Ты слишком мягкий

      Диджа громко рассмеялась. Нож медленно скользил вдоль бугра на штанах. Чёрные зрачки горели яростью, глухое рычание доносилось изо рта синего аргонианина. Моту прижимал плечи бандитки к снегу, касаясь зелёно-жёлтых чешуек грязного оттенка. Тепло. Женское тепло. Такая тёплая, мягкая девушка с такой тёмной, жестокой душой и чудовищной жестокой улыбкой. Совсем не такая любовница, как Она. Ящер отчаянно пытался увидеть хоть какое-то тепло в хищных зрачках. Пародию на нежность, ласковые нотки, которые неслышно прошепчут: "Я снова с тобой. Тебе больше не надо меня искать. Возьми меня. Рокочущий рёв досады и боли донёсся до ушей грабительницы, и Диджа довольно облизалась. Схватила лазурного сородича за левый нарост-ухо, крепче приставила лезвие к паху, сверкнула глазами и прошептала:       — Здесь только я, Моту. Её тут нет, Она ушла. Ушла и больше не вернётся. Возможно, ты был не слишком хорош в постели, а, может быть, просто не любила тебя.       — За...молчи... — оскалился Моту сильнее, готовый вонзить зубы в шею Диджи. — Ты ничего об этом не знаешь!       Грабительница тут же подставилась для укуса. Зрачки ящера расширились, лиловый язык потянулся к тонким чешуйкам. Женщина. Тепло. Нежность. Хотя бы такая, пусть бандитка, пусть убийца. Синий хотел прижаться к Дидже, утонуть в нежности, ублажать женское тело снова и снова, отдавать себя целиком. Пусть аргонианка выглядит немного грубой, пусть речь полна ругательств, а голос хриплый. Может, чешуя и не сверкает подобно изумруду, а глаза не похожи на плавленную медь, что плавает вокруг бездны, Диджа всё ещё женщина. Большие бёдра, мягкая чешуя. Даже эта коварная мордашка кажется достаточно привлекательной, чтобы не останавливаться. Грудь кажется достаточно объемной в этом проклятом вырезе доспехов. Да ещё в таком положении.       — Ты хочешь меня, — рассмеялась Диджа. — Ну давай! Бери, — прошипела бандитка, подставляя шею. — Не могу больше ждать, когда ты возьмёшь меня! Эти мягкотелые и розовокожие уроды вызывают болезненный спазм. А ты большой, сильный стоишь, как проклятая статуя. У тебя там сосульками не покрылось? — Диджа потыкала член кончиком ножа. — Ты не боишься. Мне нравится.       Горячее дыхание обдало шею аргонианки. Моту сдерживался, чтобы не кинуться на женщину. Отвратительная и желанная. Сводящая с ума и вызывающая жажду убийства. От запаха всё тело сходило с ума, вызывая эрекцию и тошноту. Одной рукой хотелось схватить грудь, а другой сжать шею. Взять бандитку прямо здесь, насиловать и забить насмерть. Бить по мордочке, пока глаза не остекленеют.       — Ты не похожа... Ты совсем не похожа на Неё! — пророкотал аргонианин, скаля зубы. Вонзить, стиснуть, вырвать гортань, выдавить глаза. Покрыть снегом и уйти. Убежать прочь отсюда, покинуть проклятый край. Искать Её. В Хаммерфелле, Чернотопье, разрушенном Морровинде, хоть в Мёртвых землях. Найти, схватить, облизать, наказать. Повторить. Больнее, сильнее, жарче. До крови, слёз, пока мольба не донесётся из глубины души. Искать, пока ноги не отвалятся, а сердце не остановится. Искать и терпеть эту тяжесть в животе. Искать и не смотреть на Диджу под собой. — Ты... другая. Ты... — лиловый язык медленно опустился на шею. Диджа прошипела и посмеялась, нож уткнулся в бедро синего, неприятно покалывая. Мороз тут же принялся щипать небольшой мокрый след на шее.       Кровь, желание, страсть, боль. Никакого терпения не хватит, чтобы не брать здесь и сейчас, в этом суровом краю.       — Внизу я такая же, как и остальные, — вытянулась Диджа. — Так какая разница, Моту? — зажмурилась аргонианка. — Хватай за горло и не отпускай.       Лиловый язык шёл от крестца до подбородка. Аргонианин проморгал и взглянул в узкие зрачки Диджи.       — Тебя? — глупо спросил ящер.       — Хочешь — меня, — зашипела девушка. Бледно-красный язык коснулся маленьких ноздрей лазурного аргонианина. Зубы самца сверкнули, и лиловый язык сплёлся с красным. Крепкие пальцы ухватили шею, а Диджа только улыбнулась в ответ.       Долгий и мокрый поцелуй двух языков сопровождался лёгким покалыванием морозного воздуха. Диджа опустила нож и взяла Моту за шею двумя руками, жадно смотря в глаза крокодилоподобного здоровяка. Самец неловко и грубо стаскивал одежду с бандитки, трогая тёплую чешую. Изредка попадались рубцы, иногда шрамы. Совсем не такая гладкая, как Она. Грубая, неизящная, но всё равно тёплая и желанная. Пальцы тянулись вверх, к самой мягкой части женского тела. Диджа глухо смеялась, стараясь не дёргаться от щекотки и не пырнуть любовника в живот. Не смущала и холодная земля, и морозный воздух. Только желание, только страсть, только одна мысль засела в мозгу.       Раздался треск веток. Оба аргонианина вздрогнули и повернулись. Моту вытащил руки и потянулся к мечу, Диджа схватила нож. Джари-Ра стоял за их спиной и нервно улыбался.       — Ох! Я... Эм, прошу прощения! — нервно посмеялся ящер с розоватой чешуей. — Кажется, что я не вовремя.       — Зут! — Диджа отпихнула от себя Моту так, что последний подлетел в воздух и плюхнулся на снег. — Как ты мне надоел, братец! Вечно ты появляешься невовремя!       — Нда-а, в самом деле, — бандит потёр подбородок, нервно ухмыляясь. Ещё никогда Джари-Ра не видел сестру такой рассерженной, готовой кромсать на кусочки. Нет ничего хуже девушки с дурным характером, которую отвлекли от самого интимного и приятного занятия. Да ещё и то, которого ждала долгое время. — Тут просто наши парни уже собрались уходить, да и я решил проведать вас. Вдруг что случилось?       — А вышло так, что не случилось! — крикнула Диджа, поднимая кинжал. — Проклятые тонкокожие! Портят! — бандитка пошла в сторону леса, топча снег. — Все и всегда всё портят!       — Что, не мог прийти минут через десять? — Моту с трудом сел на снег, потирая затылок. Глаза недовольно косились на глупую улыбку Джари-Ра. — Придурок!       — Ну-ну-ну, большой братец, — бандит уже не сдерживал смех, — сейчас не подходящее место, чтобы сплестись хвостами. Мы на дороге, вокруг полно опасностей, да и делать это на снегу может быть проблематично. Разве ты не думаешь о последствиях и Дидже?       — Диджа уж точно не думает о последствиях, — буркнул лазурный аргонианин, поправляя пояс. В голове всё ещё стоял туман из обиды и сильного желания. К этому прибавилась ярость и недовольство. Проклятый подлый ящер, ну почему именно сейчас?!       — К тому же, мой помощник нашёл кое-что интересное. Скоро ещё один караван прибудет на место встречи, рядом с опустевшей башней. И пропустить такой улов будет прос-с-с-сто, — Джари-Ра сузил глаза, — преступлением!       — Как смешно, — Моту ответил недовольным оскалом и щелчком. — И нам опять прятаться в кустах, ожидая нападения?       — Ох-хо-хо, нет! Всё куда интереснее! — подлый аргонианин подошёл к Моту и похлопал крепкое синее плечо. — Видишь ли, у меня только-только появилась идейка, как совместить приятное с полезным.

***

      Башня была в очень плачевном состоянии. Множество дыр в стенах, сквозняк. Внутри царил хаос. Сгнившие много месяцев назад куски еды валялись в углах. Сломанный стол на двух ножках пытался скрыть одну из множества трещин в стене. Ступеньки, ведущие на крышу башни, потрескались. Сквозняк зловеще поднимал рваные стяги внутри, изредка заглушая журчание бурной речки. Чёрные следы пламени украшали потолок и стены, а запах палёных тел не смогли вынести даже самые суровые ветра. Холод, вонь, разрушение и смерть — идеальное место для засады. Моту и Диджа очень скептически и недовольно осмотрели помещение. Аргонианка втянула воздух ноздрями и громко кашлянула.       — Какая мерзкая вонь! Я убью Джари-Ра, когда вернёмся, — бандитка перехватила спальный мешок, прошла к центру комнаты и швырнула мешок на пол. Аргонианка хрипло шипела, бросала едкий и хищный взгляд узких зрачков рептилий. Но когда появлялся большой, широкоплечий лазурный ящер, девушка немного успокаивалась. Пусть горе-братец и обломил прекрасную возможность в лесу, в помещении их никто не побеспокоит. Пусть здесь мерзко, воняет, дуют ветра, тут нет никого из живых. Только она и он.       — Я проверю сигнальный огонь на крыше, — Моту показал пальцем на лестницу.       Поискав нетронутые бутыли с маслом, синий стал подниматься на башню, чуть не свалившись со сломанной лестницы.       — Как можно иметь такие сильные ноги и быть таким неуклюжим? — фыркнула Диджа, усевшись на меховом мешке. Аргонианин бросил недовольный взгляд и девушка сощурилась в ответ, показав язык. Опираясь теперь не только на ноги, но и на руку, Моту вылез на крышу, вильнув хвостом. — Дурак, — пальцы бандитки потянулись к шнуровке.       Выбравшись к кострищу, Моту поморщился. Серые тучи закрывали небо, накрапывал дождь, сбрасывая мелкие холодные капли на каменную поверхность. Вид на лесистую местность не вызывал тёплых чувств у синего бандита. Кругом леса да горы, редкие поля и каменистая местность. И кого только может привлекать Скайрим? Кто здесь может жить? Моту взглянул на дорогу, откуда должен идти караван. Как сказал Джари-Ра, мятежники пройдут по дороге, чтобы встретиться с другим караваном. Если увидят огонь — они остановятся здесь на ночлег. Тут Джари-Ра и его бандиты "Черной Крови" нападут из засады. Если же караван отправился дальше или произошла беда, или по какой другой причине сигнала не будет, то мятежники отправятся дальше. Так было сказано в письме, и Джари-Ра ещё долго радовался тому, что норды не избавляются от таких писем. Теперь Моту и Диджа должны следить за появлением каравана, зажечь сигнальный огонь, заманить путников в ловушку, перебить и наслаждаться трофеями. А перед этим...       — Я подготовился, — Моту быстро спустился вниз по ступенькам, избежав неуклюжего падения. — Масло готово, теперь мы можем только...       Лазурный не успел договорить. Аргонианка с чешуей грязно-зелёного цвета сидела на меховом спальном мешке в одной рубахе и белье. Ноги широко расставлены, похотливая улыбка становится шире. Два упругих соска торчат сквозь тёмную рубаху. Небольшой животик поднимался и опускался быстрее, когда лазурный ящер подошёл ближе, стреляя глазами то на бёдра девушки, то на грудь. Только сейчас ящер заметил, что немного полноватая грабительница обладает круглыми и мягкими грудьми, что так соблазнительно торчат в вырезе.       — Ничего себе у тебя сиськи, — тихо сказал Моту, протягивая руки к пухлым шарам. Кончик ножа упёрся в ладонь лазурного ящера.       — Сначала ты снимай штаны! — тихо и скрипуче рассмеялась Диджа.       Лазурные пальцы принялись расстёгивать шнуровку. Уверенно, не спеша. Бандитка по-идиотски ухмыльнулась, пока Моту клал кирасу на землю. Втайне Диджа завидовала ящеру, ведь грудь женщин куда более заметна. Можно оценить, посмотреть. Иногда даже потрогать. Сама грабительница лишь гадала, насколько пресс Моту может быть накачан. Стоило синему остаться в рубахе, как аргонианка схватила за край и провела ножом, разорвав ткань. Засмеявшись, Диджа попыталась схватить кубики на животе Моту.       — Да-да! О, да! Какой сильный! Какой красивый! — пальцы схватили край штанов, притягивая к себе. — Иди сюда!       Большой аргонианин и звука не успел издать, как упал на мягкую поверхность. Диджа села на ногу Моту, трогая живот пальцами, тыкая между кубиками когтями, пока лезвие ножа гуляло у самого лобка, оставляя невидимый след. Аргонианка наклонилась, чтобы провести длинным и скользким языком по животу, прикрыла глаза и зарокотала. Моту не понимал, чувствует ли удовольствие от скользкого языка или раздражён тем, что девушка действует так нагло. Всё совсем не как тогда. Грязно, ветрено, воняет. Лезвие не даёт синему расслабиться, а вот мерзавка только заводится сильнее. Хотелось скинуть негодяйку, ударить, уйти. Но вместе с тем хотелось её тело, слушать стон мерзкого хриплого голоса, почувствовать хоть какую-то ласку. Моту трогают, ласкают, восхищаются. Противоречивые эмоции вызывают головную боль и сильное желание.       — Что, боишься? — Диджа подняла кинжал и облизала лезвие. — Такой большой и сильный самец боится какого-то ножика? — когти схватили синего за пах. Аргонианин зарычал и оскалился, чем вызвал довольный смех. Бандитка приспустила штаны, хватая за выступающий бугор под повязкой. — Ох-хо-хо, нет! Ты не боишься! Тебе нравится! Это чудес-с-с-сно! Чудес-с-с-сно!       Ликующая аргонианка стянула штаны вниз прежде, чем уселась на лазурную ногу, оставляя влажный след сквозь бельё. Лезвие подрезало ткань, выпуская член наружу. Темно-лиловый, с маленьким кожаным клином, смотрящим вперёд. Захихикав, Диджа стала водить вдоль ствола, заставляя крепкое тело трястись от страха и удовольствия.       — А у тебя тут тоже есть ножичек, а? — прошипела аргонианка, любуясь сильным Моту, его твердеющим от напряжения, страха и возбуждения членом. — Смотрю, тебе такое нравится. Ох, мы наконец-то хорошо проводим время!       Аргонианин фыркнул, стараясь получить больше удовольствия. Проклятое лезвие! Синий не может спокойно расслабиться, пока эта глупая маньячка использует свой проклятый нож. Это совсем не то, что молодой ящер желал от девушки.       — Почему бы не поточить мой нож? — спросил Моту, пялясь на вырез груди. Большие зеленоватые шары отсюда казались такими манящими и мягкими. Если бы Диджа разделась хотя бы до трусов, синему бы не приходилось так переживать. — Он куда приятнее холодного лезвия.       — Хех, я так не думаю, — подразнила аргонианка в ответ. — Я тут и без того хорошо провожу время. О, куда? — девушка не больно ткнула кончиком в ладошку синего, когда та потянулась к груди. — Кто это тебе разрешил тянуть туда свои загребущие ручки?       — Что значит, кто разрешил?! — терпение Моту дошло до предела. Оскал стал шире, появились хищные и животные нотки. Вместе с тем окреп и член. — Мы занимаемся любовью, так что...       Воспользовавшись моментом, Моту резко схватил Диджу за кисть с ножом, скидывая с себя. Бандитка негромко вскрикнула, оказавшись под большим мускулистым зверем с тонкими змеиными зрачками. Пальцы разорвали рубаху, заставив мягкие зелёные груди колыхнуться. Большие тёмные соски завладели вниманием, и Моту только громче зашипел. Аргонианка выпустила кинжал, и синий хвост отправил оружие в другой конец комнаты. Бандитка испуганно хлопала глазами, когда крепкие пальцы тонули в толстых грудях. Тяжелое хриплое дыхание срывалось с клыкастой морды, одаривая Диджу страстью и теплом. Нельзя было назвать движения болезненными, но ящерица старалась не злить Моту. Член тёрся о мягкий лобок, оставляя прозрачный след от смазки. Головка несколько раз упёрлась в мокрый след белья, назойливо потираясь между половыми губами. Зарычав по-звериному, лазурный ящер схватил за край трусов и оборвал тонкую ткань. Тереться головкой о горячую плоть было куда приятнее и теплее.       — Хорошо, — шипела Диджа, готовая принять в себя Моту. — Покажи мне зверя! Покажи, какой ты сильный и крепкий! Как ты твёрд и...       Лазурные пальцы тут же схватили хитрую мордашку аргонианки. Диджа попыталась отмахнуться, но без толку. Чёрные узкие зрачки с огоньками смотрели в глаза бандитки. Девушка уже видела Моту печальным, подобным этим человечкам, видела кровожадным и хищным, видела злым. Теперь это было что-то новое, пугающее, страшное. Что-то, что заставляло Диджу пожалеть, что та родилась женщиной. Усомниться в правильности выбора партнёра.       — Я покажу тебе, — рыкнул Моту, кусая толстую грудь бандитки. Девушка откинулась назад, ударившись головой о спальный мешок. Казалось, что клыки пронзили мягкую чешую, вонзились сквозь плоть и сомкнулись. Диджа резко подняла голову, чтобы посмотреть на рану, однако синий лишь посасывал и лобызал грудь как мог, потягивая вверх. Впустив грудь, аргонианин с силой провёл по низу животика, припадая к щели аргонианки. — Я покажу тебе удовольствие, маленькая бандитка.       Движение языком, и в Диджу вонзились иглы. Испугавшись и разозлившись, бандитка попыталась оттолкнуть ногами. Синие пальцы ловко перехватили за ступни и закинули на себя. Сильный язык гулял вдоль половых губ, касаясь клитора. Издав слабый крик, Диджа попыталась схватить синие уши-гребни. Моту ловко махнул рукой, отбив захват, продолжая лобызать. Грабительница извивалась, шипела, дёргалась, изнывая от слишком резких ощущений. Чувствовать себя ведомой, не имея никакого контроля было пугающей новинкой. Когда язык проник глубже, когти Диджи впились в мех и пол. Под животом появилось нечто тягучее и горячее, что заставляло мысли бандитки метаться в стороны. Хотелось кричать, драться, толкаться, ругать. И всё же она терпела. Зажмурилась и терпела, пока язык внутри извивался и дёргался, словно разумный червь. Проклятое хлюпанье резало слух, обжигающее бёдра дыхание сводило с ума. И тут в животе будто раздался взрыв. Зрачки округлились, ладони сжались в кулаки, и изо рта донеслось хриплое дыхание. Язык продолжал движение, пока тело Диджи дёргалось в судорогах. Из глаз выступили слёзы, яростное шипение доносилось из сжатых зубов. Животик стремительно подымался и опускался, глаза яростно таращились в потолок. Приятное облегчение накатило волной.       — Ненавижу тебя... — прохрипела бандитка. — Ты... Больной... — без злобы сказала аргонианка. Язык медленно покинул ящерицу, заставив тело ещё немного подёргаться от ощущений.       — Не представляешь, насколько, — Моту уселся сверху, стискивая большие груди Диджи. Большие пальцы трогали набухшие соски девушки. Член прошёлся между толстыми грудями, оставляя липкую смазку на тонкой чешуе. — Мхм-с! Идеально! — прохрипел лазурный.       — Гха? — нахмурилась Диджа. — Это... так ты это делаешь? — горячий член Моту приятно обжигал груди. — Какой-то странный! Чему тебя Она учила?       — Многому, — ухмыльнулся ящер, постепенно ускоряясь. — Очень многому, маленькая бандитка, — пальцы сомкнулись на сосках, чуть приподняв грудь вверх. Грабительница болезненно прикрыла глаза. — И я научу тебя многому сам!       Пальцы покрутили соски в разные стороны.       — Тоже мне, научишь, — пыхтела Диджа, смотря в синие глаза. Кривая улыбка заиграла на хищной мордашке. — А если я не буду слушаться? Я же не такая мягкая, как...       — Заткнись, — хмыкнул синий, схватив Диджу за края рта. — Ты слишком много болтаешь для бандитки. Поддерживай свои сиськи или я тебе хвост запихну в одно место.       Диджа схватилась за груди и попыталась сомкнуть челюсти. Не получалось и ей это нравилось! Рот широко раскрыт, язык ощущает гарь в воздухе, колючий мороз, запах Моту. Боль отдаёт в сжатых сосках, небольшая прозрачная лужица скапливается у шеи. Запах солёного морского камня из далёкого моря показался девушке необычным и интересным. Диджа дразняще болтала языком, хрипло и грубо посмеиваясь. Моту усмехнулся и стал двигаться быстрее. Сиськи аргониаки дёргались, жировые волны прокатывались по гладкой поверхности, привлекали взгляд синего. Член твердел, груди дёргались, Диджа смеялась тише. Головка то показывалась, то исчезала, пока приятное покалывание не отдало в самом кончике. Бандитка слабо сопротивлялась, чувствуя горячий привкус на языке. Несколько раз пыталась убрать голову, но ящер не позволял вырваться. Тяжелое дыхание Моту, запах семени, вой ветра.       Совсем не так, как с Ней. Совсем не так.

***

      Одетый только в штаны, Моту смотрел через подзорную трубу. Дождь продолжал идти, сквозняки гуляли по башне. Диджа лежала голой на животе и смотрела на широкую спину ящера. В следующий раз бандитка оставит там много кровавых полос, чтобы заклеймить ящера собой. Собственными когтями выцарапает и нож не понадобится.       — Вижу караван! — сказал Моту, щурясь. — Несколько повозок и... Хм... Я не вижу воинов, — синий переводил взгляд от повозки к повозке. Никакого штандарта Братьев Бури, несколько мужчин с мечами и топорами. Больше всего здесь было женщин и детей, идущих вровень с остальными. Ящеру приходилось слышать о беженцах, чьи города были уничтожены драконами, чудовищными крылатыми монстрами, объявившимся недавно в Скайриме. — Там одни селяне. Женщины и дети.       — Ну и отлично, — аргонианка подошла к Моту сзади, обнимая со спины. — Перебить их будет гораздо быстрее! Заберём, что хотим, и снова в койку! Покажеш-ш-ш-шь что-то новенькое? — улыбнулась Диджа, беря ящера за подбородок. Довольный взгляд узких змеиных глаз смотрел на Моту почти с нежностью. Уродливой, мерзкой, кровожадной нежностью.       — Перебить? Они же не воины.       — И что? — палец Диджи трогал кубики на животе аргонианина. — Какая разница, кого нам убивать? Братья Бури, солдаты Империи, женщины и дети? Мы хищники, выживаем как можем. Сильный пожирает слабого. Мягкотелым это невдомёк, а? — хрипло смеялась бандитка. — Розовокожие такие глупые, да? — ящерица ожидала увидеть ответную улыбку. Но Моту таращился в ужасе. — Да?       — Раздери тебя Обливион, нет! — крикнул синий. — Я готов грабить мятежников и солдат, но какая честь в том, чтобы грабить бедных? В этом нет чести!       Диджа закатила глаза и вздохнула. Оттолкнув Моту, девушка направилась к одежде, раздражённо болтая хвостом.       — Как всегда! — фыркнула девушка. — Стоит найти парня, как тот оказывается то слаб, то труслив, то умирает. Ты хотя бы живой, а значит я научу тебя быть бандитом "Чёрной крови". Смотри и учись, как надо...       Мощный удар лапой под зад толкнул Диджу вперёд, когда девушка потянулась за штанами. Аргонианка плюхнулась на каменную землю, больно ударилась челюстью. Зашипев, бандитка повернула голову к лестнице. Лазурный хвост мелькнул прежде, чем исчезнуть.       — Проклятый истукан! Человеколюб, языкастый извращенец! — Диджа ринулась к вещам и достала рожок, а затем дунула изо всех сил. Отправив сигнал брату, аргонианка бросилась искать кинжал. Куда этот проклятый ублюдок выбросил его? Ещё и грудь мешается! Проклятый день, проклятый мягкотелый!       Добежав до кострища, Моту стал выкидывать полена. Дождь бил по голой спине и плечам, дерево казалось на редкость тяжелым. Ящер устал довольно быстро, а судя по шуму внизу, Диджа позвала на помощь остальных головорезов, в то время как у Моту ни оружия, ни брони, ничего. Только поленья и флаконы с маслом, которые приведут несчастных путников в ловушку. И тут Моту решил действовать. Разлил всё масло у входа, оставив немного для полена. Схватив трутницу, свисающую с остова огнища, ящер ударил искрами, зажёг полено. Горячее пламя мигом согрело лазурное тело ящера, практически испаряя влагу. Ругаясь и шипя, Моту кое-как смог толкнуть полено ко входу, перекрыв путь с лестницы. Масло тут же загорелось, не подпуская бандитов. Ящер позволил себе выдохнуть. Затем подбежал к краю башни и увидел караван через трубу. Повозки того сворачивали в стороны. Синий довольно выдохнул, чувствуя облегчение в груди. Раздался свист, и стрела пролетела мимо аргонианина.       — Ты очень меня расстроил, собрат, — Джари-Ра стоял у края, натягивая стрелу. — Я думал, что ты будешь куда умнее и сильнее. Умный, сильный, — зрачки аргонианина сузились. — И всё-таки совсем мягкотелый. Ты разбил Дидже сердце.       Моту прыгнул вбок, чудом избежав стрелы. Перекатившись, ящер вскочил на мокрую землю и бросился к краю башни. Против лучника у синего нет шансов. Снова свист. Треск, лязг! Подзорная труба пришла в негодность и отлетела в сторону. Моту прыгнул на край башни, оттолкнулся и спрыгнул вниз, падая в бурную, холодную быструю реку, исчезая.       — Проклятье, — выругался Джари-Ра, подбегая к трубе. Сломана, пробита, линза разбита. Бандит фыркнул и посмотрел за край башни. — Как я мог так ошибиться?       Диджа кричала и била ножом по стене. Аргонианка увидела через трещину в стене, как синий ящер пролетает вниз и исчезает в реке.       — Ненавижу! Ненавижу тебя! Убью! Ты слишком мягкий! Слишком мягкий!