Наша личная традиция

"Просыпайтесь, все! Джером здесь!" — раздался звонкий голосок брата. Джеремайя повернулся и увидел, что его "блудное отражение" победно подняло тыкву над своей головой и направилось к нему, неряшливо снимая с себя грязную обувь и пачкая пол, который Майя так старался привести в порядок, вымыв и выстирав всю домашнюю утварь. Впрочем, грязь на половичке ничуть его не волновала. — Итак, Джером, — произнёс недовольный Джеремайя, поставив мамин бокал на полку, — чем объяснишь столь долгую «охоту» в такую погоду и мой украденный шарф? — Фу! — высунул язык Джером, демонстрируя отвращение. — Не строй мамку. Мне нашей хватает. Майя уже хотел было возмутиться, но не стал, ведь это не поможет достучаться до совести его "непоседливой копии", да и нервы зря потратит. Вместо этого он кивнул, изобразив на лице смирение. Через минуту Джером уже вручил ему в руки "дичь" и потащился греть руки под краном, явно преувеличивая свою усталость. Джереми же осмотрел тыкву и довольно кивнул. Братец явно постарался с выбором. Внутри даже было вполне себе достаточно мякоти, что странно. — На этот раз без лака? — издевательски спросил Майя, поглядывая на брата, который нехотя взглянул на него, а потом брызнул прямо тому в лицо той самой водой из-под крана, что отогрела его ледяные, после охоты на тыкву, руки. — Ух! Что такое, Джером? Нельзя у тебя уже качество ворованного уточнить? — с раздражением в голосе, Джеремайя снял свои несчастные очки, оставшиеся целы точно не без божьей помощи после выходок Джерома, намного хуже этого, по-детски невинного, жеста с водой. — Не понимаю твою агрессию, Майя. — выпучив глаза, развёл всё ещё мокрыми руками Джером. — Как можно злиться на обычную шалость без злого умысла, да ещё что-то додумывать? Джеремайя замолчал. Теперь план уговорить брата приготовить что-то сегодня вместо него выглядел не так хорош. Но он все равно собирался попробовать. Главное, чтобы плата была достаточно привлекательной. Все что он делал сейчас, было способом узнать, как поведет себя его брат. Майя представил себе, что Джером в худшем случае начнет отпускать сексистские шутки, называя его бабой, и был удовлетворен таким вариантом. В конечном счете, он ничего не терял, кроме забавных ругательств брата на масло, которые, скорее всего, быстро закончатся обгорелыми тыквенными корками. Тем не менее Джеремия надолго замолчал, словно погруженный в раздумья. Майе даже показалось, ему неловко перед братом, которому он собирался сделать неприятное. "Шпрехшталмейстер объявляет номер занудного клоуна. Почему не реагируем, Майя-я-я?" — Джером надменно улыбался, потянув братца за щеки мокрыми руками. В ответ на это Джереми немного сконфузился. Ему стало стыдно, и он представил, как сейчас, выглядит со стороны. На минуту он похолодел, но все же не выдержал и засмеялся. Они все время так делают. Он проваливается куда-то глубоко в свои мысли, а брат тянет его за щеки, желая получить внимание, что тому так не хватало, иногда не рассчитав силы, оставляя на тех красные следы или царапины от ногтей, за которыми тот частенько забывал следить вовремя, царапая не только окружающих, но и себя. — Даже не скажешь какие мокрые руки противные? Ну это не интересно! —буркнул Джером, отпустив брата, а потом, будто тому на зло, давя на чистоплотность, вытер руки об свои старые джинсы, после чего скривил довольную рожу, смотря как Джеремайя вытирал лицо от влажных следов. —Так о чём ты задумался? Это точно связано как-то с уборкой, да? Хочешь меня уговорить что-то сделать. — Нет. — сказал очевидную ложь Джеремайя, но всё равно не желал признавать то, что его план разгадали так легко и до его исполнения, а потому старался держать спокойное и невинное лицо, как будто солдату при допросе. Но это получалось у него неважно. Его глаза то и дело начинали бегать, щеки краснели. — Майя, Майя… — выдохнул Джером, смотря на брата с издевкой. — Я не наша мать. Меня подкупать не стоит. Достаточно пресмыкаться и я всё сделаю. — Ещё чего. — буркнул Джереми, отводя взгляд, чтобы не видеть победной улыбки того. — Ладно. Сегодня я добрый, ведь украл ту тыкву из-под носа какого-то молодого папаши и его чада. Ах! А ведь это их первая совместная тыква! Какие воспоминания теперь у той малышни будет! — воскликнул радостно Джером, убирая руки за спину. — А потому даю тебе шанс предложить свою авантюру без особых формальностей. Согласен? — спросил он, обводя радостными, узнавшего контекст такой радости, ошарашенного Джереми. Воцарилось молчание. Джеремайя был бы не Джеремайя, если б не понял почему Джером так радуется. Было очевидно, что его брат завидует людям, которым жилось лучше и повезло избежать жить, как они, но такого номера Майя точно не ожидал. Украсть первую тыкву? Сколько же тогда лет ребенку было? Да, воспоминание будет отличное. Стать жертвой его непутевого брата, но только ради потери своей первой тыквы — это позор на всю жизнь. — Тебя спалили? — искренни улыбнулся Джереми. — Разумеется! Признать, я и не хотел прятаться. — Джером посмотрел в потолок и сделал вид будто что-то вспоминает. — Вспомни-и-ил! Он меня назвал паршивцем, если не ошибаюсь. Ух, как обидно! — надулся мальчик, но его лицо скорее смешным, чем злобным. — Паршивцем? При своём ребенке? — усмехнулся Джеремайя, поправляя очки. — Ну значит не такой уж и хороший отец из того мужчины, если позволяет себе такие выражения при ребенке. — Не хочу защищать того прилизанного мудака, но поспорю. — не согласился Джером. — Что такого в ругательствах? Неплохо скрашивают речь и доносят мысль лучше, чем длинные пояснения. — объяснился он. — И сейчас научу тебя нескольким, если не расскажешь, что удумал. — Я хочу, чтобы сегодня готовил ты. — прямо сказал Майя, прекратив уходить от темы. — Мне надоело всегда готовить. — И ради этого ты так долго тянул? Ну давай поменяемся. Зря что ли квартиру драил? — неожиданно согласился Джером, по-настоящему удиви Джереми. — Чего такое лицо? — заметив реакцию брата, поинтересовался он. — Говорил же. Я сегодня добрый. Томительное ожидание и закуски из тыквы уже были готовы. Братья осторожно положили их в одну большую тарелку и разместились на полу, приготовив всё необходимое для трапезы. Оставалось подождать, когда те немного остынут и можно было смело уплетать их без зазрения совести, но Джером не Джером, если бы не схватил ещё горячие тыквенные чипсы и не принялся уписывать их одну за другой, даже не запивая. Словно ничего вкуснее с самого рождения не пробовал. При каждом хрусте душа Джерома ликовала и пела что-то давно забытое и невообразимо прекрасное. Джереми же тактично налил тому стакан молока, чтобы не смотреть, как брат через боль открывает рот и тяжело дышит, желая избежать ожога языка от пожеванного кусочка. В такие моменты он чувствовал себя мамой, что учит своего неумелого карапуза нормально есть, но только радость он испытывал, видя, как брат причиняет себе боль, совершая одну и ту же ошибку, желая быстрее избавиться от голода. "Не нужно опускаться на уровень голодных голубей, Джером. Я не украду у тебя еду." — пошутил Майя, но в ответ лишь услышал неразборчивую речь из-за забитых едой щек, как у настоящего хомяка. Сам же Джеремайя ел аккуратно, надеясь, что их спокойную трапезу не испортит резко вернувшаяся мать, которая опять где-то пропадала поздно ночью. И словно увидев беспокойство в его глазах, Джером спокойно облокотился об его плечо, демонстрируя таким странным способом свою заботу и говоря: "Я здесь.". Джереми искренне улыбнулся, закрыв умиротворенно глаза и сделав ещё один укус, наслаждаясь вкусом стряпни своего брата. —Знаешь… — перебил по-настоящему уютное молчание Майя, вытирая руки об кухонное полотенце, чтобы не заляпать всё жирными и грязными руками. — Когда я ходил в магазин, то встретил там одного очень дурного продавца. — Почему же дурного? — спросил Джером, пытаясь что-то достать из зубов пальцем. — Шутил глупо, как ты — сквозь смешок ответил Джереми, поправляя очки. — Значит он был крутым продавцом. — хихикнул Джерри, наконец-то оставив зубы в покое и посмотрел на Джеремайю. — Ну и к чему ты его упомянул? Ради желания унизить моё чувство юмора? — Нет-нет! — Майя ухмыльнулся и отрицательно помотал головой. — Он сказал, что видел тебя и подарил мне две конфеты. — он окинул взглядом ящик, в котором были спрятаны два леденца, а потом перенес взгляд на изумленного брата. — Будешь? Или ты уже всё? — Дурак. — толкнул плечом Майю Джером, недовольно ворча, заставив того растеряться и отстраниться от него, смотря глазами полными недоумения. — Не ценишь ты своего счастья! Тебе дали шанс всё в одно рыло схомячить, а ты со мной делишься. Тьфу! — оживился Джерри, встав на ноги, а потом протянул брату руку, покрытую специями и жиром. — Такие добрые долго не проживут и мне не стоит поощрять твой глупый жест доброй воли, но, признать, сладкого охота, а потому твой подарок я с радостью приму. Джеремайя слушал брата, вопросительно похлопывая ресницами, а потом резко прыснул от смеха, поняв в чём же дело. Затем, продолжая тихо посмеиваться, он взял за руку брата, не кривясь и не жалуясь на жир и специи. Не боясь, что брат может что-то запачкать.