Моряк

Парень проснулся от тряски. Чьи-то цепкие руки толкали его плечи, как оказалось, в попытке разбудить. — Эй, малец…- звал его до невозможного хриплый мужской голос. — мале-е-ец. Томас резко дёрнулся, машинально доставая кинжал из-под подушки, который всегда там хранил, чтобы тот спас его в трудную минуту. И сейчас кинжал как никогда пригодился. Раджи, еще даже не до конца открыв глаза, неимоверно быстро приставил лезвие к потемневшей со временем, морщинистой коже шеи, от чего её обладатель отпрянул, размахивая руками. — Эй-эй, угомонись! Ты чего, совсем умалишённый?! Это же я! Томас, тут же убирая холодное оружие обратно под подушку, облегченно выдохнул. Чёрт, как же он испугал товарища. Мало того, он сам испугался не меньше. — Прости, Маркус, я не нарочно, — оправдывался юноша перед боцманом, — я на рефлексе. — «На рефлексе, на рефлексе», — копировал его старик, передразнивая. -Тьфу. А если бы ты мне горло перерезал?! — Ну не перерезал же. Что случилось-то? Почему будишь среди ночи? — Тортуга, — ответил боцман, после чего блондин оживился и встал с койки. Наконец-то они приплыли к месту, по которому так тосковало его сердце почти третий год. Именно тут произошла встреча, перевернувшая его жизнь. И не просто перевернувшая, а жестоко испепелившая на множество частичек его юную душу, заставив погружаться в свои мысли каждый день, винить себя и всех вокруг, жалеть о том, что не успел, и скучать. Безнадежно и обреченно скучать. Выходя на сушу, он первым делом побрел с Маркусом за табаком. Маркус… Этот отважный дедушка стал его настоящим другом, одним на всём корабле. Пусть Томас появился на борту относительно недавно, боцман был единственным, кто сразу отнесся к нему с пониманием. Не смеялся над его девичьей худобой, не называл «малышом Томми», не стебал за то, что не обзавелся дамой и ни разу не был с ней в близости. Даже значительная разница в возрасте не помешала их дружбе, боцман был и оставался единственным, с кем Раджи мог поговорить по душам, рассказать тайны и переживания, а потом выслушать друга. Каким бы ворчливым и строгим он не был, Томас ценил его так, как не ценил ни одну драгоценность. А на корабль он хотел попасть еще в детстве, когда, будучи малышом, провожал отца в плавание. Такова жизнь матросская. Один раз попробовав вкус солёного ветра и подержав в руках своих собственную жизнь, всё остальное кажется не более, чем бестолковым влечением существования. Море — это кровь и слёзы. Это труд, боль, отвага и постоянное чувство, что смерть дышит тебе в затылок. Пробыв на борту пять лет, ты понимаешь, как огромен мир. И как мал ты. Сначала это пугает тебя, обрушивается невыносимым весом. Но затем, наступает умиротворение. Вся эта суета пропадает. И в этот момент ты просто начинаешь жить и наслаждаться жизнью. Ну, по крайней мере, Томас пытался наслаждаться. Пока большинство членов команды разбежалось по борделям, Томми с Маркусом сидели неподалеку от пристани, выдыхая дым, и бездумно глядели на волны. Он погрузился в воспоминания… Ночь. Ни единой души. Лишь семнадцатилетний юноша, сидя на берегу, одиноко усмирял взглядом зеленую гладь. И вдруг — всплеск! Он вывел Тома из своих мыслей, заставив отпрянуть от воды. Но любопытство оказалось сильнее. Подойдя к воде поближе, он постарался рассмотреть, что там. В воде виднелись смутные очертания рыбьего хвоста, причем довольно крупного, даже слишком. И вот — снова всплеск, но уже не такой пышный. И вот из воды вынырнула девушка, оставаясь в ней по плечи и смотря блондину прямо в глаза. Девушка невероятно красивая, настолько, что он был скован и не смог сдвинуться с места, поэтому лишь наблюдал, как она приближалась к нему. Может хвост ему показался?.. Он решил взять себя в руки, показывая себя уверенным, хотя внутри всё сжалось от волнения, и крикнул: — Эй, дамочка! Ночью купаться опасно! Но дева, ничего не ответив, лишь слегка улыбнулась, склонив голову на бок. Том не знал, что с ним происходило в тот момент, но он мог душой поклясться, что контролировать себя не мог. Он расстегнул рубаху, стянул портки и зашел в воду, подплывая к девушке ближе. Холодная морская вода сковывала, но он не придавал этому значения. Где-то внутри его разум пытался докричаться до него, посылая воспоминания о рассказах боцмана про сирен, которые манили моряков своим голосом, а потом сгрызали, утягивая на дно. Но он засунул эти мысли куда подальше, подмечая, что дева до сих пор не проронила ни слова. Подплыв к ней поближе, он оглядел её лицо, плечи и волосы. Он только теперь заметил, что красавица абсолютно обнажена, лишь волосы и вода прикрывали то, что должно быть прикрыто одеждой. Капельки воды скатывались с её лица, перетекая на молочную кожу, а пшенично-светлые волосы лежали на её груди. Томми, плененный её красотой, аккуратно докоснулся до её плеча, ведя кончиками пальцев вверх по шее и гладя большим пальцем щеку. Та, на удивление, не отстранилась, а наоборот прижалась к руке, прикрывая глаза, и мягко потёрлась, а после снова подняла на него бездонные глаза, вплетая свои пальцы в его шелковистые волосы. Он, не разрывая зрительного контакта, провел свободной рукой по её талии, совершенно точно ощущая чешую. Значит, не показалось. Девушка взрогнула, видимо это была очень чувствительная зона. — Кто ты?.. Вместо ответа, светловолосая приблизилась к его лицу, касаясь его губ своими, и тут же отстранилась, смущенно опуская взгляд. Теперь Томми сам поцеловал её, нежно гладя по талии и перебирая волосы. Он не знал, какая сила движет им, но был уверен, что не хочет останавливаться. Сминая губы русалки, он подхватил её, вынося на берег и посадил на мягкую траву, снова и снова целуя. Исследуя руками её тело, он ощутил, как чешуя разглаживается, хвост расходится на две равные части, разъединяясь, и вместо него появляются две аккуратные, совсем человеческие ножки. Оторвавшись от сладостных губ, он окинул конечности взглядом, не веря своим глазам. Тут же припав к шее поцелуями, он развел их, проводя ладонями по внутренней стороне. Спускаясь влажной дорожкой, Томас аккуратно убрал её недлинные волосы ей за спину, открывая вид на красивую и аккуратную грудь. Щеки девушки покрыл румянец, и блондин наклонился к груди, вбирая сосок в рот и лаская его языком и чувствуя, как тот мгновенно твердеет. Услышав рваный вдох, он проделал тоже самое и со вторым соском, а после продолжил дорожку поцелуев, разводя ноги девушки пошире. Он поднял глаза, встречаясь с ней взглядом, а после приблизил лицо к её лону, проводя кончиком языка по клитору, а потом еще раз, и еще. Девушка, содрогаясь, прикрыла глаза и запустила пальчики ему в волосы, не сжимая, а лишь поглаживая. Юноша продолжил играть языком с её клитором, водя им вверх-вниз, вправо-влево и постепенно ускоряясь. Он наконец-то услышал первый сладкий стон из уст девушки, и черт, он был красивей любой песни из всех, что он слышал. Войдя один пальцем, светловласый на пробу пошевелив им, а после сразу добавил второй. Посасывая клитор, он нежно двигал пальцами, высачивая из девушки всё больше стонов. После того, как прокрутил их внутри, услышал тихий скулёж и остановился, смотря на неё снизу-вверх. Меньше всего ему сейчас хотелось, чтобы девушке было больно. Но дева лишь потянула его обратно, как бы прося продолжить, и юноша, не смея отказывать, снова припал губами к клитору, повторяя действие пальцами и слыша одобрительный стон. Вдруг девушка слегка затряслась и обмякла, отпуская его волосы и прикрыв глаза. Поднявшись, он поцеловал её, на что та, хоть вяло, но ответила. После того, как блондин лег рядом с ней, она сама залезла на него, седлая бедра, и поцеловала. Да уж, он был настолько увлечен и сосредоточен на том, чтобы ей было хорошо, что совсем не забыл про себя самого. Блондинка самостоятельно насадилась на налитый кровью член, качнув бедрами. Хрипло простонав, он обхватил руками её талию, слегка сжимая. Он наблюдал из-под опущенных ресниц, как дева то поднимается, то опускается, возвышаясь над ним, словно богиня, сошедшая с Небес, как её грудь вздымается, как от удовольствия закатываются её чудесные глазки. Не прекращая движений, она наклонилась к его лицу, покрывая поцелуями прикрытые веки, лоб, щеки, и наконец впилась в губы, насаживаясь до основания. Томми перевернул её, снова оказываясь сверху, и начал в темпе двигаться, массируя её клитор пальцами, чувствуя, что оба уже совсем близки к кульминации. Он желал видеть её лицо в тот момент, когда она получит разрядку. И наконец её губы застыли в немом стоне, а голова запрокинулась назад. Она обняла его за плечи, «сжимаясь» вокруг него и создавая дополнительную узость. Узрев это, он покинул тело девушки, доводя себя рукой, и излился на её животик, немного пачкая грудь. Оба тяжело дышали, но юноша всё же нашел в себе силы вновь подхватить её на руки и понести в воду. Девушка держалась за его плечи, её волосы растрепались, а с щек всё еще не сошел румянец. В воде он смыл с неё вязкую жидкость, с грустью наблюдая, как ноги обратно срастаются в хвост, приобретая зеленый оттенок. Он вновь поцеловал её, а девушка охотно углубила поцелуй, обнимая его за шею. — Как твоё имя? — спросил он, глядя ей в голубые глаза, на что девушка промолчала, печально смотря в воду. — Неужели немая?.. Вдруг вдалеке начал раздаваться какой-то шум, и юноша, не отпуская девушку, обернулся, видя, как прямо к берегу направляется группа людей. Он сразу узнал в них ребят из своей команды и почувствовал, как дева судорожно выпутывается из его объятий. — Нет, прошу, не оставляй меня! — в отчаянии крикнул он, осознавая, что встреча с прекрасной незнакомкой — первая и последняя. Девушка подняла на него глаза, полные печали, и приблизилась, быстро целуя в лоб. Это было своеобразное «прощай». После развернулась и нырнула в воду, скрываясь в пучине волн. Блондин застыл, смотря ей вслед и еле сдерживая слёзы. Да, он мужчина. Да, он моряк. Но сейчас он был готов разрыдаться, не обращая внимание на голоса людей. — Хэй, малыш Томми! — весело позвал его Рикки, ведя под руку какую-то пышнотелую брюнетку, одетую весьма откровенно. — Ты чего, купаться захотел? Или от одиночества решил подружиться с рыбами? Толпа поддержала его смехом, но Томасу было плевать. Он даже не обернулся, всё еще смотря вдаль. Люди ушли довольно быстро, а он еще с минуту стоял и пялился в воду. — Том. Томас! — вывел его из воспоминаний голос боцмана. — Ты опять витаешь в облаках? — Извини, наверное не выспался, — холодно ответил он. Снова повисла тишина. — Маркус, расскажи мне о сиренах, — вдруг спросил юноша, смотря на старика. — О сиренах? Ха, не более, чем байки. Длинноволосые красавицы с чудесным голоском. Обитают глубоко в море. Они появляются при сильном тумане, заманивают морячков и съедают. Раздирают клыками кожу и выгрызают внутренности. Но есть еще и русалки — совсем безобидные. Людей они и сами боятся, поэтому не трогают. Зато у них нет такого прекрасного голоса, как у сирен. — он помедлил, — да что там, они вообще не разговаривают. Но ты не верь, сказки это всё. Он снова перевел свой взгляд на море. — Да… Сказки… — Ну чего ты грустишь? Не вешай нос, матрос! — седоволосый потрепал его по кудрявой макушке. — Давай-ка, возьми папиросу, хлопни винца, а то сам не свой! — он похлопал по плечу юноши, и поднялся. Томас натянул улыбку, вставая и идя за ним следом. Какая тут грусть? Он в глубокой печали, его терзают такие жестокие страдания по девушке, которую он видел раз в жизни. Он считал себя сумасшедшим, больным на голову. Но даже во снах к нему являлся образ голубоглазой красавицы. Он бы даром отдал все драгоценности, и жемчуга, и золото, да хоть что угодно! Лишь бы еще хоть раз докоснуться до её прекрасного лика. Обронив кошелек, но наклонился, собирая монеты. — Маркус, я сейчас, ты иди.- сказал он, на что боцман кивнул и побрел дальше. И стояло ему остаться одному, как его кто-то окликнул. Окликнул со стороны моря. Он обернулся к воде, слыша до боли знакомый голос. — Здравствуй…