Техниколор

      Шум проезжающего по мосту поезда. Тихое журчание медленного течения сияющей в свету заката реки. Ацуши стоял на коленях, впиваясь пальцами в траву под ладонями и... ощущая себя на грани нервного срыва.       Они не смогли. Не успели. Были недостаточно сильны.       Мертвое лицо Дазая до сих пор стояло перед глазами. Отчаянно сражающийся Фукудзава Юкичи, присоединившийся к нему Мори Огай... Сигма. Человек, которому он так и не смог объяснить, почему тот появился на свет. Боже. Спазмы сдавливали горло сильнее, чем пустой желудок, но и от того, и от другого только сильнее тошнило, сильнее пронзало болью. Даже Гоголь, бывший врагом, но неожиданно ставший другом: «Почти как Акутагава», — внезапно подумалось, но нет.       Их всех больше нет.       К боли в животе и горле прибавилась боль головная — новые воспоминания прожгли разум кислотой. То было похоже на осознание инцидента, когда заложников убили террористы... которыми, к своему удивлению, оказались члены Вооруженного Детективного Агентства. И новая волна горечи прокатилась по всему телу. Если после того прописанного в Книге инцидента осознать нужно было всего один день, то теперь в воспоминания рвались месяцы, целые годы. «Гарри...» — отчаянно возопил разум, и слезы вдруг начали обжигать впалые щеки, капая на крепко стиснутые кулаки. Но не было времени сожалеть.       Накаджима все-таки нашел в себе силы поднять склоненную к земле голову и увидеть торчащие из реки ноги в бежевых, прилипающих к икрам брюках.       «Это... Полгода? Или меньше? Придурок, зачем ты потратил столько времени...»       Ацуши попал в их первую встречу с Дазаем. Светлое, дарящее надежду событие, которое однажды изменило всю его жизнь. Времени на сожаления и правда не было. Накаджима сможет поскорбеть о потерянных жизнях своих друзей позже; сейчас их нужно было спасти.       И начнет он с Осаму.       Плеск воды от резкого погружения, обжигающий кожу холод, но Ацуши было не привыкать — слишком много раз он вытягивал возлюбленного из реки, и... Новая игла болезненно пронзила его сердце. Они ведь сейчас еще не возлюбленные.       С тяжелым физическим истощением было нелегко; Ацуши уже и забыл, каково это, нырять в неизвестность и искать ценность с минимумом сил, но прежнее отчаянное стремление спасти все еще было при нем.       Он смог вытянуть Дазая на берег. Хотелось бы полюбоваться им, полубессознательным, лежащим рядом, но силы кончились совсем. Накаджима лежал на спине, весь мокрый, замерзший, пытающийся привести дыхание в норму; и какая разница, как там выглядел Осаму, если он в итоге был жив? Почти как в их первую встречу...       И Ацуши осенило. Была очень большая вероятность, что, если он не воспроизведет произошедшие события, то окончательно может лишиться всего. Союзников: Кеки, Люси, Аллана По... Даже того же самого Акутагавы. Может лишиться... даже любви с важным человеком...       — Эй, парень, ты в порядке?       Накаджима резко распахнул устало прикрытые глаза и подскочил на месте, тут же усаживаясь. Прямо напротив него сидел Дазай, отставив руки назад на каменную холодную плитку. Сердце щемило от того, как это было знакомо, но...       — Я в норме, — выдохнул Ацуши. — Ты... Вы... Пытались покончить с собой, да? — спросил он очевидное, и Осаму тут же поднялся, всовывая руки в рукава насквозь промокшего плаща.       — Да. И я совершенно не хотел, чтобы меня спасали, — усмехнулся он со своей фирменной непринужденной улыбкой.       — Боже, да весь твой вид кричал: «Вытащите меня из этой реки, и я предложу вам работу», — пробормотал под нос Накаджима едва слышно, отводя взгляд и не торопясь вставать.       — А?       — А! Ну! — замялся Ацуши, все-таки поднимаясь на ноги и вытягиваясь стрункой.       — Но, знаешь, я хотел совершить чистое самоубийство, чтобы никому не мешать...       — Ага! — Накаджима взял себя в руки, указав на Дазая пальцем. — Вы не хотели никому мешать, а помешали мне! И, как видите, я бездомный сирота, который очень много дней скитается по городу и который душу продаст за отядзукэ!       — Отядзукэ? Хах... Ха-ха-ха! Чуть не умер голодной смертью, а...       — А ваш кошелек утонул в реке, да? Пускай ваш друг заплатит мне едой за предоставленные неудобства! — выкрикнул Ацуши, не глядя протягивая указательный палец в сторону стоящего на противоположной стороне реки Куникиды. На него не хотелось смотреть. Сердце и без того щемило.       — О... Вот как, — Осаму сказал это тише, игнорируя крики Доппо, разносящиеся по всей набережной. — Как... тебя зовут?       — Накаджима Ацуши, — ответил он с готовностью солдата. Похоже, это удивило Дазая; черт, все-таки стоило действовать по сценарию, чтобы ничего не испортить.       — А меня зовут Дазай. Дазай Осаму.       И вновь, развевающий плащ ветер, струящиеся по воздуху травинки, нежный закат, освещающий Дазая светлым ореолом со спины. Сердце забилось чаще.       Ацуши будто снова влюбился.       Но свежо было воспоминание о том, как его любимый Осаму смотрел в пустоту стеклянным безжизненным взглядом. Он не хотел допустить этого. Он был намерен не допустить этого. Раз его забросило так далеко, у него будет время разработать план и отполировать его, будет время вернуть прежних союзников и, возможно, обрести новых. Под угрозой был не только Дазай, не только Агентство, не только Япония... Весь мир. Не важно, как сильно Фукучи стремился к идеальному обществу — он собирался построить его на костях и обломках множества цивилизаций.       Поэтому Накаджима поднялся, направляясь за Осаму в ближайшую чайную.

***

      Сердце болело. Нет, не потому, что он чуть не умер голодной смертью, и не потому, что разум наполнился сотней воспоминаний, события которых никогда не происходили, просто Дазай как ни в чем не бывало пререкался с Куникидой, пока Ацуши ел, и это было... Совсем как в былые времена.       В прошлый раз Накаджима съел с дюжину тарелок отядзукэ, но сейчас он ограничился тремя, стараясь не перенапрягать свой пустой желудок. Осаму это отметил:       — Я думал, ты съешь больше. Разве ты не голодный как тигр?       — Тигр? — переспросил Ацуши, совершенно не напрягшись. Он привык к тому, что друзья вечно подкалывали его по поводу звериного аппетита и кошачьих повадок, но сейчас ситуация была другая.       Накаджима не мог вести себя точно так же, как в первый раз. Он не помнил деталей фраз и не мог воспроизвести свои старые реакции. Для этого времени Ацуши слишком много знал, чтобы имитировать прошлого себя, а если бы начал, то стал бы переигрывать. Придется импровизировать, чтобы не вызывать излишних подозрений, но также чтобы события пошли в правильном направлении.       — Ах, да, тигр, — ответил он буднично, отодвигая от себя сложенные друг на друга тарелки, не пытаясь состроить удивление. — Я слышал, что тигра недавно заметили в округе.       — Да. И мы на него охотимся, — серьезно проговорил Куникида, привычно поправляя очки. — В конце концов мы — члены Вооруженного Детективного Агентства, и нам поручили эту работу.       — Вооруженное Детективное Агентство? Значит, вы эсперы? — Накаджима не звучал пораженным. Он был похож на человека, делающего выводы, составляющего логические цепочки. Ацуши приложил пальцы к подбородку, будто призадумавшись. — Знаете, возможно, это прозвучит странно... но мне кажется, тигр меня преследует. Он буянил в районе моего приюта, съел наши припасы... Из-за недостатка бюджета меня и выгнали, — и Накаджима не лгал.       Ему действительно так и сказали: «Лишние рты нам здесь не нужны!» — но почему-то выгнали только его одного. Как он раньше не догадался, что это было странно?       — Какой бессердечный детский дом, — подметил Дазай, подперев щеку кулаком.       — И почему ты думаешь, что он тебя преследует? — грозно спросил Доппо, и Ацуши пришлось приложить усилия, чтобы не усмехнуться. Куникида всегда становился таким серьезным, когда дело касалось работы.       — Я ушел из приюта две недели назад. И видел его у Цуруми четыре дня назад.       Доппо достал блокнот, быстро листая страницы; как он умудрялся находить нужную информацию без закладок? Запоминал страницы? Чудовищная дотошность. Но Куникида вздохнул, прикрывая глаза и принимая его информацию.       — Да, это совпадает с показаниями свидетелей...       — Если он действительно за мной охотится, то я мог бы вам помочь, — проговорил Накаджима неловко, сжимая ладони между бедер. — И, если все удастся, вы могли бы мне заплатить.       Тяжело вздохнув, Доппо вынул из внутреннего кармана жилетки визитку, написал на ее обратной стороне сумму и показал, спрашивая:       — Этого будет достаточно?       — Эм... — в прошлый раз цену за услугу назначал Осаму, и она была раза в два больше нынешней. — Да, думаю, на первое время хватит.       — Хорошо! — радостно заулыбался Дазай, поднимаясь со стула и накидывая на себя висевший на спинке плащ. — Заманим тигра в ловушку!

***

      Все тот же склад, все то же ожидание чуда. Только не было ни напряжения, ни бесконечного чувства вины, ни самобичевания. Они с Осаму молча сидели на тех же местах, что и в изначальном времени, и Ацуши думал не про тигра; он думал о том, как сильно ему бы хотелось вновь сидеть рядом с Дазаем. Прижиматься плечом к плечу... Наслаждаться тонким, едва ощутимым меж их телами теплом...       Свет луны наконец начал становиться ярче — облака почти проплыли мимо светила.       — Осталось еще немного, — проговорил Осаму. Где-то вдалеке из-за ветра что-то прогремело, но Накаджима даже и не вздрогнул. Он просто с тяжелым вздохом спрыгнул с ящика и вышел в центр склада, глядя через окно на сияющий круг луны. — Ацуши-кун... Ты ведь уже знаешь, что ты и есть тигр?       Накаджима усмехнулся и вполоборота бросил мягкое:       — Да. Я знаю, что вам, детективам, все нипочем, но... будьте осторожны.       Ацуши не помнил ни одной своей трансформации, кроме тех, что совершал сознательно, но эту он скорее всего запомнит до конца своих дней. Пленяющий блеск луны, острая боль во всем теле, раздирающий горло крик, резь ломающихся и регенерирующих в новой форме костей и мышц... В конце концов сейчас на него не действовала способность Фукудзавы. Он был нестабилен. Кажется, от боли Накаджима и потерял сознание, а очнулся уже, когда добрая половина ящиков склада была разрушена, а Детективное Агентство было в сборе.       Все переговаривались об идее Дазая принять его в свои ряды. Кто-то был воодушевлен, кто-то видел в нем потенциал, кто-то считал обузой... Но главное, что все согласились, что хотя бы на пару дней бездомному пареньку стоит подарить пищу и кров. Во время походов по магазинам с этой огромной компанией Ацуши почти не говорил, отзываясь простыми фразами благодарности и учтивости. Каждый из Агентства подобрал ему элемент одежды, потом все разошлись, и они вместе с Осаму зашли за продуктами в комбини напротив общежития.       — И давно ты знаешь, что ты тигр? — спросил Дазай ненавязчиво, пока Накаджима рассматривал этикетку дешевых консервированных бобов.       — Только сегодня узнал, — усмехнулся он, поправив пакет с одеждой, висящий на предплечье. — Это же странно, что из приюта выгоняют только одного сироту и только после нападения тигра? Не менее странно, что преследовал он только меня. Скорее всего, мои воспоминания о тигре — это просто обрывки моих воспоминаний во время превращений, когда мне удавалось увидеть себя, хотя я был в форме тигра.       — Хех... Знаешь, мне кажется, из тебя получится отличный детектив, — похвалил его Осаму, и в сердце разлилось тепло. Внезапно появившиеся воспоминания об объятиях казались такими далекими... но их так хотелось.       — Главное, чтобы получился хороший эспер. В конце концов сейчас моя способность нестабильна.       — Если что, зови меня, — защебетал Дазай. — Я всегда помогу тебе вернуться в человеческую форму!       «Ага, как ты это сделаешь, если будешь далеко», — мысленно проворчал Ацуши, положив в корзину пакет риса, и молча направился на кассу, растянув губы в тонкой благодарной улыбке.       В конце концов они добрались до общежития. Накаджима принял от Осаму ключи и не забыл низко поклониться, прежде чем попрощаться. И вот... он был дома. С одной стороны, заклевала в глубине души ностальгия по их совместному проживанию с Кекой, с другой стороны... Он же в итоге переехал к Дазаю. Хотя какая разница, если планировка в комнатах общежития была одинаковой?       Запах татами, крыша над головой. Ацуши правда скучал по ним. Слишком долго он бегал от места к месту, слишком долго комната Энн была его временным пристанищем, в котором можно было поесть, поспать и обсудить дальнейшие планы. Накаджима принял душ, переоделся в чистую пижаму и, расстелив футон, рухнул на него вниз головой. Ноющие мышцы и совершенное бессилие он помнил. Но ему никогда не приходилось сталкиваться с необходимостью соблюдать хронологию. Хотя... нет, был один раз. И опыт показал, что слегка отклоняться от течения временной линии можно, но были вещи, которые нельзя предотвратить. И были вещи, которые необходимо повторить.       «Наверное, рано или поздно я встречусь с Уэллс, да?» Ему тогда даже не понадобится вторая попытка, чтобы предотвратить катастрофу на Стандарт-Айленде.       Но до этого было еще далеко. Сейчас нужно было сосредоточиться на двух вещах: повторении событий изначальной временной линии и составлении плана по предотвращению действий Смерти Небожителей.       «Гарри... Спасибо. И прости».       Ацуши об этом не знал, но заснул он с горькими слезами на глазах.

***

      «Девятнадцать лет назад родился эспер по имени Гарри Гаррисон. Его иностранные родители умерли во время землетрясения в Йокогаме, и так он остался сиротой и попал в приют ближайшего к Йокогаме маленького городка. В том же приюте жил и рос Ацуши Накаджима».       Проснулся Ацуши не от звонка телефона. Подушка промокла от слез, глаза болели, будто он плакал всю ночь, но парень не был особо этому удивлен. Кто знает, как много новоприобретенных воспоминаний человеческое тело может выдержать; было вполне нормально, что оно вело себя странно даже во сне.       Накаджима умылся, позавтракал, и все время с момента пробуждения он был в размышлениях о том, что же ему делать дальше. Сохранить временную линию, предотвратить катастрофу... возобновить отношения с любимым. Слишком много целей и слишком много подводных камней. В конце концов эффект бабочки никто не отменял, но не мог же он действовать ровно так же, как и изначально? «Что там дальше... Вступительный экзамен?» — попытался вспомнить Ацуши и замер, не донеся палочки до рта. Как он сдаст вступительный экзамен, если он знает, в чем он заключается и какова его цель?!       Только он собирался помыть за собой пустую тарелку, как тут же раздался телефонный звонок. Накаджима вздохнул и поспешил ответить:       — Алло?       — Утречка, Ацуши-кун! — Дазай звучал приветливо и даже... жизнерадостно. Как всегда, это ничего хорошего не сулило. — Как тебе твое новое жилье? Хорошо спал?       — ...Нормально, — на большее он был не способен. Не в таких давящих обстоятельствах.       — О, это хорошо. Кстати говоря, у меня к тебе просьба... — Осаму звучал настолько драматично, что Накаджима не сдержался и отстранил от себя телефон на расстояние вытянутой руки, подавляя в кулаке смешок. Он не услышал: «Я умираю. Спаси меня». Тихо прочистив горло и вернув телефон к уху, он постарался как можно серьезнее ответить:       — Я скоро буду!       Повесив трубку, он посмеялся еще немного, стягивая с себя одежду и переодеваясь в униформу. Почти все первоначальные элементы одежды, подаренные каждым членом Детективного Агентства, рано или поздно оказывались испорченными — порванными, разорванными, расстрелянными. По какой-то причине новую одежду он покупал, стараясь сохранить свой привычный вид; возможно, отдавая честь каждому детективу, который так или иначе поучаствовал в выборе одежды для него. Походило на парадокс корабля Тесея.       Хотя... какая, в общем-то, философская разница, если длинный пояс, подаренный Дазаем, не повредился ни разу и его не пришлось заменять? Единственная ценная вещь от единственно важного человека.       Отбросив сентиментальность, Ацуши вышел на веранду общежития, тут же увидев на участке земли перед зданием бочку с Осаму. «Как я полюбил такого идиота?» — внезапно подумалось, но Накаджима лишь тонко улыбнулся, когда Дазай, завидев его прокричал:       — О, Ацуши-кун! Привет! Спаси меня!       «Точно идиот», — прыснул в кулак Накаджима, неспешно спускаясь по лестнице, а затем без лишних слов опрокидывая бочку с Осаму, чтобы тот наконец выбрался.       — Эй, ты даже не спросишь, как я оказался в таком затруднительном положении? — спросил Дазай ворчливо, потягиваясь и разминая кости.       — Ну, — начал сидящий на бочке Ацуши, — это метод болезненных пыток, которые ведут к мучительной смерти. А ты... — чуть не прокололся он, — вы. Вы думали, что это такой способ суицида. Даже если бы вы хотели так умереть, вам бы не хотелось боли.       «Черт. Своим знанием событий я не нарушаю временную линию, но ускоряю события», — неудовлетворенно подумал Накаджима, вновь призадумавшись. И еще эта привычка обращаться к Осаму на ты и по имени... Была очень большая вероятность, что Дазай заподозрит неладное раньше всех и у него появится слишком много вопросов. Соревноваться в умственных, тактических и стратегических способностях с Осаму Ацуши не мог, но и вести себя, как прежде, было еще более чревато. Хотя в целом он вел себя не как человек, который видит будущее, а как человек, который пользуется знаниями и делает выводы. В конце концов уроки Рампо не прошли даром.       — Эх! — Дазай бухнулся на бочку рядом, продолжая разминать мышцы. — Спасибо, что спас. Я всем звонил, но мне никто не хотел отвечать.       — Конечно. Такому суициднику, как... вы, — Накаджима наконец поймал себя на очередном желании вновь обратиться к нему на ты, — все только пожелали бы удачи.       — Они так и сделали, — притворно-грустно вздохнул Осаму и тут же переменился в тоне: — Ладно. Есть работенка. Тебе же нужна работа, да?       — Не откажусь, — кивнул Ацуши, поднимаясь. — В конце концов, проживание в общежитии недешевое, да еще и я, ну... тигр. Меня разыскивает военная полиция, да? По сути мне некуда податься, кроме как в Вооруженное Детективное Агентство. Может, от других детективов — эсперов — я узнаю, как мне контролировать свою способность.       Накаджима звучал спокойно и рассудительно, но на деле он обливался холодным потом. Очень тяжело было лавировать между правдой и ложью, между ожиданиями и воспоминаниями, между... любовью и отстраненностью. Но сейчас он никак не мог повлиять на их отношения с Дазаем. В конце концов тот сам признался ему в своих чувствах, и до этого было очень, очень далеко.       — Хорошо, тогда пойдем в офис! — Осаму тут же вскочил, привычно засовывая руки в рукава плаща. — Уверен, мои коллеги с радостью ответят на все твои вопросы о способностях!       — Твои коллеги с радостью отказали тебе в спасении, — тихо пробормотал в сторону Ацуши, идя с Дазаем вдоль дороги... И вдруг в нем зародился вопрос. — Дазай... -сан. А, эм... — даже со знанием некоторых ответов и фактов он чувствовал себя неуверенно. В этом времени он все же таких вопросов не задавал.       — Что? — дружелюбно переспросил Осаму, сворачивая. До пересечения с Куникидой оставалось минут пять, если не меньше.       — А... как много раз вы пытались покончить с собой? — спросил Накаджима серьезно. Слишком серьезно для человека, который должен был знать, что Дазай — двинутый на голову суицидальный маньяк, но который знал истинную причину. Ему...       Ему просто было интересно, что бы ответил Осаму в этот промежуток времени.       «Черт. Нельзя использовать перемещение во времени ради собственных прихотей», — дошло осознание, но слишком поздно. Ацуши уже задал вопрос. Дазай ответил...       — Ой, столько раз, что я уже и не помню! — радостно, весело, аж блевать тянуло от этой его наигранности.       — ...Почему?       А этот вопрос Накаджима мог остановить. Мог закусить на кончике языка, стиснуть зубы, просто смолчать, в конце концов, и не продолжать эту тему.       — Что ты имеешь в виду? — переспросил Осаму безмятежно, пытаясь заглянуть Ацуши в лицо, но... то было мрачным. Слишком мрачным.       — Вы работаете в Вооруженном Детективном Агентстве, — попытался начать Накаджима издалека, стараясь скрыть свой обреченный взгляд. Когда разговор доходил до вопроса самоубийств, он всегда становился мрачнее тучи, но в этот раз он сам поднял эту тему. — У вас же есть доступ к оружию? Почему вы не пустили себе пулю в лоб?       Собравшись, Ацуши повернул голову и все-таки столкнулся с Дазаем взглядами. Выражение лица Осаму изменилось. Его маска дала трещину, хотя и небольшую, но замешательство на чужом лице невозможно было не прочитать.       — Думаешь, пустить себе пулю в лоб — лучший способ самоубийства? — спросил Дазай тихо, и ностальгия вновь прошибла все тело Накаджимы. Весь его разум. Все его сердце. Эта ностальгия возникла не от вопроса, нет. От тона голоса.       — Я вообще не считаю самоубийство лучшим способом... решения проблем, — ответил Ацуши честно, заставив себя отвести взгляд от чужих глаз и смотреть вперед. — Но пустить пулю в лоб — это быстро и отчасти безболезненно...       Черт.       Он сказал «отчасти», потому что сам такое однажды испытал. Краткий миг боли и потеря сознания — наверное, так и выглядела смерть, разве что, возможно, после смерти сознание терялось навсегда, на веки вечные.       Но потеря сознания для Накаджимы, как и боль от фатального для обычного человека ранения, тоже была лишь мигом. После регенерации он вновь возвращался к жизни, и ему вновь нужно было бороться ради тех, кто ему был дорог; ради друзей, ради любимого, ради Йокогамы, ради всего мира.       — Знаешь... Я понимаю твое замешательство, Ацуши-кун, — сказал Осаму искренне. — Но...       — Вот ты где! — громогласным ревом пронеслось по всей улице. Куникида был в своем репертуаре.       Что ж... Теперь вступительный экзамен, да?