Время пришло

Пальцы отбивали подобие некой надоедающей мелодии, которая то и дело крутится в голове, отвлекая от нужных мыслей и верных решений. Принимал удар гордый брусок дерева, что не первый год служил в качестве подлокотника у кресла, стоящего в храме. В кресле сидел мужчина, что некоторое время назад не представлял своей жизни без странной маски, которая раньше полностью передавала весь нужный ему спектр эмоций и чувств, и это его забавляло, ведь маска не передавала ничего, ибо её владелец ничего и не чувствовал. Ныне же она была подвешена на верёвочке, что цеплялась к верному, но достаточно тонкому и старому поясу. — Вот скажи мне, София, — нарушил тишину он, — Сколько этому миру лет? — Точно не скажу, но около нескольких сотен. — ответила ему молодая девушка, что сидела в соседнем кресле. Мужчина в кресле поёжился и перестал отбивать ритм. Когда приходит осознание, чувства нужно отбросить в сторону, иначе на выходе из всей этой мыслительной каши выходит неверное решение. Какой вердикт он вынесет этому миру? — Какой сейчас месяц? — выдохнув, произнёс он. — Вечерней звезды. — озадаченно ответила она. — Зима… Конец года. Пальцы предательски начали свою игру. Однако ритм изменился, а в голове появилась другая мелодия. Менее навязчивая, но довольно тяжёлая — иной раз мужчина бил кулаком по креслу, имитируя барабан, который он мог услышать когда-то давно, считай, ещё в прошлой жизни. — Да что с тобой происходит? — не выдержала она напрягающего её грохота. — Каждый удар это передвижение стрелки часов. Моё время подходит к концу. — Иногда найдёт на тебя твоя эта «дума», хоть вешайся — таким дураком становишься. — Вешаться я не буду, у меня много незаконченных дел. Девушка в ответ лишь фыркнула и устремилась в сторону, как ему показалось, кухни. Тем легче — из раздражителей осталось лишь бьющееся сердце и кипящая кровь. Он не знал, почему это происходит. Какое-то время назад он был уверен, что всё кончилось и это осталось позади — где-то в далёком прошлом, которое, как он любил говорить, умерло, а потому и не кажется ему важным. Быть может, погода сыграло своё дело? Зима не пугала его вовсе, однако её последствия всегда загоняли его в некую мысленную ловушку — если человек, хоть и высшей натуры, стоящий над животным миром и обладающий даром разума и проклятием сознания, столько лет живёт на этой бренной земле, но так и не придумал, как справиться с подобным природным бедствием, во время которого всё так или иначе умирает или превращается в лёд, имея на руках всевозможные древние технологии ушедших предков, а также великую магию, то должен ли он жить вообще? Подобная растрата жизненных сил, ровно как и полное равнодушие со стороны остальных жителей континента, его часто убивала в моральном плане. Иной раз даже появлялось желание примкнуть к леденящему душу морозу, да слиться с вечно холодной смертью в вихре, что походил на танец ветра, нет, циклона, и раствориться в синеве этого безысходно белого снега. «Это задача для детского ума, коим обладает София, но не моего это полёта небо» — считал он. И глубоко заблуждался, ибо девушка, что так любезно помогла ему заново освоиться в этом мире, была гораздо умнее его в вещах, которые он ввиду своего чересчур прожжённого взгляда не замечал, а ведь Великий Мастер говорил, что вечность — проста, также, как и люди, что по воле случая вынуждены в ней пребывать. Из размышлений его вырвал голос: — Ты там уснул? Есть будешь? — Буду. — Ну так иди на кухню, не сюда же всё нести. Голод по отношению к знаниям можно проигнорировать. Но голод физический ему редко удавалось держать в узде больше недели. Рука разжала подлокотник, на котором от постоянных ударов образовались трещины, да опёрлась об него. Лёгким движением он начал вставать. Ноги, которые предательски заныли после двух суток без работы, отказались двигаться. Было принято решение опереться на колено. Неверное решение. Ему не показалось — был слышен шёпот. Такой, что он слышал в прошлом. Сейчас на этот шёпот было навалено огромное количество всевозможных умозаключений — все, как один, негативные. Мало кому хочется возвращаться в прошлое. Особенно, если оно было горьким. Лёгкий ветерок пронёсся через локоны его волос. Он даже не подумал о том, откуда взялся ветер в помещении. Осознание пришло лишь после того, как все звуки пропали. Время пришло. Из открытого портала протянулась рука, что казалась ему очень знакомой, но от того и опасной. Что-то внутри кричало — «Уходи», но другая часть его нутра уже давно смирилась с подобным исходом. Когда Софие надоело ждать, и она вышла с кухни обратно в зал, её взору открылась совершенно обыденная, но от того и пугающая картина: абсолютно пустой зал, два старых кресла и маска Мирака, лежащая на полу. «Время пришло» — подумала она, после чего побежала снимать с огня суп, который вот-вот намеревался перелиться через край.