Треф + Бубен

      У осени есть два этапа. Первый: яркий и тёплый, когда красно-жёлто-коричневый листопад кружит в воздухе и устилает осенним ковром все улицы, покрывая собой траву, постепенно утрачивающую былую зелену. Все радуются бабьему лету, но вскоре и дни становятся короче, и температура падает, и тучи набегают на некогда голубое небо — начинается второй этап осени. В нём нет чего-то яркого, только серое и унылое: дожди льют, не прекращаются, а если и возникает пауза, то обычно короткая, мимолётная: тогда облака открывают доступ жёлтому солнышку, но даже так тепло уже не такое жаркое и всё равно холод, бывает, пробирает до костей в, казалось бы, солнечный и спокойный день.       Осень — контрастная, непостоянная девица: то даст немного света, то подует сильным ветром, то попросит у сестрицы Зимы немного снега и припорошит им места в городе. Этот сезон года шаткий и мало кто захочет по доброй воле остаться на улице в его период, но одному молодому парню пришлось с этим столкнуться.       Это сейчас он живёт в тепле скромненькой квартиры в восточной части города, однако ещё месяца три назад скитался по холодным осенним улицам и переулкам, выпрашивая денег у прохожих.       Данте с печалью вспоминал, как познакомился с нынешним сожителем: шёл себе после работы домой, и увидел — на тротуаре сидит совсем юный парниша в оборванной коричневой одежде, а перед ним лежит дырявая шляпа с несколькими рублями внутри. Глаза бедняги были наполнены какой-то особенной, глубокой печалью, от которой сердце городского доктора больно сжалось и прошептало: «Ты должен его приютить». Вот так, совершенно спонтанно и легко, ведь не мог Данте бросить нищего на растерзание приближающимся морозам.       Он оказался смышлённым, но потерянным и вечно грустил, долгое время приходя в себя после горького жизненного опыта.       Осень сменилась зимой — её самой морозной серединой. Габриэль — именно так звали обладателя интересных эльфийских ушей — давно прижился у доктора и стал для него хорошим другом, коих у красновласого было и так немного. За минувшие месяца буквально подобранный с улицы парень приблизился к сердцу Данте очень близко, становясь кем-то по истине родным: как младший брат, ну или типо того; особенно покорила в Габри его любопытство и такая же тяга к философии, как у доктора, поэтому они вдвоём много, очень много времени могли разговаривать о смысле, предположим, человеческого существования.       Данте стал считать Габриэля за члена семьи, наравне с родной рыжеволосой сестрой, что работала сержантом в органах городской полиции; эльф, как выяснилось, ещё и эмигрант, был ничуть не хуже кровного младшего братишки, однако доктор чувствовал, что куда-то не туда выпихивал чувства, не в то русло — не хотел признавать их иное течение.       Габриэль приблизился к Данте слишком близко, за пролетевшие три месяца, вызвав глубокую привязанность и самые сильные эмоции. Неужели так повлияла возможность поговорить с кем-то, кто разделяет твои мировоззрения и задаёт тонну вопросов только для того, чтобы узнать подробности той или иной сферы, где ты профи? Но тогда почему при своей огромной любви к Николь Данте подобных чувств не испытывал?       Всё запуталось ещё сильнее, когда Габриэль неожиданно поцеловал друга в щёку. В целом, эльф не слишком соблюдал личное пространство и объятия были в порядке вещей, но ещё никогда он не переступал черту с такими действиями, которые в самом начале Данте не пресёк, и теперь время от времени подвергается им, отчётливо понимая, что ему это нравится.       Не уж то этот необычный эльф-эмигрант в самом деле понравился Данте? Как такое произошло? В любом случае этот вопрос нужно решать скорее, так как если Николь не дай бог увидит целующего в щёку Габриэля, то объясняться придётся уже не ему, а кровному брату.       Но время идёт и Данте пока не спешит разбираться с чувствами, по привычке оставляя это на самотёк и баюкая при этом Габри, мирно уложившегося на коленях.