Сквозь лёд

Снейп в который раз проводил палочкой над зельем и шептал заклинания. Благо, готовилось оно не долго, и должно было помочь Гермионе. Наконец, он перелил содержимое котла в подготовленный внушительный флакон и вышел из лаборатории. Гермиона лежала на разложенном диване в гостинной и едва слышно постанывала. Ей было больно, даже очень, но единственное, о чём она могла сейчас думать, это… — Зачем ты делаешь это? — надтреснутым голосом спросила девушка. — Делаю что? — Помогаешь мне. Снейп фыркнул и помог ей сесть на подушках. — Ты моя жена. — Формально. Он протянул ей флакон. — И это не отменяет моих обязанностей перед тобой. Гермиона скривилась и вдруг ядовито усмехнулась, точно, как её муж. — Не припомню, чтобы в эти обязанности входило выгонять жену из дома. — А изменять входило? — прошипел Снейп и, не давая ей сказать и слова, сунул под нос флакон. — Пей. Гермиона молча осушила сосуд и скривилась от горького привкуса. — Идиот, — пробормотала она, всовывая ему флакон обратно в руки. Северус никак не отреагировал на оскорбление и молча прошёл на кухню. Гермиона почувствовала, как по телу разливается приятная нега, забирает боль, уносит с собой все дурные мысли и клонит в сон. Решив, что сопротивляться нет смысла, она закрыла глаза и тут же провалилась в спасительную темноту. Когда она проснулась в следующий раз, состояние её заметно улучшилось. Можно сказать, она чувствовала себя так, как и должна была чувствовать себя здоровая девушка. Она потянулась и только сейчас обнаружила, что лежит в их с Северусом кровати, в одной ночной сорочке, а за окном горит одинокий уличный фонарь. Она невольно залилась краской, вспоминая всё, что они вытворяли на этой постели и прикусила губу. Как же по-дурацки всё получилось… Гермиона ещё долго мучилась бы воспоминаниями, если бы рядом не раздалось почти вежливое покашливание. Она вздрогнула и повернулась к мужчине, который, как ни в чём не бывало, лежал рядом под отдельным одеялом и внимательно рассматривал девушку. — Смотрю, ты уже не умираешь, — съязвил он и впервые за эти сутки позволил себе расслабленную улыбку. — Тебе лучше? — Да, спасибо, — сдержанно ответила Гермиона. — Что я здесь делаю? Почему не в гостинной? Снейп вскинул брови вверх. — Это такая же твоя спальня, как и моя. И не вздумай заводить свою песню о том, что я тебя выгнал. Ты сама ушла. Гермиона вспыхнула, на этот раз от злости. — Ты меня чуть не придушил! Конечно, я ушла сама. — Я извинился! — Твоё жалкое «извини» на огрызке пергамента — пустой звук на фоне того, что ты сделал. — Скажи спасибо, что вообще извинился! — прорычал Снейп. — Это не я прыгал по чужим койкам и обсуждал свою личную жизнь с болванами вроде Поттера. Гермиона чуть не задохнулась от таких обвинений. — Да ты последний осёл, Северус Снейп! — она села на кровати и, развернувшись к полулежащему мужчине, ткнула пальцем в его грудь. — Я не прыгала ни по чьим койкам — это первое! А второе — да! Да, я обсуждала с Гарри твоё поведение и твоё отношение ко мне, потому что ты этого делать не желал! Ты закрылся, стал чужим и отстранённым! К кому ещё мне было идти? К Макгонагал? Или, может, к портрету Дамблдора, выяснять, что же такое происходит с Северусом, что он вдруг решил снова поиграть в шпиона? Мужчина слушал, поджав губы и недовольно кривился. — Тогда кто сделал ЭТО, — он указал рукой на ещё незаметный живот. — Ты! Это твой ребёнок, хочешь ты это признавать или нет, — выкрикнула Гермиона, чувствуя, как к горлу подступает ком. — Ты пила противозачаточное каждый раз после секса, — с сомнением произнёс Снейп. — А последний раз не выпила, — грубо ответила девушка. — Но откуда тебе об этом знать, если ты сразу же вылетел из комнаты, едва меня не придушив. — Я злился на тебя, — в его голосе послышались нотки раздражения. — Злись и дальше. От тебя ничего не требуется. Не хочу, чтоб моего ребёнка воспитывал псих. Снейп зарычал и одним резким движением подмял Гермиону под себя. — Это НАШ ребёнок, миссис Снейп, хотите вы того, или нет, — сощурившись, прошипел мужчина. — Я надеялась, что хоть это тебя растормошит и ты захочешь всё обсудить, — с обидой произнесла Гермиона. — Манипуляция ребёнком? Как низко… — скривился Северус. — Это не манипуляция! — в тон ему ответила Гермиона и попыталась высвободиться, но он прижал её всем телом, не давая даже пошевелиться. — Я хотела детей! И я собиралась сказать тебе об этом, если бы ты не сбегал от меня каждый раз, когда я начинала разговор! Ты целый год меня мучил! Я думала, ты передумал… пожалел о том, что женился на мне. — Дура! — выплюнул Снейп, сильнее вжимаясь в неё бёдрами и зарычал. Гермиона почувствовала, как вполне внушительная эрекция упёрлась ей в бедро и невольно дёрнулась навстречу. Тело сладко заныло от предчувствия. Снейп рыкнул и впился в её шею губами, оставляя красную отметину. — Зачем ты делаешь это? — спросила девушка, впрочем, не пытаясь его остановить. — Потому что… — Снейп осыпал её лицо поцелуями, обходя губы, и Гермиона распалялась ещё больше от такого контраста нежности и собственнического желания обладать, — ты… — он едва коснулся губами её губ и выдохнул: — моя жена. Гермиона слегка разочаровалась его ответом, ожидая услышать совершенно другое признание, но было бы глупо сказать ему об этом сейчас, когда такие горячие губы так сладко терзали её собственные. За этот год Гермиона и забыла, каким иногда может быть её муж. Он истязал её то нежностью то грубостью, его ладонь то мягко, то жёстко скользила от колена вверх и обратно, задирая подол ночной сорочки и иногда сжимая бедро. Он тёрся о неё своим возбуждением, постанывая в её губы, но не предпринимая никаких попыток перейти к более серьёзным действиям. Гермиона путалась пальцами в его волосах и пыталась подстроиться под ритм его странных движений, но ей определённо нравилось то, что они делали. Но терпеть такое вечно было просто невозможно. Первым сдался Северус. — Я хочу тебя, — это прозвучало, как мольба из его уст. — Так возьми, — одними губами проговорила Гермиона и подалась бёдрами вперёд. Снейп протяжно то ли застонал, то ли захрипел, стянул с себя пижамные штаны, задрал сорочку Гермионы и одним плавным уверенным движением вошёл. Из губ обоих вырвались восхищённые стоны и они начали двигаться, улавливая ритм друг друга. Это казалось таким естественным, таким правильным, что по-другому просто не могло быть. Снейп никак не мог оторваться от её губ, а она цеплялась за его плечи так, будто он вот-вот должен был исчезнуть. Когда в глазах начало темнеть от подкатывающего удовольствия, Северус позволил себе эту слабость, хотя, Гермиона бы посчитала наоборот. — Ты прекрасна, — задыхаясь прошептал он. — Я люблю тебя, Гермиона. Люблю… Она ахнула от этого невероятного ощущения лёгкости и напряжения одновременно, и кончила вместе с ним. В её голове звучало это «люблю», колоколом отдавая во всём теле так, словно она слышала это впервые. Нет, Северус и раньше признавался ей в любви, смотрел с обожанием во взгляде, но за последний год молчания и недомолвок, Гермиона уже и забыла какой он — любящий Северус Снейп. Он снова превратился в ту непробиваемую глыбу льда, которой был изначально, а она сходила с ума, не зная, что с этим делать и как топить этот лёд теперь, когда они были в совершенно другом статусе и обстоятельствах. — Северус, — она с наслаждением прикрыла глаза, чувствуя, как длинные пальцы перебирают её локоны. — Пообещай мне одну вещь. — Что угодно, — устало проботал он, впрочем, внимательно слушая. — Не отдаляйся от меня так больше никогда. Пожалуйста. Он вдохнул, ладонь скользнула на ещё плоский живот и, едва коснувшись губами её уха, на выдохе прошептал: — Обещаю.