— я, всё же, не лишена чувств.

***

      — я не стану её предавать, жалкая ты псина, — скованный по рукам и ногам, Ярван с яростью плюёт в морду антропоморфного волка, показывая свою ненависть к нему. — пока я дышу, я не смею нарушать свою клятву перед ней, и поверь мне, если она узнает, что я здесь и ты держишь меня в заложниках… она не будет милосердной. слышишь меня, шерстяной урод?!       — заткнись.       удар рукоятью топора заставляет тень потерять сознание. именно в этот момент на коммуникатор начала писать она, желая знать, где находится её защитник.       он далеко. конечно, он далеко. ей следовало знать, что её враги будут пытаться схватиться за то место, куда можно больнее ударить. она не говорила вслух, какие у неё есть слабости, потому что знала, что этим могут воспользоваться. но язык жестов — жестокая штука, которая выдаёт вместо тебя все твои карты, которые тебе очень хотелось бы до упора держать в рукаве. но не всегда удаётся скрыть то, что хочешь старательно спрятать, потому что это становится настолько очевидным, что кажется, будто скоро от этого начнёт тошнить.       ей нужно его найти. она обязана. счёт времени шёл на секунды, когда она увидела последнее его сообщение на коммуникаторе: «я в какой-то пыточной». ей было известно это место, как её родные пять пальцев, и она знала, чьих лап было это дело. нужно было лишь найти. долететь и узнать, что он в порядке. даже если он будет ранен, — он хотя бы будет жив. ещё будет дышать, льнуть к её рукам и винить себя в своей беспечности, а она будет его слушать, мягко перебирая его длинные чёрные пряди и приговаривая шутливо укоризненным тоном, чтобы он «больше заботился о себе».       тень открывает глаза через какое-то время. от волка остались лишь следы его лап. голова раскалывалась, как в тот раз, когда он впервые умер. отдал жизнь, взамен на жизнь их кошки. Ярван мысленно смеётся, пока не осознаёт, что он пожертвовал жизнью ради её блага. верёвки сползают с рук более охотно, чем раньше, после чего он позволяет себе освободить запястья, встать с каменных ступеней, служивших ему стулом. он делает шаг и тут же прислоняется к холодной каменной стене допросной, с силой сжимая свои зубы, зажмуриваясь и с силой сжимая ладони в кулаки. «поторопись, я прошу тебя», — мысленно умоляет он. «я очень хочу тебя увидеть сейчас».       боль становится почти что невыносимой, и он благодарен, что в его кармане оказалась склянка, которой волк его не лишил. он хватает её в руку, прислоняет ко рту и зубами откупоривает. выплюнув пробку, он моментально налегает на горло склянки, выпивая всё содержимое и, откашливаясь, начинает ощущать, как боль отступает. он сползает по стене на пол, позволяя себе момент слабости, — он замученно закрывает глаза и прикладывает руку к лицу, пытаясь придти в себя. ему не было сильно важно, как он покажется со стороны. агония, боль, — вот, что его заботило. не менее сильно его интересовало, когда же она придёт за ним.       эту походку он узнает из тысячи. пусть даже если она облачена в свои тяжёлые доспехи, он всё равно будет знать, что это она. неспешно, звук приближался к тени, после чего затихает. Ярван шумно вздыхает.       — вставай, — властно молвит голос. — мне не хватало вытаскивать тебя на своих плечах отсюда. где он?       — ушёл, — незамедлительно отвечает он, приподнимаясь с пола, всё так же держась за стену рукой. второй он потирал свою голову, словно желая нащупать удар и убедиться, что там нет раны или крови. — или он всё ещё здесь… наблюдает…       — не важно, — отрезает она. — что он хотел от тебя?       — переманить на свою сторону, — с явной усмешкой говорит он. — думал, я предам тебя, как я поступил тогда с ним. ему не вдомёк, госпожа, что я тебе верен до конца жизней.       она делает глубокий вдох, словно начала размышлять. это не было основной причиной, чтобы похищать того, о ком она заботилась так же сильно, как и о себе. значит, антропоморф знал, что она придёт за ним. и он ждал.       она молча указывает на Ярвана, и тот смотрит на неё, ожидая. достав склянку с тонким стеклом, она отводит его в угол, отходит и швыряет на пол рядом с ним эту склянку. пары обволакивают тень, и он становится невидимым. она хотела знать, что может положиться на него, в случае, если сама не сможет.       — выходи, — говорит она громко, — или я разнесу это место к чертям. я буду считать до трёх. не заставляй меня испытывать скуку.       Ярван нащупывает секретный проход в стене и скрывается там.       это был механизм, который делал стену ложной, чтобы потом можно было бы сбежать, нажав лишь одну кнопку. её там не было, поэтому нужно было ориентироваться наощупь. здесь же была лестница, в конце которой был виден дневной свет. значит, он здесь пробыл уже день. не задумываясь, тень сразу же спешит к подъёму и внезапно сталкивается с кем-то плечом.       «он в невидимости, как и я!» — с ужасом понимает он. решая действовать незамедлительно, он бежит к выходу, после чего начинает заваливать проход, чем только может, чтобы поймать его похитителя в ловушку.       — я знаю, что ты здесь, — девушка прошла к лестнице, где теперь находились все трое. понимая, что он в опасности, волк решил незамедлительно пройти к лестнице, пока у него была возможность, чтобы слинять отсюда, да поскорее. — Ярван! — и грохот раздаётся прямо возле двери.       — проклятье. — волк теряет свою невидимость, как и тень, и оба смотрят друг на друга в неописуемой ярости. Ярван, – потому что он угрожает жизни его госпоже, и волк, – потому что перед его глазами предатель. — придётся с вами разбираться по-взрослому.       лязг доспехов заставляет тень толкнуть его в сторону лестницы, чтобы не дать ему возможность набраться силы и защиты. это мало помогает, однако даёт возможность девушке среагировать и достать острый меч, чтобы дать отпор. прятаться нет смысла теперь, и поэтому остаётся только драться.       звук удара металла об металл заставляет Морнингстара вздрогнуть. «она может поймать удар», — размышляет он. «после той ночи, она будет охвачена гневом, как никогда…»       эта мысль заставляет его броситься вниз, не давая себе отдыха. ожесточённая дуэль, не на жизнь, а на смерть, предстала перед его глазами, и он словно видел ту ночь заново, но теперь уже будучи рядом. он не позволит ей умереть снова, не сейчас и даже не потом. это был очередной удар, который она смогла отбить, но удар стоил ей силы.       он бросается под остриё топора. раскроив череп тени, волк не понимает, что происходит конкретно, после чего он сам теряет жизнь, стоило ей воспользоваться моментом и лишить его головы.

«Ярван был убит Шэлл. Осталась последняя жизнь.»

«Шэлл был убит Чи. Осталась последняя жизнь.»

      ангел с трудом выдыхает, читая это в коммуникаторе. последняя жизнь её врага и защитника. как иронично, — он поклялся её защищать, а в итоге умирает, в попытках защитить. но разве он не сделал того, что должен был? разве не подставил под удар себя, нежели позволил принять его ей? Чи не задумывается, — лишь хмурит брови и уходит отсюда прочь. это место и так забито не самыми лучшими воспоминаниями, а теперь к ним прибавилась и его смерть на её собственных глазах.

***

      он открывает глаза среди обломков крепости. «моя первая крепость», — думает тень. «Крепость Воя».       он отряхивается от пыли, после чего проходит мимо обломков ворот, чтобы зайти в само здание. вокруг руины, и не осталось ничего, кроме тронного зала, внутри которого до сих пор пылало два синих факела. трон был разрушен на половину, что заставило левиафана фыркнуть со смехом под нос. после этого он осматривается, изучая знакомые до боли картины, пока не замечает, как его нога соскальзывает с обрыва, в который ему приходится упасть. уже не в первый раз.

***

      Ярван открывает глаза спустя три дня. голова сильно раскалывалась после того удара. раны нет, как и не осталось ни шрама, но фантомная боль всё же терзала больной разум, заставляя воина сомкнуть губы и болезненно промычать. последнее, что он помнит, это удар. он подставил себя, ради её жизни. «защитник», — с усмешкой улыбается он, прежде чем схватиться вновь за голову и замычать от боли.       нащупать склянку ему удаётся не сразу, как и открыть её. с трудом, он открывает её и выпивает целиком содержимое, ощущая, как кровь снова течёт по венам, вновь загораясь, как жгучее пламя. он берёт ещё одну, вновь открывает и вновь выпивает. на этот раз пропадает ощущение, что в голове есть дыра. третью он берёт с собой и встаёт с постели.       балансируя, он проходит до окна и упирается рукой в стену. знакомая местность Маунтчестера заставляла его выдохнуть со спокойствием, а выдох вызвал снова приступ боли.       тень стоит, выпивая настойку для исцеления и глядя в окно. боль усиливалась, но после глотка стала ощущаться тупее. лишь потом он смог услышать, как хлопают её крылья. «уже здесь. так скоро». он не скрывает своей радости, в открытую пытаясь улыбнуться, однако удаётся это с трудом, после чего он оставляет попытки, расслабляя выражение лица. оставалось лишь повернуться к ней и сказать своё привычное «доброе утро».       — как ты чувствуешь себя? — он слышит нотки обеспокоенности в её голосе. всего недавно она видела его мёртвым, а теперь вот он, совершенно живой, стоит и пьёт настойку.       — голова раскалывается, — честно отвечает он. — хочу упасть и забыть о ней. но, я думаю, что если упаду, то сделаю только хуже. — и вновь усмешка.       она видит склянку в его пальцах, после чего ей приходится подойти к нему.       — давай помогу, — забирая склянку, она пытается заставить его допить её до конца, в ответ на что левиафан фыркает, словно ему не нравится. — тебе должно скоро полегчать.       нависает молчание. Ярван вздыхает, вновь глядя в окно, пока Чи мотала пустую бутылочку в пальцах, словно размышляя.       — я отстраняю тебя.       — что?       — я отстраняю тебя от дел на ближайший бал, — дрожит её голос. — я не могу позволить тебе сделать то, что мы задумали. не в таком состоянии.       — всё уже было оговорено, Чи, — его голос звучал твёрже, чем раньше, словно боль утихала всё сильнее, стоило им заговорить. — я обязан это сделать, не важно что.       — я не могу позволить тебе этого, — не унимается ангел. — Ярван, у тебя осталась последняя жизнь. а что, если ты умрёшь? ты же знаешь, что я…       — пусть мечтают о моей смерти. Чи, ты правда думаешь, что я не способен? я должен это сделать. как ты и говорила.       они смотрят друг на друга какое-то время. он своими янтарным и красным глазами, и она, своими исключительно кровавыми, как у альбиносов. он порой шутил про себя, что его ожог, который и оставил ему красноту глаза, пометил Ярвана, как её подчинённого. «след её влияния. след её власти».       обнадёживающе, он смотрит на её руки и берётся за них, словно показывая, что он сможет её защитить, даже если это будет означать его окончательную смерть.       — хорошо, — сдаётся Чи, вздыхая с тяжестью. — хорошо, я разрешаю тебе. однако… пожалуйста, позаботься о себе.       — к чему такая просьба?       — я, всё же, не лишена чувств, Ярван. я помню, что испытывала «прошлая я», которую ты встретил. и это заставляет меня беспокоиться о тебе. просто пообещай мне, что ты будешь в порядке.       левиафан улыбается во все свои зубы.       — конечно.