Падший герой

      Раздался громкий удар молотка. Началось. Все предыдущие диалоги были лишь цветочками, которые не имели никакого отношения к делу. Сейчас же всё внимание было сконцентрированно на Эми Роуз.       Ежиха стояла молча на подиуме, окружённая сверлящими взглядами со всех сторон. Она уже предвидела эти несколько часов, которые она будет просто стоять и слушать, параллельно вставляя своё мнение.       Сейчас самым главным для Эми было просто вести себя спокойно. Лишняя паника не привела бы ни к чему хорошему, а оскорбления или попытки применить к кому-либо силу могли быть запросто использованны против неё. — Итак, госпожа Роуз, — начал судья, — Вы обвиняетесь в покушении на Её Высочество, из-за того, что обнаружили её и сэра Соника, к которому Вы питаете любовные чувства, во время любовного акта. Вы подтверждаете сказанные мною слова?       Салли покраснела. Она знала, что упоминание её интимной сцены с Соником должно будет проявляться не раз, и даже как-то морально подготовилась к этому, но уже после первого упоминания судьи об этой ситуации она почувствовала стыд. — Д-да… — подтвердила Эми. — Хорошо, что Вы это признаёте. Согласно уголовному кодексу Королевства Акорн, глава 32, параграф номер 7: Любое покушение на других граждан государства должно караться наказанием, будь это выполнение социальных работ или смертная казнь, в зависимости от контекста. Данный параграф не является действительным, если виновный проявил насилие с целью самообороны или защиты кого-либо, а также, если тот, к кому было проявлено насилие — сам является преступником. В нашем случае у нас именно покушение на граждана государства. И не только обычного граждана, а самого её Высочества, из-за чего мы перейдём к следующему параграфу. Параграф номер 8: Если намеренное насилие было проявлено по отношению к кому-то из ведущей интеллигенции, иными словами/или же членам партии Королевства Акорн — то данное преступление будет рассматриваться, как измена государству, и будет караться более серьёзными наказаниями, начиная с отсиживания в тюрьме. Вы проявили насилие к Её Высочеству, организатору ныне действующей партии, а Ваши действия были осуществлены не в целях самообороны или наказания преступника. Попрошу всех присутсвующих запомнить данную информацию. О самом деле я рассказал довольно поверхносто, из-за того, что хочу, чтобы Её Высочество, как потерпевшая, сама рассказала, как всё да было. По этому поводу стороне защиты Эми Роуз предоставляется первое слово с целью описать произошедшие события. — Благодарю Вас, Ваша Честь, — ответила Салли, встав с места, после чего глубоко вздохнула. — Как всем присутстующим известно, сэр Соник и я… нашли взаимные чувства друг к другу. Первое время мы не решались об этом рассказывать обществу, хотели немного повременить с этим процессом, ведь это же всё-так довольно неожиданное событие. Ну… время шло, мы не переставали терять друг к другу чувства, а как вы знаете, во время любви хочется всегда чего-то большего, чем простых слов и объятий. Ну… — Салли пыталась держать себя в руках, ибо сейчас должна была пойти самая неловкая часть, — мы и занялись «э-этим»…       В помещений царила тишина. Никто, кроме Салли, ничего не говорил, а лишь внимательно слушал. Почему-то Акорн показалось, что слова об их половой связи вызовут у присутсвующих осуждающие гримассы и комментарии, но никто и бровью не повёл, из-за чего она продолжила уже с большей уверенностью: — И под конец… «этого», — она так и не смогла произнести то, что хотела изначально, — пришла Эми Роуз, которая несла новую стопку отчётов по восстановлению города Свободы и близлежащих к нему городов. Она не ожидала увидеть подобную картину, из-за чего её эмоции не выдержали, и она убежала. Позже, этим же вечером я решила навестить её, чтобы извиниться и поговорить. Сначала наш диалог шёл нормально, но в какой-то момент… подсудимая… подсудимая напала на меня, пытаясь… убить. Я потеряла сознание и очнулась привязанная к какому-то дереву возле озера Нэвер. Госпожа Роуз стояла передо мной и была в любой момент готова меня убить. Я поняла это по её лицу. Но… это не была госпожа Роуз. Не та Роуз, которую я знала. Это выражение лица не походило на неё. Мне в тот момент действительно показалось, что передо мной стоит другая личность. Попрошу всех мне поверить. Я не утрирую, Ваша Честь, — стала оправдываться бурундучиха, понимая, что она могла действительно преувеличивать. — В итоге подсудимая применила ко мне силу, в результате чего я снова потеряла сознание. Далее я, к сожалению, не помню, что происходило. Очнулась я лишь в машине скорой помощи и лишь позже узнала, что мои верные товарищи, они же и свидетели, — Салли покасилась на Льюса Мэнрела, — спасли меня. На этом мое повествование подходит к концу, Ваша Честь, — закончила Салли, усевшись обратно.       Салли понимала, что перед ней была самая настоящая дилемма. Что бы она не сказала, всё могло пойти либо против Эми, либо против самой бурундучихи.       Естественно, она могла рассказать совершенно другую историю или, как минимум, приукрасть настоящую, но это был крайне рискованый шаг, ибо всем в зале было известно, как всё происходило на самом деле, а неловкая попытка Салли «помочь бывшей подруге» могла бы поставить всё в крайне ужасное положение. Поэтому самым лучшим решением для продолжения заседания было — сказать всё, как было. — Благодарю Вас, Ваше Высочество, — ответил медведь, кивнув, переведя взгляд вновь на ежиху. — Госпожа Роуз, Вы подтверждаете вышесказанные слова? — Да, Ваша Честь, — ответила ежиха тихим голосом. — Очень хорошо, что Вы это признаёте и не пытаетесь как-либо отвергать. Помните, что каждое сказанное Вами слово может быть использованно против Вас же. — Да, Ваша Честь, — вновь коротко и ясно ответила Роуз. — Вам есть что-то добавить к словам Её Высочества?       Эми поняла, что сейчас для неё выпал идеальный шанс, чтобы высказать свою позицию. Главное при этом всём было лишь не преувеличивать. — Да, я полностью подтверждаю всё то, что сказала Её Высочество. Я действительно застала этих двоих за… я… я не могу этого произнести… уж простите меня. Однако после этого я не выдержала и убежала. Весь оставшийся день я просидела дома, горюя по тому, что тот, кого я любила с ещё очень давних времён, выбрал… другую… Я пыталась прийти в себя, пыталась успокоиться, действительно, но… не получилось. Потом в какой-то момент пришла Её Высочество, но… Я будто бы не помню, что было дальше… Всё, как в тумане… Я ни в коем случае не вру! — добавила Эми, заметив, что выражения лиц присутстующих изменилось, будто они её в чём-то заподозрили. — Я помню, как мы сидели за столом, как меня в тот момент переполняли эмоции, но… не помню, что было дальше, как бы я не пыталась… не помню, что мною в тот момент двигало. Осознание того, что я натворила пришло ко мне лишь позже, уже в психиатрической клинике, когда мне прописали нужные препараты. Я поняла, что сотворила, но уже было слишком поздно. До сих пор не все фрагменты тех мгновений вернулись ко мне, но я прекрасно осознаю, какой ужасный проступок я совершила… Мне… очень жаль перед Её Высочеством… На этом у меня всё, Ваша Честь. — Благодарю Вас, госпожа Роуз. Надеюсь, что все приняли во внимание Ваши слова. Теперь же я представляю обеим сторонам полное право высказывать свои точки зрения, — сказал судья, вновь ударив молотком.       Первый кандидат для высказывания своего мнения не заставил себя долго ждать. Им оказался Адам, который быстрее всех приподнялся и решил высказаться: — Господа, прошу первым делом дать мне изложить свою точку зрени- — А с какой стати Вы должны первым делом что-либо говорить?! — вмешалась Анджелика Старлайн, уже во второй раз перебив попогуя. — Вашей стороне уже была представлена возможность высказать своё первое слово! — А с той стати, что её Высочество лишь только описыла произошедшие события, — вмешалась лиса с шерстью кремового оттенка, — поэтому её слова никак не могут считаться первыми! — Это её проблемы, что она много болтала про хронологию событий, но ничего не говорила про факты! — воскликнул Энджел Лавстер, снежный леопард. — Можно ведь было уже начать подводить аргументы, а не только историю своей жизни рассказывать. — Вы издеваетесь?! — крикнула Салли. — Судья сам попросил меня высказать всё из моей точки зрения! — Это, в первую очередь, могла сделать и подсудимая! — рявкнул леопард обратно на брундучиху. — Тишина в зале суда! — завопил медведь громче всех, после чего прозвучало несколько громких ударов молотком. — Стороны, что вы себе позволяете?! Заседание только началось, а Вы уже начинаете кричать друг на друга, как ненормальные! Сторона обвинения, я дал стороне защиты первое слово, так как среди её учатсников присутствует потерпевшая, которая должна была для полноценной картины поделиться повествованием от своего лица. И она всё сделала правильно, расказывая лишь, как всё было, а не пытаясь уже аргументировать. Поэтому её речь ни в коем разе нельзя считать за «первое слово», — при последних двух словах он сделал слегка нелепую гримассу, видать, за свою карьеру он не в первый раз слышал это словосочетание. — Господин Вескер быстрее всех отреагировал на мои слова о разрешении начатия вашей дискуссии, и он вежливо попросил всех присутствующих выслушать его. Так что, пожалуйста, ведите себя все прилично и давайте всем выговориться. Продолжайте, господин Вескер.       Все в зале суда замолчали, а попугай, оправившийся от небольшого шока, когда на него все со стороны обвинения хотели наброситься, решил продолжить.       В этом время Салли заметила недовольное выражение лица Льюса Мэнрела, который о чём-то шептался с тигрицей и леопардом. Понять, что именно он говорил, было трудно, но слышались слова: — Замолкните… Из-за вас… проиграем… — Благодарю Вас, Ваша Честь, — Адам слегка хихикнул. — Так вот… Хочется подтвердить слова госпожи Роуз и слегка дополнить её рассказ. У неё были крайне сильные переживания по поводу всей этой ситуации. В её доме, на месте происшествия, можно по сей день обнаружить сильный разгром, подтвержающий её сильный наплыв эмоций, который она могла не контролировать… — Протестую! — воскликнул филин. Не успел попугай договорить своё первое высказывание, как тут же один из оппонетов запротесовал. — Господин Вескер, не хочется прерывать Ваше высказывание, однако в данный момент Вы лжёте суду.       Все удивились, но старались не подавать виду, чтобы не мешать говорящим. Как это могло быть так — чтобы такая личность, как Адам Вескер, лгал суду? — И как же я это делаю, господин Армстронг? — удивлёно спросил попугай. — Вы правы, дом подсудимой выглядит действительно разгромленным. Однако Вы ссылаетесь на то, что дом был разгромлен подсудимой в связи с наплывшими эмоциями, и это неправильно. Погром произошёл после того, как пришла Её Высочество. Об этом свидетельствуют свежие отпечатки её пальцев на посуде, которая была полностью уничтожена, некоторые куски энергетического щита Её Высочества, который есть только у неё, так как только у неё был Браслет Хаоса, а также наличие домашней обуви у потерпевшей, которую ей вручила подсудимая. Следственно, можно сделать вывод, что разгромленная мебель и посуда не были признаками ярости подсудимой, которая не смогла сдерживать свои эмоции, а наглядный пример того, что она пыталась убить Её Высочество, — закончил председатель комиссии по вопросам законов в Королевстве с чувством гордости, так как думал, что поставил собеседника в тупик. — Никто и не утаивает того факта, что между подсудимой и главнокомандующим министром произошло сражение, в ходе которого победу одержала первая. Возможно, если Вы меня не перебили и дали дослушать, то не стали бы разбрасываться подобными утверждениями, — на лице филина промелькнуло недовольство. — И раз уж Вы заверяете, что погром был только в связи с дракой потерпевшей и подсудимой, то вынужден признать, что Вы сами вводите всех присутстующих в заблуждение. — Поконкретнее?! — возмутился филин, приподняв одну из бровей и сложив крылья на груди. — По идее, Вы должны быть в курсе этой информации. Разве что только не пытаетесь её умалкивать, — Адам разглядел, что смог на мгновение задеть филина. Тот от злости прикрыл глаза. — Да, погром был устроен обеими на кухне. Но ведь была также и спальня, в которой подсудимая тоже какое-то время находилась. В спальне было обнаружено множество влажных салфеток, которые указывали на то, что подсудимая испытавала грустные эмоции, открытое окно, свидетельствующее о том, что госпожа Роуз хотела подышать свежим воздухом, дабы как-то подуспокоиться, и разломленная фоторамка, в которой находилась ранее её совместная фотография с главнокомнадующим министром. — Ну и каким образом это должно помочь подсудимой? — поинтересовалась Анджелика Старлайн. — Тут я передам слово главнокомандующему министру. Мне кажется, что она уже знает, к чему я веду свой монолог, поэтому дам продолжить ей, — завершил Адам, взглянув на бурундучиху. — Благодарю Вас, господин Вескер, — кивнула Салли в ответ. — Да, я знаю, к чему ведёт мой коллега, и я, как никто другой в данном помещении, могу лучше всего описать эмоции подсудимой, не считая её, конечно. Возможно мне также понабодится Ваша поддержка, госпожа Роуз, ибо на некоторые вопросы Вы прекрасно знаете ответы. Ваша Честь, во время судебного заседания ведь разрешено задавать подсудимым вопросы?       Медведь молча кивнул ей в знак подтверждения. — Хорошо, Эми Роуз… Насколько мне, да и коллегам по Вашему досье, должно быть известно, Ваше детство смогло оказать негативное влияние на Вас. Я права? — Д-да… Ваше Высочество… — промямлила Эми.       Ноги ежихи слегка подкосились. Она не могла поверить в тот факт, что сейчас, в данный момент, когда она сотворила такое ужасное преступление, она отвечала той, которую пыталась убить.       Сердце забилось в быстром темпе, на лбу выступили капельки пота. По идее, тот факт, что бурундучиха обратилась к Роуз был плёвым делом в идеях судебного дела, но ей всё равно стало от этого слегка не по себе. — Хорошо, продолжим. Исходя из Вашего досье, уже в Вашем детстве, во времена правления моего отца — Максимильяна Акорн — у Вас были некоторые проблемы с психическим здоровьем. На данный фактор повлияла абсолютная бедность Вашей семьи, а также воспаление лёгких, которым Вы очень долго проболели, из-за того, что Ваша семья не могла позволить себе ни нормального врача, ни нужных медикаментов.       Эми вздрогнула от напоминания Акорн про её прошлое. Мало того, что ей был крайне непривычен тот факт, что королева обращалась к ней, так ещё она и решила капнуть ей в прошлое.       Салли, в свою очередь, было довольно неприятно упоминать суровое прошлое Эми. Она заметила на её лице, что та что-то вспомнила, что-то неприятное, а то и ужасное. Но отступать было нельзя. Обе понимали, что для положительного вердикта присяжных нужно было описать всю возможную информацию. — Беря данную информацию в фокус, — продолжала бурундучиха, — уже можно сделать вывод, что у подсудимой было довольно тяжёлое прошлое, которое сейчас может также сказываться на ней, благодаря войне с Роботником. С этого момента я бы перешла дальше, однако есть ли подсудимой что-либо сказать на мои предыдущие тезисы?       Ежиха задумалась. Стоило ли ей раскрывать карты её личной жизни? Стоило ли рассказывать об этой информации абсолютно незнакомым ей мобианцам?       Естественно, была велика вероятность того, что никого бы это не интересовало за рамками заседания, но всё равно подобное раскрывать было крайне неприятно.       Немного подумав, ежиха приняла решение. — Да… Мне хотелось бы добавить свои слова к Вашим высказываниям, Ваше Высочество. — «Ну ты то можешь меня называть по нормальному титулу?» — подумала про себя Салли. — Я хотела бы рассказать поподробнее про своё прошлое, и как оно на мне сказалось. Даю всем слово, что я не буду как-либо врать или приукрашивать свой рассказ, — она осмотрела присутсвующих, часть из которых кивнула ей, а другая посмотрела с недоверием, — ибо каждое сказанное мною слово может быть использованно против меня. Как Вы уже сказали, своё детство я провела в нищете. Мой отец работал на заводе по отходам, мать убиралась в чужих квартирах… — Чернорабочая, — заметил снежный леопард. — Да, вынуждена признать, подобное действительно было. У моей матери вообще не было никакого образования, её семья жила ещё хуже, чем у моего отца. Но она делала всё возможное, чтобы помогать нам. Каким-то образом мы выживали, однако нам всем приходилось очень тяжёло, ибо сами понимаете, жить и выживать — две разные вещи. Друзей у меня не было. Ни в период детского сада, в который я не ходила, ни в период школы. В саму школу я ходила, денег на это, к счастью, хватало, однако меня в ней особо не взлюбили. Ни одноклассники, ни учителя. К тому же, мне не хватало социальных навыков, из-за чего я, в принципе, не знала, как общаться со свертниками. Да, нас этому в школе учили, но этого было недостаточно. Тем более для такой, как я, которая жила за счёт нескольких копеек и ни с кем не разговаривала. Меня унижали, били, разрывали мои школьные тетради, отыгривались по полной, ибо знали, что никто из учителей мне не поможет, из-за личной неприязни, — голос Эми дрожал.       Девушка вспоминала те ужасные моменты, когда она в своём возрасте только пошла в первый класс. Как уже тогда группа «крутых» учеников заострила на ней своё внимание.       Как они её мучали. После школы они могли запросто подловить её где-то за углом, начать толкать, украсть какую-то личную вещь, коих было и так немного, разорвать те же школьные принадлежности, а после безжалостно избить и уйти, будто ничего не было.       В горле образовался ком, казалось, будто ежиха в тот же миг заплачет. Она потянулась к стакану, схватила его, а далее случайно выпустила на полпути к лицу, из-за чего он разбился вдребезги, а вся вода разлилась по полу. — О, нет! Прошу, простите меня! — Эми стала мигом извиняться, осознавая, что натворила. — Уже по одной этой причине можно засадить её в тюрьму, — иронично произнёс Льюс Мэнрел, упустив голову на грудь и увидев боковым зрением, что Эми его прекрасно услышала, от чего по её телу пробежала небольшая дрожь. Он, в свою очередь, лишь улыбнулся. — Всё в порядке, — ответил судья, проигнорировший издёвку ворона. — Пожалуйста, уберите мусор и подайте госпоже Роуз новый стакан воды, — обратился медведь к одному из своих ассистентов, которые во время заседания также делали различные пометки, стараясь записать каждое сказанное Эми слово.       Осколки убрали, разлившуюся воды вытерли, а ежихе подали новый стакан, из которого она уже смогла отпить несколько глотков.       Главнокомандующий министр, смотрящий на всё это, прекарсно понимал, что чувствовала Роуз в данный момент. Акорн были изветсны её проблемы и призраки из прошлого, и она понимала, насколько Эми было неприятно о них говорить. Однако, что поделать, если подобная информация была крайне необходима? — Приношу свои извинения, — продолжила подсудимая. — Так вот, школьные годы были для меня сущим кошмаром. В средней школе всё было слегка получше, однако я бы не сказала, что и там всё было чудно. Там также любили надо мной поиздеваться, однако это делали не так часто. Кто-то потому, что не был особо заинтересован мной, кто-то потому, что я могла сама за себя постоять, кто-то потому, что я была лично знакома с Её Высочеством и, например, сэром Соником. — Однако это не причина того, чтобы психическое здоровье резко изменилось в негативную сторону до такой степени, чтобы можно было лезть на кого-то с кулаками, — впервые вставил свой комментарий Арни Вендэл, олень. — Да, ментальное состояние и самооценка подсудимой могли снизиться, но этого было бы точно недостаточно для того, чтобы начать убивать, кого попало. — Протестую! — воскликнул Майти Блиндадо. — Господин Вендэл, хочется прервать Вас, ибо я прекрасно понимаю, к чему Вы ведёте и мне хочется по поводу этого высказаться. Вы должны понимать тот факт, что мобианцы — не роботы. Не может быть такого, чтобы все живые организмы вели себя как-то по-особенному, как будто этого кому-то хочется. Каждый мобианец индивидуален и каждый реагирует на вещи по-своему. Неужели Вы этого не понимаете? — Интересный Вы, господин Блиндадо. Где в моих словах я указал на то, что все мобианцы должны вести себя и реагировать на вещи одинаково? — олень заострил всё своё внимание на собеседнике, который не собирался отступать. — Вы этого не сказали, право. Однако я и, надеюсь, все остальные уже поняли, что Вы пытаетесь поставить подусудимую в то положение, будто бы её история из школьной жизни не больше, чем обычное оправдание, — Майти закатил глаза наверх и потряс руками, чтобы нагляднее показать, как он воспринял слова оленя, — дабы заставить нас быть к ней более снисходительными. Её реакция была вполне ожидаемая на подобную ситуацию. Кроме того, не хочу казаться сексистом, заранее попрошу у всех присутстующих в зале девушек прощения, но женщины реагируют на такие вещи куда более эмоциональнее и чувствительны, чем мужчины. Так им было заложено природой. — Пф, сексист, — пробубнила Старлайн, проигнорировав извинение броненосца. — Да и к тому же… — взгляд председателя комиссии по производственным делам уставился прямиком в душу министра внешней политики, — Вам бы сейчас осуждать мобианца, который прожил своё осознанное детство в грязи и нищете, в то время, как Вы проживали в особняке отца депутата, — броненосец слегка усмехнулся. — Я не понял, — на лице оленя появилась ярость, — Вы пытаетесь меня сейчас публично оскорбить или принизить?! — Ни в одном из моих предыдущих предложений я ни оскорблял Вас, ни пытался как-либо принизить. Все мои слова — факты, которые, судя по выражению Вашего лица, оказались правдой. — «Ах, ты… гниды кусок ебанного…» — выругался про себя олень, а по телу пробежалась небольшая дрожь. — Право, господин Блиндадо, вся эта Ваша драма с господином Вендэлом затянулась слишком надолго, — вмешался белый ворон, не теряющий спокойствия. — Позвольте заметить, что хоть Вы и говорите настолько уверенно, но Ваши слова могут от силы лишь напугать, но не поставить точку. Начну с того, что ни я, ни мои остальные коллеги, если я могу так судить, не поняли слова господина Вэндела, как попытку выставить подсудимую актрисой, пытающейся выйти сухой из воды. Хотя она и так уже по уши в дерьме, хе-хе, — последние слова он произнёс очень тихо, закатив глаза для отвлечения внимания. — Он лишь только подметил в них суть того, что невозможно лишь из-за оскорблении в школе сойти с ума, с чем я полностью солидарен. — «Хитрый говнюк», — подумал Майти. — «Чёрт, он сейчас вполне неплохо отмывает репутацию Вэндела», — задумалась Салли. — «А ведь Майти не может даже предъявить ему похожие слова, как и ему», — она посмотрела на оленя, — «из-за того, что Льюс в своём детстве тоже не жил на ура, и, насколько я помню, тоже не являлся любимчиком в школе. А знает ли он об этом вообще?» — королева с озадаченностью поглядела на броненосца. — Ну, а далее Ваши слова про самого господина Вэндела. Во-первых, его личное прошлое никак не связано с данным делом, а значит оглашать его нет никакого смысла. А во-вторых, мы все собрались здесь для обсуждения дальнейшей судьбы подсудимой, и каждый может высказать своё мнение. — Вам наверняка легко говорить о подобных вещах, господин Мэнрел, — броненосец ощутил раздражение. — Поставьте себя на место подсудимой и как ей приходилось раньше жить. Уверен, что Вам было в разы лучше. — И снова Вы повторяете ту же ошибку, Блиндадо. Не лезьте в чужое прошлое, которое никак не связано с делом. А на Ваше замечание я могу дать ответ — нет. В своё время я жил примерно также, как и подсудимая, возможно чуть лучше. В школьные годы меня тоже недолюбливали, однако, как видите, я никого убивать не стал. Попрошу Вас впреть перестать сравнивать участников заседания с делом, ибо подобное, вроде как, запрещено. Всё ведь так, Ваша Честь? — ворон кинул свой взгляд на медведя.       Он одобрительно кивнул и даже слегка убынулся, ибо наконец-то бывший прокурор не валял дурака, а вёл себя, как положено. Хотя, в его улыбке было что-то ещё нечто странное, на что, однако, никто не обратил внимания. — Вынужден признать, что Ваши слова — чистая правда, господин Мэнрел. Господин Блиндадо, согласно главе 65, параграфу 2 уголовного кодекса Королевства Акорн: «В ходе судебного заседания не должны быть затронуты темы, которые не связаны с делом, даже если они как-то схожи с ним». Под эту категорию попадает несколько пунтков, среди которых также сравнение подсудимой личности и члена заседания. — Хорошо, Ваша Честь, приношу свои извинения перед судом, а также лично перед господинами Вэнделом и Мэнрелом. — Хорошо, продолжайте, — объявил судья.       Олень не мог сам поверить в то, что сейчас произошло. Он вышел абсолютно сухим из воды благодаря своему коллеге, который в данный момент даже не обращал на него внимания, а лишь только продолжал тихо сидеть и слушать.       Теперь Вэндел осознал, с каким сильным союзником ему удалось усесться на одной трибуне. С таким партнёром невозможно проиграть спор.       И пока для кого-то Льюс Мэнрел являлся сильным союзником, для кого-то он был серьёзным оппонетом. Акорн от осознавания данного факта аж взглотнула. — Хорошо, запомним слова господина Вэндела, — произнесла Хикари Нондэн, лиса кремового оттенка. — Однако, как я полагаю, рассказ из детства подсудимой ещё не закончен? Её Высочество же ещё огласила, что госпожа Роуз раньше болела сильным воспалением лёгких. Предлагаю дослушать историю до конца, — после чего лисица получила от всех одобрительные кивки.       Эми, в свою очередь, стояла, как вкопанная, не издавая ни писка. Она вообще не хотела лезть в тёрки между обеими сторонами, дабы не усугубить себе положение. Однако, когда к ней вновь обратились, она сразу же была готова продолжать. — Так вот… продолжим. Теперь вы все знаете про моё детство и школьную жизнь. От этого моё мировозрение действительно поменялось, но с ума я, естественно, не сошла. В возрасте пяти лет меня постигла сильная неудача — я заболела воспалением лёгких. Это был, наверное, самый худший период в моей жизни, даже хуже, чем нынешняя война с Роботником. Как только вспоминаю — дурно становится. Так как денег практически не было, отопления также не хватало, из-за чего мы жили в ужасной сырости, которая сыграла со мной злую шутку. Честно — я думала тогда, что умру. Боль была невыносимой. Я была прикована к постели, дышать было очень тяжело, будто на лёгкие взвалили несколько тонн кирпичей, которые, к тому же, были со всех сторон покрыты острейшими шипами, — ежиха сделала вновь несколько глотков. — Мои родители всяко пытались мне помочь: покупали все возможные медикаменты, иногда получалось привести врача, но ни одни, ни другой мне сильно не помогали, лишь только снижали боль. Я проболела воспалением лёгких чуть меньше года. Чуть ли не год моей жизни ушёл на выздровление. Причём, я в какой-то момент просто потеряла счёт времени. Вроде как были отрезки, которые длились считанные минуты, а вроде как время шло вечно. Честно, я думала, что для меня всё кончено. Так же думали и мои родители, которые смотрели на меня и не могли уже ничего сделать. Они уже пытались сами создавать лекарства из нужных трав, но и они были бесполезными. И лишь чудом, чудом — я повторю, мои родители смогли повстречать единственного в своём роде врача, который не отказал им и за бесплатно вылечил меня. Я тогда была очень счастлива, правда. Но болезнь оставила сильный осадок в моей жизни. По сей день я всё ещё чувствую странную тяжесть в лёгких, а иногда мне тяжелее дышать, чем другим. Но… как-то с этим живу… — Эми неловко посмотрела на королеву таким взглядом, будто надеялась на полную поддержку мобианки, являвшейся одной из первых, не считая родителей Роуз, кто не стал принижать ежиху за своё жизненное положение. — Благодарю Вас, госпожа Роуз, — произнесла Салли, сглотнув от услышанной вновь жуткой истории. — Теперь, запомним все вышеперечисленные слова и добавим к ним тот факт, что мы по сей день находимся в военном положении против Роботника, что также может вызывать постоянный стресс. Плюс, подсудимая испытала шок, узнав, что мобианец, которого она очень любила и ценила все эти годы… эх… в итоге выбрал… меня, — бурундучиха вновь покраснела. — Всё это могло сказаться на психическом состоянии подсудимой. Я понимаю, что этого может быть всё также недостаточно для того, чтобы напасть на кого-то, но подталкивающим фактором всё сказанное ранее могло стать. Ваша Честь, — Салли перевела взгляд на судью, стараясь держать самоконтроль, — во время начала данного заседания Вы упоминули, что согласно уголовному кодексу любое намеренное применение насилия к кому-либо из ведущей интеллигенции или же членов партии должно караться серьёзным наказанием. В этом же случае я являюсь приверженцом того, что действия госпожи Роуз не являлись намеренными, по крайней мере частично. Ибо, если верить её словам про то, что она по сей день не может вспомнить, что с ней происходило, то это всё может наталкивать на подобную мысль. У меня на этом всё, Ваша Честь, — закончила Салли и уселась на своё место, глубоко вздохнув.       Союзники радостно кивали и хвалили королеву, другая сторона была крайне разозлена словами бурундучихи. Действительно, в её словах с полной поддержкой подсудимой был смысл, показывающий, что Эми заслуживала снисхождения.       Эми сделала вновь несколько глотков. Нужно было перести дух после столь долгой речи, как её, так и королевы.       Ежиха была определённо рада стечению подобных обстоятельств. Однако ей всё также тяжело верилось в то, что та, кого она так жестоко предала, пыталась всячески её защитить. — Ну-ну, интересно, сколько же воды было добавлено в этот рассказ? — поинтересовался Мэнрел, вставший с сиденья. — Что, простите? — спросила Салли, вновь поднявшись с места. — Ну, — он опёрся обеими запястьями своих крыльев о трибуну, после чего на несколько секунд поустил голову, а далее её снова поднял и продолжил, — где гарантия того, что всё, что Вы и подсудимая твердили — правда? Вы никак не подкрепляли ваши слова, просто говорили, да говорили. Никаких фактов, иными словами. — «Никаких фактов»?! — девушка возмутилась. — «Н-никаких ф-фактов»? — удивлёно пропищала Эми, на которую никто не обратил внимания. — В смысле, «никаких фактов»?! Только что я и подсудимая выстроили вам логическую хронологию её жизни и всех её переживаний! Неужели Вам этого мало? — Этого вполне достаточно, а то кто знает, сколько информации вы вдвоём ещё могли напридумывать? — Что Вы себе позволяете?! — Акорн была в бешенстве. — Подумайте сами, Ваше Высочество, — белый ворон всё также сохронял хладнокровье, — будь я на Вашем месте, я бы точно также стал выкручиваться, ища самые пацифисткие варианты развития событий. Вы должны понимать, что я могу точно также наговорить всякого, что даже не имеет к подсудимой никакого отношения, и выставить это за полную правду, никак не подкрепляя свои слова. — «Да чтоб тебя, а!» — девушка от злости сжала кулаки. — «Ты ведь прекрасно понимаешь, что наши слова — чистая правда… Исскустный манипулятор, пытается перенаправить всё внимание на мою «ложь»… Вот что значит — быть прокурором короля Максимильяна. Ничего, у меня есть идея…» — Вы вообще знакомы с биографией подсудимой? — поинтересовалась она. — Конечно, уверен, даже лучше, чем Вы, — ворон слегка ухмыльнулся. — Смешно, — попыталась парировать Салли, сжав зубы. — Тогда Вам должны быть известны подробности подсудимой. — И мне они изветсны, — продолжал ворон. — Мне известно, что она жила в бедности, болела воспалением лёгких около года и влюблена в сэра Соника. Всё. Большего там не написано, если говорить на полном серьёзе. Мои коллеги, да и Ваши, могут это подтвердить, — после чего вся его сторона закивала. — Ну Вы же сами видите, как проходила жизнь подсудимой. В чём проблема? — Эх, да как же Вы этого не понимаете? Проблема в том, что Вы высасываете «факты» из пальцев. Я мог бы точно так же сказать, что вот: у подсудимой сильный стресс, ей нужна помощь. Нет. Так суд не работает, Ваше Высочество. Нужны факты. Какие-то подкрепления. Даже, если Вы потерпевшая — подсудимая всё ещё Ваша хорошая знакомая, жизнь которой Вы пытаетесь спасти. — Неужели не верится, что слова Её Высочества правдивы? — вмешался Адам. — Посмотрите лучше, как Вы запугали подсудимую, — попугай указал ладонью на ежиху, которая и звука боялась издать. — Не вмешиваетесь в чужие разговоры, господин… Ах, вот незадача. Я снова позабыл, как Вас звали. Не напомните ли Вы мне? — Льюс вновь сделал непонимающее лицо, как при первом разе, когда он спросил Адама об его имени. — Это не важно, — отрезал Вескер, — не можете запомнить — не моя проблема. Хотя, довольно иронично, что Вы знаете всех в данном зале, «кроме меня», — при последних словах попугай загнул пару раз указательный и средний пальцы. — Да и к тому же, не Вы ли говорили, что мы все здесь собрались для дискуссии? Я имею полное право вставлять своё слово. — И то верно, — бывший прокурор прикрыл глаза от возникшей злобы, а мышцы на лбу напряглись. — Однако никто не отменял актёрскую игру. — Что, простите?! — выкрикнула Салли. — Вы же шутите, да? — Суд — не подходящее место для шуток, Ваше Высочество. — Но это бред! — Акорн не сдерживала эмоции, мимика показывала ярую злость, а жестикуляция подкрепляла её. — Неужели Вы думаете, что я ещё и подсудимую подговорила?! — Всё может быть. — Но я с ней даже не виделась, как это возможно?! — Ваше Высочество, господин Мэнрел, успокойтесь, — проговорил судья, постучав несколько раз молотком. — Ваше Высочество, сохроняйте спокойствие во время судебного заседания, не нужно криков. — Прошу прощения, Ваша Честь, — ответила мигом королева. — Что насчёт того, чтобы прегласить первого свидетеля? — предложил филин. — Можем это организовать, если все члены заседания будут не против, — ответил медведь и после одобрительных кивков обеих сторон обратился снова к одному из своих ассистентов. — Итак… Приведите, пожалуйста, Майлза Прауэра.       Мобианец молча кивнул, после чего встал со своего рабочего места и направился в сторону двери. Распахнув её, он скрылся в коридоре на несколько минут, а далее возвратился с лисом.       Ассистент сел снова на своё место, а Тейлз взашёл на соседнюю от Эми трибуну для свидетелей.       Оба мобианца неловко переглянулись. Эми было стыдно смотреть в глаза лиса, а ему было крайне непривычно видеть подругу.       По телу учёного пробежалась дрожь. В данный момент он действительно стоял возле той, кто пытался убить свою подругу ради любви и должен был её защищать.       Факт того, что он стоял возле потенциального убийцы не пугал сильно лиса. Ему приходилось сталкиваться ранее с подобными личностями, которые были готовы прикончить кого-либо. Гораздо сильнее на него давила та мысль, что это была Эми. — Так… Майлз Прауэр, шестнадцать лет, член команды ежа Соника, герой Мобиуса, механик и учёный. Являетесь одним из близких друзей госпожи Роуз. Всё верно? — поинтерсовался судья. — Да, Ваша Честь, — серьёзным тоном ответил Майлз. — Хорошо. Сегодня мы обсуждаем очень важную ситуацию, свидетелем которой Вам, к сожалению, а может и к счастью, удалось стать. Не расскажите ли Вы нам, как всё происходило из Вашей точки зрения, а далее, если у сторон возникнут какие-то вопросы, то ответите на них? — Конечно, Ваша Честь, — Тейлз не терял своего сконцентрированного выражения лица, хотя внутри него всё шаталось от нервозности. — В тот день я вместе с… другой свидетельницей прогуливался около озера Нэвэр. У нас не было в планах наведаваться в гости к подсудимой, просто поговорить о планах, о переживаниях. Я же должен был на следующий день отправляться на ту военную миссию, которая недавно закончилась крайне трагично. И так, гуляя, мы и обнаружили главнокомандующего министра и подсудимую, которая избивала первую. Поняв, что звать на помощь в данный момент не было вариантом, мы решили сами помочь потерпевшей. Эми Роуз пыталась добить и без того избитого министра с помощью ножа, но в последний момент мы спохватились за её молот, который лежал недалеко, и применили его для отключки подсудимой. — «Н-ножом…» — Салли и Эми синхронно подумали об орудии ежихи, а далее переглянулись, показывая, что они мыслили о том же.       Эми не могла поверить сказанным Тейлзом слова. Он попросту не помнила тех моментов, когда пыталась вонзить нож в Салли. Данные слова были новы. Хотелось восклинуть, что это была ложь, но Роуз не стала этого делать по то причине, что Тейлз являлся её другом.       Салли также трудно верилось в слова Прауэра. Она прекрасно помнила, как ежиха избивала её, мучала, выбила зуб, который заново вырос благодаря Изумрудам Хаоса, но никакого ножа она не помнила. Видать, в тот момент она уже лишилась всяких чувств.       Тейлзу, в свою очередь, было крайне неприятно произносить эти слова. Мало того, что они могли хуже сказаться на Эми, так ещё перед глазами вставала та ужасающая картина — как ежиха стояла перед бурундучихой с полными безумием глазами, потерявшая всякий рассудок и готовая закончить жизнь близкого для неё мобианца в то мгновение. Но правду нужно было говорить. Это суд, от которого ничто не могло скрыться, даже если как следует постараться. — Благодарю Вас, Майлз Прауэр, — проговорил судья. — Передаю слово сторонам. — Ожидали ли Вы подобного жуткого акта со стороны подсудимой? — поинтересовалась Анджелика Старлайн первее всех. — Нет, не ожидал, — прямолинейно ответил лис. — Я знаю Эми Роуз довольно долго и о её тяжёлом прошлом. У меня прокрадывались мысли, что у неё не всё стабильно с нервами, и я прекрасно понимал, что она чувствует. Я знал, что осадок прошлого сказывается на ней по сей день. Однако… наверное, за счёт моего оптимизма я не ожидал подобного… — То есть, Вы хотите подтвердить тот факт, что у подсудимой присутствуют явные проблемы с её психическим здоровьем, из-за которых у неё могут возникать подобные казусы? — поинтересовался Содин Нарланэ, надеясь на подкрепляющий одобрительный ответ свидетеля. Салли поняла его затею и молча кивнула. — Да, всё так. Все мы в сегодняшнее время лишаемся чего-то, из-за Эггмана или по какой-то другой причине… Я имею ввиду… у подсудимой было и так множество проблем до начала войны с Роботником, которые оставили в ней сильный опечаток, а теперь эти проблемы, наоборот, проявляются в полной красе. Она любила Соника, очень любила… а когда узнала, что он всё-таки не видит в ней "той самой", то не смогла выдержать подобной нагрузки… Эми Роуз… нужна помощь… как и всем нам, — ответил с трудом Тейлз.       От этих слов у Эми на глазах выступили слёзы. Она была готова уже раньше дать волю своим эмоциям, но сдеррживалась. Но сейчас, когда Майлз произнёс эти слова, вновь напомнил о её прошлом, вновь напомнил о Сонике…       Несколько капель вытелкло из её глаз, после чего она их мигом вытерла. Никто не заметил произошедшего, кроме Тейлза, который уже потянул свою руку к ежихе, чтобы как-то поддержать.       Эми бы с радостью протянула ему руку в ответ, однако, так как её были скованы в наручниках, сделать подобное было проблематично. — Видите, господин Мэнрел, — обратился кот к ворону, — уже вторая личность в данном зале подтверждает психическую нестабильность подсудимой, а не её намеренное желание убить потерпевшую. — Только, пожалуйста, не надо заводить старую песенку про то, что свидетель и подсудимая сговорились, — добавила Салли, — или, что они хорошие знакомые, поэтому свидетель отмазывает подсудимую, чего он по факту то и не делает. Вы уже добились того, что мне был неизвестен тот факт, что у нас присутствуют два свидетеля, теперь не пытайтесь выкрутиться, говоря, что свидетель и подсудимая заранее запланировали свой диалог. Это же смешно. — Всё может быть, — произнёс ворон, будто даже не обращая внимания на королеву. — Хорошо… Так и быть, закроем на это глаза, — после чего он сделал глубокий вздох. — Пока Вы тут разглагольствовали, я подумал кое о чём… — произнёс филин. — И у меня возникло подозрение, что подсудимая может являться тем самым убийцей, который активно убивает всех, кто попадается в её поле зрения. — ЧТО?! — воскликнули Салли, Тейлз и даже Эми, которую такие слова заставили возмутиться. Остальные отреагировали также с шоком, но не так импульсивно. — Что «что»? Я же занимаюсь вопросами партии. Всё вполне логично. У нас в государстве бродит маньяк, которого мы до сих пор так и не поймали — я напомню, так может это и была подсудимая? — Протестую! — воскликнул на удивление всех не противоположная сторона, а свидететель. — Вынужден Вас огорчить в Ваших доводах, но Вы не правы. — Не прав? — Именно так. Во-первых, если Вы действительно интересовались данным вопросом, то должны знать, что маньяк имеет странную способность перемещаться между телами своих жертв. При этом, покидая оболочку своего нынешного тела, он полностью… «высушает» его, если можно так сказать. Иными словами, он забирает всю жизненную энергию тела, в том числе заставляет его сильно постареть.       Дэвид только осознал, что вступил на крайне опасную зону. Естественно, он слышал о данной проблеме в государстве, слышал некоторые подробности, касаемо неё, однако сильно в данный вопрос он не углублялся, а значит не мог знать всех тонкостей. В том числе, он не знал, кто вёл данное расследование. — Но ведь данная процедура ему необязательна? — поинтересовалась тигрица. — Этого я сказать не могу, — ответил Тейлз. — Ну вот, быть может маньяк сидит прямо сейчас в ней и пытается вести себя, как белая мышь? — спросил Энджел Лавстер. — А может он уже переместился в другого носителя, при этом не… «высушая» тело подсудимой? — добавил олень. — Протестую! — воскликнул Адам. — Во-первых, перестаньте всей толпой давить на свидетеля. Во-вторых, уже из рассказа Майлза Прауэра и ваших попыток до него докопаться становится понятно, что вы абсолютно не правы. Смысл этому маньяку всё время менять своё тело, а теперь вдруг резко покинуть тело, не забирая его жизненные силы? — Но ведь данная возможность может присутствовать! — воскликнула Старлайн. — И вообще, почему обычный свидетель рассказывает нам о подобных делах? — Он ведёт расследование по этому делу, — ответила спокойным тоном Салли. — Это разрешение дала ему лично я. — Вот… дерьмо… — не выдержала Анджелика, попавшую в ту же ловушку, что и Армстронг. — Да даже если он и ведёт это расследование, то он сам же и заявил, что ему неизвестно, может ли маньяк перемещаться между жертвами, при этом не убивая прошлого владельца! Быть может, он уже давно покинул тело подсудимой, чтобы подставить её и самому себе выиграть время, пока мы тратим время на наши разговоры! — крикнул Арни Вэндел, дабы все присутствующие его услышали. — И почему он сотворил подобное лишь с подсудимой, а не с кем-то ещё? — вмешалась лисица кремого оттенка. — Вполне логично, она — часть команды Соника! — мигом ответил снежный леопард. — Угу, и на кой ему понадобилось убивать Её Высочество?! — добавил свой комментарий кот, пытающийся во всём этом хаосе перекрикнуть остальных. — Вы что, совсем дебил?! — чуть ли не завопил Лавстер. — Вам действительно нужно пояснение, почему маньяк в теле подсудимой пытался убить Её Высочество?! — Слышь, не оскорбляй меня! — уже перешёл на «ты» Содин. — А что делать, если ты действительно долбаёб?! — Следите за языком, Лавстер! — заорала Акорн. — Помолчите хотя бы Вы, Ваше Высочество! — крикнула Анджелика Старлайн. — И без Вас проблем хватает! — Проявляйте уважение к Вашим собеседникам! — вмешался Майти Блиндадо. — ЗАТКНИТЕСЬ! — раздался по всему помещению высокий голос, который превышал все остальные по громкости и отдавал некими чертами безумия.       Все резко смолкли, даже судья, который уже готовился сам остановить этот беспредел, застыл на месте.       Все взгляды устремились на место, откуда и донёсся этот крик и увидели рассвирепевшего Тейлза, который тяжёло дышал. Его лицо отдавало теми чертами хищности, когда он выходил из-под контроля. Лучше всего это разглядели Салли и Эми.       Лис тяжёло дышал, а своими руками он впился в стойку, которая стояла прямиком перед ним, дабы он мог положить на неё свои руки. Казалось, что он её вот-вот вырвет с корнем.       Через мгновение лис угомонился, после чего всё слово было предоставлено ему. — Хватит орать! Дайте уже наконец-то мне договорить! — он всё ещё пытался отдышаться от своего крика, а голос будто охрип. — Эми Роуз не является маньяком, поймите это уже! Да, я не знаю, может ли маньяк перемещаться между жертвами, при этом оставляя предыдующих владельцев в живых, но здесь это не важно! Убийства начались в приграничных городах Королевства. Маньяк следовал определённому маршруту, по которому он направлялся в сторону города Свободы, попутно убивая мобианцев на своём пути и питаясь их жизенной энергией. Однако с тех пор, как остров Ангелов упал, то он затаился где-то. Эми Роуз не может быть убийцей, ибо во-первых, у неё нет ни машины, ни водительских прав, а во-вторых, она во время убийств находилась в столице, активно помогая всем отстраивать разрушения. У неё присутстует алиби, которое опровергает теорию того, что в ней был убийца. Да и к тому же… — он улыбнулся, после чего непроизвольно хихикнул. — Даже… Я повторяю — даже, если убийца был в подсудимой, то с какой стати именно она виновата в покушении на главнокомандующего министра?       Это и стало фатальным ударом по стороне обвинения. Дэвид Армстронг, пытающийся обвинить Эми в том, что она являлась тем загадочным для них убицей, в итоге сам себе же «выстрелил в ногу», подставив всю сторону.       Льюс единственный, кто молчал всё это время, ибо понимал, что если раскрыть рот касаемо этой темы, то это означало лишь одно — увелечение шанса на поражение. «Сброд идиотов…» — проговорил он сам про себя, злобно осматривая всех своих сторонников и больше всего филина.       Салли ощутила приток к их победе и посмотрела радостно на Тейлза, который всё ещё улыбался и осматривал сторону обвинения. — Ну… думаю, что Вы получили ответ на своё высказывание, господин Армстронг, — начал судья после столь долгой паузы. — Майлз Прауэр, во-первых, благодарю Вас за то, что навели тишину в зал, а во-вторых, благодарю Вас за Ваши пояснения. Вам есть ещё что-то добавить? — Нет, Ваша Честь, — ответил лис. — Есть ли у сторон ещё что-то, что они могли бы спросить у Майлза Прауэра? — поинтересовался медведь и, увидев, как все отрицательно покачали головой, продолжил. — Хорошо. Благодарю, что Вы посетили нас сегодня. Попрошу Вас покинуть зал суда.       Тейлз молча кивнул, после чего посмотрел на Эми, которая за всё это время чуть не потеряла сознание от стресса. Она смотрела на Тейлза с такой благодарностью, какую он себе и представить не мог. В её глазах читалось многократное «спасибо».       Покинув зал суда, заседание продолжилось. Обе стороны переводили дух, а судья в это время разбирал кое-какие бумаги. Закончив, он продолжил:

— Итак… Предлагаю позвать следующего свидетеля. Пригласите, пожалуйста, Крим Бансон в зал суда.