать из моего дома всякие безделицы и будешь всё время одной ногой в могиле, без шанса на перерождение, —отозвалась сущность, мерно постукивая коготком по краю чашки. Решив, что неизвестные и, скорее всего, совершенно неприятные для меня последствия будут лишними, я таки обратила внимание на текст.

«Подписав контракт, я в полной мере осознаю последствия данного действия.

На добровольной основе, с ясной головой и твёрдой памятью я соглашаюсь на сотрудничество с этим духом.

Зная, что потеряю свою суть, я соглашаюсь заключить договор.

Зная, что душу ожидает раскол на несколько частей, я соглашаюсь заключить договор.

Зная, что Зазеркалье опасно и при определённых обстоятельствах (вдали от Защитника, в определённых местах, при нарушении правил при контакте с более сильными существами, чем Защитник) велик шанс погибнуть, я соглашаюсь заключить договор.

Зная, что буду подпиткой в определённые моменты для своего Защитника, я соглашаюсь заключить договор.

Зная, что срок моей жизни будет в разы длиннее человеческой, а большинство изменений для смертных будет иллюзией, я соглашаюсь заключить договор.

Помимо указанных ранее пунктов, я ознакомилась с этими условиями:

>Не раскрывать данную связь раньше времени

>Помнить, что данная сила опасна, а ответственность за её применение велика

>Признавать свои ошибки, какими бы серьёзными они ни были

>Не жалеть

>Защищать себя

>Делать так, как считаю нужным

>Не вредить

>Не отказываться от своей сути

>Не связывать себя узами брака с теми, от кого придётся уйти, даже не зная об этом

>Ценить жизнь, что бы ни случилось

>Постоянно учиться

Не смотря ни на что, я добровольно, без принуждения и различных дурманов, не под влиянием эмоций и минутных порывов души, но тщательно взвесив решение, соглашаюсь заключить союз, скреплённый кровью своей и сущности и жить, как того требует новое племя.»

Перевернув лист, я нашла ещё одну «простыню» текста, даже с волшебным камнем непереводимого, и уже начала искать строку для подписи. —Это уже моя страница, —сказала девушка, забирая контракт.—Всё ещё хочешь заключить сделку? Обдумай всё как следует. Спрашивай, если есть вопросы. —Да есть тут вопросец, —протянула я, призадумавшись.—Насчёт пункта про жизнь и какие-то иллюзии. —Вот как… Что же, вполне простой вопрос. Как я уже говорила ранее, спустя год после подписания контракта ты перестанешь быть человеком, но взамен ты сможешь прожить больше, чем предназначено вашему роду. Минимум тысяча лет, если не подавишься виноградинкой, к примеру, —сущность поднялась на ноги и, пройдя пару шагов к стороне, на которой лежало странное лезвие, следом заблестевшее в чешуйчатых руках.—Но даже так, какое-то время ты будешь у нас, в Зазеркалье. По срокам ничего не скажу, это у всех по-разному, но потом ты отправляешься на перерождение или ещё куда, в эти ваши скопища душ. —А что про иллюзии? Ты про них ничего не говорила, —спросила я, напоминая про второй чудной пункт проблемного условия. —Есть книга, «Портрет Дориана Грея» называется. Кажется, пытались что-то снимать ещё, —непонятно к чему проговорила сущность.—Перевожу на понятный. Вечная молодость внешняя и физическая, меняется только портрет. Это по книге. А ты станешь похожа на меня. Или ещё на кого. Тут не угадаешь. Но с человеком ты уже мало чего общего будешь иметь. И да, тут уже в дело вступает карма. Но это потом объясню, что к чему. Больше точно вопросов нет? До трёх утра ещё далеко, не спеши что-то решать. На крайний случай, можем всё решить на святках. —Я всё решила. Давай уже подпишем эту бумажку и пойдём дальше, —проворчала я. —Ну смотри, чахотка, только год даётся на отмену, потом назад не вернёшься, —в который раз предупредила гостья, взяв мою правую руку в свою и, развернув её ладонью вверх, резко провела клинком по линиям. Конечность тут же свело от боли и холода, и я попыталась вырваться. Сущность тем временем читала какое-то заклинание на тарабарском, держа меня мёртвой хваткой. Попытки освободиться не прекращались, но всё было тщетно. Ни вырваться, ни закричать, ни сознание потерять. Зато слёз было немерено. Как только с одной рукой было покончено, под раздачу попала другая, и пытка повторилась. В глазах уже начало темнеть, ноги еле держали, когда в раненых руках оказался странный ножик. —Режь как я, —последовала команда, а вместе с ней в окровавленных ладонях появились раскрытые чешуйчатые ладошки, с едва заметных узором линий. Скрепя сердце, я провела остриём бритвы по рисунку сначала одной ладони, потом и второй. И всё это время читалась какая-то мантра или заклинание. Под этот потусторонний, совершенно нечеловеческий шёпот, кровь, смолянисто-чёрная и алая, смешивалась с порошком, образуя странную не то пасту, не то тушь, в которую погрузился кончик пера, которым странная субстанция и была перемешана. Первой расписалась я, потом уже сущность, на обеих сторонах листа. —Теперь мы расходимся и до утра не увидимся. Нам обеим необходимо восстановить силы и собраться с мыслями. Ты иди первая, а за кровь не волнуйся, это уже моя забота, —просипела сущность, сворачивая договор. Спорить я не не стала, просто поплелась в свою комнату, благо, идти было недалеко, всего-то зайти в прихожую и сразу направо завернуть. Зайдя в родную коморку, я просто рухнула на кровать и сразу же провалилась в сон.