Хогвартс, ставший домом

      Миссис Уизли решительным шагом направлялась в подземелья, и её тёмно-синяя длинная мантия волнами развевалась от стремительности движений. Каштановые кудри собраны в строгую безупречную причёску-ракушку, укреплённую мелкими чёрными цветами.       Перед ней, вежливо здороваясь, расступались студенты, а она сдержанно кивала в ответ. Было совершенно ясно, что у неё на пути лучше не задерживаться. Карие глаза за стёклами в прямоугольной оправе сверкали с трудом скрываемой яростью, а губы были плотно сомкнуты в прямую линию.       Миновав длинный коридор, она распахнула тяжёлую дверь кабинета Зельеварения. На неё сразу устремилось три пары глаз: двух студентов — лучших в этом предмете, очевидно, у них как раз проходил факультатив — и профессора Малфоя.       Его коварная ухмылка вывела её из себя немедленно, но она сдержалась и, натянуто улыбнувшись, произнесла:       — Студенты, можете сделать небольшой перерыв.       — Мы заняты, миссис Уизли, — с усмешкой произнёс профессор Зельеварения. — Котлы ждать не будут.       В самом деле, на столе, распространяя восхитительный аромат тысячелистника, кипело два котелка для сложных зелий.       — Я буду в учительской через двадцать минут, — всё так же деланно учтиво проговорил он.       Её благоразумие подсказывало, что это правильно — подождать, успокоиться, проявить дипломатичность, но в таком случае она ни за что не скажет всё, чем буквально хочет отлупить по его наглой физиономии.       — Немедленно! — требовательно произнесла она. — Дело не терпит отлагательства!       Малфой, с неискренней скорбью на лице, вздохнул:       — Вы свободны, джентльмены.       Семикурсники переглянулись, прихватили свои рюкзаки и вышли из класса, аккуратно прикрыв за собой дверь.       — Что стряслось, Грейнджер? — утомлённо вздохнул Драко.       Она резко сорвала со своего носа очки и, прищурившись, сделала два огромных шага в его сторону, почти прижимая «собеседника» к столу.       — Уизли! — уточнила она, на что Малфой закатил глаза.       — Давай сразу к сути…       — Двадцать лет, Малфой! Двадцать лет в Хогвартсе царил мир между факультетами. Гриффиндор и Слизерин…       — … являли собой пример истинной дружбы! — продолжил он, манерно растягивая слова. — Я уже много раз слышал эту песню.       — Тогда, почему?! — возмущённо воскликнула она. — Почему твои подопечные затеяли драку на стадионе? Неслыханно! Но это ещё не всё…       — Грейнджер…       — Уизли!       — Я в курсе. Мой сын дружит с Поттером, о чём ты мне рассказываешь? — усмехнулся он. — Кажется, твоя дочь встречается…       Гермиона зажмурилась и вздохнула:       — С Монтегю-младшим, да!       — Так в чём проблема? Скорпиус увлечён Лили, неужели ты думаешь…       — Лили Поттер? В самом деле? — искренне заинтересовалась она.       — Именно! Неужели ты думаешь, что я стану разжигать вражду? — засмеялся он.       — Ты решил, что я об этом? — широко распахнула она глаза. — Ты спятил?       Его бровь удивлённо приподнялась. Малфой скрестил руки на груди, и его чёрная как смола мантия привлекла её внимание.       — Манжеты? Белые? — удивилась она. — У тебя праздник?       Он тут же опустил руки и сцепил их за спиной.       — К делу, — напомнил Драко. Щёки Гермионы запылали.       — Какого Салазара ты не снял баллы со своего факультета?! — злобно прорычала она.       — Ах, это! — протянул он. — Не счёл нужным.       — Что?       — За что, скажи на милость?       — За драку на стадионе!       — Гриффиндор начал, — упрямо заявил Малфой.       — Слизерин начал! — возмущённо топнула она ногой. — Паркинсон обозвал Томаса… неважно как.       — А за что обозвал, ты не спросила? — он агрессивно поставил руки на бёдра и чуть подался вперёд, склоняясь к её свирепому лицу.       — Томас… не сделал ничего такого…       — Конечно! — скривился Малфой. — Декан Гриффиндора всегда оправдывает своих львят.       — Как будто декан Слизерина не оправдывает своих змеёнышей! — парировала Гермиона. — Сними баллы! Это воспитательный момент. Я сняла со своего факультета, хотя уверена, что это… не совсем справедливо. Но драка должна быть соответственно оценена. Разве ты так не считаешь?       — Твои начали, им и отвечать. Я не сниму баллы.       — Тогда, я сниму. Имею право! За такие провинности наказывают и провокаторов, и…       — Не согласен! Твои спровоцировали, им и отвечать! Слизерин дал достойный отпор. За это я бы ещё им накинул пару десятков.       — Я сниму с них столько же, сколько со своих! Рукоприкладство запрещено! Это даже не дуэль! Не магия! Это магловская драка, с разбитыми носами и бровями. Родители…       — Делай, что хочешь! — раздражённо выпалил он. — Я не стану.       Она резко развернулась и направилась к двери.       — Ты становишься всё злее, Грейнджер, — вдруг раздался тихий голос за её спиной, и Гермиона замерла. — Пора отпустить и жить дальше. Он был… твоим человеком. Но его не вернуть.       Гермиона медленно обернулась.       — Это говорит вдовец, семь лет носящий траур? — грустно усмехнулась она. — Но всё равно… спасибо.       Гермиона вышла из кабинета, закрыла дверь и медленно выдохнула, преодолевая ком, внезапно образовавшийся в горле. Зачем он затронул эту тему?       Драко наконец расслабился. Плечи поникли. Он прислонился к столу, запуская тонкие пальцы в длинные волосы, собранные узкой чёрной лентой на затылке.       — Сорок лет — ума нет, — с досадой вздохнул он.