Kill a hitman

*

      С каждой минутой жужжащий возле уха Порш заставляет Пита закатывать глаза все больше и больше. Резня в отеле каким-то уебским образом заканчивается бесконечным торчанием на ковре Корна. Нудный отчет, дежурные улыбки и лишняя лапша на уши.       — Можете быть свободны, — Корн довольно улыбается и расслабляется на спинке стула. Пит делает ленивый шаг в сторону выхода, как слышит кинутое в след: — А ты Пит останься на пару слов.       Пара слов сомнительна в случае этого маразматика. Пит скорее поверит в единорогов, нежели в молчаливость этого пиздючего ящика.       Именно поэтому разворачивается он с неохотой, складывает руки на груди и постукивает пальцем по плечу.       Еще чуть-чуть и здесь станет грязновато.       Уроки отца научили его лишь желанию делать все так, как хочешь лично ты, и не разбрасываться щедростью налево и направо. Его время — ничто иное, как жертва.       Ведь в подвале все еще соблазнительный и по-мертвому холодный Вегас, а здесь потный и морщинистый старикашка — выбор очевиден в любом случае. Тьма куда привычнее ярко освещенной гостиной.       Власть над другим человеком предпочтительнее, чем очередная, ничем не отличающееся от предыдущих, пачка денег.       — Рад, что именно ты убил Кана, — кресло впитывает в себя ерзающий зад Корна, и Пит искренне сочувствует неодушевленному предмету. — Молодец. Это послужит опытом тебе в будущих заданиях.       — И?       — Хах, а ты нетерпелив… Что ж… У меня есть к тебе несколько вопросов… Первый. Где находится фамильное кольцо Кана? И второй. Почему ты желаешь занять его место?       Ни один мускул на лице Пита не сдвигается. Даже если его планы раскрыты, это никак не означало, что у него нет другого. Природная импульсивность здоровски помогает ему в этом. Не приходится думать наперед — тело само рисует дальнейшие ходы в соответствии с его хотелками.       — Какая птичка вам об этом нашептала? — улыбается он, распуская сжатые до этого руки.       — Не отрицаешь?       — Зачем. Абсолютно каждый здесь знает, что я ношу метку организации лишь из приличия.       — И что же ты собираешься делать, когда займешь место главы змей? Думаешь тебя послушается хоть одна из этих шавок?       — Страх любого сделает послушным, — Пит наклоняет голову, обходит диван и не обращает внимания на выставленный в его сторону прицел. Два телохранителя и один жалкий пердун.       Бояться таких — значит не уважать себя.       — Ваш сын заказал у меня убийство кое-кого. С помощью этой жертвы у меня появится возможность занять место главаря. Скажите имя, и я буду благосклонен к вам.       — О ком идет речь? Кто твоя жертва?       — Имя.       — Торгуешься в таком затруднительном для себя положении?       — Мне нечего терять.       Корн оценивающе обводит его взглядом, задумчиво приложив пальцы к подбородку.       — Одна из сотрудниц. Не помню, как там ее, Пой или Танцуй. Во всяком случае, советую тебе пригласить ее в караоке. — старик издает хриплый и противный смешок на свою же шутку. Пит же смеряет его холодным взглядом. — Записывала звук с ваших раций. Арм был рядом с ней, но не сообщил мне. Работает с тобой сообща?       — Нет. Все проще. Он просто не трепло.       Пит подходит еще ближе. Телохранители заметно нервничают. Хватка на рукояти пистолета то и дело съезжает, а лица все бледнее и бледнее, когда он останавливается в двух шагах от Корна.       — Я думал, что имя моей следующей жертвы будет начинаться на букву «В», — Пит обводит взглядом темно-синюю жилетку, которую съедают складки на дряблом животе, примерно намечает свою траекторию движений. — Но, видимо, мне стоит добавить еще несколько букв.       — Каких?       Пит давит в себе приступ отвращения, плавно располагаясь на чужих коленях. Обхватывает руками толстую шею и приближается близко-близко лицом к чужому. Смотрит уверенно и постукивает пальцами по затылку Корна.       — Что это за представление? Чего ты добиваешься?       — Я? — Пит моргает обворожительно, заглядывает в глаза и усаживается поудобнее, как бы случайно задевая скрытый за плотной тканью брюк член. — Мне всегда казалось, что я нравлюсь вам. Разве это не так?..       — Ты не…       — На самом деле, я давно замечаю ваш интерес ко мне, — шепчет Пит в самое ухо, распаляет. — Все эти взгляды и похвала, сложные задания, которые достаются лишь мне… Может быть… Поговорим наедине? Или же я не прав?.. М?.. Тогда уж извините меня за бестактность, я сейчас… — Пит собирается слезть, но Корн хватается за его предплечье.       Сглатывает слюну и замирает на мгновение, прежде чем повернуться к телохранителям и сказать:       — Вы можете идти.       — Но босс…       — Вон из моего кабинета! Я сам разберусь!       Корн облизывает губы, а Пит криво улыбается, когда морщинистая рожа вновь поворачивается к нему. Что что, а изображать искренний интерес у него получалось лучше всего. И даже запах сухих сигарет и пота не заставит его поменять свои резко нарисовавшиеся планы.       Дверь захлопывается. Корн начинает играться с завязками на брюках и медленно стягивает ленту, опоясывающую его талию.       — Вы такой мудрый и властный. Неужели вы думаете, что я смогу тягаться с вами по силе? Хах, да это же просто смешно. — игнорирует касания Пит, вживаясь в роль.       — Ну что же ты так прибедняешься, — сладко и тихо приговаривает Корн, ладонями оглаживая его задницу, — слышал и ты неплох. Не знаю, конечно, как именно ты убиваешь, но мне говорят, что всегда все чисто и без свидетелей. Иногда я поражаюсь, как такое чудесное создание исполняет каждую мою прихоть.       — Разве вам не докладывают обо мне абсолютно все?       — Например?       — Ну например…       Теплый тон голоса заставляет Корна прикрыть глаза. Старик рвано выдыхает, когда Пит прижимается ближе и оглаживает грудную клетку.       — Ну же, котик, говори быстрее…       — Например… — левая рука съезжает с массивного плеча, скрываясь из виду. — Что я не по-человечески жесток и резок на заданиях.       — Правда?..       — Да.       Раскат.       Грудную клетку разрывает пуля. Проскальзывает под кожу, брызгая едкой кровью в лицо. Пит улыбается, смаргивает ее со своей щеки и харкает мертвому Корну в лицо. Слезает с колен, туго завязывая пояс на своей талии.       Как и ожидалось, на выстрел сразу же реагируют вышедшие телохранители. Забегают в кабинет и направляют на него свои ущербные пукалки.       — Что застыли? Помер ваш дед, — усмехается Пит, вытирая поочередно кровавые ладони об собственную одежду, — сажайте нового, пока я не занял его место.       — Кинн так просто не спустит тебе этого, — почти рычит бритоголовый, — ты заигрался.       — О, нет. Я не заигрался, а переиграл. У тебя рука дрожит братан больше, чем я во время оргазма. Не стыдно угрожать, когда хлебалка не доросла?       Тот поджимает губы.       — Всех ожидает своя карма. Ты не исключение.       — Хах, что и следовало услышать от набожного тайца, — Пит проходит мимо них, и оба, как один, вздрагивают: — Ширинку застегни, герой-труженик. Код от сейфа в кабинете «1993». Год рождения Кинна. Можете не благодарить.       — Что тебе нужно?       — Молчание, надежно спрятанное тело и ваши сверкающие на рассвете задницы. Мне лишние свидетели не нужны.       Оба застывают в изумлении.       — Рты прикройте, иначе точно пристрелю. Исполняем, радуемся и пьем самбуку на Мальдивах. — Пит ободряюще кладет ладонь одному из телохранителей на плечо. — Теперь я ваша религия.

***

      Он находит шлюху в смотровой. Сопливая попса в накладных наушниках, неровно расставленные ползунки в редактуре звука и противно писклявый голос, коряво напевающий английские слова.       Провод, к которому был подключен компьютер, срывается, и в комнате остается лишь свет от второго — залитого голубым — монитора.       — Что за…       Пит резко перехватывает женщину за волосы. Вбивает щекой в стол. Тут же слышит противный вскрик.       — Этот вопрос я должен был задать тебе, дорогуша, — шипит в ухо он, прижимает чужое лицо сильнее, — разве я не говорил тебе сидеть смирно в своем клоповнике и не высовываться? Чего тебе не хватало? А?.. Члена Корна во рту?       — Отпусти меня, Андрас! — кричит Пой, руками пытаясь отодвинуться от стола, но все попытки остаются безуспешными. — Это не смешно! Будь ты проклят! Черт…       Шкура дышит через силу, скулит, как сутулая псина, и извивается. Пит прописывает ей пощечину, и она лишний раз не дергается, знает, что в ответ только сильнее получит.       — Корн тебя…       — Он мертв. — с улыбкой сообщает Пит, наслаждаясь страхом на чужом лице. — Что? Неужели ты думала, что я не смогу его прикончить?..       — Кинн просто так это не оставит… Он спустит на тебя всех пауков, и ты сдохнешь самой мучительной смертью… Будь бы проклят! Я хочу, чтобы ты сгорел в аду! — рыдает Пой, а ее слюни образуют лужу на столе. Пит дергает ее за волосы и заставляет пройтись по ней щекой. Та морщиться от неприятных ощущений, прежде чем сказать. — Ты предатель, ты тот, кто разбил мое сердце… Я ненавижу тебя, Андрас…       — Погоди-ка… — Пит отрывает ее голову от стола, усмехается в висок. — Ты ебанутая?! Влюбилась в меня что ли?       — Я хотела, чтобы ты поплатился за свое безразличие ко мне, — поджимает губы Пой, — ты должен был страдать… Я хотела, чтобы ты пожалел, что выбирал не меня…       — Твоя лошадиная морда только слепого маньяка возбудит.       Пой ничего не отвечает, лишь очередной раз кричит, когда Пит придавливает ее к столу, удерживает руки за спиной и позже отшвыривает в стену.       — У меня нет времени с тобой возиться, так что сделаем все быстро.       — Чт…       Пит перехватывает ее за горло, достает нож из заднего кармана. Если этот лупоглазый инопланетянин хочет любви — он ее покажет. Просто в своей форме.       — Что ты собираешься делать?.. — дрожит та, сглатывая слюну. — Ты…       Не успевает договорить. Острие вонзается в ее глазницу, словно на канапе насаживая на нож. Пит вырывает и второй глаз, слыша со стороны лишь судорожное дыхание. Пой замирает от болевого шока, становясь похожей на изуродованное безжизненное чучело. Густая кровь стекает по лицу, пачкает белую рубашку и руки Пита.       — Вот так ты намного привлекательнее, — шепчет он, рассматривая бездонные дыры вместо глаз, — может избавимся от них? М?.. Так тебе такая идея?       Пой и пискнуть не успевает, как Пит сжимает ее щеки и закидывает в рот, как две вишенки, вырванные минутой ранее глаза. Она замирает так, по щекам стекают невидимые слезы, а сама она не спешит ни глотать, ни хоть как-то двигать губами.       — Жуй.       В ответ лишь сбитое дыхание.       — Жри блядь, тупая сука. — Пит дергает ее за волосы. — Сама знаешь, какое у меня терпение.       Пой через силу шевелит ртом, зажмуривается, исполняя его приказ.       — Жуй, жуй, пока я тебе жевалку не отхуярил.       Хныканье с ее стороны слишком раздражало его, поэтому он не дожидается, пока она доест.       Дергает за ворот рубашки и выводит из смотровой. Ей приходится жевать на ходу, пока Пит тащит ее вниз по лестнице, даже не заботясь о том, что женщина не видит ступеньки и сворачивает себе все ноги.       Спускается в самый низ: туда, где располагалась их совместная комната с Поршем. Как только заходит — игнорирует вопросительный взгляд соседа, который после миссии вышел из душа и во всю светил оголенным торсом.       Его рука уже тянется к очередной дверной ручке, как Порш все же решает вставить свои пять копеек.       — Кто это? И почему у нее вырваны глаза?       — Подарок тебе на день рождения. Торт из человечины буду делать.       — Не знал, что ты кондитер.       — Я тоже не знал, — усмехается Пит, издевательски щелкает Пой по лбу, — ты похожа на безглазую курицу, такая красотка.       — Может просто пристрелишь ее? Разве тебе не нужно вернуться к Вегасу?       — Именно поэтому я здесь. Оставлю ее повисеть. Сама и сдохнет.       — Чувак, только приберешь за собой. Мне лишние трупы не нужны. И без тебя все ящики забиты.       — Тогда ты ее не снимай. Я хочу, чтобы эта тварь долго мучалась.       — Делай, что хочешь. — пожимает плечами Порш, вытирая полотенцем мокрые волосы. — Кстати, о чем вы говорили с Корном?       — Да так, — Пит заталкивает половину тела Пой в комнату для пыток, — о миссии. Разговор прошел отлично. Я его застрелил.       — Что блядь?!       — У меня нет времени объяснять.       — Ты издеваешься?! Что теперь будет с организацией?!..       — Потом поговорим.       Пит захлопывает двери и закрывает на ключ. Тот кричит ему что-то в след, но ему было по большему счету все равно. Предчувствие подсказывает, что медлить сейчас ни в коем случае нельзя, поэтому он поднимает тушку Пой и сразу же начинает осуществление своего нового плана.       В отличие от его комнаты, где он пытал своих жертв, у Порша здесь намного чище. Скальпели прямо-таки блестят под светом ядовито-зеленых ламп, пол не залит кровью, да и веревки, которые Пит сейчас продевает на крючки на потолке, более толстые и крепкие.       Слезая со стула, он не может сдержать смешка, когда видит Пой, ползущую на коленях в сторону выхода.       — Что это ты делаешь? Почему сбегаешь от своей любви?..       Пит тянет каждое слово едко, резко хватает за ногу и тянет вверх. Продевает обе в круглые петли и затягивает потуже, чтобы она не выскользнула. Добавляет еще веревок — на всякий случай — позже любуется проделанной работой.       Подвешивание верх ногами он любит больше всего. Человек умирает медленно и мучительно. Адские головные боли, смещение внутренних органов, включая, конечно же, легкие, которые сплющивают желудок и печень и перекрывают дыхание. Пит присаживается на корточки, с улыбкой произносит:       — Кислотное голодание прекрасный вид пыток. У тебя будет время подумать над своим поведением. Тебе повезет, если я не вернусь сюда через сутки.       — А если… — почти скулит Пой, не в силах договорить застрявший поперек горла вопрос.       — Я испробую на тебе мою новую пилу.

***

      Стрелка на поцарапанных часах переваливает за три часа ночи.       Вегас все так же безвольно висит, наручники противно вбиваются в кожу.       Пита все еще нет. Отличный шанс, чтобы сбежать.       Часом ранее он уже пытался сделать это, но все попытки оставались тщетны.       Мысли судорожно бегают по сознанию, вьют уродливые гнезда и мешают сосредоточиться на чем-то одном. Всегда есть способ спасения — Вегас не привык проигрывать. И даже Пит не способен сломить эту черту его характера.       Немеющие от ледяной воды конечности горели от боли.       Пит определенно знает толк в пытках.       Даже самый волевой человек не может продержаться без базовых потребностей. Ни сна, ни еды, ни уж тем более тепла ожидать не приходилось. Каждый новый день Вегас теряет былую форму и скорее походит на тряпичную куклу, нежели на наследника организации Сынеку.       Тем не менее у него, он уверен, все еще есть силы на последний рывок.       Именно его он совершает, когда решает осмотреть весь подвал Пита, а не искать спасение в близко расположенных вещах. Железные ящики и кушетка, огромный шкаф, сквозь черное стекло которого просвечивается очертание банок. В них, как он предполагает, части тел умерших. Весь послужной список этих бедолаг тянет на пятьсот пожизненных или же — того хуже — на несколько смертных казней.       Но, к сожалению или к счастью, он слишком хорошо знает его. Понимает, что сроком в тюрьме и смертью Пита не напугаешь. Здесь пытка должна быть в несколько раз изощреннее. Вегас ее все годы в него пихает, а сам довольствуется победой в безмолвном поединке. Уехал в Англию, оставив отравляться жарким ядом, расцветающим в груди.       Вскоре он перестает медлить. Хватается за столб, к которому был привязан, и заглядывает за свою спину. Видит расположенный позади столба стол, а рядом с ним высокую тумбочку. На ней лежат острые и режущие предметы, но его интересует лишь один. Вегас стискивает зубы и тянет левую ногу к ней, пытаясь подцепить ножку.       Первая попытка не увенчалась успехом. К тому же, икру сводит судорогой. По щекам рефлекторно стекают слезы от боли, но он давит в себе порывы взвыть и продолжает тянуться, немного приседая. Наручники въедаются в кожу, но он не останавливается, кончиком пальцев ног дотрагивается до гладкой поверхности колесика.       — Умх, сука, — шипит Вегас, не сдержав вымученный выдох. На его лбу образовывается испарина, а мышцы буквально пылают от напряжения.       Игнорируя невыносимую боль в правой, неестественно выгнутой руке, он приседает еще ниже. Наконец задевает всеми пальцами ножку и подтягивает к тумбочку к себе.       С губ слетает повторный выдох.       Тепло разливается по коже, по спине проходят мурашки. Он встает на ноги, рукой тянется к отвертке, ногами подталкивая свою цель поближе к себе.       Ему удается подцепить рукоять пальцами, вот только невидимая возня с замком оказалась куда муторнее всех прошлых действий.       Вегас понятия не имеет, где находится отверстие за его спиной, и он уверен, будь Пит здесь — точно бы пошутил, что он сует не туда и следует целиться себе в очко. Сами мысли вызывают у него невольную усмешку, но он старается не терять времени и разбирается с замком через мучительные пять минут.       Оковы спадают.       Вегас трет затекшие запястья, поначалу не верит даже, что у него правда удалось выбраться, и топчется на месте. Позже одевается в какую-то лежащую на диване Пита одежду: хлопковые черные штаны и не менее свободную рубашку, находит невдалеке свои лакированные туфли.       «Хоть это не сжег…» — проносится в мыслях, прежде чем он забирает свой телефон и спешит в сторону выхода.       Темный коридор полон крыс и прочей устрашающей нечисти. Вегас предполагает даже, что по дороге явно задавил парочку тараканов, но у него нет времени проверять это: хруст под ногой говорил красноречивее всяких телеведущих.       Лестница, ведущая наверх, освещается лишь одной тусклой лампочкой, а люк на удивление открыт.       — Такой самоуверенный, — усмехается Вегас, осторожно поднимаясь наверх.       Туда, где, как казалось, его и ожидает спасение.       Но он замирает на полушаге.       Странное ощущение дежавю не покидает его. Этот дом. Из прошлого Пита. Тот самый, который хранил в своих стенах рой воспоминаний. Даже через бегущую по стенам темноту, Вегас помнит каждое пятно на обоях и количество трещин в вазе, стоящей на журнальном столике.       Но что-то здесь определенно разниться. И эта разница существенна. Края потолка кажутся темнее, чем обычно.       Будто бы этот дом горел…       На столе помимо вазы, лежало куча пачек с сигаретами, коробками из-под шоколадного мороженого и пустые, темно-зеленые бутылки. Когда-то идеальный порядок был нарушен, и Вегас понятия не имеет, относится ли как-то к раздраю в душе Пита или нет.       Остается лишь строить догадки, как всегда держащий в чистоте свое жилье Пит скатился в бездну. Возможно, он и вовсе там давно, но Вегас предпочитал не замечать этого — здесь тяжело знать наверняка.       Ему не стоит об этом думать. Следует сделать рывок на встречу к свободе, избавиться от Пита и уехать. Далеко и надолго, чтобы просто забыть.       Никогда не вспоминать того, кто вонзился в его сердце.       Вегас тянется к дверной ручке, делает глоток воздуха грудью и…       — Далеко собрался?       Не успевает повернуться. Удар приходится в челюсть, чуть не сбивая его с ног. Лопатки ударяются об шкаф, сбивая стеклянную раму, и Вегас едва уворачивается, когда Пит замахивается второй раз.       «Быстрый…» — Вегас отбегает на пару метров, не моргает, зная, что в любой момент тот нападет на него снова.       — Хах… Значится помнишь.       Пит левша.       Вегас знает каждую его черту вдоль и поперек.       Читает его прямо как тогда. Этот излом в губах, расцветающая усмешка. Этот налитый свинцом взгляд и жесткая хватка.       Все как раньше, но — сильнее, ярче, жгуче.       Этот Пит будоражит текущим, словно журчащая вода, голосом и дышит настолько безжизненно, что он неосознанно ловил себя на мысли, что перед ним стоит сама смерть…       — Ты говорил, что мы похожи, — Пит достает нож из заднего кармашка брюк, прокручивает в руке и улыбается, — затирал какую-то хуйню про любовь и обещал не бросать меня. Где же твоя уверенность сейчас? А?.. Андрас?       Вегас отступает на несколько шагов, одновременно ищет глазами предметы, которые бы помогли ему спастись.       — Я убью тебя и насажу твою голову на флагшток. — Пит раздирает спинку дивана ножом, не прекращая следовать за ним. — Повешу на входе Сынеку, чтобы каждая сука знала, какой же ты жалкий ублюдок.       — Пит, ты не в себе…       — Я вынашивал эту ненависть десять лет, — замирает, кидает мимолетный взгляд из-под челки, — и сегодня я покончу с тобой раз и навсегда.       Выбора нет.       Если придется, Вегас будет биться насмерть.