Треф + Бубен

      Стоит только открыть глаза, как тут же флегматика встречает вид холодной, полупустой комнатушки Габриэля. Через шторную щель просачивается сильный свет — значит, на улице самый разгар солнечного дня, возможно, что и полдень.       «Что происходит?» — стреляет в мозгах вопрос, когда Куромаку точно осознаёт, что комната отнюдь не мерещится.       Парень решает прикоснуться к слегка болящей голове и ничего не получается: руки оттекали и, к большому удивлению клона, оказались привязанными к стулу; мало того, Куромаку весь был привязан к нему без возможности выбраться.       Позади кто-то неспешно подходит и, как оказывается, это был хозяин комнаты, одетый в белоснежный мундир с золотыми вставками — настоящая военная форма.       Куро впадает в замешательство, увидев перед собой непривычно серьёзного почемучку, держащего собственные руки точно за спиной, важно выпрямляя осанку. — Что это за шутки? — трефовый недовольно спрашивает у Первого. — Ты меня любишь? — Что? — он меняется в лице: ему кажется, будто не расслышал или попросту показался таким парадоксальным первоначальный вопрос.       Эльф убирает руки из-за спины и в сжатой левой ладони блестит железная рукоять плётки.       Куромаку не успевает толком ни о чём подумать, как в воздухе рождается гулкий хлопок плети об одежду, и тупая боль проходит по плечу. — Что ты делаешь?! — ошеломлённо вскрикивает пепельноволосый.       Лицо Габриеля чуть дёргается, но снова приходит в состояние безэмоциональности. — Ты меня любишь?       Эта фраза остаётся в голове Куромаку намного дольше, чем раньше: на этот раз трефовый ничего не говорит, чувствуя на себе нарастающее давление со стороны валета.       К чему этот вопрос? Что происходит? Почему Габриэль ведёт себя настолько странно? Есть ли этому причина? Куро словно встаёт на место любопытного Буби: сознание наполняется большим количеством вопросов, а король теряется в охватившем страхе. Тело омывает горячая волна мурашек, а стопы и кисти рук наоборот, холодеют — контраст необычен, но совершено предсказуем для состояния ужасающего волнения. — Что ты хочешь от меня?       Куромаку предпринимает попытку спокойно разъяснить ситуацию, однако снова получает кожанной плёткой, и не абы как, а со всей дури; свистящий звук пронизывает чудом не задетое ухо — боль загорается в плече адским пламенем и Маку жмурится, болезненно стонет. — Мне нужен ответ, не понимаешь? — серьёзность Габриэля слишком непривычна и слишком пугает флегматика. — Ты меня любишь?       По непонятной причине трефовый король продолжает не отвечать на вопрос, поражённый поведением бубнового валета, и за это молчание сейчас поплатится: рука замахивается вновь и плеть угрожающе поднимается вместе с ней.       Она летит на Куро, а он, не желая больше ощущать боли, вскакивает с кровати в холодном поту.       Куромаку озирается по сторонам и понимает, что находится у себя в комнате, совершенно свободный и ни к чему не привязанный; взгляд падает вправо вниз и тогда не пришедший в себя Второй отпячивается и вскрикивает.       На него всё это время смотрел сидевший на корточках Габриэль — участник сна, правда, одетый в обычную одежду.       Бубновый пугается и отскакивает назад, больно ударяясь о ножку стола. — Что ты здесь делаешь? — настороженно спрашивает Маку, боясь увидеть в руках эльфа плеть. — Ты мило спишь, — встаёт на ноги валет, и как ни в чём не бывало перескакивает на ответ: — Ребята затеяли чаепитие, будешь с нами? — Нет, спасибо, — отказывается Куро и касается взмокшего лба.       Габриэль вновь пугает, но на этот раз резкостью: он оказывается чуть ли не нос к носу к королю, обеспокоенно тараторя: — Всё хорошо? Тебе плохо? Принести воды? Мне остаться с тобой? — Всё хорошо, — отговаривается Куро и прибегает к решению отвлечь бубнового: — принеси воды, пожалуйста.       Как послушный мальчик, эльф подбегает к графину, наливает кипячёной воды и осторожно несёт стакан другу. Куро берёт и отпивает жидкость. — Спасибо, можешь идти. — Мне точно не… — Нет, пожалуйста, иди к остальным, — категорично перебивает Куромаку.       Габриэль разворачивается и уходит, но прежде чем скрыться за дверью, оборачивается, удостоверяясь, что всё хорошо.       А всегда ли он был таким внимательным по отношению ко всем? Куро не замечал этого?       Усталости как и не бывало, но сон всё транслируется в голове и вгоняет в удивление — может ли в реальной жизни Габриэль так же поступить?       Допивая воду, Куромаку встаёт с кровати и ставит стакан на стол, обдумывая странный приснившийся кошмар.       А ведь кошмары ему снятся крайне редко.