Цзяоцзы

      Первый снег — явление, что будоражит многих детей, а родителям приносит лишь больше головной боли и забот. Даже Аки, что был известен своей стойкостью в компании, не готов был вынести участь первого снега в виде двух взрослых детей, что носились по округе и радовались всему праздничному.       Наверное единственный, кто не доставлял ему проблем был Ангел, медленной походкой, еле тащащийся, за ними. Зевающий, осматривающий, начавшие украшать, местности своим безразличным взглядом. Чем-то они с Аки похожи. Тот никогда не любил снег. — Эй, Аки.       Хаякава вздыхает, выдыхая облако пара и поворачиваясь к окликаемому. Ангел выглядит все так же безразлично, но взгляд, что всегда не стремился к жизни и искорке, становится мягче. Охотник на демонов это заметил со временем, что чем больше они сотрудничают — тем мягче он становится. Словно его жесткое оперение вновь становится мягким, таким же как у каждого птенца. — Да? — Я слышал, что в Китае есть одна традиция, — Ангел отводит взгляд, поднимая голову и всматриваясь в грязно-серые тучи, что походили на разводы бензина без цвета. Они плывут по небу, предвещая жуткие объятия холодной зимы. — Когда выпадет первый снег, люди готовят пельмени, называемые Цзяоцзы… Поможешь мне их приготовить? — С чего у тебя проснулся интерес к Китайской культуре? — Аки скептически хмыкает, вновь отворачиваясь от собеседника, чтобы взглядом найти Пауэр и Дэнджи. Голова перестает мыслить разумно, отдаваясь самотёку по течению и мыслям о китайском блюде. — Откуда ты об этом узнал? — Услышал от кого-то. Так что? — Ладно.       И демон улыбается, получив положительный ответ. Руки зудят, как и все предплечье, в желание ухватиться сейчас за человека, почувствовать его тепло. Таким способом отблагодарив, что тот согласился. Ангел думает, что пельмени от Аки должны получится куда вкуснее, чем все то, что он ел до этого. Но ведь до этого ему было ничего не интересно…

***

      Когда на улочках Японии начинает стелиться белая простыня из, еще совсем мягкого и нежного, снега, первым, что делают демон и охотник — это собираются в гостиной его маленькой квартирки. За круглым столом, сидя на мягких подушках и слушая мурчание Мяукалки, что расположилась на диване в ожидание Пауэр или Денджи. — А где те двое демонов? — Они на тренировке. Да, и к тому же, — Хаякава вздыхает, расставляя всё, что нужно на столе. Мука, тесто, что он замешал еще вчера, разные начинки и… сладости с монетами? — С ними бы нам не удалось слепить их нормально. Пауэр бы съела всё мясо и выкинула овощи, а Денджи бы не смог слепить и одной нормальной пельмешки. — Вот как.       Ангел улыбается, прикрывая глаза. Сегодня Аки не стал собирать свои волосы в смешной хвостик, он сидит с распущенными, стекающими по всей его шее и плечам, немного обволакивая щеки. У Ангела очень сильное желание их погладить.       Но вместо прикосновений и разговоров, они лишь рассыпают муку по столу и начинают брать тесто. Хаякава показывает, как правильно их скручивать. А у демона не получается, как бы тот ни пытался, да он особо и не пытается, быть честным, но все равно немного усилий вкладывает. И всё-таки цзяоцзы у них получаются. У охотника они красивые все, прям светятся, от чего их хочется быстрее съесть. И сидя вот так, за одним столом, с мурчащей на коленях Аки Мяуколкой, Ангел подмечает нечто прекрасное. Всем известно, что Аки из подразделения, что ненавидит демонов больше всего. Что хочет уничтожить их, отомстив из-за своих личных причин, что они не очень любят разбалтывать… Но Хаякава Аки, такой строгий, такой молчаливый и со стойкость, не ошиблись ли они в нем? Ведь Ангел замечает, с какой нежностью чужие руки мнут тесто, складывают начинку, а потом скрепляют все и кладут в отдельные тарелочки. Он не спросит зачем, он и так все знает. Аки специально лепит разные, для каждого. Для Пауэр — лишь с мясом, что она так любит. Для Денджи — все разные, чтобы он их распробовал, ведь не факт, что они когда-нибудь поедут в Китай. А для себя — самые обычные, ничем не примечательные. И демон видит, как мужчина, пытаясь сделать это незаметно, оставляет на определенных штучках какие-то значки, будь то маленький отпечаток ногтя или прилипший кусочек начинки снаружи. В нем видится забота и любовь. Ангел не сдерживается, когда кладет голову на чужое плечо, заранее удостоверившись, что оно полностью закрыто и они никак не соприкоснуться. Аки даже не вздрагивает, лишь секунду смотрит, улыбается уголками губ и гладит кошку на своих коленях.

***

— Что это?!       Подростки радостно вскакивают, смотря на свои тарелки, что наполнены бульоном и пельменями. Ангел сидит напротив, лишь молча рассматривая то, что они сами сделали буквально вчера. — Китайские пельмени. У них есть традиция есть их, когда выпадает первый снег.       Когда все наконец начинают есть, в доме появляется какая-та слишком слащавая и щемящая сердце атмосфера. Нравится ли это Ангелу? На удивление, да. Он посмеивается, когда Пауэр палочками выхватывает пельмень Аки, а потом его выплевывает ведь в нем есть овощи. Он улыбается, когда Денджи пробует каждый пельмени и в радостном блаженстве закатывает глаза, чуть ли не плача, ведь они все разные и все такие вкусные. Даже Ангел удивляется тому, что пельмени, которые с такой нежностью лепил Хаякава, получились до жути вкусными. Хочется их есть и есть, запивая таким же вкусным бульоном. — Ты что, хотел меня убить?! — Пауэр вскакивает, ударяя рукой по столу и протягивая в другой монету. — Почему эта штука у меня в еде?! — Ой, — Денджи так же вздрагивает, высовывая из рта такую же монету. — У меня тоже! Слышь, Аки, объяснись!       Аки лишь смеется, когда палочками ест очередной цзяоцзы. Ангел немного удивляется, чувствуя сладкий привкус во рту. Вдруг вспоминается то, что у всех в тарелке по две или три пельмешки, с разными отметинами, и видимо, в каждой из них лежит монета и конфета. Ангел смотрит в тарелку Хаякавы и вспоминает те, что он лепил себе. — Это тоже традиция. Если вам попадутся конфеты и монеты, то это к счастью и сладкой жизни в новом году.       Аки удивляется, когда демон не думая ни секунды крадет у всех из тарелки по цзяоцзы и перекидывает их мужчине. Пауэр и Денджи лишь замолкают, решая, что это тоже какая-та традиция и добавляя по еще несколько штук Аки. Тот в смятение лишь молчит. Все весело смеются, пока за окном продолжает лететь мягкий пух, укрывая всех своими объятиями.