Треф + Бубен

      Куромаку забрал всю бумажную работу на дом и занимался ей уже как обычно бывало: до добрых двух часов ночи.       Все работают потому, что на какие-то средства нужно жить, а Куромаку, кажется, жил ради работы: уверяю, более трудящегося человека вы никогда не найдёте! Умственный и физический труд доставлял Куро внеземное удовольствие, которое, кроме него, вряд ли многие из людей вообще испытывают из-за работы: именно поэтому он перерабатывал и совсем забывал про время, погружаясь с головой в мир аналитики, скурпулёзности и рассуждений. Первая половина ночи — это первая половина ночи, но бывало так, что парень приходил лишь с рассветом и спал часов четыре-шесть в выходные, или же вообще лишал себя сна и уходил в будни как обычно, к десяти утра.       Зонтик хоть и знал, что Куромаку привык к такому режиму, но всё равно очень сильно переживал за него и всем своим печальным видом показывал, какого он мнения о халатном отношении к здоровью; болел Куро редко, однако в дни болезни без Голубого Зонта совсем бы худо было, да и недели недосыпов всё равно сказывались на общем состоянии.       В дискуссии по этому поводу выиграл валет несмотря на всю свою уступчивость, и с той поры его король старался придерживаться уговора: до двух или трёх часов работа, а потом сон.       Новая привычка вырабатывается спустя двадцать два дня, верно? Ну что же, в случае с сероглазым это правило сдвинулось на неделю и спустя четырнадцать дней глаза сами смыкались ровно в те самые два ночи, а тело иногда уж совсем ватным и тяжёлым одновременно становилось.       Куро видел, как Зонтик мало по малому менял его, даже будучи мягким, робким и неуверенным, однако здесь поправочка: в своих принципах он, как и Куро, несгибаем; его сильного внутреннего стержня не видно в обычной ситуации, но про существование такового можно догадаться.       Куромаку убрал документы в шкаф и, уставшей походкой еле как добравшись до спальни, лёг в кровать; что-то на этот раз совсем вырубало.       Квартирный холод почувствовался только в тот момент, когда тело укуталось в плотное одеяло, ожидая, когда же оно нагреется и даст всё тепло; когда это произошло, Трефовый был готов улететь от удовольствие куда-то ввысь, за облака: валет явно потихоньку научил короля находить радость не только в работе, но и в отдыхе.       Рядом зашебуршались, застонали спросонья и повернулись в сторону Куро-сана — это был никто иной как Зонтик. Он раслепил глаза и не проговорил и слова: пододвинулся ближе, обвил руками и ногами всего Куромаку и снова расслабился; король своим ещё холодным телом давал холод вальту, а тот наоборот: тепло отдавал, и всем было от этого контраста хорошо.       Второй клон улыбнулся, мягко обнял шестого и поцеловал в макушку, зарываясь в бирюзе длинных сладко пахнущих волос и быстро засыпая.       В голове мелькнула мысль, что даже лучше засыпать в два ночи заместо утра, к чему успешно и приучил короля Зонтик, да и польза заметнее: больше времени как на сон, так и на личную жизнь с любимым трефовым вальтом, которого Куро всё же очень и очень любит, пусть изначально не воспринимал этой любви всерьёз.