Melancholici waltz

Уснувший в объятиях супруга принц, как зверёк, тянулся к холодному и любимому телу, походя на котёнка в лукошке. Желая сбить жар собственного тела, божество прижималось щекой, от который отошёл алый отлив к груди Хуа Чэна, не отдавая в этом отчёта. Перебирая прядки или же поглаживая Се Ляня по голове, чтобы принц не тревожился о его уходе, Хуа Чэн склонился к Его Высочеству. Оставив нежный поцелуй на волосах Се Ляня, прикрыв глаза, демон более уверенно прижал наследного принца к себе. Хотя принц и не мог проснуться или же, на самом деле, о чём-то беспокоиться под действием заклятия «Ночной тишины», имеющее свой строк действия, всё же Хуа Чэну хотелось приласкать и позаботиться о Се Ляне самолично. Дав ощущения так необходимой после вереницы событий проходившего дня близости. — Гэгэ, отдохни как следует. Боюсь, настали не самые благоприятные времена. Белое бедствие снова явилось учинять беспорядки и сеять хаос. — Говорил в пустоту демон с различимой вспышкой злости во взгляде. Не желая больше размышлять на эту тему в столь долгожданный вечер, Хуа Чэн отдал приказ по сети духовного общения. Думая о том, что Се Ляню наверняка будет не комфортно чувствовать липкость на внутренней части бёдер и других частях тела, Хуа Чэн задумал сделать всё сам. Заранее зная, что на следующий день не представится такой возможности в силу последствий проведённой ночи. Не прошло и пяти минут, как в покои вошёл мужчина, на которого свиду можно сказать — юноша. Вошедший носил на лице демоническую маску, что улыбалась. Проявив жест уважения, как поясной поклон, Посланник убывающей луны — Его Высочество Инь Юй, выпрямился. Показав в своей фигуре обычного мужчину, которого спустя пару дней забывали, без возможности вспомнить, иными словами ничем непримечательный юноша. — Отдай приказ подготовить купальню. Второе, на его выполнение у тебя есть три дня — разузнай, где видели Безликого Бая и было ли это его истинное воплощения или же ничего не стоящая пустая оболочка. — Как прикажет Градоначальник. — Отозвался Посланник. Получив указания Его Высочество Инь Юй, не выказал абсолютного интереса к совершенно нагому Се Ляню, что был развёрнут к нему спиной, с алеющими отметинами на ней. После того, как комната вновь опустела и воцарилась тишина, прошло не более десяти минут. Щёлкнув пальцами, Хуа Чэн оказался в привычных красных одеяниях. Накинув на принца оставшиеся чистыми верхние одежды, демон подхватил Его Высочество на руки, направляясь для того, чтобы смыть «порочность» с несколько хрупкого и худощавого тела божества. Войдя в саму купальню, Хуа Чэн снял с принца накинутое одеяние. Аккуратно ложа Се Ляня в тёплую воду с целебными травами, что своим ароматом не уступали ранее тут плавающим разноцветию цветов. Следя за тем, чтобы Его Высочество ненароком не погрузился ванну, не наглотавшись, как последствие полные лёгкие воды. Снимая наручи и откладывая в сторону, демон закатал рукава по локоть, принявшись нежными прикосновениями смывать липкость с нефритовой кожи. Отмывая каждый участок нежного тела, стараясь лишний раз не касаться ноющих отметин, что выходило не весьма умело из-за их обилия. Закончив омовение, Хуа Чэн с такой же бережностью вытаскивает Се Ляня с воды. Капельки воды постепенно стекают с мокрого тела принца, что дрожит из-за смены температур воды и в самой купальне. Опуская на застеленную мягкими полотенцами кушетку, схожую с расположившейся в главном зале только меньше и цвет камня был иной. Подкладывая после принцу под голову ещё одно полотенце для удобства, Хуа Чэн садится рядом. Убирая ненужную влажность с тела божества и одевая в чистый комплект, уже которых за день одежд. Демон надевает наручи и берёт Его Высочество на руки, направляясь в покои. Укладывая Се Ляня на брачное ложе и накрывая красным одеялом, Хуа Чэн и сам ложится рядом, слегка прижимая принца к себе. Несмотря на то, что демонам и не требовалось спать или же отдыхать, Хуа Чэн не мог оставить принца одного, не желая нарушать данного обещания. Зарываясь носом в шелковистые пряди, распущенных волос наследного принца и, вдыхая приятный аромат своего желанного и притягивающего божества, Хуа Чэн тихо молвит: — Гєгє, нигде ты не найдёшь человека искренней меня..... В пределах Призрачно города гэгэ не посмеет никто тронуть или же навредить. — Так думал в тот момент Хуа Чэн…

***

Наступившее для принца позднее утро началось не совсем привычно. Открыв полусонные глаза, Его Высочество почувствовал головную боль. Не совсем понимая, что могло вызвать её Се Лянь открыл для себя второе не менее странное — болело всё тело, от макушки до неслушающихся его ног. Отступившая тут же сонливость сменилась не понимаем и неуверенностью в произошедшем прошлым днём. Увидев перед собой полуобнажённого мужчину, не говоря про то, что и сам он был лишь в нижних одеждах со странными ощущениями вдоль всего тела. Се Лянь непременно намерился получить ответ на свои вопросы. — С добрым утром, гэгэ. — отозвался наконец-то Хуа Чэн, что уже какое-то время не спал, а лишь наблюдал за спокойным, а вскоре, после пробуждения, и растерянным выражением Его Высочества. Подпирая рукой голову, кладя её на краешек ладони, демон улыбался несколько язвительной улыбкой. — Сань Ла… — только и выговорил Се Лянь, начиная кашлять. Голос принца звучал неуверенно и явно тише из-за осипшего горла. До невозможного хотелось пить. — Гэгэ, может водички? — предлагал Хуа Чэн, понимая, что принцу явно хочется пить обычной воды, после последнего раза, который от силы был утром прошедшего дня. Получая на свой вопрос короткий кивок и неуверенный взгляд, как некогда ясных, полных жизни глаз с которых сошла затуманенность. Протянув Се Ляну чашу наполненную водой, Хуа Чэн сел ровно на кровати. Полностью открыв взору оголённый торс, отчего Его Высочество забегал взглядом по всей комнате не зная куда деть глаза. Приподнимаясь на локтях, чтобы взять протянутую ему чашу принц чувствует слабость своего тела, какую не ощущал никогда прежде — будто оно и вовсе лишилось магических сил. В момент когда принц пытается встать, он вовсе не ожидал, что откроет для себя ещё больше мест, которые болели. У него болели бёдра, ноги, шея, живот и то, о чём и вовсе не хотелось думать и задаваться вопросом: «Почему и как там может болеть?». Тяжесть тела, отчего становилось невыносимо тягостно, потянула Се Ляня обратно на мягкие простыни. Упав обратно на ложе, принц уже начал пытаться вновь подняться, когда его попытки прервал Хуа Чэн. Поставив сосуд с водой обратно, демон снова заговорил: — Ваше Высочество, хватит. Я помогу. — Приподняв Се Ляня, придерживая под спину, отчего принц невольно зажмурился поморщив лоб и сдерживая вскрик от вспышки боли внизу; Хуа Чэн берёт чашу, поднося к лепесткам губ принца. Оставляя попытки самолично что-то сделать, Се Лянь лишь для удобства придерживает дрожащими руками чашу снизу. Маленькими глотками смачивая саднившееся горло, принц отстранился в достаток напившись. Нещадно нывшая поясница, потягивала от количества всё таких же алых отметин и болела, словно и вовсе вскоре сломается. В полуприподнятом состоянии дискомфорт становится ощутимей, особенно в нижней части тела и принц тихо просит, смотря глазами совсем жалостными и растерянными: — Сань Лан, опусти меня, пожалуйста. Также аккуратно опуская Се Ляня обратно и ставя чашу на прежнее место, Хуа Чэн берёт из обилия пузырьков небольшую баночку с белым наполнением. Смотря за действиями демона, Се Лянь всё же решается задать вопрос. Вопрос, который его тревожил, однако из-за неловкости, пылу было поубавилось. — Сань Лан… — начало было божество обдумывая как спросить и приструнить разбушевавшиеся воспоминания, что начали всплывать, после увиденных синяков на своих запястьях. Сложив имеющиеся кусочки в одну картинку, принц всё же продолжает: — Сань Лан, мы ведь вчера переспали? — спрашивал Се Лянь чувствуя как часто бьется в груди сердце, намереваясь выпрыгнуть наружу. — Ваше Высочество, ты ведь уже знаешь ответ. — Говорил спокойно Хуа Чэн, открывая баночку, что он взял ранее. — Так для чего же спрашивать? — заранее зная, что принц задаст подобный вопрос, демон не стал за временно язвить на эту тему, ожидая пока принц спросить сам. Также не желая огорошить Се Ляня таким известием до тех пор, пока это осознание не придёт к принцу само. — Гэгэ, у тебе где-то болит? — предугадывая наперёд, лучше самого принца зная, где и что у него болит, говорил демон. Опережая мысли Се Ляня, Хуа Чэн продолжил: — Если Ваше Высочество не скажет, Сань Лан не сможет помочь гэгэ. — Ожидая ответа, демон, сидя на кровати, подогнул одну ногу для удобства, взяв принца по очереди за каждую руку. Не торопливыми и аккуратными движениями намазывая крем из целебных трав на запястья. Желая восстановить то, что не должно было вылиться такими последствиями. Целуя перед этим каждую руку, ненадолго прижимая к холодным лепесткам губ. Доведя до конца, Хуа Чэн неспеша замотал повреждённые участки тонким слоем бинта, чтобы крем не стёрся, а его действие не сошло на нет. — Кушать, хочется… — вдруг ответил на вопрос Се Лянь, дав совсем другой ответ идущий в разрез с самим вопросом. Отводя взгляд в сторону и прячась в собственных ладошках начиная краснеть, понимая как странно прозвучали его слова. Уйдя от ответа, принц вовсе не солгал, сказав чистую правду. Не имея во рту и крошки с прошлого утра, всё куда-то торопясь, Се Лянь и вовсе позабыл о приёме пищи. Сейчас, когда его тело изрядно затратило энергии и находилось не в лучшей форме и состоянии, чувство голода снова вернулось. Понимая, как прозвучали его слова — словно снег на голову, отчего можно было подумать, что бедняга тронулся умом из-за волнений. Имея такой опыт, Се Лянь тут же поспешил объясниться, отняв ладони от залившегося лёгким румянцем лица: — Сань Лан, это не… вовсе не то, о чём ты мог подумать. Я-я и правда давно не ел. — Совсем растерянно говорил принц, немного заикаясь и путая местами словами. Если бы на месте Хуа Чэна, после спутанной и сумбурной речи Се Ляня находился кто-то другой, наверняка бы убедился, что бедняга совсем потерял рассудок, посочувствовав ему. Именно потому, что перед принцем сидел некто иной, как Хуа Чэн, тот самый «бесстыжий» муж, которому не составила труда понять причину такого ответа. Не желая выставить себя в дурном свете, Се Лянь только больше переживал и путался. Поджав губы и отводя взгляд янтарных глаз в сторону, Его Высочество оставил попытки объясниться. — Гэгэ вовсе нет нужды оправдываться. — Положив ладонь на растрепанную после сна макушку Се Ляня, Хуа Чэн неторопливо поглаживал принца по шёлковистым волосам. Продолжая столь же спокойно и в привычной манере: — Завтрак скоро принесут вместе с отваром из целебных трав. Ваше Высочество ведь не станет отнекиваться? Помотав головой, мысленно благодаря Хуа Чэна, что закончил за него мысль Се Лянь ожидал пока принесут долгожданный завтрак. Не особо уверенно, божество примостилось уж больно рядышком с Хуа Чэном. Поглядывая на демона из-под пушистых ресниц, когда на самом лице отразилась толика грусти, Се Лянь с беспокойством и тревожными нотками в голосе начал: — Сань Лан, можно тебя кое о чём попросить? — поспешив замахать руками и боясь, что после заданного вопроса Хуа Чэн его не так поймёт, принц добавил: — Если Сань Ланю придётся просьба не по душе, можешь не выполнять. Правда не стоит, если это затруднит тебя. ‐ Гэгэ, — озвался демон, — для тебя я выполню любую просьбу какой бы невыполнимой она не казалась. — С интересом смотря на Се Ляня, Хуа Чэн в ожидании просьбы сидел с не изменившимся выражением лица. — Сань Лан, что с того, что это моя просьба? Я ведь неоднократно говорил: «Не стоит её выполнять, если это доставить неудобства». Не хочу, чтобы ты это делал только из-за того, что попросил я. — Неторопливо говорило божество, смотря немного в сторону. Боясь задеть больное, Се Лянь обдумывал: «А стоило ли начинать разговор?». Понимая, что отступиться уже не выйдет, хотя бы из-за самого Хуа Чэна, который расспросами добьётся своего. Принц, набравшись решимости и поджимая губы в не уверенной гримасе спрашивает: — Сань Лан, можешь показать свой правый глаз? Повисшая несколько секунд неловкая тишина, прерывается словами Хуа Чэна, на лице которого застыла улыбка с нотками грусти: ‐ Ваше Высочество, это не стоит того, чтобы смотреть на нечто подобное. Однако, если гэгэ действительно не будет противно взглянуть, Его Высочество может сам снять и открыть завесу на безобразную правду. — Говоря это столь спокойно, словно обычное дело, Хуа Чэн вполне ожидал подобного вопроса. Не желая, чтобы Се Лянь смотрел на подобное: нечто уродливое и не стоящего его взора, демон всё же замирает изнутри. Нарастающее неведомое ему переживание, заставляет думать Хуа Чэна о своё изъяне, как о чём-то плохом и не достойном принца. Словно та сцена из прошлого. Пещера. Ожидание. И безмолвное, не требующие лишних слов, признание. Получив одобрение, Се Лянь вкладывал все имеющиеся силы на то, чтобы подняться. Опираясь на дрожащую руку принц не без труда и дискомфорта усаживается рядом с Хуа Чэном. Впервые у принца тряслись ноги, совсем его не слушаясь. Взяв себя в руки, Се Лянь всё же приподнялся на колени. Аккуратно беря лицо Хуа Чэна в тёплые ладони, своими длинными, тонкими пальцами, что совсем немного подрагивали от неуверенности в правильности своих действий. Просовывая пальцы под чёрный ремешок повязки, нежными касаниями, не желая сделать больно или же что-то не так. Се Лянь видит, как повязка падает, открывая то, что скрывалось под ней. Застыв на минуту всё в такой же позе, обхватив ладонями лицо Ху Чэна, что в ответ смотрел на него. Не ведая и не желая представлять, что у него сейчас за выражение лица, принц чувствует, как с глаз по щекам текли тёплые слёзы. Смотря на реакцию Се Ляня, Хуа Чэн ложит правую руку, поверх дрожащей ладони принца. Прикрывая на секунды имеющийся один глаз с тёплой улыбкой на лице, не желая, чтобы Се Лянь чувствовал себя виноватым, демон говорит: — Гэгэ, я ведь говорил, что это у… — не давая слететь с губ столь грубым словам, Се Лянь целует Хуа Чэна с небывалой раньше уверенностью. Прикрыв глаза, принц берёт инициативу на себя, вовлекая в поцелуй. «Это не ужасно и не какое не безобразие», — крутиться в голове Се Ляня, пока холодные лепестки губ начинают отвечать, беря верх, исцеловывая до онемения. Задыхаясь, пытаясь восстановить сорванное дыхание, принц прерывисто говорит: — Са… Сань Лан, не смей так говорить о себе. Наверняка было очень больно… Помнишь, ты меня однажды спросил, как я отреагирую на твой истинный облик? Мой ответ по прежнему не изменен: «Никак». — Снова приблизившись к Хуа Чэну, принц невесомо целует закрытое веко с длинными и тёмными ресницами, желая показать, что для него это вовсе не изъян. Уже отстраняясь и опуская ладони, божество село напротив, продолжая с неким недовольством и предупреждением: — Сань Лан, только не смейся как в прошлый раз. Я ведь правда искренне это говорю, что тогда, что сейчас. — Как скажешь, гэгэ. — Улыбаясь принцу, отвечал Хуа Чэн. Протягивая демону повязку, Се Лянь помогает её одеть обратно, задерживая тёплый взгляд на привлекательном лице Хуа Чэна. Любой, кто находился на месте демона, наверняка подумали бы, что Се Лянь насмехается. Не ставя такую мелочь, как потеря глаза, за что-то важное. Исходя из знаний о том, что самому принцу пришлось пережить во времена разбушевавшегося Поветрия ликов, но Хуа Чэн точно и без задней мысли доверял словам супруга. Зная, что прозвучавшие с уст Его Высочества слова чистая правда. Стараясь поудобней умоститься на ложе самого Князя, Се Лян ёрзает, чувствуя неестественный дискомфорт в нижней части тела. Не найдя подходящей для себя позы, принц опускает расстроенный взгляд, претерпевая ощутимые и совсем не приятные вспышки боли. Всё это время наблюдая за ёрзающим по кровати принцем, Хуа Чэн смотря на опечаленного Се Ляня начал: — Гэгэ, прости, это моя вина. Я перестарался вчера. Может сядешь на подушку? — чувствуя укол, вины Хуа Чэн ложит пару красных подушек рядом с собой, помогая принцу поудобнее разместится на них. Вскоре подоспевший завтрак приносят с десяток прелестных демониц, что тихонько перешёптываются между собой. Оставляя неоднозначные взгляды направленные к Се Ляню, примостившегося подле Хуа Чэна на красных подушках. Словно не боятся своего Князя, девы, воркуя, покидают покои. Смотря на количество блюд, будто устраивалось пиршество, Се Лянь тяжело вздыхает. — Сань Лан, ты опять за старое? Для чего переводить столько продуктов? — Гэгэ, это ведь не мне его готовить. Так почему бы и не перевести десяток лишний? — парировал демон не желая, отступаться. — Но, ведь мы его даже не попробуем всё… — Не стоит ни о чём беспокоиться, просто выбирай всё, что нравится. Но, для начала Ваше Высочество обещал, что выпьет отвар. — Взяв со стола, что поставили у конца кровати пиалу с зеленоватой жидкостью, Хуа Чэн подвинул её к принцу. Вглядываясь в отвар, что наполнял пиалу, принц неспеша берёт её в руки. Сделав небольшой вдох и выдох, Се Лянь залпом выпивает наполнение ёмкости. Наморщив лоб, божество недовольно отодвигает пиалу подальше. Состроив недовольную физиономию, чувствуя тошнотворный привкус лекарства, в памяти Се Ляня всплывает нечто похожее. Только вкус был иной, сладкий и опьяняющий. С минуту сидя неподвижно, принц потирает точку между тонких бровей, не обращая внимание на повисшую тишину. — Ваше Высочество что-то беспокоит? — спрашивает Хуа Чэн, накрывая ладонью руку принца, оглаживая чётко видневшееся костяшки пальцев. — Сань Лан, у меня голова, как после похмелья и не все воспоминания вчерашнего дня до сих пор ясны. Я вчера выпил? — с осторожностью вопрошает Се Лянь. После чего опускает плечи и добавляет неуверенным голосом с нервной улыбкой на лице: — Только не говори, что я вчера что-то натворил? Накладывая принцу тарелку разной еды, Хуа Чэн не отрываясь от этого занятия, спокойно ответил: — Насколько помню, кроме того, что Ваше Высочество соблазнил меня, ничего особенного не произошло. Разве это что-то непоправимое? — скользнув взглядом, на лицо растерянного принца, что несколько комично сглотнул образовавшийся в горле ком, продолжая лупать глазами. — Гэгэ, расслабься. Это лишь шутка. — Прозвучало со стороны Хуа Чэна, что не сдержал смешок, обозревая забавную реакцию Се Ляня. — Гэгэ, ты ужасно милый. — Продолжал демон всё ещё посмеиваясь. Поставив перед принцем тарелку с аккуратно выложенным на ней улыбающимся лицом из различной еды. Хуа Чэн положил и себе разных блюд понемногу. Несмотря на то, что демонам не требовалось есть, всё же многие из них имели человеческие привычки ещё из жизни человеком. Хуа Чэн же просто желал вместе с принцем разделить трапезу из собственной прихоти. — Сань Лан, ты снова надо мной издеваешься! — недовольно говорило божество, про себя облегчённо вздохнув. Беря палочки и опуская взгляд в тарелку, Се Лянь улыбается. Тихо смеясь со столь милого и заботливого жеста, тут же забывая о раннем недовольстве, принц тихо говорит: — Спасибо, Сань Лан.