Солнце и Луна

Цукасе до одури нравились его репетиции наедине с Руи. Когда они были в доме Цукасы, когда Руи сидел на кровати Цукасы, когда Руи смотрел только на Цукасу и каждое его слово было произнесено специально и только для Цукасы. Как актеру ему, очевидно, нравилось, когда все внимание режиссера обращено только на него. Хотя тут присутствовали еще и личные мотивы. Руи сидит, закинув ногу на ногу, поедает Тенму взглядом, лишь изредка посматривая в напечатанный на идеально чистых листочках (потому что они принадлежали Цукасе!) сценарий. Какой же он молодец, предложил актеру попробовать себя в женской роли. Для разнообразия, развития таланта и умения отыгрывать все роли без исключения. И для того, чтобы увидеть Цукасу в юбке и капроновых колготках. Загляденье. Тенма отлично отыгрывает свою роль — обычной японской школьницы, которой снятся волшебные сны. В данной сцене, к примеру, героиня во сне блуждала по загадочной библиотеке. Цукаса делал вид, будто идет вдоль полок и разглядывает корешки книг, вдруг останавливаясь на одной и беря ее в руки. — Надо же, интересно, какого года эта книга? — Цукаса-школьница делает вид, будто бы открывает толстую книгу и чихает от огромного количества пыли, — 790 год? То есть, здесь есть книги из эпохи Хэйан? — Нара, Цукаса-кун, — поправляет Камиширо, — 790 год относится к эпохе Нара. Тенма резко оборачивается, недовольно смотря на Руи. Как же легко и быстро ему удалось выйти из образа. — Неправда, Руи. Это определенно Хэйан. — Вынужден не согласиться, моя звезда. Я точно знаю, что это Нара. Блондин не был убежден, продолжая хмурится. А в голове Руи уже медленно созревал хитрый план. — Тогда, может, поспорим? На желание? — он протянул актеру правую руку. Тот незамедлительно пожал ее. — Спорим! Руи кивнул и достал из кармана телефон, открывая поиск. Он был уверен в своей победе, в его классе совсем недавно проводился тест по истории. — К эпохе Хэйан относятся года с 794 по 1185. А к эпохе Нара года с 710 по 794, — зачитывал Камиширо с экрана, — вот, убедись сам. Тенма взял чужой телефон, несколько раз перечитал написанное и тяжело вздохнул, явно не желая признавать свое поражение. Хотя он и ошибся всего на четыре года, да и если бы не тот тест, Камиширо даже бы не заметил его ошибки. — Теперь ты должен исполнить одно мое желание. Как же широко Руи улыбался прямо сейчас. Весь буквально светился от счастья, предвкушая то, что будет происходить дальше. И какой же интересной будет реакция у Цукасы на его желание, так и хочется подойти поближе, прямо вплотную, и сосредоточенно осмотреть его лицо. — Подними юбку. Кто-нибудь, срочно дайте Руи фотоаппарат. Он на всю жизнь хочет запечатлеть лицо Тенмы — его округленные глаза, в которых читался чистый шок и непонимание, стремительно краснеющие щеки. Это нечто совершенно новое, чего Руи еще никогда не видел. Учитывая, как же много времени он проводит вместе с актером ежедневно. Цукаса мысленно проклял Камиширо, не всерьез, конечно же. Блондин был уверен, что над ним просто издеваются, подшучивают, проверяют на выдержку. Он уже проиграл буквально минуту назад, но сейчас делать это повторно не собирался. Если Камиширо хочет посмеяться, он не позволит случится этому так просто. Если же тот хотел удовлетворить свое любопытство, приземленные желания, то тогда… Тогда Цукаса сделает все в лучшем виде. Актер обеими руками поднял юбку, демонстрируя режиссеру открывшийся вид. Сам же он отвернулся, не желая встречаться глазами. У Руи, кажется, голова пошла кругом. Кто же знал, что подобные желания могут с такой легкостью нахлынуть, затмив здравый смысл полностью. Хотелось одного — стать ближе, прикоснуться, и трогать, трогать, трогать. Везде. Где можно, где нельзя. Изучить вдоль и поперек, а дома записать все в мельчайших подробностях в личный дневник и спрятать его в сейфе с десятью замками. Тенма будто слышит его мысли, либо же он научился читать все по глазам. В любом случае, он делает несколько шагов вперед, сокращает между ними расстояние. Поглаживает одной рукой свои бедра в колготках, вертится, стараясь показать как можно больше. Но быстро ускользает, стоит лишь Камиширо протянуть руки, словно все это являлось миражем. Со лба стекла капелька пота, боже, как же было жарко. — Цукаса-кун. Подойди поближе. Неведомая сила заставляет его буквально молить, всем, чем только можно, кроме слов. Его атеистические взгляды рушатся, не оставляя и следа после себя, ведь прямо перед ним нечто совершенно неземное. Воплощение Солнца, об которое так и хочется обжечься. — А это, — Тенма наклоняется к лицу Руи, невероятно собой довольный, — уже второе желание. А спорили мы только на одно. У Руи в горле такой тяжелый ком, что сглотнуть пришлось дважды. Благо, во рту сейчас было достаточно много слюны. К черту репетицию, к черту сценарий, к черту эпохи Хэйан и Нара. Нужно срочно придумать новый спор, выиграть и получить желаемое. Желаемым являлся Тенма Цукаса, весь, без остатка. — Спорим на желание, что ты не знаешь, какое вещество получится при взаимодействии хлорэтана с металлическим натрием?