Давно ты перестал звать меня по имени?

— Не могу поверить, что они все просто испарились… — задумчиво проговорил Ганс, вертя в руках симпатичный футуристичный бластер, торжественно вручённый ему несколько часов назад Шкипером. — У вас огромная улица и — пуф! Никого. — Мои враги отличаются коварством и находчивостью, — не без гордости ответил Шкипер, закидывая на плечо биту. — Не переживай, мы их найдём. Начнём отсюда, — он указал на дом Марлин. — Старая добрая зачистка зданий! Дом оказался пуст. Неторопливо оглядывая уютную обстановку маленькой спальни, Ганс остановился у стеллажа с трофеями. — Я ведь тут был как-то раз. Славное гнёздышко. Только глянь, награды за пляжный волейбол! Шкипси, мне срочно нужна твоя бита! По загривку рефлекторно пробежали мурашки, когда он почувствовал, что к нему подошли со спины. А потом они побежали по всему телу — ему на талию легла рука. — Скажи, Ганс, давно ты перестал называть меня по имени? Датчанин обернулся так стремительно, что спиной едва сам не выбил стеклянную дверцу шкафчика. Шкипер стоял совсем близко. Слишком. — Я… Я… — совершенно нехарактерно для себя потерял дар речи Ганс. Ему на щёку легла горячая шершавая ладонь. — Том. Зови меня Том. И вот тут Ганс окончательно потерял безумно хрупкую сегодня связь с реальностью. Он обхватил Шкипера так сильно, что тот непроизвольно ухнул, и поцеловал его. Он целовал яростно и отчаянно, и пару раз зацепил клыком нижнюю губу заклятого товарища. Тот не возражал, лишь крепко ухватил Ганса за шею, притягивая его ниже — к себе. Он сделал пару шагов назад, и от напора датчанина они оба свалились на кровать. Ушибы на рёбрах после вчерашней драки во дворе тюрьмы вспыхнули болью при падении, но Ганс этого совершенно не заметил. Он поднялся на руках, нависая над Шкипером и жадно его оглядывая. Его растрёпанные волосы, его небрежно расстёгнутую рубашку, шею и ярёмную впадину. Его испытующий прищур, его смеющийся взгляд. Его безумно синие глаза. Взгляд Ганса метался по нему, хватаясь за каждую отдельную деталь и заставляя дико восторгаться ею снова и снова. Он хотел, чтобы это зрелище выжглось у него на сетчатке, чтобы эта картина, этот миг остался с ним навечно. — Ну ты чего завис, приятель? — Шкипер потянулся к его голове и взъерошил прилизанные волосы. — Ты что, даже не поседел? Вот ты чёрт… — Я… — Ганс снова не нашёл слов, чтобы объяснить, что именно «я». Его отвлекла волна мурашек, разбегающаяся по телу от нового прикосновения. Он не помнил, когда его сердце так бешено колотилось, а лицо так горело. Нет, помнил. Сегодня утром. В машине. — Господи, — одними губами прошептал он, когда перед его глазами встала картина, как заклятый приятель сгрёб его за грудки и поцеловал. — Я, наверное, сошёл с ума? Брежу? Шкипер закатил глаза. — Ты идиот, датчанин. Он снова обхватил шею Ганса, но на этот раз на удивление ловко для своих габаритов повалил его на кровать и оседлал. — Я надеялся, ты не будешь таким тормозом. Он одним сильным движением разорвал на груди Ганса купленную им же сегодня рубашку. — Даёшь, — оценивающе присвистнул, оглядывая его. — Не было времени утром рассмотреть… А это от чего? — Он провёл пальцем по правому боку Ганса, в половину которого растянулся большой белёсый шрам. — Вз… — У Ганса пересохло в горле от взгляда Шкипера, которым он наградил его соски, в миг сжавшиеся и затвердевшие при очередной волне мурашек. — Взрыв. Уйти на безопасное расстояние не успел. Рёбра сломало и ожог остался. — Ну ты кляча! — Ты просто второго парня не видел. Шкипер тихо рассмеялся, продолжая с интересом разглядывать шрамы. — Этот я помню. — Его палец остановился пару дюймов ниже последнего правого ребра. — Я думал, ты не выкарабкаешься… — Он помолчал немного, а потом встряхнулся: — Зря! Ты живучий, как таракан. Он вдруг выпрямился и снял свою рубашку через голову вместе с майкой. — А ты помнишь этот? — Он взял Ганса за запястье и притянул его руку к следу от пули ниже правой ключицы. Старому, бледному, выцветшему. — Д-да, — прозаикался Ганс, заворожённо глядя на него. — Тебе переливали мою кровь. При этих его словах на лице Шкипера расплылась такая улыбка, что Гансу стало страшно. Он не был уверен, что анатомически лицо заклятого приятеля было предусмотрено для той нежности, которую сейчас излучало. — А ты хорошо сохранился, — сказал Шкипер, медленно опускаясь ниже и заводя руки датчанина ему за голову. — Приятно смотреть, — почти прошептал он, глядя в орехово-карие глаза. — Ещё приятнее трогать. Когда в следующий миг Шкипер поцеловал его, Ганс совершенно непроизвольно застонал ему в рот, выгибаясь всем телом навстречу, чтобы прижаться к его коже, и дурея от жара, которым его эта кожа обдала. Сходил ли он с ума? Может быть, почему нет. Но он не думал, что это так приятно. С третьего рывка ему удалось освободить руки и впиться в бока Шкипера. В ответ на попытки сбросить его под пальцами напряглись стальные мышцы. Неотрывно глядя в глаза Ганса, мужчина ухмыльнулся между поцелуями: — Что, силёнок не хватает? — с лёгкой издёвкой спросил он. — Признайся. — От-тожрался, — горячо выдохнул ему в губы датчанин, не прекращая попыток. — Я б-бы смог, если бы вчера все силы не ушли на др-раку. — Не хвата-ает, — удовлетворённо резюмировал Шкипер. — Ладно уж, сделаю вид, что это «да». Он расслабился, позволяя повалить себя. Ганс тут же приподнялся на локте и порывисто обхватил ногой его бедро, прижимая к себе. Он чётко ощутил, как в его пах вжимается чужой член. Ганс запрокинул голову, не веря себе и своему собственному телу, из его груди вырвался ещё один сдавленный стон. Он готов был поклясться, что чувствует жар через все слои одежды. Шкипер покосился на него, его улыбка стала поистине кошачьей. Он протиснул руку между ними, скользнул ей меж крепких бёдер Ганса и сжал его в охапку, вырывая новый стон — громче и отчаяннее предыдущего. — И что ты как гимназистка? — подначил он и разжал руку; вместо этого он надавил датчанину на затылок, задавая ему нужное направление. Тот не сопротивлялся, только чуть задержался, снимая рубашку. Мутным взглядом выхватил в полумраке поблёскивающую пряжку ремня и уцепился за неё пальцами, плавно придвигаясь к ней сам. Он ткнулся лицом в ткань брюк, прижимаясь щекой к рельефно проступающему под ними члену. Мягко потёрся об него, чувствуя лёгкое головокружение, как от опьянения. — Я ведь… — начал было Ганс, ласково оглаживая контур. — Что? Только не говори, что не сосёшь, — хмыкнул Шкипер, приподнимаясь на локтях. — Всё равно ведь не поверю. — Нет, я… Я ведь его таким не видел. Если только во сне, — с благоговением ответил датчанин. Было видно, что его заклятому товарищу стоило огромных усилий сдержать рвущийся наружу смех. — Ну так ты это, посмотри, приятель. Сравни, так сказать, ожидания с реальностью. Только после этих слов Ганс взялся за ремень. Расстегнул его и ширинку, спустил брюки к коленям. Он действовал аккуратно и с таким трепетом, будто открывал рождественский подарок. Подцепил пальцами резинку трусов, тоже потянул её вниз. Член поднялся вслед за ней, а затем с глухим шлепком ударился о низ живота. Ганс снова сглотнул. — И как? — с неподдельным интересом спросил Шкипер, склоняя голову набок. — Ещё лучше, — полушёпотом ответил датчанин. Он аккуратно провёл по стволу пальцем. Недлинный и толстый, необрезанный с аккуратной конической головкой. Ганс перехватил его у основания и сжал. За пару мгновений он набух, проступили вены, головка ярко налилась. Несмело Ганс потянулся к ней и коснулся губами. Тихо хмыкнул Шкипер. Датчанин облизал её красивым движением гибкого языка. Рот внезапно наполнился слюной, она капнула с кончика и заструилась по стволу вниз. Ганс перехватил её, а в следующий миг разжал пальцы и целиком погрузил член в рот. Теперь уже Шкипер запрокинул голову, прерывисто вдыхая. — Как горячо, — прошептал он. Гансу и самому было чертовски горячо. Да что там — он просто горел заживо. Свободной рукой с пары попыток он расстегнул собственные джинсы, чтобы головка не тёрлась о жёсткую металлическую молнию. Стало значительно лучше, но ненадолго. Ладонь Шкипера снова легла на него, несильно, но ощутимо сжимая яички, и Ганс едва не захлебнулся от собственных ощущений. — Убери, — пробормотал он, отстраняясь, — я тебя умоляю, убери. Я сейчас сам… Я так не могу. — Умоляй лучше. — И пальцы стали легонько перемещаться, перекатываться туда-сюда. Ганс ткнулся лбом в живот Шкипера, тщетно пытаясь выровнять дыхание. Непонятно, от чего его разрывало больше: от слов или действий. Рука тем временем перебралась на член, обхватила его, то поглаживая, то сжимаясь сильнее и двигаясь по нему вверх и вниз, насколько позволяло неудобное положение. — Пожалуйста, пожалуйста… — неразборчиво бормотал Ганс не в силах собраться с мыслями, вдыхая лишающий его воли запах. — Пожалуйста, Том! — осенило его вдруг. Рука немедленно отпустила, вместо этого его потрепали по волосам. Ганс поднял взгляд, с трудом переводя дух. Заклятый приятель озорно и одобрительно улыбался ему, всё так же склонив голову набок. Датчанин кивнул, выражая единственным возможным для себя сейчас способом благодарность, и повёл плечами, чтобы разогнать очередной — какой там по счёту? — наплыв мурашек. Он наконец вернулся к члену, от его головки к животу тянулась тонкая струйка смазки. Ганс слизал её, перелёг поудобнее — и чтобы защититься от чужих посягательств, — приподнял пальцами член и снова обхватил его губами. Ганс умел сосать и, вероятно, умел неплохо. Другой вопрос, что он давно этого не делал. И всеми силами старался не вспоминать, что хоть когда-то ему приходилось это делать. Но, видимо, мышечная память у него была сильна во всём, за что он когда-либо брался. Фехтовать ему тоже давно не приходилось — но вспомнил же, когда было надо. Шкипер не дал бы соврать. Но сейчас Шкипер растянулся на кровати — руки его не держали. Он тяжело дышал и невольно ёрзал на приятных шёлковых простынях, каждый раз, когда Ганс отстранялся, чтобы дать им обоим передохнуть. Ганс посасывал его яички и массировал кожу в проекции простаты. Ганс склонял голову набок, и член совершенно пошло выпирал из-под его щеки. И у Шкипера напрочь перехватило дыхание, когда Ганс прижался к нему так плотно, что член проскользнул в глотку. Тогда датчанин немного поводил головой из стороны в сторону и, когда отстранился, чтобы коротко откашляться, услышал тихий, но совершенно сносящий голову стон. С новыми силами и ритмично насаживаясь ртом на член своего давнего врага, Ганс поймал себя на мысли, что если на самом деле он после вчерашней драки лежит с пробитой головой в лазарете в глубокой коме, он бы предпочёл никогда не просыпаться. — Г-га-а-анс… — сдавленно простонал Шкипер, крупно вздрагивая в его руках. Датчанин вернулся мыслями в настоящий момент и обнаружил, что его рот толчками заполняет тёплая жидкость. Он растерялся и, прежде чем что-то решить, машинально сглотнул. В следующий миг он отпрянул в абсолютном смятении, но не успел ничего сделать — его за запястье крепко ухватила рука. Шкипер дёрнул его на себя, и Ганс едва успел сгруппироваться, чтобы не раздавить его собой. Мужчина сбивчиво поверхностно дышал, разглядывая лицо датчанина. — Ну, в общем-то, — выдохнул он, — беру свои слова назад по поводу тормоза. И снова за затылок притянул Ганса к себе. Почувствовав язык, проникающий в его рот, Ганс замер на секунду. Что-то странное, старое всколыхнулось в его сознании, не позволяя воспринимать происходящее как реальность, как должное, но руки Шкипера заскользили по его взмокшей спине, успокаивая и вселяя уверенность. С головой Ганса захлестнула оглушающая благодарность, он лёг на Шкипера сверху, только бы получить возможность взять его лицо в свои руки. Они неотрывно целовались так долго, сколько Шкиперу хватило сил держать на себе внушительный гансов вес, а потом они просто молча лежали рядом, погружённые каждый в свои мысли. — Ты знаешь, — начал Шкипер, перевернувшись на бок, чтобы получше видеть датчанина, — когда мы избавимся от моих врагов — ну, хотя бы здесь, — я думаю о том, чтобы как-то по-особенному это отметить. У тебя есть идеи? Он положил руку на грудь Гансу. — Ты бы сердце проверил, знаешь, — рука заскользила ниже, — так колотится. Представь, ты тут у меня схватишь инфаркт? Она снова замерла на члене датчанина. Шкипер слегка сжал его через ткань и провёл ладонью вверх и вниз. Ганса едва не подкинуло над кроватью. Очевидно, его заклятому приятелю понравилась эта реакция. Он провёл пальцем по выступающей под боксерами головке, отчего на плотной ткани осталось маленькое тёмное пятно. — Весь взмок, а? Мне жаль, что у нас не было этого, когда мы были молоды, — Шкипер усмехнулся и поглядел в лицо Гансу. — Ну ты чего?.. Смуглая кожа датчанина краснела неровными пятнами и смотрел он совершенно дико. Шкипер потянул за резинку трусов и, стоило ткани чуть надавить на головку, Ганс крупно вздрогнул. Шкипер с озорной улыбкой повторил трюк, и новое содрогание вышло даже крупнее первого. — К-какого чёрта, Т-Том? — прозаикался Ганс. — Цыц! — Шкипер шлёпнул по дрожащим рукам, потянувшимся к белью. — Клянусь, приятель, я тебя таким ни разу не видел, дай мне насладиться, а? Ганс поджал губы и со сдавленным стоном откинулся на кровати. — По-хорошему тебя прошу, поторопись… — А. То. Что? — Шкипер сверкнул улыбкой, но повиновался, одним движением стянул боксеры до колен Ганса и вновь по-птичьи склонил набок голову. — Во-от это зрелище… — Он мельком провёл языком по нижней губе и прикусил её в улыбке. Пальцы «прошагали» от основания до головки, игриво щёлкнули по ней. Ганс взбрыкнул с полным протеста стоном, пытаясь скинуть с себя любимого недруга, но тот крепко придавливал его к кровати. — Будешь непослушным, придётся тебя связать, — невозмутимо предупредил Шкипер и припечатал: — А рот заткнуть. — Если ты сам не заткнёшься и не сделаешь уже что-нибудь, — хрипло произнёс Ганс, поднимаясь на локтях, — я тебя прям так трахну. — Как невежливо! — почти с восторгом отметил Шкипер и в одно молниеносное движение сместился так, чтобы, как и обещал, заткнуть датчанину рот. Поцелуем. Его чуть влажная от пота рука обхватила член. Требовательно, даже грубо. Ганс, даже если бы хотел возмутиться, не успел даже оторваться от сводящих его с ума губ. Тяжесть и жар чужого и такого родного тела, крепкая рука на горле, чтобы не дёргался, запах, который заволакивал сознание… Сгорая от стыда, как подросток, датчанин кончил, не прошло и минуты. Вжимая в лицо ладони, он выругался самими последними словами. Шкипер растерянно оглядел живот датчанина и свою руку и озадаченно усмехнулся. — Слушай, а я-то волновался, сколько у тебя уже было таких моментов и чем я вообще тебя смогу удивить… — Такого. Никогда. Не было! Клянусь! — не отнимая рук от лица, невнятно пробубнил тот. — Ага, такая вот она, старость. Дальше — больше, — с притворным пониманием закивал Шкипер, вытирая руку о простыню. — Ой, да завали… — Чш-ш! — Шкипер вдруг резко приложил палец к губам, прислушиваясь. — Свист, слышишь? Кто-то таки выбрался этой славной ночью на прогулку! Нам же лучше! Чем скорее избавимся, а? — Он с молодецкой удалью вскочил с кровати, схватил рубашку и майку. — Давай, кто последним до него доберётся, тот… Покупает мороженое, погнали! Он быстро влез в одежду, схватил с пола биту и вылетел из комнаты. Ганса всё ещё мелко потряхивало, а зубы его чуть не скрипели — так он их стиснул. Он вытер пот со лба тылом кисти и с усилием выдохнул. Потом встал, оделся, привёл себя в относительный порядок, нашёл почти закатившийся под шкаф с наградами бластер и тоже покинул комнату. По пути на улицу он вытащил телефон и начал подыскивать круглосуточную доставку. Мороженое, значит…