Маг по обмену

*Академия Шад Астула, 201г, 4Э, 15-й день Последнего зерна, Фредас, вечер*

      Прошёл почти месяц, как они вернулись с Солстхейма, но Элейн так и не решилась рассказать Виллейну о произошедшем с ней в Тель-Митрине. Сначала она была слишком напугана, а на любые вопросы о её самочувствии отвечала, что всему виной плохой сон. Ей было не по себе весь обратный путь, в котором Чёрная Книга была так близко, пусть и надёжно спрятанная в специальный защитный сундук, на который для надёжности ещё повесили цепи и замок. Элейн одобрила такое решение, хотя Нелот и Виллейн просто защищали артефакт от кражи, а девушку больше волновало, чтобы сама книга не вырвалась наружу. Вслух этого она, конечно, не озвучивала. Хотя она сомневалась, что даэдра может остановить какой-то сундук и замки.       Но книга не вырывалась, щупальца не обвивали её по ночам и даже кошмары с кучей глаз ей не снились. Поэтому постепенно она успокоилась. Как минимум на время Князь Судеб оставил её в покое. А если она почувствует какую-то опасность, то уже признается во всём Виллейну, и он обязательно что-нибудь придумает.       Но пока не стоит его волновать. Он и так решил, что последняя поездка далась ей слишком тяжело, и пообещал на некоторое время никуда больше не срываться из Шад Астулы. А она была и не против. Хотя с тех пор, как Ану-Каджин, Орвас, Марилия и Мандрэс выпустились из Академии, ей иногда их не хватало. Особенно когда Виллейн был занят обязанностями Архимага или проводил время над изучением Чёрной Книги, для которой он выделил целый подвальный зал под покоями Архимага, где любопытные студенты бы не смогли до неё добраться. Элейн сразу отказалась от присутствия там, ссылаясь, что хотела бы держаться от запретных знаний подальше. Даже несмотря на уверения Виллейна, что Нелот показал ему, как оградить себя от пагубного влияния жуткой книги.       На счастье, Виллейн ничего не заподозрил, но теперь в эти моменты она была предоставлена самой себе. Раньше бы это её ничуть не волновало: в Коллегии она и так ни с кем не общалась, предпочитая общество книг. Но оказалось, что когда в твоей жизни сначала появляются друзья, а затем ваши пути расходятся — это нелегко.       Да, иногда она получала от них письма. Орвас и Ану-Каджин отправились с дипломатической миссией в Чернотопье, налаживать давно пошатнувшиеся отношения данмеров и аргониан, надеясь, что пример их дружбы поможет в этом нелёгком деле.       Пока особых успехов не было, но в последнем письме Ану-Каджин радостно делилась, что им уже перестали слать угрозы, а значит, положительные сдвиги есть.       Марилия и Мандрэс предпочли более спокойную жизнь в родовом особняке, куда они переехали после свадьбы, на которой они все и виделись в последний раз. Из них получилась прекрасная пара, и Элейн искренне за них радовалась. Своей жизнью Элейн тоже была довольна, хотя увлечение Виллейна Чёрной Книгой её немного беспокоило. Нет, она была уверена, что он не попадал в Апокриф, как и Нелот, но с каждым проведённым над книгой вечером его всё больше завлекали скрытые там тайны. Виллейн и раньше был очень увлекающейся натурой, и это было ему более чем свойственно, а Элейн переживала, потому что сама она знала об изнанке этой книги куда больше… И хоть на его поведении это никак не сказывалось, но Элейн поставила себе целью переключить его внимание на что-нибудь ещё. Уж лучше отправиться в экспедицию на поиск легендарных двемерских артефактов Призрачного стража, Разделителя и Разрубателя. Да она была готова даже заняться поиском Сердца Лорхана, чем позволить ему и дальше изучать Чёрную Книгу.       Но пока она по крупицам собирала разрозненные сведения, строила планы, сверялась с древними картами, Виллейн каждый вечер увлечённо делился с ней очередной расшифрованной страницей книги.       Вот и сегодня она пыталась вникнуть в древний текст наперевес с увесистым трактатом о тонкостях перевода с двемериса и в пол ухо слушала возлюбленного.       — Я, конечно, изначально знал, что это не единственная Чёрная Книга в Нирне, но сегодня я нашёл неопровержимые доказательства этого, — вдохновенно делился Виллейн, расхаживая по своему кабинету вокруг кресла, которое заняла Элейн. — Их семь! Ты только представь себе, семь Чёрных Книг! Уверен, Нелот уже давно пришёл к такому же выводу, изучая снятые копии. И у меня есть все основания полагать, что все они на Солстхейме.       — Мм, вот оно как, — не так заинтересованно откликнулась девушка, но Виллейн даже не заметил ноток иронии в её голосе.       — Думаю, мне стоит списаться с Нелотом, может, он согласится на организацию общей экспедиции по поиску остальных шести книг.       — А может, мы лучше… — уже начала Элейн, готовясь предложить альтернативный вариант, как в дверь в кабинета кто-то резко и настойчиво застучался, и ей пришлось замолчать.       — Войдите, — недовольно ответил Виллейн, тоже не любивший, когда его беспокоят по вечерам.       Дверь сразу же открылась, и в проёме показалась изрядно запыхавшаяся Анис. Она была настолько взволнована, что даже не бросила свой коронный испепеляющий взгляд на Элейн, а это уже было серьёзно.       — Анис? — удивился Виллейн. — Что-то случилось?       — Советник… Архимаг… Ваш отец, — всё ещё не восстановив дыхание, пыталась сбивчиво ответить она. А затем сделала большой глоток воздуха и разом выпалила: — Архимаг! В Академию прибыли Советник Морвейн и ваш отец лорд Садрас, они скоро будут здесь. Мне надо бежать встретить их, — только договорив это, Анис с той же скоростью бросилась обратно в приёмную, еле успев закрыть дверь.       — Без предупреждения? — нахмурился Виллейн. — У меня дурные предчувствия. У Элейн же были дурные предчувствия от любых визитов аристократов, но при упоминании отца Виллейна она запереживала ещё сильнее. Она не была с ним знакома, да и Виллейн не говорил особо о своей семье. Но она определённо не была готова к «знакомству родителями» в данный момент. Незаметно уйти она уже может и не успеть, поэтому девушка быстро отложила в сторону материалы, которые она изучала и поднялась.       — Ты не против, если я подожду на балконе? Я не очень хочу… — Элейн не стала договаривать, её смущённый вид был весьма красноречив.       — Я постараюсь избавиться от них побыстрее, — понимающе кивнул Виллейн, но успел подойти к ней и легонько поцеловать в губы. Элейн улыбнулась ему и поспешила скрыться на просторном балконе. Она только успела зашторить за собой плотную бардовую портьеру, как в дверь снова постучались — в этот раз церемонно и безо всякой суеты.       — Входите, — серьёзно ответил на стук Виллейн.       — Архимаг, прибыли Советник Великого дома Редоран Ллерил Морвейн и лорд Великого дома Садрас Фалвел Сандрес, — послышался заискивающий голос Анис.       Элейн отошла подальше от скрывающих её занавесок к балконным перилам, стараясь просто насладиться приятной прохладой летнего вечера и не желая подслушивать. Но голоса гостей из кабинета долетали до её слуха против её воли. В конце концов решив, что если Виллейн разрешил ей остаться, то он не против, чтобы она была в курсе их беседы, она перестала запрещать себе следить за разговором.       — Советник. Отец, — коротко поприветствовал визитёров Виллейн. — Рад приветствовать вас в стенах моей Академии.       — Боюсь, Виллейн, мы прибыли со скорбными вестями, — узнала она голос Морвейна.       — Что случилось? — со всей серьёзностью ответил Виллейн.       — Архимагистр Вилину Садрас покинул наш мир, — мрачно отозвался незнакомый Элейн жёсткий мужской голос. Значит, это и был отец Виллейна.       — Это действительно скорбная весть, — печально ответил Виллейн.       — Скорбная, но отнюдь не неожиданная, — довольно резко произнёс лорд Садрас.       — Это правда. К сожалению, последний год Архимагистр сильно болел, и даже лучшие целители ничего не могли с этим поделать, — куда почтительнее отозвался Морвейн.       — И кто займет его место в Великом Совете?       — А это вторая причина, почему мы здесь, — ответил ему Морвейн.       Элейн сразу всё поняла, даже раньше, чем услышала ответ из уст лорда Садраса.       — На сегодняшнем открытом заседании Великого Совета дом Садрас выдвинул твою кандидатуру.       — Это большая честь. Но, признаться, это несколько неожиданно. Я думал, это место займешь ты, отец, — сдержанно ответил Виллейн. Голос его звучал как у приговорённого к смертной казни.       — А я отдал свой голос за своего сына. Ты молод, но уже достиг статуса Архимага, а твоё имя имеет вес на политической арене. Став Советником, ты укрепишь влияние нашего дома, — лорд Садрас говорил вещи, которые легко было бы принять за похвалу, если бы не его холодный и резкий тон, так что у Элейн закрались сомнения в его искренности.       — Я полностью согласен с лордом, — вторил ему Морвейн. — Но нужно действовать быстро. Некоторые почитали бывшего дома Хлаалу сочли уход из жизни архимагистра шансом восстановить былой порядок.       — Мерзкие падальщики, — злобно фыркнул лорд.       — Определённо, но внести смуту они уже смогли, — картинно вздохнул Морвейн.       — Что произошло на собрании?       — Этот выскочка Вендил Северин, — гневно начал лорд Садрас. — Его семья никогда и не принадлежала Хлаалу, с чего он вообще посмел открыть свой грязный рот?       — Ваш достопочтенный отец хочет сказать, что Вендил после голосования указал членам Великого Совета на факт недопустимости того, чтобы на аристократа из Великого Дома оказывал влияние чужеземец.       Морвейн пытался изъясняться витиевато, но Элейн резко почувствовала, как подкосились ноги и неприятно сдавило в груди. Он имеет в виду её.       — Какое это вообще имеет отношение к делу? — резко ответил Виллейн, тоже прекрасно всё понявший.       — Имеет, потому что Великий совет так решил, — так же резко и холодно ответил ему лорд Садрас.       — Значит, я предпочту отказаться, — Виллейн явно злился.       Элейн слушала, затаив дыхание. Она с трудом сдерживала подступающие слёзы обиды за то, что их отношения с Виллейном стали предметом обсуждения в проклятом Совете и теперь ещё служат причиной спора, разгораемого в кабинете. Весь этот разговор казался ей невыносимо несправедливым. Но главное, что Виллейн на её стороне. Она чувствовала такой сильный прилив нежных чувств к нему, когда услышала, что он готов отказаться от столь почетного статуса только ради неё.       — Она просто Н’вах! — злобно выплюнул лорд Садрас. — И ты готов запятнать честь нашего Дома ради какой-то нордской шлюхи?       — Господа, давайте будем сохранять спокойствие. Мы прибыли сюда до официальной делегации Великого Совета именно ради того, чтобы обсудить всё, не горячась, — пытался восстановить мир Морвейн.       — Я и так всегда позволял тебе слишком многое. Но теперь пришло время думать не о себе, а о благе нашего Дома. И если ты не способен, то поверь, я всеми средствами поспособствую сделать правильный выбор, — слова лорда звучали угрожающе.       — К слову, делегация будет здесь завтра вечером, — скромно уточнил Морвейн.       — И к этому времени твоя нордка должна быть уже минимум на полпути к себе в Скайрим.       — Я всё понял, — безжизненным холодным голосом ответил Виллейн, и у Элейн что-то оборвалось внутри. Нет. Это неправда. Ему просто нужно им так ответить, чтобы они отстали. Сейчас они уйдут, и он сразу расскажет ей, какой выход придумал.       — Надеюсь, что так, — сухо откликнулся лорд. — Хоть ты и мой сын, но нанести оскорбление нашему Дому я тебе не позволю. Я буду присутствовать завтра в составе делегации.       — И я! — неуместно жизнерадостно откликнулся Морвейн. — Рад, что мы пришли к взаимопониманию, несмотря на некоторые разногласия.       — Час поздний. Могу я предложить вам остаться в гостевых покоях при академии? — без особого дружелюбия церемонно предложил Виллейн.       — О, не стоит беспокойства. Мы остановились в Морнхолде, — вежливо отказался Морвейн.       — Увидимся завтра. И чтобы без глупостей, — сухо попрощался с сыном лорд, и вскоре комната погрузилась в гнетущую тишину.       Элейн стояла на балконе, оперевшись похолодевшими руками о перила, казалось, только это и удерживает её на ногах. Она не смела шелохнуться, голова кружилась, грудь больно сдавливало, взгляд с трудом фокусировался хоть на чём-то. Тихие шаги — её сердце испуганно сжалось. Звук раздвигаемой шторы — она вздрогнула, как от удара кнута рядом.       — Мне жаль, что тебе пришлось это услышать, — раздался обречённый голос позади неё — боль, словно незримый нож, вонзился в её плоть.       Элейн собрала все свои силы и медленно обернулась к Виллейну. Он был печален, бледен и не смотрел на неё.       — Что нам делать? — молясь, чтобы её голос не дрожал так сильно, выдавила из себя она. Он посмотрел на неё, и она всё прочла в его взгляде. Ей не хотелось проявлять слабость, но глаза предательски защипало. Он просто сдался?       — У меня нет выбора, — он сделал к ней шаг вперёд, а она, наоборот, отшатнулась от него, уперевшись спиной и руками в перила, словно увидела призрака.       — Нет выбора? Ты просто вычеркиваешь меня из жизни? Вот так? После всего? После того, как заставил меня полюбить тебя так сильно? — она чувствовала боль, разочарование, досаду, злость и невыносимую печаль разом, и это разрывало ей сердце.       — Элейн, я люблю тебя даже больше. Мне невыносимо это, но у нас действительно нет выбора. Если я хочу, чтобы ты осталась в живых…       — Давай сбежим, — со слезами на глазах тихо произнесла Элейн.       — Нас не оставят в покое. Никогда и нигде. Я не могу обречь тебя на жизнь в постоянных бегах и страхе перед убийцами, засланными моим отцом… — он подошёл к ней и обнял, прижав к себе, а она не выдержала и разрыдалась, уткнувшись ему в плечо и сжав рукой край его мантии. Он целовал её, шептал утешения, молил о прощении, но она ничего не слышала. Боль разбитого сердца заглушала всё вокруг. Она еле осознавала, что он ей говорит. Ей придётся уехать уже утром. Он обо всем позаботиться, но для этого ему придётся уйти на всю ночь, чтобы подготовить её поездку. Он ушёл, а она осталась одна наедине со своей болью.       Ей нужно было собирать вещи, но она могла лишь упасть на кровать и рыдать, жалея себя, жалея Виллейна, жалея своё разбившееся на кусочки сердце, жалея, что вообще позволила себе полюбить кого-то так сильно. Вот если бы можно было просто перестать чувствовать эту боль, только пожелав этого. И тут в голове зашевелилась неприятная мысль. А ведь она может… Может пожелать это.       Слёзы остановились, и она немного приподнялась с кровати, дрожа от ужаса из-за собственного решения.       А может… Может, он сможет исправить всё? Пусть вместо Виллейна выберут кого-то другого, да хоть самого лорда. А их тогда оставят в покое, и будет всё как прежде. Зашевелилась слабая надежда, но тут снова слёзы полились из её глаз. А будет ли как прежде? Он не выбрал её, даже не попробовал бороться. Сможет ли она забыть это? Смогут ли они оба забыть это? Попросить даэдра исправить и это? Тогда их любовь превратиться в лживый спектакль. Безвольные марионетки, за нити которых дёргает Князь Судеб.       Виллейн сделал выбор. И она сделает свой.       Откуда-то появились силы подняться с кровати и медленно, словно призрак, двинуться в сторону спуска в подвал. Она даже не зажигала свет: тёмные ступени мягко озарялись зелёным светом при каждом её шаге, а защитные заклинания таяли сами по себе.       Она спустилась в самый низ, в просторную тёмную залу, где Виллейн прятал от чужих глаз Чёрную Книгу. Она протянула руку к жуткой обложки и резко раскрыла её. Руны и пентаграммы на её страницах ярко заполыхали. Она даже не вздрогнула, когда из появившемся тёмной воронки высунулись щупальца, которые начали окутывать её протянутую к тому руку, а затем дальше, обвивая всё её тело с головой.       Когда она открыла глаза, то уже была в Апокрифе. В этот раз её не пугали ни тёмные воды с щупальцами, ни зелёные всполохи в небе, ни жуткие статуи — все её страхи и иные чувства заглушала дикая боль в груди.       — Ты вернулась, — услышала она позади себя голос с плохо скрываемыми нотками триумфа. Она обернулась и, только когда встретилась взглядом с чёрными, как сама бездна, глазами Хермеуса Моры, почувствовала, как подкашиваются её ноги от страха. Кажется, она совершает огромную ошибку.       — Это не ошибка, — с кривой улыбкой на красивом лице своего человеческого обличия ответил на её мысли Даэдрический Принц. — Всё именно так, как должно быть. Он медленно и величественно подошёл к ней и почти нежно взял в ледяные руки её холодные ладони.       — Просто скажи, что готова служить мне, и я избавлю тебя ото всего, что гнетёт тебя, — маняще прошептал он, смотря прямо ей в глаза.       — Что ждёт меня после? — тихо спросила Элейн.       — После этих слов? Послезавтра? После жизни? Неважно, какое именно будет «после», я буду верен своему слову. Боишься продешевить, да? Я не меняю твою душу на такую жалкую мелочь, как собрать воедино разбитое сердце. Я предлагаю тебе гораздо больше. Позволь в знак моей доброй воли сделать тебе подарок даже до твоего согласия, — в его чёрных глазах мелькнул недобрый огонёк. Не успела Элейн хоть что-то ответить, как Хермеус резко перехватил её левую руку чуть ниже запястья и поднял вверх на уровень её лица. Воздух вокруг них будто уплотнился, кружась во внезапно возникшем урагане, в центре которого они оказались. Вдруг руны на её руке запылали так ярко, что ей пришлось зажмуриться, чтобы не ослепнуть, а затем запястье обожгло такой дикой болью, что она с криком согнулась пополам, пытаясь вырваться из сильного захвата даэдра, но не сдвинула руку ни на дюйм.       — Так уже лучше, — с ухмылкой произнёс Хермеус, отпуская её руку. Элейн упала на колени прижимая истерзанную конечность к груди, внезапно понимая, что боль уже пропала. Она открыла глаза и увидела полностью невредимую руку, на запястье которой мягко светились руны. Она сразу поняла, что их порядок изменился, она даже заметила несколько иных взамен прежних, но тут её внимание отвлекла светло русая прядь её волос, спадающая ей на грудь. Было так странно вновь видеть свой естественный цвет вместо уже такого привычного снежно-белого. Значит, и её глаза тоже больше не цвета этерия. На её губах появилась грустная усмешка. Да, так будет лучше.       — Нравится мой подарок? — услышала она над собой голос Хермеуса. Она подняла на него взгляд, а он, мягко взяв её за руку, помог подняться.       — Да, — её голос немного дрогнул, и она добавила: — мой Владыка.       Хермеус Мора триумфально улыбнулся.       — Ты готова прославлять Моё Имя, служить Мне и принять Моё покровительство в смертной жизни и после в бессмертии? — его голос нарастал, эхом звуча отовсюду.       — Да, я полностью вверяю себя твоей Власти, — покорным, но безжизненным голосом ответила ему Элейн. — И молю тебя даровать моему сердцу покой от любви, избавить от боли…       — Да будет так, — сказал он, и неожиданно притянул её к себе за талию, и поцеловал своими холодными губами. Элейн сначала испугалась, но вдруг почувствовала, как буря внутри неё утихает, сменяясь на благодатную пустоту, закрыла глаза и позволила себе принять происходящее, покорившись своему Владыке Тайн.       — Значит, вот так вы, люди, это ощущаете. Всё же этот облик весьма любопытный, — с усмешкой на лице спокойно прокомментировал Хермеус Мора, отпуская её из своих объятий. Тут рядом с ними возник зелёный портал, и Даэдра жестом пригласил её последовать в него. Она, не задумываясь, шагнула в него и оказалось в другой части Апокрифа, где на жутком пьедестале лежала уже знакомая ей Чёрная Книга, казавшаяся в этом измерении ещё больше и величественнее.       — Просто открой её и вернешься обратно в Нирн. И советую забрать её с собой. Используй её, если захочешь вернуться сюда. Я и любые знания этого мира будем ждать тебя здесь. Стоит лишь пожелать.       Медленно, словно во сне, Элейн открыла тяжёлую обложку мрачной книги, вновь позволяя тёмным щупальцам обвить себя. Миг, и она вновь в подвале Академии. Как зачарованная, она подняла книгу с пьедестала и лёгким взмахом левой руки создала точную иллюзорную копию. Виллейн не заметит подмены, пока не попробует прикоснуться к ней. Но она уже будет далеко.       Поднявшись наверх в спальню, Элейн неспешно начала собирать свои вещи, ощущая лишь одно… Лёгкую тоску по своему дому — Скайриму.