Don't die...please

***

— Не смей ко мне прикасаться! — истошно вопил парень, сполна ощущая свою беспомощность. — Это ради твоего блага, — в который раз повторяя одно и то же, Намджун уже терял терпение и силы, кажется начиная сходить с ума вслед за своим хёном. — Юнги, блять, это уже не шутки, пойми же. — Пока я понимаю только то, что ты делаешь всё, чтобы я вычеркнул тебя из своей жизни, — одновременно обиженно и разъерённо ёрзая на неудобной кровати с прикованными ремнями конечностями, парень винил во всём единственного близкого человека, отказываясь осознавать реальность. — Ты предал меня, спустя столько лет...поверить не могу. — Я бы тебя предал, если бы закрыл на это глаза, но вместо этого я пытаюсь тебя спасти, — глубоко вдохнув, парень попытался успокоиться и войти в положение старшего. Его голос заметно смягчился, после долгой перепалки. Он всё понимает и чувствует его боль, она у них одна на двоих, ведь сердце Джуна разрывается каждый раз, когда он видит друга таким. Тяжело вздохнув, он встал со стула, в последний раз потрепав Мина по волосам. — Мне пора, время кончилось. Прошу тебя, хотя-бы постарайся не отвергать помощь и доверься мне, как я тебе когда-то. — Проваливай, видеть тебя не могу, если бы я знал, что от тебя будет столько неприятностей, в жизни бы с тобой не заговорил, — скалясь и срывая голос, кричал парень, стараясь сдеражть слёзы. — Уходи и не возвращайся, — но глядя на доброту проскользнувшую в грустном взгляде друга, перед тем, как за ним захлопнулась дверь палаты, влага предательски выступила на его глазах, скатываясь со щёк на шею, обжигая холодную, бледную кожу. Где-то в глубине души, он понимал Намджуна и знал, что тот лишь пытается бороться с его проблемами, раз самому Мину плевать. Он видел, что с ним что-то не так и понимал, что отличается от окружающих. Периодически приступы гнева, пугали даже его самого, страшно представить, что в такие моменты творилось в голове Кима и это ведь далеко не худшее с чем ему приходилось мириться. Парни выросли вместе, обоих настигла коварная судьба одиночества, оба боролись за жизнь, терпели тумаки от вселенной, с каждым днём желая сдаться. Так было до того, пока они не встретили друг друга. Не сказать, что жизнь резко стала малиной и все проблемы стали обходить ребят стороной, но вдвоём им было явно проще. Они стали названными братьями, семьёй, которую оба никогда не имели. Намджуна бросили ещё в род доме, когда оказалось, что мальчик болен лёгкой формой аутизма. Тот до сих пор оправдывает "родителей", не держит на них зла, ведь по его словам, не каждый готов иметь дело с "особенным" ребёнком. А Ким действительно был особенным. Он боролся как мог, годы работы в школе при детском доме, уйма прочтённых медицинских книг и собственное рвение стать "нормальным". Большой вклад внесла постоянная помощь доброй нянечки Сюзен, что видела в мальчишке потенциал. Женщина вечерами приходила к нему, занималась, много разговаривала, прививая любовь к себе и желание двигаться дальше. Она была родом из Европы, возможно потому и относилась к Джуну с таким пониманием и толерантностью. Наверное она была единственным добрым человеком в этом адском месте, где детей, а тем более "особенных" считали скорее за скот, чем за людей. Тем не менее, этого было слишком мало, чтобы сломить диагноз и устав безрезультатно сражаться, он решил опустить руки. Так было до появления Юнги. Когда Намджуну уже стукнуло одиннадцать, он смирился, что придётся двигаться по жизни самостоятельно, и не о какой семье и речи быть не может, но как бы не так. Он никогда не забудет, как услышав крики из коридора, приправленные огромным количеством мата, какого Ким ни в одной книге не видал, выбежал посмотреть, что же там произошло. А произошло грязное, тощее, злобное недоразумение, которого Сюзен с ещё одной нянькой, вели под руки. "Новоселье не задалась" пошутил про себя Джун, продолжая наблюдать за развернувшейся картиной. Злобное недоразумение укусило няньку, за что получило затрещину и уважение от Намджуна, ведь эта женщина всегда пыталась его всячески унизить за его особенность. Спустя час этого спектакля, мальчишку отмыли, переодели и втолкнули в общую комнату для парней, что была тесно уставлена двухэтажными кроватями и маленькими тумбочками. Когда ему выделили место, под Намджуном, последний немного напрягся, ведь этот парниша откровенно пугал. Но несмотря на все обстоятельства и вечно недовольно фырчащего старшего, они очень быстро нашли общий язык. Как оказалось, Юнги стал сиротой ещё в восемь лет и всё это время слонялся по улицам с такими же одиночками, как и он сам. Его родители были далеко не уважаемой, благополучной семьёй, а с точностью наоборот. Алкоголь, наркотики и кочующий от притона до притона, с ребёнком на руках, образ жизни их и погубил. Мальчик даже не всплакнул на их похоронах, а лишь вздохнул с облегчением, принимая тот факт, что в таком раннем возрасте вынужден двигаться в одиночку. Юнги родителей всегда ненавидел, но до их кончины деться от них никуда не мог. Зато такие условия научили его самостоятельности и выживанию, несмотря на то, что в школе он никогда не бывал, и базовых умений у него не было. И вот в свои двенадцать лет, оказавшись пойманым на воровстве и упрятанным в детский дом, он встретил Намджуна и жизнь обрела смысл. Ребята не подпускали к себе никого, и всегда ходили парой. Намджуна все порывались задеть, хоть сам он был добрейшей души человек. Юнги же стремился защитить младшего, несмотря на то, что комплекция у них отличалась и далеко не в пользу Мина, дури у него хватало, чтобы отстоять честь их двоих и со временем их оставили в покое. Шло время, Юнги смирился со своей участью детдомовца и уже даже не пытался сбежать, ведь было то, что держало его там и давало стимул развиваться. Он начал ходить в школу, научился читать и писать, конечно же не без помощи Джуна. Младший же, в свою очередь от Мина научился сарказму, навыкам уличных драк и уверенности в себе. С самого начала, узнав о диагнозе Джуна, Юнги выворачивался наизнанку, чтобы помочь ему. Ночами сбегал в никуда, чтобы подзаработать денег(не всегда законными способами) на врачей и терапию, не спал, сидя над книгами и способами лечения, всячески подбадривал его и внушал тому, что он самый лучший и пусть особенный, но это не мешает ему заменять собой солнце в этом прогнившем тёмном месте. "Доверься мне" повторял он день за днём, и Ким доверился, ниразу об этом не пожалев. Болезнь давала заднюю и к семнадцати годам он практически не отличался от сверстников ничем, кроме своего выдающегося ума. А ум у парня действительно был чем-то феноменальным, врачи все до одного твердили, что впервые за свою практику встречают человека с таким диагнозом и таким айкью. Сам же Мин мозгами не отличался, даже наоборот, во многих вопросах размышлял как маленький ребёнок, демонстрируя юношеский максимализм, истерики и вспышки гнева в свои то восемнадцать лет. Но не смотря на это, ему удалось сделать то, что он считал своей главной целью — помочь своему брату и был несказанно этим горд. К сожалению разница в возрасте вылилась боком, Юнги предстояло покинуть детдом и на год им пришлось разлучиться, пока Намджун не достигнет совершеннолетия. Но парней это не пугало, они заключили договор, суть которого заключалась в том, что за это время Ким постарается продержаться в этом змеинном логове без серьёзных физических и ментальных проблем, а Юнги поступит в университет и постарается подготовить почву, в виде жилья, до совершеннолетия младшего, но всё обернулось иначе.

***

Сейчас, лёжа в белой жуткой палате с двумя жёсткими кроватями, одна из которых, видимо никому не принадлежит, Юнги ощущает себя безвольной куклой. Руки и ноги затянуты тугими кожанными ремнями, отчего они мёрзнут и немеют. Намджун ушёл казалось вечность назад, конкретнее парень сказать не может, время ему никто не озвучивает. В палату уже успела заскочить медсестра, коротко узнав о его самочувствие и выслушав трёх этажное послание далеко и на долго, силой впихнула в него коктейль из таблеток, и ускакала прочь. От абсурдности происходящего ему хочется кричать, рыдать и смеяться, ведь всё это кажется сном или какой-то банальной книгой. Он, обычный парень двадцати лет, вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, молодостью и свободой, прикован к постели в, мать его психушке. Понять бы, в какой именно момент он свернул не туда, ведь ещё вчера ночью он зажимал на танцполе незнакомую девушку, что играя глазками, сексуально передавала ему какие-то неизвестные таблетки языком. Вспомнив об этом, он усмехнулся, а в штанах начало теснеть. Кстати, за штаны Юнги готов отвесить отдельное спасибо, ведь он предполагал, что на него напялят смерительную рубашку и запихнут в комнату с мягкими стенами. Видимо в фильмах врут. Закатив глаза на собственные мысли, он продолжил погружаться в воспоминания прошлой ночи.

flashback

Поцелуй наполняется странным вкусом какого-то вещества, Юнги не важно, что это именно, ведь какая к чёрту разница, если это поможет ему забыться. И эффект не заставляет себя ждать, музыка звучит всё громче, вызывая внутри непередаваемые эмоции, цвета становятся ярче, а сумасшедшая улыбка касается его тонких губ прямо во время поцелуя с чьими-то пухлыми и сладкими. Вдоволь насладившись шумом танцпола, незнакомая брюнетка отпрянула от него, хищно глядя широкими значками, будто в душу, из-за чего Юнги почувствовал себя голым. Именно голым она сейчас и хотела его видеть, жадно кусая парня за губу в последний раз, она схватила его за руку, таща куда-то в сторону туалетов. Именно это ему сейчас и нужно было, он хотел всё и сразу, он хотел больше, грязные игры, секс, алкоголь, психотропы, что угодно. Казалось, дай ему волю и он возьмёт всё это прямо тут и сразу. Ворвавшись в грязную уборную, они заметили пару примерно той же кондиции, желающую заняться тем же и не смущающуюся чужих взглядом. Это возбуждало, манило. Прижав незнакомку к кафельной стене и встретившись взглядом с парнем, что в это время блуждал у своей девушки под платьем, Юнги ехидно ему улыбнулся, бросая немой вызов и сорвал юбку со своей жертвы, ведь об этом она его и молила. В штанах пульсировало весь вечер и он желал наконец-то получить своё, получить максимум. Закончив с девушкой, что уже скатилась по стене в отрубе и на последок оставив горячий поцелуй ошарашенному парню, что принял негласное поражение, Юнги покинул помещение. Пульсация в штанах не прекращалась и до парня дошло, что была она не от возбуждения. Он удивлённо вытащил разрывающийся уже от тридцатого подряд звонка, телефон. — Вот блять... Ответить было просто необходимо, пока его не объявили безвести пропавшими, даже в таком нетрезвом состоянии он это понимал. Проследовав к выходу за глотком свежего воздуха, дабы более адекватно звучать в телефоне, он споткнулся и буквально вылетел на улицу. Вибрация телефона прекратилась, а его уже во всю пытался кто-то поднять. Пытаясь вырваться из чужой хватки он встретился с родным встревоженным лицом. — Твою ж мать! — кричал Намджун не стесняюсь прохожих. — Ты сказал, что пошёл в магазин, какого хера, Мин? А ведь он и правда выходил в магазин, но оставшись наедине со своими мыслями, которые не заглушала даже музыка ревущая в наушниках, его настигло сильнейшее чувство паники, что заставило осесть на землю схватившись за голову. Никто из проходящих мимо помощи не предложил, оно и не удивительно. Когда силы подняться всё же появились, но мозг так и не активировался, ноги понесли его по знакомому маршруту. — Почему ты тут? Я же сказал, что не на долго, — попытался проговорить он слова внятно, но вышло откровенно плохо. — Как ты меня нашёл? — Ты блять издеваешься? Юнги, прошло шесть часов, я звонил тебе тысячу раз, — едва сдерживая ярость кричал Ким. — Ты всегда приходишь сюда. Зачем? От чего ты бежишь? — Юнги на это лишь фыркнул и попытался его оттолкнуть. — Мы едем домой, сейчас же!

***

Проснувшись от дикого похмелья и звуков, издаваемых в чём-то копошащемся, братом, Юнги простонал и нырнул под подушку. Голова нещадно гудела, во рту сушило, а тело ломило после вчерашних танцев. — Вставай, уже почти обед, — безэмоционально сказал Намджун, из-за чего старший заметно напрягся. Обычно после таких выходок, а они случались регулярно, Ким целый день истерил и читал ему морали. А тут полнейший холод. Не выдавая своего напряжения, из-за подозрительного поведения парня, Юнги бурча слез с дивана и поплёлся на кухню. — На кофе времени нет. Иди в душ и приведи себя в божеский вид, — всё так же отстранённо парировал Ким, собирая в кучу какие-то бумажки. Стоило старшему открыть рот, чтобы возразить и пожаловаться на такую внезапную спешку, как его тут же перебили. — Я жду гостей. Не став спорить, что не на шутку удивило Джуна, Юнги взял нужные вещи поплёлся в ванную. Он как и всегда совершенно не чувствовал вину за свой поступок. Единственное, что сейчас его беспокоило это привычное опустошение, похмелье и нежелание позорить брата перед гостями. Какое бы дюрьмо из себя не представлял Мин Юнги, младшего он любил больше всего на свете и если существовало хоть что-то, что может причинить ему дискомфорт, он прогнётся и сделает всё, что тот пожелает, естественно помимо отказа от своего образа жизни. Закрыв за собой дверь ванной комнаты, Юнги сбросил с себя липкую одежду прямо на пол и морщась от смены температуры, залез под прохладный душ. Мин не любил подолгу находиться в ванной, не романтизировал этот момент, как это любили делать многие, ведь оставаясь наедине с собой, он погружался в некую паранойю, виня себя за каждый напрасно прожитый день. Каждую секунду приходилось отвлекать себя хоть чем-то от навязчивых, иногда суицидальных мыслей, ведь даже ему не было известно, как далеко они могут зайти. Иногда ему казалось, что его сознание настолько коварно, что специально испытывает его на прочность с интересном наблюдая, как долго ещё сможет выдержать его владелец, прежде чем добровольно закончит своё жалкое существование. Понимая, что всё выходит из-под контроля, Юнги быстро смыл пену со своего тела и выключил душ. Вытеревшись и надев чистую одежду, Мин вдохнул запах кондиционера для белья и принялся чистить зубы, разглядывая синяки под глазами. Входная дверь хлопнула, оповещая о прибытии гостей Кима, поэтому в последний раз оценив себя в зеркале, Мин вышел готовясь к приветствию. Но друзья Джуна, дружелюбными ему не показались, они оценивающе посмотрели на него, переглянулись и кивнув направились в сторону Юнги. — Мы едим в больницу, братик.

the end flashback

На свои воспоминания Мин лишь поморщился, наблюдая как за окном садиться солнце. Сколько он уже тут? Может часов семь, не меньше. По приезду в это богом забытое место, амбалы втолкнули его в кабинет и усадили на стул перед, предположительно мозгоправом. Намджун, зашедший следом, вёл диалог так, будто это не первая их встреча "Ну конечно же", подумал Мин про себя. По началу парень пытался всячески сопротивляться, но мужчины держали его слишком крепко, а Ким с врачом заверяли, что нужно лишь пройти несколько тестов и убедиться, что с ним всё хорошо. Как-бы не так, но тем не менее под жалостливым взглядом брата, старший здался. Засранец всегда умел найти к нему подход. Как и ожидалось парой тестов они не ограничились, таскали его безвольное тело из кабинета в кабинет, тыкали всякими аппаратами и задавали тысячи вопросов. Юнги уже в конец это надоело, ситуация была для него стрессовой и нервы начали сдавать. После оглашения результатов обследований, паника смешалась с гневом, заставляя буквально сойти с ума. Парень сметал со стола вещи, неистово кричал и пытался отбиться от всех, кто стоял на его пути. Идеей фикс стало немедленно выбраться из этого места и Мину казалось, что он практически у цели, когда его рука коснулась ручки двери, но что-то пошло не так. Почувствовав острую боль в шее, предположительно от шприца с какой-то дрянью, парень медленно начал обмякать в руках, поймавшего его Джуна. — Прости, — последнее, что он услышал, прежде чем проснуться распятым на кровати. Он бы и рад простить, ведь Ким ему роднее собственной семьи, но здравые мысли затмевает чувство, что каждый сейчас хочет причинить ему боль, навредить. Хотелось бы верить, что это не так и он всеми силами старается, но видимо его диагноз стал сильнее его. Он всё ещё приговором крутиться в голове парня "Запущенная форма пограничного расстройства личности". Это что вообще такое? Как так получилось, что он не замечал подобное столько лет? С ним ведь всё впорядке, правда. Ему просто тяжело контролировать агрессию и в последнее время он немного заигрался в плохого парня. Ну подумаешь, выгнали после первого же семестра в университете, видимо он просто оказался не достаточно умён. Ну пропивал он все деньги отложенные на жильё, ему ведь нужно было как-то отдыхать. Ну спал он с первыми встречными, против природы ведь не попрёшь, а в отношениях он просто не силён. Ну проиграл он в казино фортепиано, подаренное Сюзен на совершеннолетие, просто азарт способен погубить кого угодно, он то тут причём. Ну перепробовал он все запрещённые препараты доступные в Корее, в жизни ведь надо попробовать всё. Ну забыл он встретить брата из детдома, загулялся немного. Ну искал его потом Джун по барам, клубам и притонам. Ну нашёл он его обдолбаным, без копейки в кармане и понимания в какую жопу он загнал сам себя, такое ведь может произойти с кем угодно. Это ведь не делает его больным! У него просто сложный период. Да, длинной в два года, но он в состоянии сам разобраться, что ему делать со своей жизнью, без всяких там клиник и лекарств, без врачей и Намджуна...А может ли он без Намджуна? От этой мысли по коже пошёл холодок, он злился на брата, но понимал, что тот для него всё. Так может хотя-бы попытаться довериться, хотя-бы ради спокойствия Кима. Размышления утомляли, сил думать уже не было совсем. Парень давно понял, что оставаться наедине с собой ему опасно, ведь казалось, что собственные мысли пытаются его поглатить. Поддавшись усталости и желая сбежать от реальности, парень провалился в крепкий сон. Ему так и не удалось услышать, как скрипнула дверь и что-то прошмыгнувшее в палату, накрыло его одеялом. — Интересненько.