You set my soul alight

Что ж. У Магнуса Бейна никогда не бывает все просто. Если Верховный маг чего-то по-настоящему захочет, то сделает все, чтобы это получить. В таких делах ему нет равных.

***

… Они не виделись чуть больше недели. Для бессмертного это время ничто, но вот Охотник ждал возвращения любимого из другой страны с нетерпением. Ох уж эти маговские дела в разных концах света… Но все же Лайтвуд был рад небольшому отпуску своего парня. И сам он здесь смог сосредоточиться на важных событиях и решениях Университета. Ужасно соскучился. Он не знал, когда именно вечером вернётся Бейн. Если это будет ночью, Магнус вряд ли захочет его будить, поэтому Александр решил зайти сейчас и проверить, а если никого ещё нет — оставить приготовленный подарок здесь как сюрприз. Но сюрприз ожидал самого Охотника… В этот вечер в квартире мага, всегда яркой и светлой, было полностью темно. Тишина. Но шторы не задвинуты. Где же хозяин? Вернулся? и снова исчез? Дверь была не заперта. Алек насторожился, но шагнул внутрь, думая, что маг просто занят где-то на балконе… Но и там было пусто. Свет от ночных огней с улицы пробивался сквозь щель дверей и красиво очерчивал силуэты мебели, одежды, дивана и магических вещичек на полках и столе. И сверкал на гранях декоративных кристаллов в обивке спинки роскошной алой постели. — Магнус?.. — Лайтвуд нахмурился, стараясь внимательно вслушаться в это молчание всеми инстинктами Сумеречного Охотника. Но мысли его только больше будоражили и напрягали. Магнус вернулся. Это было его особенное молчание. Молчание его присутствия. Затишье перед бурей. Он здесь. Александр это точно чувствовал. Все стены в приглушенном ало-красном свете, каждый камешек антиквариата таинственно сверкал, нагнетая, и будто горел стыдом от предвкушения предстоящего здесь действа. Посреди зала стоял стул спинкой к Алеку. Лайтвуд не стал включать свет и направился к центру комнаты. Что задумал этот хитрый и таинственный маг? Парень опустил пакет с подарком на пол, где его внимание привлекли какие-то красные пятна под ногами. Кровь? Брюнет вдруг резко забыл обо всем и испугался, осторожно присев на стул, заодно нагнувшись к полу, и коснулся пятен рукой. Это оказались лепестки роз. Не успел Алек разогнуться и выпрямиться, чтобы снова осмотреться, как перед глазами на эти беспощадно разбросанные свежие и ароматные частицы цветов страсти наступили дорогие ботинки из крокодиловой кожи. И в воздухе запахло им… — Хм, а я уже заждался тебя, Александр, — соблазнительно ухмыльнулся маг. Строгие черные брюки, грубый ремень с тяжёлой пряжкой, привлекательная идеально выглаженная бордовая рубашка — расстегнуты пара верхних пуговец, на шее синий галстук, а на голове строгая шляпа с золотыми узорами. На плечах — блестящий черный пиджак из атласа. Все это Алек успел изучить глазами, выпрямляясь с полуоткрытым от неожиданности ртом. Магнус смотрел на него уверенно, коварно, даже с издевкой, словно говоря «Сегодня все это не для тебя, я иду на ужин с другим горячим Охотником». Но где-то далеко искры в его глазах преданно твердили «Я только твой и никуда не собираюсь»… — Магс, ты чего?.. — Александр все еще недоверчиво глядел на своего парня и мог только догадываться, что тот задумал. — Обычно, — в своей легкомысленной театральной манере начал маг, подняв подведенные темные глаза и руки, — когда меня сажают на вот такой стул — начинаются неистовые пытки, а мой парень пытается меня казнить, — заинтриговал он, предупреждающе ухмыляясь. Алек не переставал следить за его медлительной проходкой вокруг него, улыбаясь и не в силах закрыть рот от восторга. Эта Магнусовская манерность его просто с ума сводила… — О чем ты? Я же тогда не знал, что… — Молчать, — в совершенно неожиданном жесте маг приложил палец с черным ноготком к губам Лайтвуда. Но не грубо, а скорее капризно, требовательно. Не умел он быть суровым и дерзким, каким всегда так старался казаться. — …Тебя сегодня тоже ждёт одна пытка. Проверим твою выдержку, красавчик? Магнус так сексуально изогнул бровь, что Алек не смог даже попытаться что-либо возразить или переспросить. Оторваться от этих загадочных чарующих карих глаз, которые притягивали к себе в темноте, не давая сгенерировать хоть какие-то здравые мысли, было невозможно. Лайтвуд улыбался все шире, наблюдая за ним в этом наряде, за изгибами тела, очертаниями спины, груди, шеи, грацией медлительных движений. Он его совершенно не боялся… — Знаешь, мне вдруг захотелось вспомнить нашу первую встречу, — произнес задумчиво маг, оказавшись у Охотника за спиной, от чего у Алека по коже побежали мурашки. — но немного изменить ее формат. Щелчок пальцев и плечи и запястья Александра неожиданно и надёжно сковала натянутая вокруг стула веревка. От испуга он тут же попытался встать, но канат только больнее обхватил кожу. Так, и что все это значит? Маг медленно обернулся на каблуках и победно улыбнулся тому, что смог легко поймать в ловушку такого крутого Сумеречного Охотника. Он в его владении. На этот раз точно не сбежит. Властный взмах руки — и щёлкнул замок входной двери. Им никто не помешает. Маг поставил руки на запястья своей «жертвы» и плавно наклонился к плечу Алека. — Расслабься и получай удовольствие. — Бейн произнес эту фразу так, что все стрип-клубы мира обязаны были взять его главным голосом заведения. Где-то позади фоном зазвучала музыка с пафосно-пошлым и динамичным ритмом. Похожая действительно играла в ночном клубе в день их первой встречи. Магнус остановился в центре комнаты спиной напротив Алека и повернул голову. Медленно, словно затаившийся тигр, настраиваясь, он начал покачиваться из стороны в сторону на полусогнутых ногах, мимолётно поглаживая одежду на себе, словно жаждя от нее избавиться. Даже не видя глаз Охотника в алом свете окна, маг словно читал его мысли… Его напряжённые пальцы в перстнях гладили именно там, где Алек любил. И ему самому сейчас это нравилось не меньше. Магнус сорвал с головы шляпу и метнул в сторону Лайтвуда. Козырек ударом в пресс привел его в чувства, заставив чуть согнуться в напряжении, а сама шляпа накрыла то самое загоревшееся огнем место. Лёгкими незаметными ерзаниями Алек скинул ее на пол, но это вызвало только больший подъем его… духа. Стараясь не поддаваться этому так быстро, Охотник снова вернул глаза на танцора. Магнус умел и любил отдаваться музыке. Прогибался назад и поднимал плавные руки, с каждым нарастанием громкости и строгости ритма. Он так легко вытворял своим грациозным и гибким телом те волны и движения, которые сводили с ума Алека. Одновременно соблазнительно, медленно, плавно, харизматично, артистично, с кайфом от себя самого. Но было в этом что-то дико пошлое и порочное, за мысль о чем Алеку месяц назад точно было бы до ужаса стыдно… Взяв края пиджака, маг по очереди отвёл их в стороны, дразня своим неспешным раздеванием, терзая ткань на себе, невероятно вызывающе хмурясь и размыкая губы, поднимая то одно плечо, то другое. «Да сорви ты его уже наконец…» — Лайтвуд прожигал взглядом каждый сантиметр атласа, даже неконтролируемо скалясь и пыхтя. Кареглазый танцор вдруг остановил свое внимание на его лице и медленно выпрямился, таки резко и грубо сорвав верхнюю часть пиджака с плеч. Воротник до треска ткани туго обхватил накаченные руки… Никогда ещё Магнус не был таким пластичным и так возбуждающе себя не вел. Даже их первая ночь оказалась лишь малой частью того, что он умел делать с ним только одним раздеванием. Боялся напугать напором и смутить, что ж… Теперь Александр не отделается простым поцелуем в щеку, ведь и сам оказался горячее, чем Бейн думал. Он намерен пробудить в нем нечто темное и очень жаркое. В конце-концов, дьявол ли он наполовину или нет? Лайтвуд быстро возненавидел свое связанное положение и сжал боковые ручки стула. Ширинка на брюках вот-вот могла разойтись от напряжения, растущего внизу живота. А маг все приближался. Вольно и резко полностью скинул пиджак под ноги Алека и разжал узел галстука, пафосно и дерзко раскинув в стороны его концы на шее. Будто дразнил, что может освободиться от любых пут в отличии от пленника. Затем, не отрывая глаз от парня, остановился, пока музыка ровно в этот момент притихла между следующим взрывом басов, словно повинуясь ему. И с расстановкой, с силой и грубостью собственного напряжения и пыла, беспощадно и с треском разорвал каждую пуговицу рубашки на своем теле. Освобождая неимоверно будоражащий фантазию Алека вид на свое божественное тело. Затем грациозно скользнул пальцами вдоль своего торса, от шеи до пояса брюк, едва касаясь, и перенес этот жест на тело Лайтвуда, мучительно прикрытое рубашкой от горячих прикосновений волшебника. — Магнус, — Охотник пытался наклониться в его сторону, уже готовый принять поражение и сдаться под этой тягучей сладостной пыткой невозможности прикоснуться и взять то, что сейчас так сильно хочется. И маг тоже казалось бы метнулся жарким видением к нему почти вплотную, соприкоснув их губы, а потом прошептал строго и безжалостно. — Молчать, я сказал… — его глаза на миг сверкнули зелёным и злодейским светом, но это было очень горячо. Алек всем телом хотел придвинуться вперёд. И ведь он специально шел на свою «казнь» — мыслил навстречу своим желаниям, соблазняясь, увлекаясь, наблюдая, представляя, любуясь и возбуждаясь… Магнус не отстранился сразу, словно недовольный наставник, желающий увидеть в глазах ученика, что урок усвоен. — Иначе я… Узкий конец галстука был нежно, но настойчиво вложен в рот Алека и крепко сжат Охотником зубами. «Что на этот раз?» — медово-карие глаза парня пытливо взметнулись на мага. Бейн закусил галстук где-то посередине противоположного конца и пару раз провел руками по предплечьям парня, разогревая и дразня. Затем опустился на колени прямо между ног Охотника, все также преданно и одновременно предупреждающе строго глядя в глаза. И чувственно положил ладони на его бедра, палец за пальцем приближаясь к эпицентру напряжения… Это заставило Алека шумно выдохнуть и с поражением закатить глаза. Магнус улыбнулся. Ему нравится… Но длины галстука между ними оказалось недостаточно, чтобы маг опустился так низко, как со страшной силой хотелось Александру. Поэтому Лайтвуд сразу выронил свой конец, максимально прижав подбородок к груди. Эта ошибка стоила им мучительной дистанции. Магнус сразу ответно отпустил галстук и сделал огромный шаг назад, вернувшись в музыку и свой танец. Алек снова раздражённо выдохнул, больно натянув веревки. Тяжесть и сладостное желание внизу живота сводили с ума… Маг был полностью отстранён и отдан танцу, погружен в свою атмосферу. Казалось, что он делал это не для Алека, а для себя самого, проводил так каждый вечер, кайфуя и расслабляясь. Мужчина провел пальцами по изгибам своего тела, приподнимая и ткань рубашки. Расстегнутый кожаный ремень Магнуса тем временем скользнул с узких бедер и обогнул поясницу мага в месте красивого прогиба. И стоило Бейну лишь развернуться и сделать один взмах рукой — пряжка оказалась на его идеальном смуглом торсе. И медленно, словно послушная змея, поползла вверх между рельефных мышц пресса, заползая и на шею и заставляя Магнуса прогнуться назад и вместе с ней взять себя за горло. Наблюдая за этим, Алек в предвкушении своих поцелуев на этих местах, снова сжал и разжал кулаки, напоминая себе, что его любимый желает, чтобы его несдержанность сейчас не прерывала сей танец. Но Охотник уже едва контролировал внутренний пробудившийся вулкан. Этот сюрприз с каждым движением Бейна действительно превращался в пытку… Тело сковала судорога, все мышцы напряглись в ожидании того, когда он сможет уже схватить его, намертво впечатать в стену и отблагодарить за танец, помощь в Институте и все остальное… Он ждал только одного — отвяжет ли его Магнус или заставит мучиться до конца, держа на расстоянии вытянутой руки от желаемого? Маг вновь грубо разорвал застёжку на брюках и медленно расстегнул змейку. Затем, отслеживая реакцию Александра, наслаждаясь ею, будучи на достаточно неприличном расстоянии от его рук, также плавно запустил пальцы под ткань брюк по бокам и начал стягивать вниз, скользя ладонями по телу. Глаза парня смотрели непозволительно откровенно, Охотник уже невольно закусил губу. «Давай же, ближе. Я сделаю все, что захочешь…» Но не доходя и до середины бедра Бейн резко щёлкнул пальцами, избавившись от наскучившего элемента одежды. И поднял голову Александра на себя, доминирующе и пафосно коснувшись подбородка. — Лайтвуд, я ведь только начал… — он уловил попытку Охотника увести свое сознание и переключиться. Здесь сегодня он главный. В голове мелькали картины прошлых ночей, как он впервые распробовал это хоть и юное, неопытное, нежное и девственное, но выносливое и потрясающее тело, вкусил всю запретную сладость, и как теперь хотел снова к этому вернуться, пересчитать поцелуями все руны до одной, проникнуть пальцами в полосы, опереться всей тяжестью на грудь, сцепить руки в крепкий замок… На новом уровне. — А ты умеешь быть жестоким, Магнус, — кажется, и в голосе Охотника прозвучало что-то грубое и угрожающее. Он ему такую трепку задаст, когда освободится… Бейн хорошо знал, какие у Алека слабости и как завести его до предела. Без прикосновений… Язык у него хорошо подвешен. Во всех смыслах. У Алека и так с терпением не все было в порядке, из-за чего собственно и произошла половина их ссор. Парень чувствовал потоки приливающей к низу живота крови, как отчетливо пульсирует каждая вена, как горит его грудь и шея. Он нервно сжимал челюсти, не отводя глаз от каждого сантиметра тела любимого дольше, чем на секунду. Магнусу нравилось наблюдать его возбужденную реакцию и беспомощность, но он все же решил дать и ему возможность проявить себя. Довольно оттягивать момент… Наконец, маг покорно и в полной готовности взметнул на него страстные глаза, полные желания и намека на полную бесцеремонность с его стороны. И снова буквально подлетел одной жаркой волной, чтобы развязать веревки, сковывающие плечи Охотника. При этом соблазнительно подставив свою уязвимую шею с запахом любимого одеколона. «Ты мог сделать это и магией…» — усмехнулся мысленно Алек и решил принять это упущение как вознаграждение от хитрого колдуна. Лайтвуд уткнулся в шею возлюбленного и сначала впился зубами прямо за ухом, а затем быстро приластился языком и губами, якобы обещая не злиться и не мстить, а быть нежным. Даже после такого откровенного напрашивания на грубую силу. Небольшое острое жжение на коже заставило Магнуса с наслаждением зашипеть, словно змея, и обнажить белые зубы в диком кошачьем оскале. И вместо ослабших веревок сжать спинку стула. Маг отстранился, лишь на секунду с восторгом взглянув в глаза Охотника своими кошачьими, и снова подался грудью вперёд, чтобы в свою очередь ощутить на собственном теле все желание молодого любовника взять его как следует. Роль мучителя была им недолго, но искусно исполнена. Ему тоже безумно хотелось в объятия Лайтвуда, хватит с них обоих. Пора вернуться в себя и отдаться страсти двоих… Сбросив веревки с тела, но не рук Александра, Бейн спешно, но осторожно опустился к нему на колени, положив обе ладони на грудь. И скользнул ими выше к притягательной шее с руной. Лайтвуд не сразу выплеснул весь пыл, который накопился за время представления, и тоже подыграл магу, якобы готовый только отвечать. Сегодня. Так и быть. И с неподдельным тихим и довольным рычанием он все же заполучил свой заветный и сладостный поцелуй, закрыв расслабленно глаза, словно это был самый сладкий глоток меда в его жизни. Уже забыв о верёвках и сосредоточив всю страсть и любовь в устах. — Как ты хорош… — с упоением произнес Алек между вздохами, не ожидая от себя, что так откровенно поощрит эту выходку. — Лучше, чем одинокие вечера за рукопашным боем с самим собой…? — самодовольно и обольстительно мурлыкал Магнус, требуя от него еще большего признания, внимания только к себе и параллельно стягивая с его широких плеч темно-коричневый пиджак и расстегивая рубашку. — Замолчи, — выдохнул судорожно он, готовый заняться этим уже в одежде, лишь бы руки Магнуса опустились ниже. — развяжи меня… — россыпью поцелуев он старался и сам раздразнить мага, чтобы скорее перейти к делу. — Не все сразу, Александр… — коварные зелёные кошачьи глаза сверкнули, словно искры в темноте. Бейн резко и властно выдернул ремень из пояса его брюк и громко и беспощадно щёлкнул им прямо между их телами. Но как только их взгляды пересеклись, Магнус отбросил его в сторону. — Скучал по котику?.. — изящно улыбнулся уголком губ колдун, поглаживая Охотника по лицу. И не дожидаясь ответа, поймав лишь ту улыбку восторженного юного и невинного Александра, прильнул к его шее. Грязно и влажно с удовольствием прошёлся языком точно по диагонали руны и, двигаясь все плотнее, тихо и соблазнительно замурлыкал на ухо парню. Алек не сдержал смеха и мурашек от удовольствия и возбужденности. Щелчок пальцев мага — и его левая рука свободна от веревок. Лайтвуд тут же запустил пальцы в пышную гриву на затылке Магнуса, с упоением поглаживая и царапая холку. — А ты знаешь, как приласкать дикого зверя… — все заводил Александра его возлюбленный, сверкая волшебными глазами в темноте. В следующую секунду по мановению грациозной руки мага все веревки на теле Охотника исчезли. Бейн уже окунулся в процесс, полностью выйдя из всех доминантных ролей. Его истинный кайф был не в этом. И теперь Алек наконец-то мог крепко и заветно обнять притягательный стан Магнуса обеими руками, гладя каждый чувствительный участок спины, уже не обращая внимания на смятую под пальцами рубашку. Но наглости у мага, с дрожью предвкушающего свою «участь», хватило ещё на пару дразнящих действий. Он опустил правую руку и очень вызывающе и смело коснулся желаемой области под змейкой брюк Алека, слегка потерев её и сжав, словно оценивая. — О-о, а ты серьезно настроен… — снова эта кошачья ухмылка так и напрашивалась на грубости. Но Магнусу всегда было позволено все, хоть он и держал себя в руках на первых порах. — Ну всё, — дьявольская улыбка появилась и на губах разгоряченного Лайтвуда. Он предупреждающе чуть похлопал ладонями по бёдрам Бейна. — Хватит играть в эти кошки-мышки. Парень завелся так, что ни секунды не раздумывая, схватил любовника за плечи и сорвался, как голодный зверь на кусок мяса. На то он и Охотник. Пока его «кот» продолжал неотрывно целовать Алека в шею, парень уверенно и властно ринулся вперёд, двигаясь к постели. И пылко бросил его на мягкое покрывало. Затем хищно расположился сверху на коленях и, не разрывая зрительный контакт с магом, распахнул свою рубашку, красиво и медленно стягивая рукава. — О, боги, в следующий раз танцуешь ты… — Магнус улыбался все также коварно и заманчиво, в движении навстречу сладостно и плавно требуя поцелуя. И касался руками пресса Охотника так, что каждое нервное окончание заставляло содрогаться от удовольствия. Лайтвуд навис сверху всей горячей грудью и провел ладонью по гибкому изнемогающему телу мага, пересчитав ребра, и схватил за горло, больно вдавливая в кровать, но тут же накрыл губы поцелуем. Оба чувствовали как напрягаются их мышцы живота, как пальцы цепляются за темные волосы, сжимая в порыве страсти и желания. Они крали друг у друга поцелуй за поцелуем, как самые настоящие заклятые любовники, с каждым разом возбужденно выдыхая, поднимаясь и опускаясь. Александр вытворял с ним нечто будоражащее, от чего даже Магнус Бейн не сдерживал ни одного тихого стона. Охотник припадал к его телу, как настоящий хищник, забирая все до остатка, не обделяя ни сантиметра тела своими поцелуями, придавливая его собой без всякой нежности и осторожности, заставляя обхватывать бедрами свой таз. Вот, кого он «воспитал» в постели из робкого девственника. Ему нравилось медленно и внимательно очерчивать губы Магнуса большим пальцем, когда он смотрел ему в глаза, чтобы перевести дыхание. И тогда обжигающий воздух из его вздымающейся груди таял на его ладони. Нравилось, как саднили болью царапины от его коготков между лопаток, которые он сразу сводил, опускаясь на согнутых руках ниже и проникая глубже. Вызывая стон за стоном… Как весь из себя опытный и хвастливый Бейн, у которого было куча любовников и любовниц, судорожно впивался в его поясницу в полной беспомощности, будто хватаясь за спасательный круг, утопая в собственной жажде и задыхаясь в жалобных мольбах не останавливаться. И целовал жарко, хмурясь и закрывая глаза, так преданно и сильно, словно Алека забирают у него навсегда. Нравилось то, с каким удивлением и восторгом маг реагировал на все те грязные слова, которые Лайтвуд шептал ему на ухо, замедляясь перед чем-то грубым. Как Бейн в ответ называл его «своим мальчиком», дразнил и провоцировал, чувствуя безнаказанность. Он выполнял все по высшему разряду, даже не задумываясь о своей роли. Не останавливаясь… И нравилось то, как яркие зелёные глаза смотрели исподлобья, готовые встречать так один восход за другим… Они оба теперь не думали ни о каких других мужчинах — они были друг для друга самыми лучшими. Во всем. Никакие партнеры не сравнятся с тем, что творили эти двое вместе. Хоть и не так много, но у них ещё впереди необъятное и разнообразное множество всего. И Магнус теперь никогда не вспомнит прежних жизней и предпочтений. Теперь Лайтвуд — его главное и единственное предпочтение на ближайшее время. В такие моменты они оба понимали, что идеально подходят друг другу в этом плане. Бейн знал Алека уже достаточно хорошо, чтобы иметь представление о действиях парня, понимать его сознание, мысли, привычки и вкусы. Но не так хорошо, чтобы в любой момент он мог повести себя по-другому, грубо, жестоко или непредсказуемо. И это ему нравилось. Чувствовать каждой клеточкой своего тела жажду этого нового и неизведанного, опасного и дикого, что они могли сделать. Он все готов позволить, ответить, поддаться, прогнуться… Никогда еще они столько не улыбались, не смеялись вместе. Алек за всеми проблемами этого мира и Института давно не чувствовал внутреннего спокойствия и абсолютного счастья. А Магнус уже лет 100 не слышал голоса и биения своего сердца так громко, как в его руках. Бейн был последним, с кем бы мог сойтись Александр Лайтвуд. И тем более по собственному безумному желанию обоих. Огромному, неконтролируемому и постоянному… Алек был для опытного мудрого мага абсолютно не таким, как другие, кто оказывался в его постели раньше. Все такие скучные, подавляемые им, лишь развлечения. Неискренние и не ценившие его. Он всегда чувствовал полную власть и возвышение, преобладание и доминирование над партнёром, ведь был будто бы сильнее духовно. Но Александр, наверное, тот единственный человек на всем его пути, который раскрыл его по-новому, с совершенно иной стороны, нежели тот Магнус Бейн, которого все знали. И он чувствовал, что это настоящий он. Лайтвуд его родственная душа, скрытая тайна, он столько всего в себе скрывал, на многое был способен, великодушен и героичен. Был поистине насыщенным, «вкусным», лакомым, его хотелось рассматривать и восторгаться, изучать и учить, «пробовать» и испытывать. Горящий, живой, яркий, искренний. Его невинный мальчик.. И тем, что они были вместе — они восполняли все недостающее друг в друге, раскрывали имеющееся, показывая настоящих себя. …В едва видимом алом свете различались только черты их лиц и тел, тонкая ткань простыни и золотые нити на подушках. Тишину нарушало лишь прерывистое сбившееся дыхание. Шторм закончился. Настоящая буря. Шквалистая и всепоглощающая. Ураган. Жестокий и беспощадный. Это единение и слияние душ, потрясающее, необъяснимое. Они еще никогда не были так близки. Никогда в своих жизнях так не любили…