Ира Егорова

В доме явственно ощущалась пустота. Непомерно большое пространство для двух людей. — Толь, — Ирина зашла в большое помещение, которое представляло собой одновременно и кухню и столовую, — я тебя потеряла, — нервно улыбнулась. Помимо отсутствия уюта в огромном доме, её смущало что-то еще. Этим чем-то было явное напряжение Анатолия. С работы он вернулся совершенно другим. От игривого настроения, с которым поздравлял с днём рождения несколько часов назад, не осталось и следа. Ирина даже не помнила, когда последний раз видела его в таком состоянии. Разве что после смерти сына, но тогда это имело объяснение. Тогда она могла попытаться подобрать нужные слова, но сейчас… Сейчас оставалось лишь делать вид, что ничего не происходит, не выдавать собственное напряжение и стараться максимально разрядить атмосферу. Анатолий, услышав ее голос, замер. «Неужели это и правда была ты…» — эта мысль крутилась в его голове с момента, как его буквально выставили из кабинета начальства. Такого унижения он не испытывал достаточно давно, и эмоции до сих пор владели разумом. Донос, кто бы мог подумать. Вот только чьих это рук дело? — Нашла? — Анатолий, до верха наполнив бокалы шампанским, развернулся к Ирине. — Как видишь, — произнесла та и улыбнулась. Подошла ближе и заглянула в его глаза. Ничего нового там не увидела. — Спасибо тебе за это, — проговорила, сцепив пальцы в замочек, — за дом, за поздравление… Ты что-то говорил про рыбалку, — бросила взгляд на окно, оценивая погодные условия. Анатолий внимательно наблюдал за её действиями и за ней в целом. Слегка нервная, слегка смущенная… Слишком покладистая. «Уже поняла, в чем дело?» — ядовитые догадки мешали собраться с мыслями. Он резко притянул ее к себе, устроив одну ладонь на талии, а вторую на затылке. Анатолий искренне хотел избавиться от своих мыслей. Зарылся носом в светлые волосы, желая вдохнуть запах духов любимой женщины. Ирина, не ожидавшая такого порыва, растерялась. Почему-то почувствовала легкую невесомость где-то в желудке. Что-то было не так. Аккуратно отстранилась, посмотрела на Анатолия, и, несмотря на свои предчувствия, не убрала его руки со своего тела. Нежно коснулась губами его подбородка, уложив ладони ему на грудь, легко поглаживая поверх серой мягкой ткани. Затем аккуратно поцеловала в губы, в глубине души радуясь тому, что надела достаточно высокие каблуки. Анатолий ответил. Ирина стала чуть настойчивее, он поддержал её инициативу, погладил по талии. Она нежно целовала уголки его губ, думая о том, что нужно его расслабить. Захватывала в плен верхнюю губу, периодически чередуя с нижней. Чувствовала на них вкус алкоголя, но решила пока не поднимать эту тему. Постепенно углубляла поцелуй, прикрыв глаза. Анатолий крепче сжимал её талию, желая ощущать её тело рядом с собой. Нежно перебирал пальцами волосы, наводя хаос в аккуратной прическе. Ирина медленно скользнула кончиком языка по его верхней губе, прижимаясь ближе. Её действия были наполнены искренней нежностью. И, возможно, благодарностью за его старания. Ведь так день рождения она ещё не отмечала. Поцелуи какое-то время не прекращались, но и не переходили какую-то грань. Ирина поймала себя на мысли, что сейчас готова с ним переспать. Уложила одну ладонь на его шею, прижавшись ближе. Готова переспать, но… Ради чего? Чтобы расслабиться и получить удовольствие или чтобы снять только его напряжение? Чтобы не ловить на себе взгляды, наполненные свинцом и не обдумывать каждое слово? Осознав, что сейчас больше целует она, чем он, отстранилась. Посмотрела в глаза и поняла — мысли Анатолия находятся где-то далеко. Обида слегка уколола. «А может ты себе уже кого-то нашел? Помоложе да покраше?» — неожиданно для самой себя подумала Ирина и дёрнулась. Как бы она ни оценивала их отношения, проживать подобное второй раз не хотелось. Уткнулась лбом ему в грудь, прикрыла глаза. Анатолий снова обнял её, устроив одну ладонь на шее. Аккуратно гладил подушечками пальцев. Закрыл глаза. «Это не могла быть ты… Или могла? Ты же акула в своей среде…» Он отстранил её, развернулся, взял два бокала. Протянул один ей. — С днём рождения, — неестественно улыбнулся, посмотрев в её глаза. Ирина, сжимая в пальцах тонкую ножку, ощутила легкое смущение. Он ей это уже говорил утром. И ночью. Тело среагировало на воспоминания. — Спасибо, — легкий звон бокалов. Ирина пила достаточно быстро, этим выдавая своё напряжение. Анатолий растягивал удовольствие от потребления спиртного. Это была далеко не первая порция алкоголя за сегодняшний день — пока он был один, выпил прилично. Да и в свой кабинет заглянул с одной конкретной целью. Воспоминания о министерстве снова вернули неприятные навязчивые мысли, которые почти ушли на второй план благодаря действиям Ирины. «Но ты же не можешь быть настолько тупой… Ты же должна понимать, чем это кончится для тебя… Моя голова полетит, я и тебя за собой потащу. И не видать тебе кресла заведующей как своих ушей!» Ирина прикрыла глаза, ощущая, как шампанское постепенно обжигает пищевод. Нервное напряжение слегка спало. Анатолий аккуратно забрал бокал из её рук и развернулся, чтобы наполнить ещё. Ему хотелось утопить мысли в алкоголе. Ирина подошла к нему вплотную и нежно коснулась губами его шеи. Её руки заключили его тело в лёгкие объятия. Такое проявление нежности ей было несвойственно. И она сама не понимала, какова истинная причина — очередная попытка сгладить острый угол или же желание расслабиться рядом с ним? Анатолий замер, наблюдая за тем, как бокал медленно наполняется. — Ирина Алексеевна, чего ты? — отставил бутылку и обернулся через плечо. — Обнять тебя нельзя? — Усмехнулась та, коснувшись губами его плеча, в который раз за сегодня оценивая мягкость ткани кофты. Было в его таком облике что-то простое и домашнее. Непонятно, правда, зачем она надевала платье… Думала, что Анатолий не станет изменять себе и поедет в костюме. Да и ей просто захотелось быть красивой в свой праздник. — Можно. Неожиданно просто, — повернулся, вновь протягивая ей бокал, — пей. Вкусное. — Напоить меня решил? — Улыбнулась и сделала глоток, внимательно смотря в его глаза. Анатолий наклонил голову вправо, скользя по ней оценивающим взглядом. Вена на его шее пульсировала. Ирина поёжилась, опустошила второй бокал быстрее первого. — И правда вкусное, — сделала шаг вперед, ставя пустой сосуд на столешницу. Снова оказалась непозволительно близко к нему. Анатолий перехватил её руку за запястье. Затем скользнул ладонью выше, до плеча. Ирина посмотрела в его глаза и покачала головой. — Ты выпил что-то кроме шампанского? — Нравоучительный тон. Анатолий тяжело вздохнул. Не отрывая взгляда от ее глаз допил свою порцию, поставил бокал рядом с её и снова обнял. — Не могу же я не выпить за свою будущую супругу? — Отвел прядь светлых волос за ухо, очертил лицо ладонью, взяв за подбородок. Ирина прикусила губу. Опять эта тема… Ей казалось, что тогда, в кабинете, Анатолий принял её отказ. Принял, но не разорвал отношения. — М? — Медленно наклонился к ней. Ирина, не зная, что отвечать, предпочла поцеловать. Ей не хотелось об этом сейчас думать. Анатолий ответил против своей воли, против голоса разума, который сейчас настаивал на другом. Поговорить. Можно же просто задать ей вопрос, получить ответ и действовать по ситуации. И, желательно, хотелось услышать «За кого ты меня принимаешь?!» Но пока он её целовал, крепко сжимая в своих руках. «Неизвестно, представится ли ещё такая возможность…» Алкоголь постепенно развязывал узлы нервной системы. Ирина отвечала, ощущая расслабление. В его крепких руках неожиданно стало очень комфортно. И все-таки она отстранилась, разорвав поцелуй. Вдохнула и посмотрела в его глаза. — Предлагаю осмотреть дом, — медленно прошлась двумя пальцами по его плечу, — найти какую-нибудь спальню… — Перевела взгляд с губ в его глаза. — Интересное предложение… С какой целью? — Всё также гладил её талию. — Расслабить тебя хочу, — Ирина улыбнулась, — после работы ты какой-то напряженный. Не хочешь рассказывать, и не надо, — дернула плечами, — хоть так. Анатолий посмотрел вниз, собираясь с мыслями. Что-то в её словах стало спусковым крючком для раздражения. — А сама ты хочешь? — Очень сильно хотелось сейчас выпить. Ирина на секунду застыла. — Что? — Расслабиться. В его тоне слышалась легкая издевка. От этого её нервы скрутились в нехороший клубок. Что-то было не так. Что-то, что пугало Ирину. Она внимательно посмотрела в глаза Анатолия и отшатнулась — его взгляд был непроницаемо холодным. Сглотнула, стараясь не выдавать своего напряжения. — Хочу конечно, — больше всего ей сейчас хотелось сбежать. Анатолий внимательно смотрел на неё. На ответ отреагировал кротким кивком головы. Если бы ему удалось победить свои мысли и догадки, если бы удалось забыть о прошлом, сейчас он бы принял предложение Ирины. Но мысль о доносе была сродни метроному. Навязчиво стучала по мозгам, уничтожая на корню любые доводы. «Я же тебя люблю. Ты не могла так поступить со мной. Не могла» Он отвернулся к столешнице, окинул взглядом бутылку шампанского. Затем потянулся за другим сосудом — за виски. Ирина стояла, заламывая пальцы. Подобное поведение снова задело. Не будь общей атмосферы недосказанности, задумалась бы о своей привлекательности. — Хорошо, — мотнула головой, подошла к столу, налила себе шампанское и, прихватив бокал, ушла в гостиную. Зачатки хорошего настроения растворились. Анатолий, проводив ее взглядом, начал медленно пить виски, ощущая, как горячая жидкость обжигает пищевод. От перенапряжения появилась неприятная головная боль. И чем дольше он стоял, тем сильнее раздражение затягивало в свои сети. Становилось благоприятной почвой для злости. «Все-таки это ты…» — уязвимость от осознания подобного предательства уничтожила в зародыше желание адекватно поговорить.

***

Ирина еще никогда не чувствовала себя настолько загнанной в угол, как сейчас. — Как же мне надоели эти загадки, — прошипела себе под нос, начиная пить шампанское большими глотками. Следовало бы уменьшить качество и количество — алкоголь слишком быстро растворялся в крови, понижая ясность сознания. Ирина не понимала, что происходит. Не понимала, почему Анатолий, упомянувший их предстоящую (а предстоящую ли?) женитьбу, ведёт себя именно так. Особенно в её день рождения. Поставила пустой бокал на большой стол, поискала взглядом часы. А ведь ей с ним ещё оставаться минимум сутки. «Не надо было соглашаться… Чёрт подери, но утром же всё было нормально!» Ирина поёжилась — в голове мелькнуло неприятное предположение. «Да нет… Вряд ли… Что бы так быстро?» Погрузившись в свои раздумья, она не услышала, как Анатолий появился в светлой гостиной. Ирина обернулась на звук шагов и почувствовала, как от страха засосало под ложечкой — его глаза были стеклянные. Таким она его не видела очень давно. И лучше бы столько же не видела. На секунду показалось, будто они снова находятся в приёмной Склифа… — Толь… — Превозмогая отвращение, двинулась к нему. — Ты перебрал, — старалась сделать тон мягче, — тебе надо прилечь, — коснулась ладонью его волос. Он, не моргая, наблюдал за её передвижениями. Затем поставил полупустой стакан с виски на столик, туда же отправилась бутылка. Всё также сверля взглядом, хрипло и тихо хмыкнул. — Я-то прилягу, — сдавленная злость в его голосе затмевала окружающий мир, погружая в своеобразный вакуум, — а ты чем займёшься? Очередной донос, — сорвался на шипение и кашлянул, — напишешь? Глаза Ирины расширились от ужаса. «Он знает…» Для Анатолия этого было достаточно. Внутренние барьеры рухнули, не выдержав осознания, что догадки оказались правдой. Левый глаз дёрнулся. Дальше всё произошло слишком быстро — Анатолий размахнулся и наотмашь ударил Ирину по лицу. Та, не ожидавшая подобного, не удержалась на каблуках и рухнула на кафельный пол. Помещение буквально на секунду разрезалось громким вскриком. Послышался тошнотворный хруст, словно кто-то наступил на осколки. Анатолий, не испытав и грамма сочувствия, отошёл на шаг назад. Все его чувства мгновенно пожрала ненависть, полыхающая внутри. Ирина всхлипнула — острая боль в переносице не заставила себя ждать. В голове загудело, комната на секунду раздвоилась, но фокус зрения быстро вернулся. Затылок налился свинцом. Она посмотрела перед собой и почувствовала, как платье прилипло к спине — прошиб холодный пот. Пальцы задрожали. Во взгляде Анатолия застыла злость. Всепоглощающая, сметающая абсолютно всё на своем пути, ломающая всё и всех. И в этот момент её объектом была Ирина. — Пожалуйста, — сорвалось с её окровавленных губ, — успокойся. Она не думала о том, насколько ничтожно это прозвучало. Разве может простое слово остановить того, чей разум давно утратил способность к хладнокровию? — Успокоиться? Я успокоюсь только тогда, — Анатолий буквально плюхнулся в кресло, затем сделал несколько глотков виски. — Когда услышу внятный ответ, — постучал подушечками пальцев свободной ладони по обивке подлокотника. Это дало Ирине своеобразную передышку. Только сейчас она стала чувствовать, как предательски ноет скула, пораженная ударом. Как пульсирует тупая боль в виске. Как переносицу сводит так, что хочется кричать. Слезы стекали по щекам, смешивались с кровью из разбитой губы, капали на кафельный пол. — Я жду, — тихо проговорил Анатолий, крутя в руке почти пустой стакан. — Что ты хочешь услышать? — Ирина постаралась удержать тон голоса. Хотя кому это сейчас нужно? К сожалению, она прекрасно понимала — победу ей не одержать. Анатолий замер, затем медленно поставил стакан на поверхность стола. Поднялся, направился к Ирине, сидящей на полу. Та инстинктивно дернулась, попытавшись если не подняться, то хотя бы отползти. Липкий ужас затягивал в свои сети, не позволяя продумывать свои действия. Попытка обернулась полным провалом — сильная рука сдавила подбородок. — Я просто хочу услышать, — тон Анатолия был спокойным, убаюкивающим, от того более зловещим, — зачем ты это сделала? Возомнила себя самой умной, да? — Внезапно обе его ладони оказались на лице Ирины. Нежные прикосновения на секунду сбили её с толку. Она тяжело дышала, смотря в его глаза, пытаясь найти там хоть что-то, за что можно зацепиться. На что можно надавить… Но в его пустом взгляде ничего не было. Только злость. — Я хотела избавиться от этих роботов, — стараясь выглядеть спокойной, начала Ирина, — ты же меня под монастырь подводишь… Но слышать меня, — смотрела в его глаза, — не хочешь… Если бы она знала, как Анатолия способен вывести из себя факт подобной непоколебимости, наверное предпочла бы заплакать и притвориться невинной овечкой. «Тварь!» — пронеслась мысль в его пьяной голове. Секунда, и левую скулу Ирины вновь обожгло. Не удержав хлипкого равновесия, опять оказалась на полу. Кажется, отбила к чертям ладони, которые в этот раз успела выставить вперёд. Звон в ушах на мгновение лишил возможности слышать. — Вставай, — рявкнул Анатолий, — Ты же всегда была готова бороться до конца. Ирина закашлялась, ощутила привкус железа во рту. «А вот это совсем плохо» — пронеслась на задворках сознания испуганная мысль. Подняться сил не было. Она закрыла глаза, пытаясь отдышаться. Только не получалось, и дело было не только в зашкаливающем адреналине. Анатолий тем временем смотрел словно сквозь неё. Сейчас он не мог собрать свои мысли в кучу и попытаться прийти в себя. Ненависть, наполнявшая каждую клеточку организма, лишь усиливалась. Всё то хорошее, что было в его душе к Ирине, слишком быстро перегорело. — Угораздило же связаться с такой сукой, — сквозь зубы бросил он и отошёл к столу, чтобы в очередной раз смочить горло виски, — слушай, а я тебя недооценил, — опустошил сосуд за несколько больших глотков. Затем посмотрел перед собой, нервно сжав губы. В висках Анатолий чувствовал неприятную пульсацию, но даже это его сейчас не приводило в чувство. Ирина тихо заскулила, затем кое-как приняла вертикальное положение. Ощущала, как липкая кровь стекает по подбородку, а дышать было очень тяжело. Анатолий в этот раз сильно просчитался и, кажется, сломал ей нос. «О Господи…» — Я… — Ирина вдохнула ртом, силясь унять сердцебиение. — Я пыталась с тобой поговорить по-человечески, но с тобой же это невозможно! Вот и решила все сама решить, — её голос практически не дрожал. Голова слегка кружилось — кажется, ещё и сотрясение мозга. Но об этом Ирина пока не могла думать — сейчас было не время жалости к себе. Она затравленно смотрела на его профиль, стараясь гнать мысли о том, что сегодня её день рождения, прочь. Анатолий усмехнулся, затем развернулся. — А что не так? Снова случился сбой? — Медленно направился к Ирине. Та даже не стала шевелиться. Смотрела на него, сузив глаза — из-за слез в них нестерпимо пекло. Ей казалось, что он сейчас получает удовольствие, питаясь её страданиями. — М? — Он осторожно взял её за предплечье и принялся поднимать с пола. Ирина позволила это сделать. Кажется, буря миновала. «До чего я докатилась…» Анатолий одернул темно синее платье, затем коснулся её подбородка. Слегка приподнял голову, холодным взглядом оценивая повреждения. — Я жду ответ, — заглянул в её глаза. Его действия меняли направление слишком быстро, от чего Ирина терялась сильнее. Её внезапно замутило — появилось ощущение, что её душу вывернуло на изнанку. Ещё бы — такой взгляд. В груди почувствовалась острая боль, дышать стало ещё тяжелее. — Нет, сбоев больше не было, — кротко, — но ведь могли были быть… И ты прекрасно это знаешь! — Нервное напряжение достигло апогея, и громкий крик отразился от стен помещения. Рикошетом долетел до Анатолия, проехался по его нервам, вынуждая те снова скрутиться в тугой узел. Сжал зубы, стараясь дышать ровнее. Серые глаза потемнели. — Я знаю только одно, — сильные пальцы впились в плечи, — жизнь связала меня с расчётливой тварью. Скажешь нет? — Встряхнул её, тяжело выдыхая. Запах виски окутывал пространство вокруг. Ирину мгновенно сковал страх. Все болевые ощущения отступили. Только-только она подумала, что скоро всё закончится, как опять стало очень страшно. Бросило в жар, сердце стало стучать быстрее. — Отпусти, — резко сказала она, усилием воли смотря в его глаза. «Да, я сильная. Да, я встану. Да!» Взгляд Анатолия пробежался по её лицу. — Отпущу, — рявкнул он, разжимая хватку. Пощечина, ставшая третьей за слишком короткий промежуток времени, оказалась решающей. В неё Анатолий вложил всю свою силу — страстно желал уничтожить вызов в её взгляде. Ненавидел её за то, что она способна смотреть на него так. Ненавидел за то, что и правда может встать, как бы низко её не опускали. Ирина, не успев даже вскрикнуть, повалилась на пол. Последнее, что ощутила перед тем, как сознание погрузилось во тьму, был дикий гул в голове.

***

Анатолий вышел на террасу. Сразу же ощутил дуновение ветра, которое слегка охладило пыл. В голове что-то стало проясняться. Поднеся стакан с виски к губам, он сделал несколько глотков. «Так дальше нельзя» Осознавал, что перегнул палку, и что в принципе не хотел чего-то такого. Может быть, не удержался бы от одной пощёчины, но чтоб так… Такое было только с Верой, и на то были причины. С Ириной такого не хотел. «Всё ты хотел… Она тебя предала и унизила… Мерзкая шлюха, готовая на все ради своей карьеры… Тобой она лишь пользовалась» — противный голос появился в голове. Анатолий содрогнулся и кашлянул, затем сделал очередной глоток виски. Он не хотел вступать в диалог со своим подсознанием, но некоторые факты нельзя было игнорировать. Ирина его не любила. Анатолий это чувствовал, но… Наверное, в таком возрасте уже не любят. Уже живут так, как комфортно. С кем комфортно. И ему с ней было комфортно, несмотря ни на что. Несмотря на чертового Кривицкого, несмотря на маниакальное желание вернуть должность… Несмотря на то, что его сын погиб в её чёртовом отделении. Анатолий прикрыл глаза, уткнулся виском в высокий деревянный столб, служивший поддержкой для навеса. «А моей поддержкой должна была стать ты… И что ты сделала? Ты все разрушила! Ты сломала все, что между нами было! И ради чего?!» Неужели он настолько жалок, что был готов прикрыться любыми иллюзиями, только бы она была рядом с ним? Только бы был человек, которому не всё равно: жив он или сдох под забором? Очередной глоток виски. Потом еще и еще, пока стакан не опустел. Пустой взгляд Анатолия устремился в даль. После сегодняшнего они уже никогда не останутся вместе. И это лишь распаляло его злость. «Что тебе не хватало?! Что тебя не устраивало? Я мало на тебя денег потратил? Мало тебя обхаживал?! Что ты решила таким образом… Ах за отделение ты свое волновалась! Ты ведь за такие выходки уже получила… Ничем тебя жизнь не учит!» Резкий удар кулаком о деревянный столб помог слегка выплеснуть эмоции, но не все. Далеко не все. Недосказанность, появившаяся в их отношениях чуть ли не с самого их начала, сейчас трансформировалась в предельно яркую ярость. И сопротивляться ей было ему не под силу. Осознав, что спиртное закончилось, Анатолий с яростью швырнул стакан об террасу. Тот разлетелся на осколки.

***

Боль распространялась по телу. Ирина, лёжа на холодном кафеле, пыталась проанализировать состояние своего тела. Помимо разбитой губы, синяков на лице, перебитого носа, кажется было сломано ребро. Возможно несколько. «За что?» — раздался тихий голос в голове. Слёзы снова полились по щекам. Ирина всхлипнула, дёрнулась, ощутив боль в области груди. Она узнала этот голос. Это была маленькая Ира Егорова, получившая несправедливое телесное наказание от отца. Тогда она стояла в комнате, потирая покрасневшее от строгого ремня место на руке, плакала и спрашивала подоспевшую маму «За что?». Ирина очень давно не вспоминала этот эпизод своего детства — психика способна быть пластичной, помогая пережить многие моменты. Отец в скором времени пропал из их жизни, а страх боли крепко застрял в подсознании, но с возрастом его зачатки испарились. И голос маленькой Иры Егоровой перестал звучать в голове где-то в подростковом периоде. Маленькая Ира Егорова. Старшеклассница Ира Егорова. Студентка Ира Егорова. Ординатор Ира Павлова. Заведующая Ирина Алексеевна Павлова. С каждым периодом жизни внутренний голос менялся, становился жестче, обрастал броней, не задавал глупых вопросов. И сейчас, услышав в голове Иру Егорову, Ирина вновь содрогнулась. Эта малышка не заслужила всего этого. Не заслужила унижений, не заслужила предательств, не заслужила быть избитой в день своего рождения. Ирина заплакала — не заслужила быть избитой в день своего рождения человеком, ещё вчера шептавшем ей слова любви на ночь. В том, что каждое его слово пропитано бесстыдной ложью, она не сомневалась. В какой момент поняла это? Может быть, когда он сыпал обвинениями в смерти сына? Когда устроил цирк с должностями? Когда ударил в ординаторской? Когда ударил второй раз и не посчитал нужным спросить, в порядке ли она? Ирина не могла дать себе ответ на этот вопрос, но чётко знала — Анатолий её не любит. Он умеет быть нежным, умеет доставить удовольствие в постели, умеет поддержать как морально, так и финансово, даже умеет поднять настроение. Но не умеет любить. Из её горла вновь вырвался судорожный вскрик. Она знала, что не любит, но продолжала с ним жить. Продолжала с ним спать, продолжала целовать, продолжала улыбаться. Страх одиночества? Желание ощутить иллюзию счастья? Вбитое в голову «многие живут хуже и терпят»? Чёрт подери, она действительно была согласна выйти за него. Была согласна когда ехали в свадебный салон, была согласна там, ворча на неудачное платье и искренне улыбаясь его шуткам, была согласна даже когда шли в её кабинет часом позже. Вторая пощечина вернула в реальность быстро, и Ирина оказалась не готова это принимать. А ведь первую она простила. Простила, понадеявшись на то, что у Анатолия сдали нервы. Простила, понадеявшись на то, что он поймёт — она такого не потерпит. Простила, потому что у неё к нему были чувства? Ирина его не любила и никогда этого не отрицала для себя. Но что-то же испытывала. Что-то, что не давало ей поставить жирную точку в их отношениях. И это что-то было вовсе не страхом потерять работу. Что-то, за что сейчас расплачивалась сломанным ребром. Что-то, чего не заслужила Ира Егорова, чей образ ярко воссоздался в сознании. — Прости меня, — хрипло зашептала Ирина и закашлялась. Боль, молниеносно возникшая в грудной клетки, стала распространяться по всему телу, постепенно захватывая затылок. Откуда ей знать, что такое любовь? Быть может, они и правда друг друга когда-то любили? А она, убеждая себя в обратном, лишь пыталась убежать от осознания, что любит человека, способного разрушить её жизнь по щелчку пальцев? Когда приступ прошел, она заметила пятна крови на полу. Это заставило слегка прийти в себя. Ирина, собрав себя в кулак, села, нервно провела ладонями по лицу, убирая за уши отросшие пряди волос. Вытянула руки вперед и посмотрела на них. Отломанные ногти на двух пальцах, явный тремор и засохшая кровь. Нестерпимо болела голова, и жгло в груди. От выпитого алкоголя не осталось и следа, адреналин снизился, и теперь боль чувствовалась в каждой клеточке организма. Ирина шмыгнула носом, и слезы буквально брызнули — ощущение оказалось неприятным. Плохо. Больно. Мерзко. В первую очередь от самой себя. И ужасно стыдно перед Ирой Егоровой, которая и понятия не имела, какое страшное будущее её ждёт. Надо было что-то придумать, но любая мысль о том, что придётся обращаться к своим коллегам, вызывала дурноту. Ирина изо всех сил старалась не закрывать глаза — сонливость, вызванная травмой головы, могла взять вверх. В такой ситуации это была бы непозволительная роскошь.

***

Анатолий не знал, сколько времени они пробыли порознь. Вернулся в дом лишь с одной целью — выпить ещё. Какая-то неведомая сила заставляла его бодрствовать. Мысли путались, координация хромала, но сонливости всё ещё не было. Нужно было что-то решить. Ирина, заметив его появление, вжалась в стену, попыталась найти удобное положение, чтобы снизить болевые ощущения. Каждая клеточка тела отчаянно ныла, намекая, что пора бы обратить на такое внимание. Только было не до этого. Ведь сейчас им нужно поговорить. А потом ей придётся поехать в больницу. «Где я буду врать, что упала с лестницы… От этой мысли Ирину передёрнуло. Она никогда, даже в страшном сне, не могла представить, что такое случится именно с ней. Сколько слышала таких историй в приемном, сколько потом удивлялась, когда избитые девушки и женщины не хотели писать заявление и, кажется, прощали обидчиков. Почему она повторила их судьбу? Слёзы снова потекли по щекам. Маленькая Ира Егорова, вновь появившаяся в подсознании, тоже не понимала. Внимание Ирины привлек звук льющейся жидкости — Анатолий снова наполнил стакан алкоголем. — Мне… — Подала голос, нервно сжимая ладони в кулаки. — Мне нужно в больницу, Толь, — подняла на него взгляд. Тот устроился в кресле, закинул ногу на ногу и сделал медленный глоток. Посмотрел на неё и почувствовал, как сжалось сердце. На Ирине, кажется, не было живого места. Синяки на лице наливались, разбитая губа уже не кровоточила, но бурые пятна были над ней и под. Но как только смысл сказанного дошёл до него, то жалость испарилась. — И что ты там скажешь? — холодно сказал Анатолий, прокручивая стакан в руке, — очередной повод для доноса? М? — Взгляд наполнился презрением. Ирина тяжело задышала. Никак не получалось делать это нормально — помимо болевых ощущений, был ещё и явно сбитый сердечный ритм. Неприятно болели колени, но даже смотреть на них не хотелось — скорее всего, сбиты. «Тебя только это волнует?!» Ей захотелось написать еще раз этот чертов донос, только уже про это. Но прекрасно понимала — только зароет себя. Жалость к себе заставила слёзы вновь собраться в уголках глаз. Так не должно было быть. Никто не должен никого бить. И от таких мужчин нужно бежать, сломя голову, а не искать ему оправдания и не цепляться за отношения под страхом кромешного одиночества. Уж лучше быть одной… Для Иры Егоровой так было бы лучше. Если утром у Ирины промелькнуло сожаление по поводу написанной анонимки, то теперь… Теперь она ни о чём не жалела. — Нет… Я скажу, что напилась и упала с лестницы. Я и слова про тебя не скажу, только, пожалуйста, отпусти меня. После такого, — в её тоне снова послышались стальные нотки, — между нами уже ничего не будет. Я не, — дернулась от неожиданной резкой боли в груди, — буду ничего от тебя требовать. Только оставь меня в покое, ладно? — голос сорвался. Сегодня её день рождения. Сегодня день, когда никто не должен был причинить ей боли. Глаза снова предательски увлажнились — какого черта чужой ей человек позволил это себе?! «Потому что подпустила близко… Потому что бежать надо было сразу… Потому что такие как он не меняются» Анатолий прикрыл глаза — головная боль, отступившая, снова обрушилась. Пальцы сжимали стакан с виски. Голос Ирины был сродни циркулярной пиле. Больше всего на свете хотелось, чтобы она затихла. — Заткнись, — шикнул он. — Я просто хочу, чтобы ты меня отпустил. Я прощала тебя до этого, но такое… — Ирина тараторила, стараясь побыстрее закончить этот разговор, — Я тебе не нужна, ты мне тоже. Просто отпусти меня. Я никому ничего не скажу, только отпусти. Пожалуйста, если… Если тебе, — голос сорвался на всхлип, — правда было важно то, что было. Анатолий с громким стуком поставил стакан на тумбочку. Она была права — после такого их уже не будет. От этого злился только сильнее. Она виновата во всём, что произошло. Он делал максимум для их отношений, он её любил… И теперь, благодаря её дурацкой прихоти, их не будет. Это доводило до сумасшествия. «И тебя тоже…» — мелькнула абсолютно сумасшедшая мысль в голове. — Да что ты… Я с тобой не закончил… — Нервно провел подушечками пальцев над верхней губой и поднялся, — Ты же сильная, правда? Что ты там хотела утром? В спальню? Ирину охватила парализующая паника. Каждая клеточка организма кричала о том, что нужно попытаться убежать, но не получалось даже пошевелиться. Холодная решимость в глазах Анатолия говорила о том, что сейчас случится что-то по-настоящему страшное. — Толя, пожалуйста, — в очередной раз взмолилась она, содрогнулась всем телом, видя, что с каждой секундой расстояние между ними сокращается. Её никогда не насиловали. Она не знала, откуда такая мысль появилась в голове. Ведь Анатолий не способен на это? Или способен… Страх, смешанный с болью в каждой клеточке организма, не позволял логически думать. Вновь появилась тошнота. — Не трогай меня, — хрипло, — я тебя прошу, не трогай меня… Отпусти меня. Отпусти! — Выкрикнула и закашлялась. На лице Анатолия дрогнул мускул. «Заткнись… Невозможно тебя слушать… Невозможно слышать то, что ты говоришь! Заткнись навсегда!» — воспаленное алкоголем и агрессией сознание так и не восстановилось. — «Как ты можешь быть такой лицемерной мразью… Сама говорила, что хочешь расслабить… Доносом тоже хотела расслабить?» — ему показалось, будто тело покрывается коркой вязкой грязи. Именно ей и были их отношения. Ирина, глотая слезы, смотрела на Анатолия, который опустился рядом с ней. Ей пришлось повернуть голову вправо, чтобы смотреть в его глаза. В которых не было ничего. Даже злости там не было. Пустой, мёртвый взгляд, выворачивающий душу наизнанку, напугал сильнее всех предыдущих действий. — Пожалуйста, — подрагивающей ладонью коснулась его скулы, — ты же не такой, Толь… Ты же можешь меня отпустить. Ты же мне говорил… — Губы задрожали. — Отпущу, — Он запустил пальцы в ее волосы и притянул Ирину к себе. Коснулся губами макушки, смотря перед собой. Всё, что сейчас хотел, это доходчиво объяснить ей, что во всём виновата исключительно она. Не хотел больше к ней прикасаться, испытывал омерзение. Но её слезливые тирады и нежелание замолчать стремительно изменили начальный маршрут. Та не сопротивлялась. Старалась успокоиться. Не знали, сколько так просидели, доходя до точки невозврата. — Пожалуйста, — через какое-то время Ирина слегка отстранилась и посмотрела в глаза Анатолию, — можно я поеду домой? Мне плохо, Толь. Мне больно, — прикусила губу, — я хочу домой… — Конечно, — его ладонь соскользнула по её скуле и легла на шею. Заползла в волосы и с силой сжала. Он не мог позволить ей быть с кем-то еще. «Ты сама во всем виновата» Ирина внимательно смотрела на него, ощущая, как тянут волосы. Может быть, надо ему дать последний шанс отыграться? «Как я могла до такого докатиться… Я же не груша для битья…» Анатолий резко сжал её шею и наклонил, уложил на пол, впечатав голову в кафельную поверхность. Ирина закричала так, что зазвенели стекла. Голову мгновенно налило свинцовой тяжестью, а еще через секунду стало нечем дышать. Ладонь Анатолия сжималась на её шее. — Т… — Нестерпимая боль, смешанная с испугом, не давала ничего сказать. Внезапное осознание заставило Ирину начать активнее сопротивляться. «Он меня сейчас убьет» — буквально кричал внутренний голос. Ирина перестала контролировать свои движения. Её ладони оказывались то на плечах Анатолия, то на его лице. Старались ударить посильнее, старалась отрезвить, старалась спасти свою жизнь. Тело её практически не слушалось, начались конвульсии. Ирина никогда не думала, что Анатолий способен её убить. Ударить — да, избить — возможно, но… «Ты говорил, что любишь меня» — мелькнула мысль и также быстро растворилась в паническом хаосе сознания. Из её горла вырывались слабые хрипы, которые он не слышал, продолжая давить на шею. Пальцы сводило судорогой, но он не останавливался. Серые глаза наливались кровью. Смотрел в её закатывающиеся глаза, испытывая лишь чувство удовлетворения. Головная боль отбивала ритмы по вискам. Ирина задыхалась, корчилась под ним, а удары ладоней становились реже и слабее. Наконец, затихли совсем. Руки безжизненно соскользнули с тела Анатолия, гулко ударились о кафельный пол. По пальцам пробежали предсмертные судороги, задняя часть кольца, надетого на безымянный палец, едва уловимо стучала по полу. Он наклонился, сделав последнее усилие. Перед глазами было покрасневшее лицо Ирины, покрытое коркой засохшей крови. Зрение стремительно теряло фокус, но он не останавливался. Нужно было довести дело до конца. «Я просил тебя, суку, заткнуться» Анатолий поднялся спустя несколько минут. Сделал два шага в сторону кресла и рухнул в него. Пальцы онемели, физическая нагрузка позволила головной боли одержать верх над сознанием. Окружающая комната погрузилась во тьму.

***

Анатолий проснулся слишком резко для своего нынешнего состояния. Вместе с пробуждением пришла неприятная, тянущая боль в спине и плечах. — Что за черт… — Голос был осипшим. Анатолий моргнул несколько раз, пытаясь осознать своё местоположение. Уперся ладонями в кресло и поднялся. «Что происходит… Ир…» Взгляд скользнул по комнате и наткнулся на неподвижно лежащую Ирину. — Ира… — В голосе прозвучал испуг. Анатолий медленно подошёл к ней, наклонился. — Ир… Ира… — Хаотично касался её, шлепал по щекам, ощущая подкатывающую к горлу тошноту. Несколько секунд потратил на бессмысленные надежды на то, что зелёные глаза распахнутся. Однако секунды пролетали друг за другом, и ничего не происходило. Ирина была мертва, и предполагать что-то другое было глупо. Нос посинел, и под ним виднелась засохшая кровь. Она же была вокруг губ, она же покрывала кафель вокруг. Большая часть оказалась под головой Ирины — видимо, от удара пострадал кожный покров. Анатолий отшатнулся от тела, осел на пол. Причина боли в суставах стала ясной — задушить человека голыми руками сложнее, чем кажется. — Я не мог… — Сознание стало проясняться, от чего по позвоночнику пополз липкий ужас, — Я не мог… От понимания, что собственноручно лишил жизни единственного близкого человека, Анатолий резко поднялся и направился к выходу из комнаты. Оставаться здесь было невыносимо, воздуха не хватало. Он сам не понял, каким образом смог найти ванную комнату. Открыл воду, зачерпнул ладонями и выплеснул себе на лицо. Виски пульсировали. Алкогольное опьянение, не до конца отпустившее его тело, не позволяло в полной мере осознать масштаб происходящего. Анатолию казалось, что всё вокруг — затянувшийся кошмар. — Я её убил… — растерянность стремительно сменилась яростью. Комнату наполнил грохот — с белой столешницы на пол полетели какие-то коробки, шампуни и прочие вещи, находившиеся здесь для комфортного пребывания постояльцев. Анатолий стоял, смотря на свое отражение. Тяжело дышал, лихорадочно пытаясь найти выход из ситуации. — Это она виновата, — рявкнул он, сжимая пальцами столешницу, — только она… Только она… Если бы не этот чёртов донос… Если бы… Мысли стали слишком осязаемыми. Сбежать, оставив её так? Слишком поздно — на работе знают, куда и с кем она уехала. Даже если он спрячет труп, уберёт кровь… Показалось, будто почувствовал её запах. Он не сможет это сделать. И в министерстве после анонимки никто не захочет разбираться в его проблемах. — Гребанный склиф… Гребанные твои коллеги, которые оказались тебе важнее меня и… — Анатолий сделал резкий вдох. Глаза застилало пеленой, паника мешала нормально дышать. «Мой сын тебе был неважен…» Внезапно в голове возникла другая мысль. «Кому я теперь нужен, когда тебя рядом нет?! Ты меня довела, а мне теперь с этим жить!» Сумасшедший взгляд Анатолия пробежался по ванной комнате. Должно же быть что-то, что поможет покинуть негостеприимный мир живых. На худой конец, можно разбить зеркало… Не успел Анатолий занести руку, как испытал неприятное чувство. Замер, пытаясь понять, что сейчас произошло. Мысль о суициде ушла на задний план. В черепной коробке как будто разлилось что-то горячее, к горлу подкатила тошнота, ванная комната стремительно теряла очертания. Анатолий оседал на пол, пытаясь что-то сказать, но тело отказывало повиноваться.

***

Механическая асфиксия и разрыв аневризмы.