Любовь на раcстоянии

Опасливо выглянув из-за золотой горы, Маска увидел высокого мужчину… очень высокого… ахуеть какого высоко, тем более для такого коротышки. Сложно было даже сказать, что это был мужчина, да и в принципе человек, ведь весь он был с ног до головы укутан в, как казалось на первый взгляд, чёрное тряпьё. Если бы театрал не слышал его слов, то принял бы его за чудовище из детских сказок. А незнакомец тем временем продолжал монолог, дабы не сойти с ума в своём непрекращающемся одиночестве: — Меня же ждёт моя работа, мои медицинские открытия! Всё научное сообщество будет потрясено! Вот тогда мне не придётся шляться чёрт знает где ради денег. Поверить не могу, что мне приходится зарабатывать расхитительством… Мужчина дошёл до ближайшей к нему кучке золотых монет, со вздохом достал из недр своей одежды мешок и принялся сгребать богатства. Маска, желая поближе рассмотреть прибывшего, начал медленно подходить. К его счастью, человек был слишком увлечён размышлениями и копанием в золоте, а потому не замечал незаметно подкрадывающегося пиздеца- пардон, пиздюка. Сначала Маска остановился за десяток метров, твёрдо решив, что если подойдёт ближе, его заметят. Потому, устроившись за одной из многих кучек сокровищ, он принялся наблюдать дальше. Незнакомец сидел на корточках, а длинный чёрный плащ, местами в дырах у подола, скрывал его наверняка мощную широкую спину и упругую мужскую задницу. Разглагольствования на тему моральных принципов продолжались, и Маска принял решение подобраться ещё поближе. Прекрасный голос всё говорил и говорил, а коротыш подкрадывался ближе. Теперь он мог разглядеть подобие пальто под плащом. На ногах мужчины были грязные сапоги, да настолько, что размышлять об их изначальном цвете не представлялось возможным. Видимо, он добирался сюда через не одно голодное болото, при том каждое из них было не против поглотить притягательного мужика. На плече болталась вместительная кожаная сумка, в которой до этого покоился мешок. Сильные руки человека, облачённые в сотни раз зашитые перчатки, без устали складывали золото. На лице незнакомца было что-то белое и длинное. Это была какая-то странная маска, как будто клюв необычной птицы. Театрал почувствовал ревностное недовольство из-за того, что этот человек носит такую неприятную вещицу, когда совсем рядом есть одна прекрасная живая маска. Однако внутреннее возмущение малька было прервано прорывом свежего воздуха. Надо же, а ведь он уже и забыл о том проходе. Отвлёкшись от созерцания непонятного мужчины, Маска обернулся к проёму и тут же зажмурился от яркого света. За то вроде бы недолгое время, которое он пробыл в пирамиде, глаза, или что там у масок вместо глаз, отвыкли от солнца. Что ж, путь на свободу хотя бы обеспечен, и коротыш может выбираться хоть сейчас, но почему тогда так не хотелось уходить от клювастого? Он, конечно, спас Маску, пусть и ненамеренно, однако всё же малёк впервые видел этого человека. Так в чём причина его желания остаться с обладателем столь сладкого голоса? Мужчина тем временем наполнил мешок и завязывал его края какой-то бечёвкой. Поднявшись на ноги, он отряхнулся, будто слой пыли из гробницы испачкал его сильнее, чем путь до неё. С лёгкостью незнакомец поднял мешок золота, словно тот был полон простого пуха. Маска невольно пришёл в восхищение — ему всегда нравились сильные мужчины, особенно, когда они были его носителями. Решив, что другого шанса уже не будет, Маска поправил свою простенькую рубашку со штанами и сделал несколько уверенных шагов. Но была одна проблема. Как же ему начать разговор? Наверное, лучше с приветствия, хотя так много вариантов... «Просто "Привет"? Нет, слишком по-дружески... "Здравствуйте"? Чересчур официально. А если "Здравствуй"? И по-дружески, и официально, вот бл-» — Кто Вы? — раздался голос незнакомца в нескольких тысячах километров над мальком. Какой же он большой! Маске даже пришлось задрать голову так, что всё закружилось. Но этот высокий, сильный, храбрый, выносливый и дважды высокий мужчина не даст ему чувствовать себя уязвлённо. — Я — Маска Одержимости! — гордо провозгласил театрал. — А ты что ещё за чудо-юдо? — Я чумной доктор, — последовал невозмутимый ответ. Доктор и сам не понимал причину своего спокойствия — он находится в гробнице за дохуиллион километров от ближайшего поселения, крадёт древние сокровища, и тут к нему докапывается какое-то непонятное и точно проклятое существо. Наверное, настойка лаванды была лишней. — И от чего же ты лечишь, чумной доктор? — прилагательное в словах, которыми обозвал себя высокий важный хрен, ни о чём Маске не говорило. Он и о докторах то едва слышал — что-то там о Гиппократе и... И всё, в принципе. — От Поветрия, — важно поведал доктор. — Вы что же, о нём не слышали? Маска, если бы мог, недоумённо похлопал бы глазами. — Никогда не слышал, — вот тут уже лекарь почувствовал, что его оскорбили. Как же так??? Великое Поветрие, самая опасная болезнь в мире, нет, во всей Вселенной! И доктор единственный, кто понимает её опасность, кто пытается спасти всё живое, а этот кусок фарфора о ней ничего не слышал?! Он готов был закипеть, как чайник в жерле вулкана, но коротыш изволил учтиво поинтересоваться: — Как продвигается лечение? —... У меня ничего не получается, — почти что без эмоций сообщил доктор. — Это очень... Очень тяжёлая болезнь, а я работаю очень один. Малёк просиял. Может, у него получится напроситься в помощники? — Раз тебе так тяжело в одиночку, то я предлагаю свою кандидатуру на должность напарника! – действовал ли он слишком нагло? Определённо. Как знает Маска за свои годы жизни, без наглости ничего не добьёшься. Однако с наглостью до него мог добиться доктор ногой в лицо. — Пожалуй, да, — чуть помедлив согласился лекарь. Нужно же ему в жизни хоть какое-то разнообразие. Да и не факт, что откажись от самопровозглашённого помощника, что тот не стал бы преследовать его. Чумной доктор перекинул мешок через плечо и направился к выходу. Он не сказал ничего больше, только остановился у прохода. На секунду ему подумалось, что новый напарник его не совсем понял. Оглянувшись, доктор увидел Маску, пыхтящего и спешащего к нему со всех своих маленьких ножек. Доктор понимающе хмыкнул и продолжил ждать. Не прошло и часа, как театрал сумел наконец добраться до него. «Это будет очень долгий путь» - подумал лекарь и шагнул наружу.