Испанка

Война никогда не меняется, с этой мыслью Артур смирился ещё в момент своего преподавания в Оксфорде. История из раза в раз показывала насколько люди не изменчиво следуют одному и тому же сценарию. Насилие, смерть, разрушение, это всегда следовало за всадником на огненно-рыжем коне облаченном в доспехи. И из столетия в столетие образ всадника войны неизменно менялся. Но с началом нового века он сменил свой образ на зеленый мундир и взял в руки винтовку. И теперь шел по свету оставляя после себя рвы и воронки от огненных снарядом, обрывая на полуслове голоса и забирая детей из домов матерей. Пусть болезнь и переломила ход войны в сторону Антанты. Но она все ещё не была окончена. По обе стороны фронта не хватало солдат, лазареты были переполнены ранеными и умирающими в муках молодыми людьми. В добавок ко всему с один из союзников переживал не лучший период своей истории. Российская революция заставила страну почти полностью выйти из войны и направить все силы во внутренние дела. В В добавок подписанный в марте Брестский мир, лишил Англию и Францию сильного союзника, однако на помощь пришла Америка. Страны союзники начали так называемое весеннее наступление, которое развернулась на территории Франции. От этого раненых и больных солдат привозили в лазареты по всей стране. И если в городе N, ещё успели разделить заражённых от раненых, то в других более мелких населенных пунктах, ситуация оставляла желать лучшего. Госпиталя святого Варфоломея был переполнен ранеными, не хватало даже больничных коек. И некоторых солдат размещали в коридорах и подсобных помещениях. Персонал работал в усиленном режиме, иногда по несколько суток без сна. В один из таких дней Айзек зашивал рваную рану девятнадцати летнему пареньку, которому осколками разорвало предплечье. Паренёк кричал, вырывался и балансировал на гране сознания. Единственная причина по которой он все ещё не ударил доктора Кроули были ремни, которыми беднягу привязали в койке. Однако его раненая рука не была зафиксирована во избежание больших повреждений. И как раз здесь пригодился Артур, он железной хваткой прижал руку к белой простыне и не давал ею двигать. Когда операция была завершена, Артур помог перевести парнишку на его койку. Айзек в это время заполнял некоторые бумаги, делая пометки для истории болезни. Когда с бумажной волокитой было покончено они приступили к следующему пациенту. Местный житель – мужчина преклонного возраста жаловался на боль в пояснице. Айзек внимательно слушал, сидя на стуле возле кушетки, Мориган же стоял рядом и изучал старика взглядом. - К вечеру боль становиться такой сильной, что я не могу стоять. – простонал мужчина, потирая поясницу. - Я пропишу вам компрессы на теплой воде, в ещё… - Айзек не успел договорить. - А ещё вам следует, на версия лечение перестать работать и тягать ящики, в вашем возрасте это не приемлимо. Кроули одарил его многозначительным взглядом, и продолжил разговор с мужчиной. Когда Артем был окончен, и они остались наедине, врач спросил. - Про какие ящики ты говорил? Он же старик, сомневаюсь, что он сможет поднять даже корзину с продуктами, а ящики и подавно. - Я обратил внимание на его руки, грубые и мозолистые, на пальцах занозы от грубой не обработанной древесины. А ещё от него пахло елью, из нее делают большинство ящиков. Пришел на прием он в рабочих сапогах, а большие мешки под глазами говорят о не хватает сна, возможно из-за работы. - Обалдеть. – только и смог выдавить из себя рыжеволосый. - Ничего сверхъестественного. - Да ты прямо Шерлок Холмс! – улыбнулся Айзек. – ты точно не связан со Скотлонт Ярдом? - Ни коем образом. Это простая наблюдательность. Айзек ничего ему не ответил, а лишь улыбнулся. Затем перевел взгляд на настенные часы, шесть вечера, из горожан на приеме больше никого не ожидалось, значит можно было заняться бумагами. С тех пор, как Мориган стал протеже хирурга, в его кабинете появился второй стул. Он стоял с другой стороны стола, так что когда Кроули заполнял документы, солдат читал их сверху вниз. Иногда Артур брал на себя всю бумажную работу, позволяя врачу вздремнуть, сегодня был, как раз такой день. Кроули положил тяжёлую головутые в локтях руки и мирно посапывал, пока Артур перечитывал сделанные за последние дни записи, оставляя пометки карандашом на полях. С тех пор, как Артур Мориган стал частью госпиталя святого Варфоломея, прошел месяц. Первый месяц лета встретил город N молящим солнцем. Если бы не война, то это лето было бы таким же, как и множество до него. Однако для двух людей это было первое лето, когда в их жизнях появились краски . Артур положил листы в стопку и аккуратно постучал об столешницу, ровняя. Отложив их в сторону, он убрал канцелярские принадлежности, смахнул на пол пылинки и встал со стула. Мышцы немного затекли, зажившие раны неприятно ссадили, проведя небольшую зарядку и разогнав кровь по телу, солдата блаженно выдохнул. От его довольно громкого вздоха, со стороны стола донеслось недовольный бубнёж. Мориган перевел взгляд на хирурга, который смотрел на него приоткрытыми красными глазами. На веснушчатой щеку отпечатался рисунок от рукава, а кудри немного растрепались. Смотря на рыжие локоны, Артур невольно затаил дыхание, чужие волосы уже порядком отрасли и теперь несколько завитков обрамляли лицо мужчины. От этого вида во рту немного пересохло, но мужчина быстро отогнал ещё не успевшие сформироваться образы. - У меня, что-то с лицом? - Не считая того, что на твоей щеке огромный отпечаток от рукава твоего халата, то все в порядке. - Черт. – Кроули потёр ладонью щеку. – Если это увидит Гавриил то выговора мне не избежать. - Пока ты дремал, заглянула Лиза и сообщила, что мистер Ремо, покинул стены госпиталя около трёх часов назад. - Да, официальность из твоей речи не убрать. – усмехнулся врач. - В зависимости от ситуации я могу менять стиль своей речи. Услышав это в глазах Айзека загорелся огонек, ему безумно захотелось услышать, как этот статный мужчина говорит похабные вещи. - Не верю. – протянул он. – Не может быть, чтобы профессор Оксфорда, мог разговаривать, как трактирщик. - Не забывай, что я ещё и солдат, а на войне место вежливости и монетам нет. - Не убедил, расскажи что-нибудь эдакое. – Кроули улыбнулся подобно хитрому коту. - Шутка. – неожиданно сказал Артур. – В Англии во время испанки, три дамы договорились пойти на пятичасовой чай, а к четырем он встретились перед вратами рая. Доктор закрыл рот рукой и чуть не подавился воздухом, он не ожидал услышать такое. Шутка была настолько чернушной, что совсем не ладилась с монетой общения солдата. - От куда ты ее взял? – поуспокоившись, спросил рыжеволосый. - Сам придумал. - Ну ты даёшь. – улыбнулся Айзек. – Только не вздумай рассказать ее кому о ещё, возможно не оценят. - Разумеется. – тепло улыбнулся Артур. – Уже восемь, пора домой. - Я и не заметил. – протирая глаза ответил мужчина. – Ладно пошли. Они убрали кабинет, переоделись, к слову Артур не плохо выглядел в гражданской одежде, закрыли кабинет и отметившись в журнале вышли из госпиталя. Солнце медленно катилось за горизонт, унося с собой жар дня. Двое мужчин шли по песчаной дороге поросшей мелкой травой, то и дело поднимая в воздух мелкие обложка пыли. По обеим сторонам дороги находился луг, изобилующий живностью, над цветами показали мелкие мотыльки, а в изумрудной траве стрекотали кузнечики. Проходя мимо этого великолепного пейзажа Кроули погрузился в свои мысли. Он задумался о том, что с момента изменения статуса их с Артуром отношений прошел почти месяц. Сейчас их нельзя было назвать ни любовниками и не приятелями. Они балансировали где-то между. На работе вели себя сдержано и обменивались лишь взглядами, которые порой не излучали ничего кроме усталости. Дома позволяли себе лекций флирт и касания, разговоры поздними вечерами в комнатах друг друга. Айзеку безумно хотелось пересечь черту и придать их отношениям какой-то статус. Но его останавливал страх быть отвергнутым, в так же то что об их «романе» не знает никто кроме Лизы. Доктор перевел взгляд на Моригана, в лучах закатного солнца, его белые волосы походили на пшеничное поле, а синие глаза светились словно аквамарин. Взгляд скользнул по статному профилю, прошёлся по торсу и остановились на руке. Как же хотелось сжать ее и почувствовать тепло, ладонь Айзека на мгновение дрогнула, но он быстро среогировал. - Все хорошо? – спросил солдат, вытягивая мужчину из раздумий. – Ты выглядеть озадаченным. - Да, все в порядке, просто задумался. Артур ничего не ответил, они молча прошли площадь и оказались возле дома. Зайдя в него первым делом их встретил запах домашней еды, оба мужчины с удовольствием пропустили через себя этот запах. Пока они разувшись из кухни показалась Миранда с вафельным полотенцем в руках. На ней был коричневый фартук со следами муки, на щеке расположился красный след скорее всего от ягод. - Вы как раз вовремя, я испекла пирог. - Вы нас балуете. – улыбнулся Айзек. - Ну вы же мои единственные мужчины. – улыбнулась женщина скрываясь за стеной. С момента, как Артур поселился в ее доме, она снова начала заниматься выпечкой. По какой-то причине, женщина видела в солдате некие схожие черты со своим покойным мужем. Может быть причина была в том, что бывший профессор так же любил русскую литературу и пару раз наизусть читал Пушкина и Лермонтова. Или может потому что рассказывал про свою огромную библиотеку, годы преподавания и военные байки. Однако Миранда замечала, что синие глаза наполнялись теплотой и живым блеском когда смотрели на рыжеволосого парнишку. Они видела, как улыбается хирург при взгляде на этого статного мужчину и устоялась смущённо у лицу, когда они встречались глазами. Она видела все… Вечерняя трапеза прошла в сопровождении гулкой беседы, смеха и шуток. Пирог оказался великолепным, и его почти не осталось. Когда с едой было покончено, мужчины помогли Миранде прибрать кухню, а после пожелали ей спокойной ночи, и продолжая беседу поднялись к себе. Их комнаты были соседствующими, но в этот раз они вдвоем вошли в спальню Айзека. Мориган по хозяйский сел на его постель и сменил тему, наблюдая как доктор копошился в письменном столе. - Знаешь, мне все это время не давал покоя один вопрос. - И какой же? – доктор положил на столешницу бумаги. - В день когда я поступил в ваш госпиталь, у меня забрали винтовку, где она сейчас? - Ремо дал распоряжение поставить ее под замок, она находиться в его кабинете. А почему ты спросил только сейчас? - Я на днях встретил доктора Витори и вспомнил, как он уговорил меня опустить направленный на него прицел. И благо, что ему удалось это сделать, винтовка была заряжена, и я боюсь представить, что было бы если бы я нажал на курок. От услышанного глаза Айзека округлились он оторвался от ящиков стола и выпрямился. - Она все это время оставалась заряжена? - Да. – спокойно ответил солдат. - Хорошо, что я пришел в тот момент, когда тебя уже обезвредили. – нервно усмехнулся Кроули. На лице Моригана не дрогнул ни один мускул, он продолжал просто смотреть на него. От этого по спине пробежал холодок, все же не смотря на всю свое очарование в личности Артура оставались детали которые могли немного напугать. - Не смотри на меня так, это немного пугает. – усмехнулся рыжеволосый. - А как ты хочешь, что бы я смотрел на тебя? После этого вопроса небо Айзека Кролик рухнуло, он облакотился о край стола и сложил руки на груди. В комнате повисла тишина… - Я… я бы очень хотел что бы… неважно. – Кроули нервно водил ладонями по предплечьям. Артур неспешно встал с кровати и в пару шагов преодолел расстояние между ними. - Айзек, скажи мне чего ты хочешь? – спокойно вопросил он. - Зачем? – прошептал он. – Мы же и так не плохо ладим. Сказав это доктор отвёл от него взгляд. Артур застыл на несколько секунд, а затем тепло улыбнулся осознавая причину такого поведения. - Глупый мальчишка. – от улыбки в уголках глаз собрались морщинки. - Я никуда не исчезну. Он положил руки на его плечи и притянул к себе заключая в объятия. Айзеку потребовалось несколько секунд, что бы осознать реальность происходящего, а когда он понял, что это не под его воображения то ответил на объятия. Так они и стояли во мраке комнаты освещенной лишь танцующим пламенем свечки. - Я очень хочу, что бы таких моментов было больше. – прошептал доктор в чужое плечо. Артур погладил рыжие кудри и спустил руку на шею поглаживая. - Хорошо… Июнь. 1918 год. До когда войны четыре месяца…