19 ноября

— ... вы понимаете, что творите? Он рвет ткань самого мироздания, меняет его. Магическое вмешательство сделает только хуже. Есть вероятность, что вся Вселенная коллапсирует и в конце концов схлопнется в сингулярность. Что будет после, мы уже не узнаем... Возможно, не узнает никто. Подозреваю, ни Ад, ни Небеса не уцелеют... Сэм приходит в себя под тихий, злой голос бывшего Короля, отчитывающего кого-то с холодной яростью, звенящей в каждом слове, выплескивающейся в каждом звуке. О чем он вообще говорит и кому? — Фергюс, ты ничего в этом не понимаешь, — шипит Ровена, невольно отвечая на вторую часть невысказанного вопроса. — Джек САМ попросил меня попробовать что-нибудь сделать. — Зачем ему, маменька, при всем моем уважении, конечно, ты-то сдалась? Если ему достаточно щелкнуть пальцами... Да тупо моргнуть. — Он не хочет вмешиваться. Последствия могут быть фатальными, а ведь речь об отце... — Об одном из них... — Он последний остался... — Это софистика, матушка. Ты знаешь лучше, чем кто-то еще. Дин... — Что?! Что с Дином?! — наверное, Сэм продолжил бы подслушивать дальше, пытаясь разобраться в той чуши, которую несли эти двое, не прозвучи имя брата. Сигнальным выстрелом в воздух. Спусковым крючком... — Он у тебя? Я так и знал, что ты замешан! Сэм дергается подняться с дивана, на который кто-то его уложил и даже заботливо прикрыл мягким пледом, отдающим затхлостью и сухой пылью. Путается в ногах и тяжелым кулем валится обратно, ударяясь затылком о спинку. — Осторожней, Лосяра. Смотри не убейся, а то ума не приложу, что в этом случае станется с миром и всеми нами, — тянет Кроули. Хоть и с неприкрытой насмешкой, но, кажется, на полном серьезе при этом. Вот это номер. — Где Дин?! Ровена, Кетч... да сделайте что-нибудь! Что, блять, со мной? Комната кружится. Бобби!!! Джоди!!! Гарт!!! Где все, черт возьми?!!! — орет Сэм, запрокидывая голову в потолок, по которому почему-то медленно плавают-кружатся звезды. Серебристые и большие, как игрушки с рождественской елки. В коридорах хлопают двери, и люди начинают заполнять помещение. Люди, нелюди, — все гости, прибывшие в бункер на этот момент. Кроме мелких — тех оставили в спальне под присмотром старшей дочки вервольфов. — Нет, ты серьезно? — закатывает глаза демон, а Кетч тут же припечатывает ехидно: — Боишься вернуться в ту клоаку, из которой благодаря ему, — непонятный кивок, — выполз? — Полегче, сынок, — ворчит Бобби, проверяя карманы жилета, набитые разной дрянью от картечи, дроби, патронов до кредиток и фальшивых удостоверений личности, кнопочных телефонов. — Не наговори лишнего. Он в таком состоянии, когда каждое слово опасно. Мы приехали, чтоб присмотреть, проследить. Делегацию из преисподней не ждали. — С "сынком" ты, конечно, перегибаешь. Я все еще помню подробности нашей сделки за твою душу. Ту, что... Ну ты понимаешь, да? С язычком... — выразительно приподнимает Кроули брови. А Бобби пыхтит и краснеет, но не пытается его осадить. Сэму кажется, что все вокруг него говорят на китайском. Хотя, китайский он бы, наверное, понял. Все же начинал курс еще в Стэнфорде, многое уже подзабылось, но не все. — Я сейчас закричу, — проговаривает он одними губами, и почему-то после этих слов становится тихо. Даже слышно, как где-то в кладовой или подвале гудит и бьется попавшая в паутину муха. Сэм думает, что знает ее чувства в эту секунду. От низкого угрожающего рыка все присутствующие вздрагивают, как один. — Тихо, Принцесса. Девочка, фу. Это свои, — говорит Кроули кому-то. Воздух у его ног переливается и мерцает. Такое бывает в пустыне в жару. А еще — сверкают пунцовым два злобных рубиновых глаза. — Ты притащил с собой Адского пса?! — Так вот куда делись гончие, пропавшие с псарни!!! — выпаливают одновременно Ровена и Кетч. Кроули не удостаивает мать и отчима ответом. Сэм, кажется, начинает различать очертания гигантского силуэта, скребущего по полу когтями — появляющиеся на дереве глубокие борозды видеть могут без исключения все. — Странно, что мы ее не почуяли раньше, — говорит жене Гарт. Джоди опускает руку на револьвер на бедре. Как в замедленной съемке. Адская тварь пригибается ниже, одновременно выгибая спину дугой. Скалится в сторону выхода. Рычит все злей, все утробней. Она предупреждает и угрожает. Отчетливо воняет мокрой псиной и паленой шерстью. А еще кажется, что снаружи по лестнице вниз — вприпрыжку те самые шаги, которых он ждал так много часов и уже не чаял услышать. Галлюцинация? И знакомый цокот когтей по лакированному паркету. Стричь их Чудо никогда не давал. Даже рычать принимался и изворачивался, чтоб укусить. Дин, надо сказать, тоже был категорически против, потому что "Наш пес тебе — не какая-то дама, нахрена ему маникюр?" — А что здесь за сбор? Устроили вечеринку? А нас не позвали! Приятель, мы с тобой практически все пропустили! — веселое от дверей. Веселое, насмешливое и родное. У Сэма ноги подгибаются от облегчения. И он тяжело опирается на подлокотник дивана. Получается, Кроули ни при чем? А этот безответственный обалдуй сам умотал хрен знает куда и отключил все свои телефоны. Вот сука... — Бельчонок, ты вовремя. У нас тут... как бы тебе сказать... форс-мажор. Красный уровень, — говорит слишком радостно Кроули. Слишком. Парой фраз возрождая все подозрения Сэма.