19 ноября

— Чего нахохлился, как воробей? Все еще дуешься? — Дин находит Сэма в его огороде у небольшого куста, который через несколько лет обещает стать роскошной яблоней. Возможно, когда-нибудь они прямо здесь обустроят качели. Хотя бы для маленьких Фицджеральдов. Дети хотя и несли с собой хаос и разрушение, зажгли новую искру и свет в этом доме. — Твой Бенни уехал. Я видел, — бормочет Сэм, опираясь спиной на подсевшего рядышком брата. Тот обнимает поперек груди, поглаживая привычно. — Ты, наверное, расстроен? — Пока я вижу, что грустишь и грузишься ты, — ржет Дин, уворачиваясь от подзатыльника. Тогда Сэм, не вставая, умудряется изогнуться, как заправский гимнаст, и лягнуть брата пяткой. — Придурок. — Сучка, — откликается с удовольствием он. Этот день — он слишком хорош, чтобы оказаться не сном, а "всамделишной явью", как сказала бы Герти. Дин, кстати, уже успел сыграть с ней в "Правду или действие" и восхитился находчивостью и хитростью мелкой. — Годы идут, а вы не меняетесь. Парни, я восхищен! — Кевин Трен наскакивает на них со спины, все трое мешком валятся в траву. Мальчишка хохочет беззаботно и радостно, как когда-то умел — до того, как превратился в пророка и связался с теми, кто принес в его жизнь погибель и тлен. Сэм хмурится. — Ты что здесь потерял в это время? У тебя в Принстоне только семестр начался. Забыл, с каким трудом получилось восстановиться? Нашел время, чтоб прогулять! Кев фыркает, Дин ему вторит. — Мамочка, успокойся. Я сдал семестр экстерном. Меня отпустили на две недели, еду вот в Мичиган встретиться с мамой, к вам заглянул по пути. А то проверите мой GPS, увидите, что я из Нью-Джерси уехал и устроите бурю в стакане воды. — Я бы не стал обобщать. Я вот совсем даже не против, — лениво вставляет Дин, пробираясь рукой младшему под рубашку, щекочет бока. — Нашел тоже время, — ворчит Сэм на это и даже пытается уползти. — Ой, бросьте, парни. Я как бы в курсе. Все же мы жили столько времени бок о бок. Не понять, что именно происходит, шансов не было. Сэм умудряется смутиться и покраснеть. А Дин подмигивает шаловливо и, изловчившись, кусает брата за палец. Тот машинально бьет его в нос. Дин со стоном падает на спину, перед глазами порхают разноцветные птички, как в деснеевском фильме. Ему нужна пара секунд, чтобы очухаться. Когда приходит в себя, Кевин катается рядышком, двумя руками держась за живот и ржет во все горло. — Прелестно, — ворчит он сквозь зубы, но ни на Кевина, ни на брата-Лося не получается серьезно сердиться. — Парни, я вас люблю. Уже забыл, как с вами весело. Когда вы, конечно, не встреваете в очередной беспробудный пиздец, из-за которого и меня могут походя грохнуть. Сейчас мне даже на пару минут захотелось остаться с вами подольше, — признается растрогано Кев. — Так оставайся. Сегодня у нас барбекю. А вообще наша жизнь уже давно — полный штиль. Целых пять лет, представляешь? Хотя Дин и Чудо любят устроить в доме погром. Но это не совсем считается, — Сэм складывает домиком брови, забывая, что этот прием на Кевина не действовал буквально ни разу. Он же — не Дин. — Подумаю, ладно? — Кев то ли хрюкает, то ли смеется. — Загляну на обратном пути. Передать привет от вас маме? — Не надо!!! — вопят Винчестеры хором, провоцируя новый приступ веселья. — При всем уважении к миссис Трен ей лучше не знать, что ты с нами виделся. — Так и быть, убедили. В конце концов, Линда Трен все еще временами считает, что братья Винчестеры испортили жизнь ее сыну. Интересно, с чего б ей так думать? У Кевина же все в полном порядке. Равно как и у них.