Потеряйся!

      Дрожащие девичьи руки лишь сильнее сжимали корпус телефона, пока их хозяйка, будто окаменев, стояла и с замиранием сердца ждала, когда звонивший наконец-то заговорит. К горлу подступил огромный ком, сглотнуть который Юки была не в состоянии. С каждой секундой девушкой завладевал непознанный ею до этого страх, сердце отбивало бешеный ритм, отчего Ватанабэ казалось, что она не слышит, кроме ударов в груди, ничего. Сердцебиение было настолько сильным, что Юки хотелось положить вторую руку на грудную клетку, лишь бы сдержать вырывающееся оттуда нечто, однако сковавшее всё тело оцепенение банально не позволило этого сделать.       Ватанабэ с неистовой силой напрягала слух, потому что за шипением динамика боялась не узнать возможный голос матери. Девушка была не до конца уверена в том, что ей позвонила именно Хитоми. Наряду с волнением её терзало сомнение, вдруг это очередная шутка от Изаны? Курокава уже не раз над ней так подшучивал, затрагивая подобные темы, но откуда он взял номер матери?       — Юки..? — наконец раздался голос женщины, и у Ватанабэ тотчас же округлились глаза, а сердце, остановившись, ушло в пятки. — Юки, доченька, это ты? С тобой всё хорошо? Где ты? — с тревогой в голосе поинтересовалась Хитоми, стараясь сдерживать слёзы, но это у неё не вышло, и с её уст сорвался всхлип.       — Мама! — услышав плач женщины, Юки растерялась и в ту же секунду стыдливо улыбнулась. — Да, это я, прости, пожалуйста, что заставила за меня переживать! У меня телефон разрядился, а зарядку я дома забыла... Можешь также передать бабушке, чтобы она не волновалась? — девушка старалась удерживать весёлый тон голоса, мысленно стараясь не думать на тему того, насколько сейчас зла на неё Хитоми. Ватанабэ ведь обещала звонить и писать! А также по купленному билету ещё день назад она должна была вернуться обратно, однако сделать это у неё не получилось. Более того Юки пропала со всех радаров! Поэтому, зная, как сильно мама всегда волнуется, даже когда девушка просто идёт к подруге, живущей по соседству, и какой бывает в гневе, Ватанабэ старалась держаться из последних сил, чтобы самой не разрыдаться от возникающего в груди чувства вины перед родительницей.       Юки было очень стыдно, особенно больно было слышать, как Хитоми всхлипывала. Вопреки всем ожиданиям девушки, женщина не кричала и не ругалась, она просто шмыгала носом и утирала на том конце слёзы. Ватанабэ скорее ожидала любой другой реакции, но никак не того, что мама так расстроится. Внутри Юки всё моментально сжалось, ей хотелось рассыпаться в бесконечных извинениях, только в горле по-прежнему стоял огромный ком. Девушка пока ещё чётко для себя осознавала, что если сейчас пообещает первым рейсом вернуться обратно, то сделать это у неё не выйдет, кто же её отпустит. Понимание своей беспомощности гложило Ватанабэ, и та, словно воды в рот набрав, виновато опустила голову.       — Пожалуйста, мам... Скажи хотя бы что-нибудь... — молчание Хитоми убивало Юки без топора. Девушка не узнавала родительницу, словно это была и вовсе не она, хотя голос, безусловно, был её.       — Девочка моя, я так за тебя волновалась... Теперь вот слёз не могу сдежать. Пожалуйста, прости меня... Прости... — голос матери не переставал дрожать, тогда как в динамике слышались какие-то помехи.       — Тебе не стоит извиняться! Это я виновата! — решительно возразила Ватанабэ. Девушке было невыносимо слышать то, что из-за её безрассудных действий Хитоми переживала и извинялась за то, что беспокоилась о дочери.       — Всё равно прости меня... Я должна перед тобой извиниться... — женщина, вопреки просьбам Юки, продолжила сквозь всхлипы тараторить слова прощения.       — Мама, пожалуйста, перестань! Со мной всё в порядке! Я сегодня же сяду на электричку! — не отдавая отчёта своим обещаниям, девушка пыталась этим подбодрить родительницу, хотя сама сейчас едва держалась, чтобы не поддаваться эмоциям. С каждой секундой её всё больше накрывало волнение, вытесняя из головы здравый рассудок. Если несколько минут назад она осознавала всю абсурдность данного обещания, то спустя короткий промежуток времени позабыла об этом и озвучила его.       — Хорошо... Скажи, где ты сейчас находишься? — на третий раз слова Ватанабэ подействовали, возможно, благодаря как раз-таки последней фразе, отчего голос матери стал более серьёзным.       Заданный вопрос поставил Юки в затруднительное положение и привёл даже в некоторое замешательство. Она не могла назвать ни точного адреса, ни характер заведения: то ли это такой многоэтажный отель, то ли чей-то офис с гостиничными номерами. Поэтому в поиске возможной визуальной подсказки девушка развернулась и осмотрела комнату. Взору её янтарных глаз предстало типичное для фильмов помещение: огромная застеленная кровать, подобранные в едином стиле тумбочки, хрустальные светильники в сочетании с современными плоскими лампочками, панорамные окна с видом на ночной город, а также шкаф во всю стену, на дверце которого висело её мокрое платье. Вспомнив о том, как оно там очутилось, и о том, что у неё на под алым халатом нет совсем никакой одежды, девушка свободной рукой стала поправлять вещицу из тонкой-претонкой ткани, не вызывающей у неё никакого чувства доверия и ощущения безопасности.       — Я... Не знаю, — замявшись на первом слоге, наконец сказала Ватанабэ. Она понимала, что буквально только что, вероятно, совершила непоправимую ошибку, ведь если до этого Юки убеждала, что с ней всё хорошо, клялась приехать как можно скорее, то своим ответом девушка похоронила все возведённые стены. Как она сможет приехать на электричке домой, если не знает, где сама находится, не говоря уже про местонахождение вокзала?       — Понятно, — донёсся из динамика короткий ответ, лишённый эмоциональной окраски, однако внезапно всё тот же похолодевший голос матери осторожно в полтона добавил: — Ты же из-за него не можешь сказать мне правду?       — Из-за кого? — Юки встрепенулась и, широко распахнув глаза, стала переводить взгляд из одного угла в другой.       — Изаны Курокавы, — без запинок ответила женщина.       — Ч... Чего? Откуда ты его знаешь?! — чуть ли не прокричала Ватанабэ. Её реакция на имя мужчины говорила сама за себя, однако это не так сильно волновало девушку, как ответ на заданный уже ею вопрос.       — Значит, я была права... — скрозь периодические помехи ещё тише сказала Хитоми.       — Мам? В чём ты была права? Я не понимаю. Откуда ты знаешь Изану? — услышав от родительницы вечное утверждение, что она как всегда во всём права, Юки сделала пару маленьких шажков назад, пока не упёрлась в стену. Потеряв окончательнно способность мыслить здраво, девушка засыпала маму вопросами, главным из которых был и оставалось знание Хитоми Курокавы.        — Это называется материнское чутьё. Когда любимый и единственный ребёнок пропадает, любая мать сделает что угодно, лишь бы найти хоть какой-то способ связаться с чадом, — выдала женщина, однако ясности в дело её ответ не привнёс, наоборот, у Ватанабэ только больше вопросов возникло. Например, какие действия мама предприняла, чтобы заполучить этот номер и дозвониться до неё? Или, может, пока эти два дня Юки вполне себе беззаботно бегала за ручку с Изаной, навывая это побегом, который кончался тем, что победа всегда была за мужчиной, её в это время объявили в уголовный розыск?       — Ты звонила отцу?       — И ему тоже, однако Рёнтаро не взял трубку, поэтому я сразу обратилась в полицию. Мне оттуда прислали сообщение с твоим местоположением, — скороговоркой проговорила женщина.       Ватанабэ потеряла дар речи. Что значит: “Прислали сообщение с местоположением”? То есть если сейчас девушка выглянет в окно, то увидит внизу машущую ей ручкой Хитоми или того лучше маму во главе наряда полиции? Подтвердить своё предположение девушка не смогла, так как ноги внезапно стали ватными, и, чтобы удержаться, Юки стала хвататься второй рукой за какой-то висящий шкафчик с книгами на стене. К сожалению, он не смог выдержать напор и, сорвавшись с креплений, с гохотом полетел вниз. Громкий звук падения отвлёк на себя рассеянное внимание девушки и привёл, так сказать, её в чувства.       — А номер... Тебе тоже в полиции дали?.. — поинтересовалась Ватанабэ, пока поднимала с пола и складывала сверху на поверхность шкафчика книги.       Повисло молчание. Юки напряглась, так как до этого ей отвечали практически сразу, однако продолжила собирать упавшие книги. Это позволило скоротать тянушееся, словно огромный товарный поезд, время, прежде чем из динамика донеслись непонятные звуки, похожие не то на шуршание, не то на вздохи.       — Мама? — позвала девушка, не дождавшись ответа. Она собрала уже дюжину книжек, а кроме помех и странных звуков ничего не услышала.       — Со мной связался один человек, который предложил сотрудничать… — начала говорить Хитоми, как вдруг Ватанабэ услышала звук открывающейся двери уже у себя за спиной.       На долю секунды Юки растерялась, совсем позабыв об Изане, который ушёл за оставленными в бассейне вещами и который должен был относительно скоро вернуться, и сначала списала дверной скрип на звук из динамика телефона — вдруг мама что-то у себя там открыла, однако девушку смутило то, что хлопок двери раздался где-то за спиной. Она медленно повернула голову и подняла взгляд на входную дверь.       — И… Изана вернулся… — прошептала Ватанабэ, и её задрожавшая рука опустилась, отдаляя от уха телефон. Её вторая ладонь инстинктивно накрыла первую.       Не в состоянии что-либо ещё сделать Юки повернулась всем телом и, занимая позицию отступления, пятилась назад. В голове на тот момент не было ни одной нормальной мысли, потому что реакция Курокавы на происходящее может быть какой угодно. Его никогда девушке не удавалось считать или разгадать, тогда как он не просто видел Ватанабэ насквозь, будто у девушке на лбу перманентным маркером написано, а манипулировал ею. А тут Юки воспользовалась отсутствием мужчины и его телефоном заодно!       Изана тем временем убрал в карман чёрного халата ключ-карту, при помощи которой, собственно, попал в номер и, как ни в чём не бывало, прошёл к журнальному столику, куда сгрузил принесённые из бассейна ароматические свечи. Пробежавшись взглядом по комнате, Курокава нисколько не был удивлён увидеть Юки, забившуюся в угол. Блондин уже даже готов был рассмеяться, так как это стандартная реакция деревенщины на его появление, однако от аметистовых глаз не скрылось наличие в руках девушки его телефона, отчего на лице растянулась не предвещающая ничего хорошего ухмылка.       — Кошка с дома, мышки в пляс! — Курокава начал приближаться, комментируя представшую ему картину со своей колокольни.       Ватанабэ максимально вжалась в угол, прижимая обеими руками мобильное устройство к груди. Вызов сброшен так и не был, так как делать этого Юки не хотелось. Она почему-то наивно надеялась, хоть и понимала, что это навряд ли случится, продолжить разговор.       Когда расстояние было сокращено до минимума, блондин оглядел Ватанабэ безумным взглядом с головы до пят, после чего потянулся рукой к скрещенным и перекрывающим друг друга кистям. Это действие заставило Юки дёрнуться и изо всех сил сжать мобилку в ладонях, однако вместо того, чтобы вырвать из рук смартфон, Изана нежно провёл кончиками пальцев по правому предплечью, а после чего вторую руку он поставил у изголовья, упираясь ею в стену, и сам наклонился вперёд.       — Чего это мы задрожали как осиновый лист? Ты же там не копов попыталась вызвать? — шептал на ушко Курокава, обжигая горячим дыханием.       — Я… Я ма… Маме позвонила… — сквозь полившиеся ручьями слёзы проговорила Ватанабэ. Её тело не выдержало всего спектра эмоций, который хозяйка ощутила за столь короткий промежуток времени, начиная со звонка матери, отчего накрывшая истерика и судорожная дрожь во всех конечностях стали теми самыми признаками сбоя в нервной системе.       — Как неинтересно, — отстраняясь, разочарованно произнёс Изана. Он убрал руку и принял менее угрожающий вид, затем стал вытирать рукавом солёную влагу с щёк. — Ты же про меня никакие гадости не говорила? — Юки покачала головой. — Тогда чего ревёшь?       — Мо… Мой телефон разрядился… И я никак… Никак не мо… Могла сообщить маме, что задержусь в… В городе… Она очень во… Волнуется… — из-за рыданий, перебиваемых периодическими и такими частыми всхлипами, говорить было практически невозможно.       Наряду с этим трудно было ещё и дышать: только девушка делала вдох, как судорожный всхлип заставлял резко выдохнуть этот воздух, лишая лёгкие кислорода. От ощущения удушья хотелось схватиться за горло, однако руки были заняты телефоном, который выпускать было никак нельзя. Дёргаясь от каждого вдоха и выдоха, Ватанабэ начала медленно сползать по стене, и при этом она пыталась сквозь плывущую перед глазами из-за слёз картинку смотреть на Курокаву. Мужчина по-прежнему не открывал от неё своего пустого взгляда и продолжал отстранённо стоять в полуметре, о чём-то глубоко задумавшись.       Ещё когда только на девичьем лице проскочили первые слёзки, Изана понял причину. Ему не составило труда сложить два плюс два, чтобы из спутанных слов собрать целостный пазл происходящего: Юки в его отстствие воспользовалась моментом и позвонила маме. Да даже если бы она обратилась в полицию, то ничего криминального не произошло бы. Но Курокаву раззадорил сам факт подобной авантюры, потому что просто попроси Ватанабэ сделать звонок, он, конечто, не без условия, однако разрешил бы. Только вот что-то пошло не так, и при попытке выяснить все обстоятельства прилива внезапной храбрости Изана столкнулся с безумным страхом и паникой. Блондин даже пары фраз не успел сказать, как девушка разнерничалась настолько, что было готова потерять сознание в любую минуту. Её так трясло, на некогда улыбающемся и смеющимся личике отразился такой ужас, будто Курокава не просто зашёл в комнату, а принёс с собой труп Хитоми, иначе мужчина не мог себе объяснить подобную реакцию Юки на его появление.       В данный момент Ватанабэ выглядела настолько жалкой и потерянной, словно до этого Изана не пытался загладить свою вину приятным времяпровождением в бассейне, а на протяжении месяца насиловал и доламывал психически. Животный страх в глазах девушки делал её какой-то чужой для Курокавы. Подобные припадки и состояния блондин видел много раз, когда мучил и колечил чужие жизни, жизни неизвестных ему людей, и тогда он не ощущал абсолютно ничего, кроме приятой пустоты в сердце. Сейчас же мужчина не понимал, что чувствовал, однако точно осознавал, что следующая его хоть и безобидная, но крайне манерная фраза может стать последней. И с одной стороны эти тупиковые отношения давно пора заканчивать, так как что бы Изана не делал, он всегда у Юки оставался виноватым, всегда был причиной всех бед, обид и слёз, а прогибаться и уступать было не в его принципах. Да и тем более изначально это всё было лишь игрой и соперничеством с Хайтани, увлечением на пару-тройку дней, которые себя уже исчерпали. Однако с другой стороны…       Не давая сползти ещё десяток сантиметров, Курокава подхватывает девушку и заключает в объятия. Он крепко-накрепко прижимает к себе обмякающее тело и относит, схватив под ноги, на кровать, куда садит и сам располагается рядом.       — Ты думаешь, я буду против того, чтобы ты позвонила своей семье?       На вопрос Ватанабэ не отвечает ничего внятного, а только лишь продолжает утыкаться лицом в чёрный халат Изаны и утирать о него слёзы и сопли. Чтобы успокоить Юки, блондин начал гладить её по спине, расправляя складочки на алой одежде. Проплакав ещё какое-то время, девушка отстранилась. Ещё не до конца просохшие после бассейна волосы спадали на лицо и закрывали покрасневшие и заплывшие янтарные глаза. Аккуратно собрав мешающиеся пряди, Курокава запрокинул их Ватанабэ на спину. В ответ Юки коротко на него посмотрела, после чего устремила взгляд на руки, прижимающие к груди телефон. После расслабления хватки девушка расположила мобильное устройство перед собой и посмотрела на экран: таймер звонка отсчитывал уже двенадцатую минуту!       — Успокойся, — начавшие дрожать кисти Ватанабэ мужчина накрыл своими ладонями. — Если хочешь, вы можете поговорить завтра утром, сейчас уже поздно, да и вряд ли… — блондин не договорил, когда Юки вырвала свои руки и поднесла трубку к уху.       — Мам, алло! Ты ещё здесь? — на одном дыхании произнесла она, однако сразу после этого ей пришлось сделать неровный и в то же время нервный вдох, а следом быстрый выдох. — Мы можем продолжить… Продолжить говорить! — вскочив от непонятно откуда взявшегося прилива сил, девушка начала ходить по комнате теперь уже без опасений и с полной концентрацией на разговоре. — Всё хорошо, да, Изана разрешил!       Курокава не хотел мешать разговору с деревней, поэтому под звонкий и такой радостный голос Ватанабэ он поудобнее лёг и, расположив руки на груди, закрыл глаза. Мужчина за этот непростой день безумно устал, особенно все его жизненные соки выпил инцидент минутной давности. Истерический плач девушки чуть не свёл его с ума, в моменте хотелось всё это прекратить, но в последнее мгновение его что-то остановило. Впрочем, всё это уже было не важно. Слышать весёлый и счастливый голосок Юки было гораздо приятнее, а ещё лучше было под него засыпать.       — В каком смысле ты приехала сюда?       Эта фраза была последней, какую услышал Изана прежде, чем его сознание окончательно провалилось в сон, и её значению он не придал внимания. Тяжёлые веки опустились быстрее, чем до остатков разума дошла эта информация.

***

      — Изана! Изана! — кричала Ватанбэ, пытаясь трясти мужчину.       Курокава с трудом приоткрыл один глаз, подавая признаки жизни, чтобы физическое воздействие на его правое плечо прекратилось. Его мутный взгляд встретился с заплаканным и крайне обеспокоенным лицом Юки. Казалось, он только на минуту закрыл глаза, как его девочка вновь раскисла. Снова этот её мучинический вид, непрекращающиеся слёзы, дрожащие в печальной улыбке губы. Этот разбитый, а потом дважды убитый слёзно-жалобный, жалкий и ничтожный вид скоро будет сниться в кошмарах.       — Маму похитили! — увидев, что мужчина проснулся, выдала девушка, и вновь на её глаза навернулись слёзы. — Ей написал… Кто-то из полиции, а затем похитил на вокзале!..       Блондин принял сидящее положение, после чего стал массировать себе виски.       — Когда написал? Кто написал? Как ты до неё дозвонилась, если её похители? — Изана задал уточняющие, но больше риторические вопросы, потому что Ватанабэ только присела рядом и, обхватив Курокаву руками, начала просить, чтобы он спас её маму. — Дай мне мой телефон.       Мужчина вырвал у Юки смартфон, затем в телефонном журале принялся искать нужный контакт. Его палец завис над именем Майки, ведь именно младшему брату он звонил при любом форс-мажорном случае, так как Сано никогда не откажет, вернее не посмеет. Только вот по какому-то стечению обстоятельств именно сегодня Курокава умудрился разрешить Манджиро поехать в отспуск!       Долго не раздумывая, Изана позвонил сразу Риндо, потому что никому другому будет не выгодно пользоваться связями и в принципе прикрываться полицией, чтобы обмануть мать девушки, которой с ним не захотел делиться босс. К удивлению трубку сняли быстро, и по музыке, игравшей на фоне, блондин без труда определил, что младший Хайтани в данный момент находится в каком-то клубе.       — Значит, слушай меня сюда, гнида ты паршивая, ебанат недоделанный, — Курокава начал прямо с приветствия. — Рот свой закрой, когда я с тобой разговариваю!       Услышав тон, с каким заговорил Изана, Ватанабэ моментально перестала рыдать, слёзы тут же высохли, а она сама слегка отстранилась, отсев подальше.       — Не нужно строить из себя себя непричастного, ты прекрасно знаешь, почему я тебе позвонил! У тебя есть два варианта развития событий: либо ты говоришь, где держишь пленницу, либо я прикажу Майки от тебя избавиться, и Ран тебе не поможет. Уяснил? — закончив на этом короткий разговор, Курокава поднялся.       Устало вздыхая, мужчина поправил на себе халат, после чего кинул на кровать мобильный со словами:       — Мне нужно идти. Возможно, меня не будет всю ночь, а твоя задача сидеть и не высовываться отсюда. Поняла?       — Д… Да… Скажи, ты же спасёшь мою маму? — подскакивая следом за Изаной, с волнением в голосе спросила девушка.       — Нет, блин, я иду пить коньяк! Конечно, спасу, как может быть иначе? — после этих слов Юки хотела наброситься на блондина с объятиями, однако тот лишь отмахнулся, сказав, что она сможет его отблагодарить потом и сполна, а сейчас, когда дело касается Хайтани, рано что-либо вообще говорить и желать в благодарность. Единственное, что Курокава в самый последний момент остановился перед выходом и напоследок произнёс: — Я потом позвоню, контакт будет подписан как “Слуга номер один”. Остальным не отвечай.       Когда дверь за Изаной захлопнулась, Ватанабэ опустилась на колени. За этот вечер произошло так много событий, особенно за последние полчаса, что девушка уже не понимала, что с ней происходит, что в принципе сейчас просходит. Столько вымученных мыслей крутилось, они наслаивались друг на друга, отчего в её голове была какая-то каша из обрывков когда-то ещё трезвых идей. Выплакав из себя всё что только можно и нельзя, Юки ощущала ужасную слабость и боль в области затылка. Чувство тревоги и волнения за маму, а теперь и за Курокаву высасывало из неё последние капелюшечки энергии, душа так и ныла, так и просила оплакать ещё и их, однако тело наотрез отказывалось подчинаться. Перед глазами плыло: сначала появились какие-то чёрные пятна, а затем они стали всё больше и больше разрасться, пока девушка не потеряла сознание, рухнув на пол.