Он любит дождь

      Она любит дождь… Не стоять под ним, а слушать — как он стучит в окна, отыгрывает по металлическим деталям подоконника, создавая, как ему всегда казалось, монотонную и даже раздражающую мелодию. И снег она тоже любит: падает в него каждый раз, стоит ему выпасть. «Нужно успеть, пока не растаял!» — в такие моменты смеялась она. И снеговика обязательно слепит. Глупо так — он же недолго простоит. Любит горячий капучино с ванилью и сахаром. И ей необходимо спокойствие. Если пляж, то непременно тихий, желательно с небольшой домиком на берегу и чтобы никого рядом. Только для двоих. А если она хочет в горы, то к подножию и опять же — ей необходима тишина. Она любит тишину. Ей не нужна жара и много солнца. Лишь легкий ветерок в волосах и чашка капучино.       Он же… Наверное, слишком шумный и любит смех. Порой он проявляется как защитная реакция. В нём смех многогранен и не всегда настоящий. Она тоже хохотушка, но… Он танцор и очень суетлив. Он — движение и музыка. Энергичный, но бывает переменчив. Он — погода. Жаркий и страстный, опаляющий, словно солнце в зените; тихий, как спокойный ветерок и буйный, будто надвигающейся циклон урагана. Может легко уйти в себя и в эти моменты его лучше не трогать. Солнышко в затмении — страшно. Он может быть резок, а если что-то не так, то молчать не будет и, не подумав, может задеть. И он любит солнце и тепло. Не любит слушать дождь и капучино.       По сути, они разные люди. И разошлись как раз по этой же причине. Он обидные слова говорил, не думал совсем, она от этого устала. И, собрав вещи, ушла… И нить их связи оборвалась, как обрывался каждый раз телефонный звонок словами: «Абонент недоступен». Теперь корит себя за это. Ни день прошёл, ни два — ровно год. А весточки всё нет. Сквозь землю провалилась будто. Так обидел, что теперь не мил? Все прошлые его загоны кажутся такой мелочью. Он главное не сохранил — свою любовь… А её внутри так много, что она душит и из плена своего не хочет отпускать.       Он скучает.       И вот идёт уже второй год. За окном льёт дождь. Ненавидит дождь! Она любит… Он слушает его, но в душе пусто и по венам течёт ненавистная тоска. Энергии нет и не хочется больше танцевать. Он, кстати, научился делать лучший на районе капучино с ванилью и сахаром. Он уже два раза за это время, что они расстались, слепил этих глупых, ненужных — ей нужные — снеговиков. Он хочет маленький домик на морском берегу, где никого не будет, и готов стать отшельником у подножья гор, если она захочет. Но что это изменит? Ничего…       Она ушла, а время не вернуть, как и не вернуть сказанные в пылу ссоры слова. Просто нужно иногда молчать… Она же любит тишину.       «Наверное, я на тебе женюсь», — сколько лет ему было? Семь? Нет, кажется, восемь. Ей семь. Мальчик и девочка из соседних дворов. Он тогда только начал танцевать, а она делала канзаши, или пыталась делать. Всё требует практики, а детская нелепость превратилась в прекрасное искусство. Не стоило говорить «наверное», только твёрдое «женюсь». Установка на успех. Или вообще ничего не следовало говорить, тогда бы они пошли своими дорогами и не было бы так больно сейчас.       Когда же кончится проклятый дождь?       Ненавидит…       А она любит его слушать…       В дверь кто-то звонит, а он не ждёт никого и открывать не хочет. Гость настырный. Раздражает… Откроет дверь и выскажет всё, что думает. Только слова замирают где-то внутри, так и не сорвавшись с губ, когда резко распахивает входную дверь в квартиру. Лишь замер и думает, что довёл себя до прекрасного миража. «Ты должен нормально питаться», — вспомнились слова переживающей за него мамы.       Она стоит напротив. Мокрая, плачет и улыбается:       — Я скучала, Хоби.       И не дожидаясь действий с его стороны, сама обнимает. Скучала до потери пульса и корила себя за то, что ушла, за то, что в ней было недостаточно терпения.       Он любит дождь — она вернулась.