Плюс-минус

Настроение было приподнятым, что немного удивляло парня. Точнее, никаким. Он не испытывал привычной агрессии ко всему, что движется. Не хотелось огрызаться на тупого Каминари, что нес полнейшую ересь битый час, не хотелось закатывать глаза при енотоглазой, периодически мелькающей перед глазами. Киришима привычно мельтешил рядом, громко ржа над шутками дебила-Каминари. Ехидно пронзая взглядом их компанию, острил Серо, непонятно зачем пригласивший Ашидо, без которой они и собирались провести время. Ну да ладно, было, в общем-то, наплевать. Мысли витали около произошедшей накануне встречи с девчонкой, имени, которой он, конечно же, не запомнил. Да и с какой стати? Вопреки своим принципам всегда выполнять обещанное, помогать ей, и тем более видеться снова, он отродясь не горел желанием. Она не заражала его энтузиазмом ввиду своей пассивной натуры, а вялые люди всегда его раздражали. Хотя она его и удивила его предложением помочь с подготовкой к геройской деятельности, согласился он чисто на импульсе, недостаточно обдумав ситуацию. Думать на ходу он всегда умел — этот навык часто помогал выкручиваться из разного рода ситуаций, но этот случай не то чтобы выбил его из колеи... она, скорее, была до одури непривычной. На практике в ЮЭЙ за прошлый год он повстречался с такой чертовщиной, что впору ноги уносить, так что его уже мало чем удивишь. Эта же ситуация не была из ряда вон выходящей, однако... впутываться во все это не хотелось. Ну какой из него учитель? С ним даже Киришима, который, казалось бы, имел безграничное терпение, просто выдохся под конец и выдавил жалостливое «на сегодня хватит». Если не вытерпел Киришима, у которого и душа была подобно его телу-броне (когда это нужно), то эта девчонка вообще не годится. Конечно, если Бакуго рассуждал бы объективно (а это умения ему порой катастрофически не хватало), то понял бы, что Киришима при всех его достоинствах, силе, мужестве, был полным профаном в теории, поэтому ему пришлось так туго. В случае с ней же скорее присутствовала бы практика (Кацуки от души на это надеялся, если ему все же не удастся улизнуть от выполнения обещания), а в практике любой герой должен быть сведущ на максимум. Уж тут-то он постарался бы... наверняка. — Чего поник, Бакуго? Уже хотелось привычно огрызнуться, но он лишь небрежно махнул рукой, заявив: — Думал под каким предлогом я могу свалить отсюда, рожи ваши поднадоели. Бакусквад усмехнулся, привычно не воспринимая его всерьез, но смех вышел каким-то натянутым. Наверное, дело было в том, что те были немного ошеломлены такой его непривычной сменой настроения. Его огрызающийся тон был куда «милее», если так можно выразиться, ведь таким был их родной Кацуки. Что с ним приключилось, черт возьми? — «Предлог», Бакуго? — Изумленно уставившись на него, спросил Киришима. — С каких пор тебе нужны предлоги, чтобы в любой момент встать и уйти? Бакуго понимал, о чем он. Ему действительно не нужны были причины или извиняющиеся словечки, чтобы покинуть компанию в любой момент, когда ему заблагорассудится. Как только ему становилось скучно — он уходил. Ему просто было наплевать. Да и сейчас, в принципе, тоже. «Сдуру ляпнул, теперь загребай». — А че, я в ваших глазах лишь агрессивный чувак-клоун, которому нет дела до других? — Он думал, что блефует, но под конец не на шутку разозлился, увидев их лица, ненамеренно подтверждающие сказанное. Было до чертиков обидно. Целый год бок о бок, а в итоге... Все дружно рассмеялись, за исключением Бакуго, который считал своим долгом продолжать ломать комедию, пока не раскололся и не согнулся в приступе смеха вместе с остальными. Денки уже переклинивало от смеха и пришлось заканчивать с этим. — Ну вы даете, идиоты... — Бакуго, к сожалению, почетное место клоуна уже занято, так что ты слегка припозднился с заявлениями. — Блондин весело хмыкнул на слова Ашидо, задорно улыбающейся в ответ. Это он-то думал, что ему плевать на них?

***

I live for the chase — I live for the drugs! I live for thе money — I live for the fame, yeah I live in the clouds I ain't comin' down Bitch, I'm here to stay, yeah Do your research We don't ever make mistakes Look death in the eyes like every day I live for the— — Впечатляющее представление. — Произносит с ехидством брат, стоя у двери, обколотившись об нее. — Чего тебе? — Равнодушно вопрошает девушка, продолжая протирать посуду как ни в чем не бывало. Или, точнее, избегать возможности встречаться с ним взглядом. — Сестричка, ну ты чего? Мы с тобой с давних пор не виделись, дай мне вдоволь налюбоваться моей повзрослевшей красавицей. — Сарказм так и сочился из его рта, заставляя недовольно поморщиться Джун. — Я была бы рада, если бы ты оставил меня в покое. Или помогай по дому, или... — Джун, ты живешь в моем доме, так что ты убираешь дом, а я позволяю тебе в нем оставаться. — Ты с дубу рухнул? — Не такой, совсем не такой вопрос готов был слететь с языка девушки. Сознание услужливо подсказывало ей произнести что-то вроде «да пошел ты», но знала, чем может обернуться подобная вольность. — Дубы в наших окраинах не водятся. — Медленно протянул Иоши, наслаждаясь с истинной сущностью садиста видом медленно вскипающей девушки. «Вот спалила бы твой дом к чертям, тогда бы ты запел по-другому». — Сдохни, — рыкнула Икари-младшая (хотя младше брата она была лишь на две минуты), демонстративно отвернувшись от него, намекая таким образом на окончание разговора. «Если я считаюсь дерьмовым человеком, то насколько ужасен он?» На самом деле дом, после смерти их родителей никому не принадлежал, так как смерть Икари-старших была внезапной и завещание никто не писал. Однако по закону имущество переходило старшему наследнику, плюс все так удачно обернулось, потому как старшим наследником являлся парень. И хотя ему не было 18-ти, он отлично справлялся с хозяйством (то есть шантажировал девушку, но уточнения другим не известны), и наслаждался жизнью. Естественно, девушку такой расклад не устраивал, однако, к сожалению, брат был еще более искусным манипулятором, нежели она, и вертеть им, как ей того хотелось бы, не получалось. Собственный брат-близнец знал ее как облупленную, и пользуясь этим, не позволял быть себе жертвой манипуляций сестренки, зато без всяких зазрений совести использовал этот ход против нее же. Не выдержав однажды в возрасте 14-ти лет, она сбежала к еще тогда близкой подружке и прожив у них полгода (как она их не достала их раньше, Джун сама не понимала), она подзаработала денег, продавая браслетики и прочие вещички, которыми интересовались все девчонки в таком возрасте и накопив приличное количество деньжат, она ушла, — под предлогом, что она образумела и не хочет их больше обременять их своим присутствием, конечно же, предварительно наврав, что возращается она домой, — в отель, где прожила еще месяц, встретив там еще таких же скитальцев, как она — двух парней под 16-17 лет, и следующие полгода она проводила время с ними, играя на гитаре и зарабатывая таким образом на жизнь. На бомжа, скитающегося по свету, она ну никак не походила: парни, с которыми она коротала существование, были богатыми по сути, и со вкусом в одежде, и если у нее не хватало денег на полюбившееся платьице на витрине, они не раздумывая скидывались и покупали ей желаемое. Так что, скорее, со стороны они выглядели как небольшая рок-группа, постепенно приобретавшая известность. Но, как мы все знаем, хорошее рано или поздно заканчивается, и начинающим артистам пришлось сворачивать лавку. Братец наконец-то нашел ее: ранее он и не подозревал о ее похождениях, побеге из дома, так как отсутствовал в стране, и едва прилетел, соседи все ему рассказали. Тут же обратившись в полицию, они за неделю прекрасно справились с результатом: беглянка сидела в отеле со своими друзьями, попивая коктейль и играя в шахматы. Несложно себе представить скандал, образовавшийся между родственниками. Она уверяла его, что кроме дружбы их ничего не связывает, так как знала, что это его в первую очередь и беспокоило. Он ревниво опекал ее в следующий год, изнуряя ее свободный нрав, сделав из нее пассивную, агрессивную хозяйку, как бы наказывая ее за прошлые грехи. Слезы крупным градом текли по щекам, застилая обзор глазам на происходящее пред нею. Надо было срочно перестать вспоминать те времена, которые омрачались еще и тем фактом, что тех бедняжек посадили в детскую колонию, а спустя позже и в тюрьму, так как Иоши засудил их за домогательства к девочке, и как бы она ни старалась его убедить в обратном, он был неумолим. Наверняка взыграли гены отца-юриста, который всегда знал как лучше, и который следовал законам справедливости лишь на работе, полностью забивая на это в реальной жизни и при воспитании своих любимых чад. Это и повлияло на Иоши, не знающего границ в собственном чувстве превосходства над другими. Как ему вообще удалось убедить судей в том, что было не правдой — являлось загадкой похлеще НЛО. Джун протирала рукавом слезы, и вдруг вернувшийся брат застыл на пороге: так ему этот жест напоминал их счастливое детство. В те времена, когда она плакала, Иоши представлял себя храбрым рыцарем, и срывал для нее виноград с многочисленных лоз, обсыпанных по веранде беседки, которая уютно располагалась во дворе. Эта беседка и поныне стояла там, но уже выцветшая, ржавеющая кое-где, и совершенно пустая и негостеприимная, прямо как нынешний хозяин дома. Неумолимо хотелось навестить тех парнишек, которых от их участи не спасли даже их связи и деньги, но всевидящее око братца не позволяло такому случиться. Их должны были выпустить только через три года, и за все это время она, как самая неблагодарная стерва, даже не навестила их! Смогла бы, если захотела. Укрепившись в этой мысли, она с дикой ненавистью в глазах взглянула на Иоши, разрушившего не одну жизнь. Или... это она виновата? В стремлении обвинить во всех грехах всех, кроме себя, она не знала, что и думать об этой ситуации. Ведь не свяжись она с ними, они бы не просиживали лучшие годы своей жизни в тюрьме? Они так хотели стать про-героями... Слезы текли с удвоенной силой и она медленно опустилась на пол, сострясаясь от рыданий. Иоши изумленно и с состраданием глядел на сестру, и не выдержав, приобнял ее, приговаривая: — Ну ты чего? Я ж шутил, Джу... Это наш дом, Джу, и ничей больше... Перестань... Я люблю тебя, не плачь... Ну же, Джу... Он знал, что это не очередная манипуляция с помощью слез, что так распространена среди женской половины человечества, поэтому позволил себе расслабиться. Дело было не в том, что он ненавидел сестру, увольте. Просто после ее такой возмутительной и совершенно непростительной выходки с побегом из дома, да и другими его последствиями, он не мог дать ей спуску и позволить манипулировать собой. Даже если он рисковал оставаться в немилости сестры на всю жизнь, хотя эта мысль его ужасала, он не позволит совершить ей такие необдуманные поступки. Он не осуждал ее, ведь он прекрасно знал свой характер, но ее времяпровождение с теми ублюдками… Им и тюрьмы было мало. И как бы его глупая сестрица его не убеждала в обратном, они не стали бы общаться с глупенькой 14-летней девчушкой просто так. Слишком хорошо он знал свой пол, и то, какой наивной была его сестра. Он сжал руки на локтях сестры до того крепко, что та поежилась и прошептала: — Отпусти, Иоши… больно. — Прости. — В голове возникла шальная мысль, что, возможно, она имела ввиду не сжатие рук, а его поведение. Он сжал губы и поцеловав девушку в висок, весело произнес: — А поехали в город? Ты же хотела сходить на этого… Как его? Джокера? Всхлипнув в последний раз и натянув улыбку на лице, она лишь кивнула.

***

— А я говорила, что надо было сходить на прошлой неделе! — Негодующе воскликнула обладательница зеленых глаз, привычно натягивающих болотистый оттенок во время таких вот вспышек. — Джу, ну хочешь, сходим на что-то другое? — Неловко почесывая затылок, пробормотал брат. Икари-младшая вновь смерила его раздраженным взглядом, параллельно подыскивая иные варианты для фильма. На крайний случай, если не повезет, она с удовольствием утащит их в книжный магазин. Запасы книг не помешали бы. — Жанна Дюбарри! Через полчаса Жанну Дюбарри покажут! — Потягивая Иоши за рукав, заголосила девушка словно ребенок. — Девушка, — обратилась она к кассирше, — два билета на Жанну Дюбарри, пожалуйста. — 1200 йен, — монотонно ответила кассирша, подавая чек после оплаты, и автоматом пожелав приятного просмотра. — Что за Жанна Дюбара? — Дюбарри, Иоши, — нравоучительным тоном поправила его шатенка, качая головой. — Я слышала, что это фильм с довольно-таки захватывающим сюжетом, и мы должны посмотреть его... — Черт. Этот голос. Судьба, ты, верно, издеваешься? Хотя, погодите-ка, когда это я верила в судьбу? Точно, сейчас начну. — М-м-м, приве-е-ет, — неловко протягивая слова и переминаясь с ноги на ногу, начала Икари-сан. — Какими судьбами? — Логично, что смотреть фильм, — холодно отрезал Бакуго, наконец-то соизволивший мазнуть взглядом по ее брату. — Нашла-таки себе учителя? К удивлению парня, сказанное им казалось больше пропитано разочарованием, нежели облегчением. Мысли так и сменяли друг друга с поразительной быстротой, одна хуже другой, и самой навязчивой была: «неужели я так легко заменим?» Она уже дважды доказала ему это, что совсем не играло на руку его непомерному эго. Правду ведь говорил Всемогущий: «самое большое эго зачастую самое хрупкое». Он раз за разом ловил себя за тем, что вспоминает его особо ранящие фразы, которые являлись констатацией факта. Да, он ставил себя выше этого треклятого задрота-Деку, но это не значит, что у него было раздутое самомнение? И все-таки, оно было раздутым, что он и сам прекрасно понимал. — Учителя? — переспросил Иоши, но ответить его не успели, так как Бакусквад заметил миловидную шатенку и наперебой стал распрашивать его о том, кем является эта загадочная красавица, ведь Каминари успел болтнуть о ней своим одноклассникам. — Качча-а-ан, — хихикая, протянул Каминари, — судьба нас сама сводит с ней из раза в раз! Красавица, может, сейчас уже назовешь свое имя? Джун физически ощущала неодобрение брата всей этой ситуации, ставящей в неловкое положение прежде всего ее. Ну, и да, колючку тоже, но он о себе сам позаботится. И вообще, сделал бы вид, что они незнакомы. — Джун, — выделив интонацией голоса имя, обманчиво мягким голосом начал Икари-кун, — кто эти люди, и где ты познакомилась с ними? И лишь из страха вновь остаться уборщицей дома на еще месяц (или больше), она поспешила объясниться: — Иоши, это мои недавние знакомые, ученики ЮЭЙ, — при статусе упомянутых личностей его лицо просветлело, и он улыбнулся. «Хороший знак», — подумала девушка. — Как говоришь, их зовут? — заинтересованно протянул братец, взглянув на блондина с шевелюрой ежика. — Бакуго Кацуки, — ответил за девушку тот, которым, собственно, и интересовались. — На каком году обучения ЮЭЙ, Бакуго, ты учишься? — Буду второгодкой, — с такой же хмурой миной оповестил колючка, которого, равно как и Джун, утомили эти расспросы. — Так это ты и твой преподобный 1-А класс... Ясно. — Тон Иоши сменился с приятного на мрачный в считанные секунды, и прихватив за руку сестру, лишь кратко попрощался, оставив ничего не понимающих членов Бакусквада так и стоять на месте. — И что это было? — недовольно протянула Мина, жуя попкорн. — Я же сказал тебе, енотоглазая, не жрать попкорн до фильма! Это та девка, которая просилась ко мне в ученицы, — небрежно объяснил парень. — Миленькая, между прочим, — с набитым ртом оповестила мальчиков Ашидо. — Я бы на твоем месте занялась ее учебой. — А твоего мнения никто не спрашивал. — Да ладно тебе, зануда! — Обжора. — Зато я, по крайней мере, людей не оскорбляю! — Заткнись, енотоглазая!