Последствия.

"Я умру, а тебе придется жить с этим знанием".

Из шеи его что-то брызжет. Теплое такое, красное. Что-то столь дивно-родное Чертогам, блестящее и густое. Лицо священника лишается той искры безумия, впрочем, как и душа его тела. Глаза слипаются. Все вмиг холодеет. Дейв мерзнет. А он, убийца, стоит прямо над ним, по телу мурашки, глаза на мокром месте, нож над чужой головой. Капельки крови с тонкого лезвия стекают, собираются вместе, и, тяжести не выдерживая, падают вниз. Прямо на щеку Лоренса. Безжизненного, пустого Лоренса. Течет капля, и жизнь убийцы течет. Неоспоримо и безнаказанно, скверно и беспощадно. Это правильно? Это правильно? А Дейву так не кажется. Он не хотел. Ничего не хотел. Уже. Больше. Никогда. От вида трупа тянет блевать, настолько сильно был покалечен священник чужим клинком. Глубокие раны чернеют на одежде. Насколько же они пусты внутри. И в этой пустоте можно видеть отражение души. Лишь отражение, отголоски. Теперь там только Дейв. Теперь там только призрачные ощущения холодных лезвий. Комиссар невольно проецирует свое творение на себя. Это самое ужасающее произведение искусства, которое он мог произвести. А он даже не творец! Он убийца. В порыве импульсивного страха образован этот труп. Творцы чувствуют тоже самое, рисуя своей кровью? Нож был отброшен в сторону, на руках остатки красной липкой жидкости. Так противно на себе это ощущать, хочется смыть. Несколько раз. С мылом. Еще. Еще. Еще. Он не может быть сейчас один. Руками своими он хватает Райю и разбивает сферу. Острота привлекает. Невольно хочется на нее наступить. А может, воткнуть? В душу свою. П.Е.Р.С.И.К. говорит, ее не слушают. В голове пульсируют навязчивые мысли. В глазах темнеет. До густоты и полной слепоты. Убил? Я убил человека. Убил. Лоренса. Я убийца? Его ведут, он не слушает. Убил? Убийца? Лоренс? Человек? Уже не кажется священник сумасшедшим. Кажется Дейв не человеком. Райя ведет, а комиссар задыхается.

"Райя, я человека убил!"

Воткнул в чужое тело нож так беспощадно, так глубоко. Густеют и заживают раны. А сердце рвется на кусочки. Ненависть глотает и не давится. К себе ненависть, к кому же еще. РАЙЯ, Я ЧЕЛОВЕКА УБИЛ. УБИЛ. *** Люди умирают. "Сияние" дохнет, как мушки от мухобойки. Квартира Хейли в свете луны. Комиссар в углу. Кровать нетронута. Лужа соленой воды, лицо заплаканное.

"Они все умирают".

Осколочки его души убили каждого захваченного полицией. А нож все еще лежит в чертогах? Или исчез? Лоренс убит руками комиссара. Священник верил ему, открыл сердце свое, ради чего? Теперь оно уничтожено. Лоренс был прав? Может быть? Он верил. Нож в спину. Материальный нож в спину. НАИВНОЕ ТЫ ВСЕ-ЖЕ СУЩЕСТВО, ГЛУПЫЙ СВЯЩЕННИК. ТЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЛ, ЛИШЬ ПРОДОЛЖАЛ ВЕРИТЬ В СВОЮ ИСТИНУ. А люди мрут. Виноват ли Дейв? Виноват. Комиссар соскальзывает со стены на пол, голова на твердой поверхности. Жутко болит, разрывает. Она взрывается. А в голове этой мелькает блеск лезвия. И брызги. Живого человека убил, во дает? ОН ЗАСЛУЖИВАЛ ЖИЗНИ. Наивен, словно маленький ребенок. УЖ ЛУЧШЕ ТАК, ЧЕМ ТЫ. Убил. Человека. И другие после него умирают. Все умрет из-за него. Райя никак не может понять, почему успокоительное на ее хозяина не действует. Тот лишь кашляет, словно хочет избавиться от своих внутренностей. ТЕБЕ БЫ ЭТО НЕ ПОМЕШАЛО, ДА, ДЕЙВИ? Кого ты обманываешь. Ты даже этого не заслуживаешь.

"Я человека убил. Кто я?"

Догадайся с трех раз.