Грязь

      У него руки по локоть в крови - не смыть и как бы он не старался, грехи свои он не замолит, они горящим клеймом на подкорке мозга будут вечность напоминать о себе, затягивая в персональный ад. Вцепиться в смертную - не есть получить прощение и он понимал это с самого начала, с самой первой встречи, когда впервые за долгие годы вместо всепоглощающего гнева и пустоты он почувствовал что-то еще. Давно забытую привязанность, что он так рьяно прятал за обычным интересом, словно убегая от самого себя. Отрицал все до последнего момента, не желая осознавать очевидное. Влюбился, влюбился, влюбился. Джо светлая, наивная, до страшного дерзкая и его. Он навсегда запечатлел в памяти ту ночь в Гандхарве, когда она, трясущаяся от страха, пустила его в свою жизнь и сама окончательно заняла место в его бренном существовании. Бывший Предвестник никогда не простит себя за то, что произошло под Храмом Сурастаны, честно, на коленях готов стоять часами, даже зная, что все обошлось. Зная, что она его простила. Сора уже не понимает за что он мстил Второму. За сломанную жизнь, за кинутое ему под ноги сердце Нивы или за его Джо. — Ее лихорадит, — Нахида сжимает край его рукава, чуть поджимая губы и Сора клянется, что в этот момент в груди все сжимается, отдавая болью по всему телу. Джо говорила, что так болит сердце, — Дотторе явно не задумывался о заражениях, когда накладывал швы. Мы с Люмин делаем все, что в наших силах. — Если она не очнется... — шипит Сора сквозь зубы, потирая переносицу. — Ты останешься с дочерью. Дотторе мертв, у меня до сих пор перед глазами стоит та картина. И больше ты ничего не должен. Нахида находит ее. Не сразу, спустя несколько дней и Сора винит себя во всем. В беспечности той ночи, в том, что отпустил ее, в том, что не начал искать сразу. Лишь спустя почти сутки, когда она не вернулась домой, до него наконец-то дошло, что что-то не так. Кусанали отслеживает не Джо. Она натыкается на след мыслей ребенка и подмечает, что ворох непонятных звуков становится все более разборчивым. — Он родился, — подытоживает она, понимая, что все дороги ведут к Доктору, — след крайне слабый, но я смогу тебя вести. Сора держит ее руку каждую ночь, прощупывая слабый пульс и целует окостеневшие ледяные пальцы, каждый раз прислушиваясь к слабому сбитому дыханию. Люмин каждый раз спрашивает о ребенке и он отрицательно качает головой, прося девушку уйти. Он не хочет ее видеть, не хочет ничего, только бы Джо вновь окинула его уставшим взглядом и кинула пару язвительных реплик, в сотый раз начиная препираться. Он согласен на пару сотен подзатыльников, дать ей возможность заживо его закопать, только если в конце концов он увидит ее чертову улыбку. Сора впервые испытывает столь сильный страх, когда видит ее такую. Бездыханную, мертвенно бледную. В первые секунды он думал, что все потерял. Но Нахида тихо проговаривает, что дыхание, слабое, едва уловимое, все еще есть и он выдыхает, утыкаясь лбом в костлявое плечо. Кусанали одаривает его взглядом, полным сожаления и проводит крохотными пальцами по холодной щеке девушки, молясь на хороший исход. Когда Люмин медленно входит на кухню, он клянется, что чувствует, будто тело рвет на части. Она прочищает горло, качая головой и прикрывает дрожащие губы руками, впервые открываясь ему с такой стороны. Прославленная Путешественница, сильная духом, скрывающая истинные эмоции, сейчас полностью сломлена, будто не было всего того геройства за ее хрупкими плечами. Гнев и одиночество, те же, что были, когда он увидел то маленькое бездыханное тельце в полуразваленном домике, когда он понял, что пепел остается пеплом, вновь охватывают его с головой и он словно исчезает. Испаряется, разваливается на куски, когда слышит тихое, сдавленное "прости". Он клялся самому себе, что лично оставит от Дотторе мокрое пятно. И сейчас его колени скользят по испорченной крови, а переполненный энергией Глаз Бога сверкает, чуть покачиваясь от дрожи в его теле. Нахида тогда понимает, что он не использовал силу элемента. Сора буквально забил Второго первым, что попалось под руку, а хруст костей и звук льющейся крови надолго останутся в ее памяти, представая перед глазами каждый раз, когда она будет вспоминать эту злосчастную ночь. Пронзительный детский крик режет по ушам и Сора вцепляется руками в маленькую кроватку, стараясь держать себя в узде. Осознание того, что он похоронил еще одного дорогого ему человека когтями разрывает душу изнутри и он бьет кулаком по деревянной поверхности, отчего малышка тут же замолкает, окидывая его заинтересованным взглядом. — Что тебе нужно?, — проговаривает он сквозь зубы, его слова до основания пропитаны ненавистью и преследующей его шаг за шагом болью, — если бы тебя не существовало, она была бы сейчас здесь. — Успокойся, — раздается за его спиной голос Малой Властительницы и он оборачивается, окидывая Нахиду взглядом, полным злости, — здесь нет ее вины. Она просит Люмин присмотреть за малышкой и уводит непутевого отца из комнаты, намереваясь провести крайне серьезную беседу, надеясь достучаться до спрятавшегося где-то далеко в сознании здравомыслящего Соры. Он дергается, но послушно идет за ней, лишь на секунду оборачиваясь. — Энн, — тихо проговаривает Джо, едва касаясь его пальцев своими и он сжимает кулаки, целуя посиневшие губы, — твою дочь зовут Энн. Не бросай ее, прошу тебя. Она словно в воду глядела, когда решилась оставить ребенка. Я умру, и от меня что-то останется. Но не такого исхода он желал. Он был готов принять ее смерть от старости, спустя несколько десятков лет, готов был смотреть на все ее морщины и седину, но ее застывшее худощавое тело в слишком большом для нее гробу навсегда отпечаталось в его сознании самым страшным проклятьем. — Уйми свою злость, — Нахида говорит четко, кажется, еще несколько секунд и она отвесит ему несколько затрещин подряд. Все силы в удар вложит, несомненно, — Энн не виновата. Ты нужен ей. Или хочешь для своей дочери той же участи, что была у тебя? Хочешь, чтобы она оказалась брошенной своим же отцом с клеймом монстра? О чем ты думаешь, черт возьми? Джо не вернуть, а ты просто бежишь от ответственности. Сора сглатывает, принимая правоту Дендро Архонта, и опускает опустевший взгляд. Он не может даже смотреть на этого ребенка, каждое ее движение, каждый мимолетный взгляд напоминает ему о Джо и боль поедает его целиком, без остатка. Люмин и Нахида уходят, обещая вернуться завтра и он, впервые за долгое время, остается один на один со своим собственным созданием. Он медленно подходит к кроватке, протягивая ледяные пальцы к маленькому свертку и малышка тут же распахивает большие синие глаза, полные удивления и любопытства. Он не Райден Эи. Он обещал ее не бросать. Сора понятия не имеет, как держать ребенка и что с ними вообще делают, но аккуратно берет дочь на руки, чуть поправляя съехавшие пеленки. Она не издает ни звука, лишь продолжает смотреть пристально, пронзая все его существо. Он прикрывает глаза, целуя маленькую рыжую макушку и просит прощения. Словно это что-то даст. — Я идиот, ты знаешь?, — проговаривает он, не уверенный даже, обращается ли он к собственному ребенку или к фантомному присутствию Джо за его спиной , — ты все, что у меня осталось.